CC BY
55
царство «светлого будущего». Единение человека с Бездной есть, согласно Бёме, продвижение и обнаружение в «этом мире» изначальной божественной Воли, прорывающееся в величайшей неуспокоенности из «вечной Тишины», ко все новым самопостижениям. Только таким способом человек, в душе которого восходит огонь напряжения и борьбы между добром и злом, приходит в Целое.
Список литературы
1. Бёме Я. О тройственной жизни человека. - СПб., 2007.
2. Бёме Я. Christosophia, или Путь ко Христу. - СПб., 1815.
3. Гегель Г. В. Ф. Лекции по истории философии. - Т. 2. - СПб., 1994.
4. Гегель Г. В. Ф. Лекции по истории философии. - Т. 3. - СПб., 1994.
5. Шеллинг Ф. В. Й. Исследования о сущности человеческой свободы (1809). - Соч. в 2 т. - Т. I. - М., 1989.
6. Шеллинг Ф.В.Й. Философские исследования о сущности человеческой свободы. - Соч. в 2 т. - Т. 2. - М., 1989.
7. J. Böhme. Mysterium magnum (1623) / Jakob Böhme's sämtliche Werke in 7 Bände. Bd. V. Leipzig, 1843.
УДК
Е. А. Счастливцев а Коррелятивная логика Эдмунда Гуссерля
С позиции современной естественной науки феноменологический метод Э. Гуссерля представляется актуальным именно благодаря коррелятивному методу исследования. У Гуссерля появляется идея не «чистой причинности», а «мотивационной», подразумевающей «отношения реальных субъектов к реальным предметам». Это и есть корреляционные отношения (психофизическая причинность, связывающая концепцию Гуссерля с нейропсихологиче-скими концепциями сознания).
Ключевые слова: корреляция, Э. Гуссерль, ноэма, мотив, каузальность.
Феноменология выступает как метод корреляции между бытием и сознанием; конкретизируя данное положение, можно сказать, что, во-первых, бытие здесь не столько реально, сколько идеально; во-вторых, понятийно и количественно; в-третьих, выступает как смысл и значение; в-четвертых, как высшее духовное и прак -тическое долженствование [11: 5]. С точки зрения феноменологии, познание объектов не есть, собственно, их познание. Это есть восприятие, а сам объект - воспринятое [11: 12-13]. Логика явля-
ется ключом к чистой идеальности, а феноменология возможна как наука о чистом разуме. Но как возможен феноменологический метод с позиции современной науки, и не надуман ли он?
Восприятие всегда предметно, то есть оно всегда у нас в сознании, потому что сознание само обладает свойством предметности. В сознании мы воспринимаем объекты не как пространствен -но-временные (как в математической логике), но наделенные про-тенцией и ретенцией, то есть сознание как будто дотягивается до объектов, в действительности, наделяя их этими характеристиками при помощи памяти, благодаря которой мы создаем образы. Интуиция - граница феноменологии, потому что проблема объективного времени указывает на пределы феноменологического ме -тода, а сама интуиция - проблема темпоральности, первичных модусов сознания - памяти, восприятия [8: 82].
В немецком языке слово «Gegenstand» одновременно означает «предмет», «вещь» и «объект», поэтому в русском языке предмет переводится и как объект, и как, собственно, предмет. При переводе слова как «объект» теряется сущность быть предметом сознания, поэтому очень часто сам объект теряет объективность и приобретает свойство «быть в сознании», то есть берет на себя функцию «предмета». Предметы даются в непосредственном восприятии, что означает ощущение в виде усмотрения (Wahrnehmung). Например, мы видим дом в лучах солнца, в темноте; цвет его при этом меняется от светлого до темного; меняются и очертания форм. Можно сказать, что цвет и форма для нашего восприятия - точно такие же свойства дома, как и материал, из которого он выстроен.
Восприятие как единичный акт указывает только лишь на один из модусов сознания, но не на всеобщность. В самом деле, очень сложно говорить о коллективном восприятии, здесь нужно подразумевать не восприятие как таковое, то есть не первичные данные восприятия, а понятия, которые находятся в употреблении коллектива. Поэтому Гуссерль был против удвоения действительности и не работал с коллективными сознаниями, полагая, что восприятие коллективного субъекта запрятано в глубины родовой телесной организации сознания, в глубинные пласты родовых психофизических структур.
В единичном восприятии влияние переживаний абсолютно. Это так называемое «оттенивание», т. е. «содержащееся» во взаимосвязи с новыми актуальными переживаниями и внутренними непрерывными оттенками. «Оттенивание» и составляет саму
возможность внутреннего узрения, усмотрения. Собственно, так оно и есть. Если я что-то не вижу, я домысливаю, зная примерную организацию материи. Усмотрение и есть процесс переживания материи в различных оттенках. Оно может быть разнонаправленным. Восприятие на втором своем этапе различает непрерывность, безостановочность тонов, оттенков, и оно представляет собой единый поток непрерывных переживаний. Путем к чистой феноменологии служит исключение эмпирического Я [12: 23]. К сущности интенционального переживания не относится то, что касается эмпирического восприятия, эмпирического Я. Восприятие интенциональных переживаний рассматривается как «переживание Я», Личности, одушевленного лица со всеми опытно-практическими мотивами и действиями в самом становлении трансцендирующего «значения» [12: 26]. Метод феноменологической редукции заключается в сведении отношений восприятия к эмпирическому Я [12: 30] и заключении в скобки этого момента. Так, Пфендер выдвинул тезис о единстве индивидуальной психической деятельности и гуссерлевской идеи «чистого Я» [12: 234]. Это, по его мнению, «единство изолированных друг от друга потоков сознания» [12: 239]. Липпс предположил, что именно в различии между непосредственным и опосредованным опытом заложе -но двойственное понятие психологии» [12: 226]. К непосредственному опыту мы отнесем «Icherfahrung», к опосредованному - «Gegenstandserfahrung». Пфендер считал, что без психического субъекта невозможна психическая обусловленность, «собирание в одно», единство, одновременность переживаний в индивидуальной психической действительности. Единство всех переживаний субъекта - центральный пункт его психической деятельности, одновременности всех переживаний, состояний и деятельности субъекта, его идентичности [12: 239-240].
Феноменология становящегося сознания есть трансцендентальная феноменология. Проблема «конституции», «конституиро-вания» рассматривалась Гуссерлем в 1908 г. только как «специфическая трансцендентальная проблема» феноменологии для образования всех основных форм предметов и их коррелятов в первичных данных актов конституирования. Как отмечает Керн, в Ideen 1 Гуссерль отождествлял понятие «чистого» и «трансцендентального». «Трансцендентальное» для него - релятивное понятие, относящееся к имманентному и трансцендентному, то есть внутреннему состоянию объекта. «Трансцендентальное» - это солипсическое основание конституционной проблематики [12: 48-54].
Существует корреляция между действительной (вещественной) имманентной данностью и интенциональными (трансцендентными) актами. Она составляет вопрос априорного (категориального) порядка. Чистое Я Гуссерль рассматривает как единство потока сознания. «Трансцендентное» здесь понимается как функциональная зависимость познавательного акта от объекта. Чистое «я» есть рефлексия («разворот взгляда», «оборачивание») [12: 145].
Трансцендентное, эмпирическое «я» проявляется, то есть становится отчетливым через явление. Если подвергнуть редукции внешний мир, то исчезнет возможность разворачивания рефлексии на самое себя, на свои познавательные трансцендентные акты, и останется нередуцируемый остаток - чистое «я». Поэтому феноменологический метод, метод сведения к остатку доказывает саму возможность существования чистого «я» и является именно способом аргументации априорности рассудка, его категориальной ориентации.
В отличие от Канта Гуссерль выводит необходимость взаимосвязи между единством сознания и возможностью единого консти -туирования предметности. Что это означает?
Единство кантовской апперцепции предполагает целостное восприятие объекта в едином познавательном акте. Но это вовсе не подразумевает необходимое коррелятивное (неразрывное) соединение акта самого восприятия с познаваемым объектом. Связь эта функциональная и осуществляется посредством познаватель -ного акта как такового. Что собой представляет этот акт? Это интуитивное, мгновенное «схватывание» предмета нашего восприятия через саму направленность нашего сознания на имманентный предмет. Эта внутренняя имманентность (связность) предмета восприятия и самого восприятия образует функциональную зависимость, называемую корреляцией. Сущность этой корреляции составляет необходимая направленность восприятия на объект (предмет восприятия). О подобной корреляции Кант не говорит. Кроме того, не думается, что идея интерсубъективности, как «предформа» («УогЮгт») была взята у Канта [12: 276]. Кантовское учение Гуссерль переосмыслил в сторону корреляции единства конституирующей субъективности и единства мира как постоянства, самоконституирования «я» как личностного начала в коррелятивном учении о восприятии мира как фундаментальном законе, или постоянстве.
Чистое ego исполняет редукцию и изменяет установку - это мотор феноменологического процесса. Оно выступает чистым субъектом, подобно кантовскому трансцендентальному субъекту [10: 188].
Вопросы идентичности эмпирического (фактического) и чистого «я» лежат в основе критики проблем «Картезианских медитаций» Р. Ингарденом. Он считал, что трансцендентальное ego вырастало из ego фактического как само собой разумеющееся действие, поскольку Гуссерль мыслил трансцендентальную установку в качестве рефлексии эмпирического (фактического) «я» [10: 196].
Коррелятивные действительности понятия формируются путем поэтапной рефлексии трансцендентального конструирования мира субъектом [13: 24].
В V главе «Логических исследований» Гуссерль проводит но-этический анализ интенциональных переживаний. Восприятие (Apperzeption oder Auffassung) в своем смысловом моменте интен-циональных переживаний называется ноэматическим. Ноэматиче-ский смысл является коррелятом восприятия, или, как говорит сам Гуссерль, «смыслом предметного восприятия» (LU 11/ 1, 146) [13: 37-38]. Интенциональность рождает смысл, поэтому «качест -во» ноэтического акта составляет «материя». Рефлективный акт (когда сознание «само себя в себе показывает») содержит в себе интуитивное восприятие множественности, из которой сознание выбирает единственно подходящий к данному случаю смысл (но-эматическая рефлексия). На этом пути Гуссерль разрабатывает проблему мотивации. Дело в том, что с его методом связана проблема целеполагания, в свою очередь, имеющая отношение к мотивации. В природной действительности существует не мотива -ция, а причинность. По теории А.Р. Лурия, акт мышления возникает только тогда, когда у субъекта появился мотив, делающий задачу актуальной, а решение ее необходимым, и когда у субъекта нет готового решения [2: 80; 7].
Феноменологическое понятие мотива возникает не в «трансцендентной сфере реальности», а в «чистой феноменологической сфере», другими словами, феноменологическое понятие мотивации принадлежит не только и не столько преимущественно теории человеческой практики, а в большей степени присутствует во всех отношениях «чистой феноменологической сферы», потому что мотивы артикулируются через язык [13: 115]. Реальное единство человеческих переживаний Гуссерль называет «единством мотивации» [13: 116]. Согласно Гуссерлю, в принципе все, что конструи-
рует поток реальных переживаний, и есть абсолютная данность [13: 117].
Поток переживаний всегда направлен на реальность, потому, собственно, он и есть поток реальных переживаний, переживаний реальности. Вследствие этого, переживания не могут быть понимаемы иначе как мотивационная деятельность сознания. Идея «внешнего опыта» у Гуссерля, т. н. «трансценденция вещи» («die Transzendenz des Dinglichen»), в которой термин «вещь сама по себе» становится идеальным, и это не что иное, как мотивированная возможность в становящемся потоке взаимосвязи чистой внутренней феноменологической мотивации», становится во взаимосвязь с идеей внутренней (феноменологической) мотивации. Таким образом, у Гуссерля появляется идея не чистой причинности, а мотивированной причинности «Motivationskausalität», которая подразумевает «отношения реальных субъектов к реальным предметам». Таким образом, выходит психофизическая причинность, которая составляет релятивный фундамент для объектов, а также основание для «реального субъекта», отношений типа «объект-объект» и субъектно-объектных отношений, в которых субъект выступает как «реальная» апперцепция, не более чем посредствующая инстанция (принимает роль посредствующей инстанции, посредника) [13: 122, 126].
Согласно Гуссерлю, человеческое восприятие выступает посредником между физическим миром и сознанием. Само оно связывает предметы объективного мира с психическим строем душевной организации, и, в силу этого, является онтическим, а не онтологическим. Современные концепции восприятия основываются уже главным образом на исследованиях в области нейронов головного мозга [6, 5]. Кроме того, еще остается неразрешенным вопрос о «ментальной каузальности» [3: 70]. Желания могут играть реальную каузальную роль в поведении человека [3: 75]. Они являются специфическими ментальными состояниями, влияющими на мое поведение, поэтому само по себе знание о нейронной структуре мозга еще недостаточно для предсказания поведения человека [4: 131]. В то же время, нейронная структура нашего мозга свидетельствует об электрической заряженности человеческого организма, и напрашивается ассоциативный вывод о сходстве процесса восприятия и скорости световых зарядов. Что касается концепции Гуссерля, то не случайно отдельные исследователи, в частности Б. Ранг, отмечают присущую его идеям мотивационную сферу в качестве специфической каузальности, ментальной кау-
зальности. «В самом деле, - пишет В.В. Васильев, - независимо от реальной каузальности ментального, наши действия могут рассматриваться как корреляты таких ментальных состояний, как убеждения и желания, фундируемые памятью. Эта корреляция -просто факт <как утверждал Гуссерль - Е.С.>, который невозможно отрицать...» [3: 74]. Стало быть, убеждения и желания играют реальную каузальную (мотивационную) роль. Иные перспективы предлагает Д. Серл. Он считает, что «ментальные состояния не содержат в себе таких каузальных возможностей, которые выходили бы за пределы каузальных возможностей порождающего их мозга». В то же время ментальные состояния не отгорожены от внешних социальных и каузальных отношений и вынуждены проявлять себя не только на микро, но и на макроуровнях [3: 77].
Таким образом, можно подвести черту под «онтологический базис ментальных состояний. Ситуации, в которых возникает феномен Я, или сознание в узком смысле, обусловлены интеграцией информационных потоков в мозге и ассоциацией соответствую -щих им ментальных состояний». Вот почему их исследование не может продолжаться без анализа языка и культуры в целом. Вот почему они не определяются одной моделью вещи. «Ментальные состояния наделены реальной каузальностью», но не обладают полной бытийной независимостью и даже, по определению В.В. Васильева, «сущностным единством», наподобие кантовского «единства апперцепции» в «Я». На деле мы имеем связь всех биологических структур с некими прото-желаниями, или стремлениями [3: 78-79] и их возможной перекомбинацией, что позволяет в целом уточнить генетическую теорию эволюции.
Принимая во внимание современный взгляд на проблему ментальности, становится близкой позиция, раскрывающая гус-серлевское Я как личностный субъект. Так, В.В. Васильев считает, что «единое» Я является поверхностным, а не глубинным феноменом ментальных состояний, поэтому нельзя мыслить уровень ментального по модели вещи. Это означает, что нужно учитывать «интеграционные потоки в мозге и ассоциации соответствующих им ментальных состояний», поэтому может быть неверным тезис, как отмечает В.В. Васильев, «о параллелизме ментальных состояний и физических функциональных схем». Это значит, что ментальные состояния в мозге возникают не только благодаря нейронному процессу, но еще нужно учитывать личностные «притязания» субъекта: его индивидуальные цели и сам характер, который складывается как сложная взаимосвязанная с окружающей
социальной средой система, в которой в сложный узел вплетены различные типы отношений. Интересно, что «ментальные состоя-
V Л V
ния наделены реальной каузальностью». С другой стороны, остается проблемным вопрос о «сущностном единстве» этих состояний, которые у Гуссерля актуализировались в единстве «я», в едином потоке сознания. В.В. Васильев представляет в большей степени точку зрения «эмерджентного интеракционизма», в том смысле, что ментальные состояния представляют особый тип реальности, актуализирующейся в материальных системах биологического типа [3: 77].
Строго говоря, в этом русле можно определиться и с концепцией «множественности восприятий», представленной Е.Н. Князевой и А.Л. Алюшиным [1]. В то же время с повестки дня не снимается Гуссерлев вопрос о едином потоке интенциональных и не-интенциональных переживаний. Как представляется, актуальной остается тема интуитивного «схватывания», которая, с точки зрения современных концепций восприятия, может зависеть от скорости действия нейронов головного мозга, влияние которых в организме человека подобно действию электрических зарядов, поэтому велика вероятность зависимости интуиции восприятия от ско -рости нейронных процессов в организме человека. Данное обстоятельство ставит концепцию Гуссерля в ряд современных тео -рий определения ментальности и делает ее востребованной.
Для каждого конкретного восприятия необходима определенная сеть нейронов. Для обеспечения полноценного сознания объединения нейронов должны включать как сенсорные представительства в задней части коры, так и лобные структуры, вовлеченные в память, планирование и речь. Мозг работает за счет специфической и индивидуальной связи нейронов. Закономерности их соединения отражают всю аккумулированную информацию, которую организм приобрел в результате обучения в течение всей своей жизни, а также генетическую память предков [6: 50]. Как утверждает К. Кох, конкретные группы нейронов опосредуют или да -же генерируют различные явления сознания. Определенное состояние сознания связано с конкретной нейронной активностью, а определенная популяция отчасти или целиком отвечает за состояние сознания. Однако очень сложно (и пока невозможно) определить, какая именно группа нейронов, и какая активность в ней составляют осознаваемое восприятие. Вместе с коллегами Кох выдвинул несколько предположений о работе сознания, основанных на экспериментальных результатах. Одно из них состоит в
том, что нейронные корреляты сознания (НКС) включают в себя пирамидальные нейроны, стратегически расположенные в выходной зоне коры больших полушарий - в ее пятом слое. Эти клетки посылают сигналы и принимают сильные возбудительные входы от пирамидальных нейронов в других областях коры. Такая организация создает петлю положительной обратной связи, позволяющей образовавшемуся объединению нейронов существовать до тех пор, пока его не включит другое формирующееся объединение. Разряд таких групп продолжается в течение долей секунды, что более соответствует временной шкале сознания, чем разряд
W | | W W ^ W
одиночных нейронов. Нейроны под корой больших полушарий получают входы практически от всех областей коры и проецируются обратно. Видимо, эта ограда расположена идеально для того, чтобы объединять активность сенсорных областей коры в целостное восприятие. Для дальнейшего развития этих идей нейрофизиоло -ги должны изучить электрическую активность большого количества нейронов в различных местах мозга. Предварительные попытки подтверждают, что конкретные группы нейронов выражают отдельные особенности восприятия, составляющие ежедневные впечатления. Так делается предположение, что НКС лежат в основе конституции сознания [6: 49-50].
Мы можем сказать, что причинные отношения в нашем сознании возникают двоякого рода. Во-первых, одни - субъективные, мотивационные, во-вторых - это психофизическая причинность (reale Kausalität). Коррелятом физической причинности, реальной связности вещей в природе служат нейроны в головном мозге, поэтому, собственно, причинность называется психофизической. Реально в ней связаны субъектно-объектные отношения. Субъект имеет дело с индивидуальными проявлениями сознания, в частности, мотивационной структурой, объекты же находятся в действительных причинных отношениях друг с другом.
Как бы то ни было, но в настоящее время невозможно объяснение корреляций, как считает Т. Нагель [9: 112]. В то же время Гуссерль и не пытается «объяснить» феномен корреляции. Он его постулирует как очевидность. Но всегда находятся сторонники «объяснить» непонятное, но, тем не менее, очевидное. В данном случае это выходит за рамки понимания и становится именно «объяснением» причин, поэтому здесь речь идет о несовместимости физиологического и ментального (феноменологического), поскольку причина всегда находится в мире явлений как таковых, ибо в ментальном мы имеем не причину, а всего лишь логическое
восприятие чего-либо. Между ментальным и физиологическим не существует логической связи в ее обычном причинном понимании, а есть только функциональная зависимость, именуемая в данном случае «корреляцией». Это и есть коррелятивная логика.
Список литературы
1. Алюшин А.Л., Князева Е.Н. Эндофизика и временные шкалы виртуального восприятия // Вопр. философии. - 2007. - № 2. - С. 80-96.
2. Асланикашвили Н., Суладзе А. Вулканы и люди // В мире науки. -2008. - № 2.
3. Васильев В.В. Мозг и сознание: выходы из лабиринта // Вопр. философии. - 2006. - № 1.
4. Вригт Георг фон. Объяснение в понимании действий // Логос. - 2001. - № 2.
5. Дубровский Д.И. Зачем субъективная реальность или «почему информационные процессы не идут в темноте?» (Ответ Д. Чалмерсу) // Вопр. философии. - 2007. -№ 3. - С. 90-104.
6. Кох К., Гринфилд С. Как рождается сознание // В мире науки. - 2008. -
№ 1.
7. Лурия А.Р. Эволюционное введение в психологию. - М., 1978.
8. Молчанов В.И. Время и сознание // Критика феноменологической философии. - М., 1988.
9. Нагель Т. Мыслимость невозможного и проблема духа и тела // Вопр. философии. -2001. - № 8. - С. 101-112.
10. Brockman Jan. M. Phänomenologie und Egologie. Haag., 1963.
11. Husserl E. Erführung die Phänomenologie der Erkentnis Vorlesung.1909 Herausgegeben vom Elisabeht Schuhmann. - Springer, 2005.
12. Marbach E. Das problem des Ich in der Phänomenologie Husserls. -Haag., 1974.
13. Rang B. Kausalität und Motivation. Untersuchungen zum Verhältnis von Perspektivität und Objektivität in der Phänomenologie Edmund Husserls. - Haag., 1973.
УДК 1 (47+57) (091) "18"
В. Ф. Кривушина Социально-политические воззрения Аполлона Григорьева
Автор выясняет основные положения социально-политической позиции Григорьева. В статье показан её сложный и внутренне противоречивый характер. Парадоксальность этой позиции рассматривается и объясняется в свете современных коллизий между либерализмом и консерватизмом.
Ключевые слова: рационализм, консерватизм, либерализм, монархизм, гласность, политические права и свободы, централизация, самоуправление.
