CC BY
89Корпоративная социальная ответственность в Китае, России и США: результаты экспертного опроса
Ли Мяо
Современная концепция корпоративной социальной ответственности (КСО) характеризуется недостаточной исследованностью влияния межкультурных различий на цели и практики КСО, а также новых, информационных аспектов ответственности компаний перед обществом. В статье приводятся результаты экспертного опроса представителей компаний из КНР, РФ и США, отчасти восполняющие эти пробелы. В ходе исследования выявлено, что различия в целях и практиках между компаниями из трех стран объясняются не только различиями экономической и институциональной среды, но и ценностно-нормативными моделями. В частности, подтверждено влияние институционального коллективизма и дистанции до власти в КНР, семейного коллективизма и дистанции до власти в РФ, индивидуализма - в США. Исследование также показало, что компании признают наличие особой информационной ответственности в структуре КСО. Полученные результаты позволяют предположить, что в информационном обществе социокультурная основа КСО образована взаимодействием характерной для него информационной культуры и ценностно-нормативных моделей национальных культур. Ключевые слова: корпоративная социальная ответственность, КСО, устойчивое развитие, устойчивое информационное общество, деловая культура
Li Miao
Corporate Social Responsibility in China, Russia and USA: results of an expert survey
Contemporary theory of Corporate Social Responsibility (CSR) is characterized by the lack of attention to cross-cultural differences in CSR goals and practices as well as to some new aspects of responsibility, which came on stage due to the emergence of the new information society. The current study addresses these issues by conducting expert survey among representatives of Chinese, Russian and American companies. The study shows that the differences in CSR goals and practices between the companies from these countries should be explained not only by the differences in economic and institutional settings but also by culture. In particular, it confirms the influence of institutional collectivism and power distance in China, family collectivism and power distance in Russia, individualism in USA. The study also shows that companies recognize specific informational aspects of CSR. It is hypothesized that in the information society sociocultural basis of CSR is determined by the interaction between its specific information culture and normative models of national cultures.
Keywords: corporate social responsibility, CSR, sustainable development, sustainable information society, business culture
Введение
Современные представления о регулировании взаимоотношений между обществом и бизнесом, выходящем за рамки простого соблюдения законов, основаны на концепции корпоративной социальной ответственности (КСО) и ее различных вариантах: корпоративной устойчивости, корпоративного гражданства, разделяемых ценностей, социальной отчетности и др. Базовая идея КСО заключается в том, что компания в своей деятельности должна ориентироваться не только на задачу максимизации ценности для собственников, но и способствовать социальному и экономическому развитию всего общества, учитывать интересы различных социальных групп (работников и их семей, местных жителей), государства, заботиться о сохранении природы.
Представления о социальной ответственности бизнеса, сформулированные в середине XX века как сугубо нормативная, этическая концепция, к концу столетия, благодаря теории стейк-холдеров, превратилась в гораздо более прагматическую модель, исходящую из идеи стратегической полезности КСО для долгосрочной устойчивости фирмы. Как следствие, в современной экономике КСО из абстрактной концепции превратилась в действующий элемент корпоративного управления и самостоятельный институт, закрепленный в международных стандартах, кодексах, внутренних документах и регламентах компаний, деятельности международных организаций.
Учитывая все возрастающую значимость, которую играют корпорации в определении направления социально-экономического развития и общественного благополучия, актуальность новой парадигмы сложно переоценить. Однако реализация на практике принципов КСО регулярно сталкивается со многими проблема-
ми во всем мире. Их главным источником считается то обстоятельство, что компании стремятся сводить свою социальную ответственность прежде всего к экономической ответственности, то есть, насыщению рынка товарами и услугами, созданию рабочих мест, уплате налогов [1, с.9]. Однако еще в 1970-х годах А.Кэрролл обосновал более сложную структуру социальной ответственности, включающей не только экономические, но также социальные, политико-правовые, экологические компоненты [2]. Развитие информационного общества привело к появлению новых сфер ответственности компании, связанными с информационной безопасностью, доступностью информационных ресурсов и сервисов, надежностью и достоверностью публичной информации. Стандартная концепция КСО практически никак не отражает этот аспект социальной ответственности, а представление об устойчивом информационном обществе только начинает формироваться [3; 4].
То, в какой мере компании реализуют различные аспекты КСО, может определяться не только институциональными, но и культурными факторами. В настоящее время различия в национальных деловых культурах, прежде всего, ценностных ориентациях, признаются как значимый фактор в деятельности организаций [5; 6]. Однако роль межкультурных различий в формировании целей и практик именно в области КСО остается в значительной степени не изученной. Сама концепция КСО, закрепленная в международных стандартах, исходит из представления об универсальности принципов социальной ответственности бизнеса. Однако существуют теоретические основания полагать, что различия в ценностных моделях могут оказывать существенное влияние на политику компаний [7]. Например, для китайской культуры, основанной на принципах конфуцианской этики, идея общественного блага и уважение к государству определяют большую естественность самой идеи социальной ответственности бизнеса, чем в индивидуалистических культурах, таких как США [8]. Аналогично, характерный для российской культуры патернализм в трудовых отношениях может выражаться в более высокой значимости отношений между компанией и работниками в структуре КСО [9].
Таким образом, современные исследования и практика в области КСО характеризуются дву-
мя главными недостатками. Во-первых, они практически никак не отражают появление новых сфер ответственности компаний, связанных с развитием технологий и институтов информационного общества. Во-вторых, влияние социокультурных факторов, в частности, ценностно-нормативных моделей национальных деловых культур, на цели и практики компаний в области КСО, остается практически не исследованным. Для устранения этих недостатков, нами было проведено сравнительное социологическое исследование.
Метод
Для решения поставленных задач был проведен экспертный опрос среди представителей крупных компаний из КНР, РФ и США, ответственных за деятельность в области КСО. Для решения поставленных задач эксперты квотировались по двум признакам. Национальная принадлежность позволила сравнить деятельность в области КСО компаний из трех существенно различающихся культурных регионов. Квотирование по отраслевому признаку было призвано выявить отдельные аспекты влияния информатизации на представления о социальной ответственности. Более конкретно, все эксперты были разделены на две категории: представляющие ИТ-сектор и работающие в более традиционных отраслях, прежде всего, добывающих и перерабатывающих. При этом мы исходили из того, что компании ИТ-сектора играют ключевую роль в становлении инфраструктуры информационного общества, а потому могут быть более восприимчивыми к новым, информационным аспектам социальной ответственности.
Экспертный опрос был проведен в онлайн-формате, с использованием сервиса Google Forms. Для респондентов из трех стран были разработаны три анкеты, на китайском, русском и английском языке. Приглашения к участию в опросе были разосланы на основе имеющихся баз данных компаний из трех стран. При этом рассылки осуществлялись среди крупных компаний, поделенных на две категории по отраслевому признаку, до тех пор, пока не был достигнут установленный целевой показатель в соответствии с принятыми квотами (10 экспертов для каждой отраслевой группы из каждой страны). Таким образом, общее число опрошен-
Рисунок 1. Выраженность различных аспектов КСО в КНР, РФ и США, средняя оценка экспертов по 5-бальной шкале
ных экспертов составило 60 чел., по 20 из каждой страны. Рассылка приглашений и сбор данных проходили в сентябре-октябре 2018 г.
Межкультурные различия в целях и практиках КСО
Сопоставление ответов экспертов из разных стран позволило выявить как общие черты в развитии отдельных аспектов КСО, так и заметные различия (рис. 1).
Как можно видеть, компании из разных стран в равной степени высоко оценивают экономическую составляющую социальной ответственности, и в равной степени низко - политическую. Это соответствует указанному выше представлению о том, что, независимо от культурного контекста, компании - прежде всего, экономические субъекты, и их объективные интересы в получении прибыли и обеспечении финансовой устойчивости играют ключевую роль в корпоративной политике, а потому должны учитываться в любой жизнеспособной модели КСО.
Несмотря на эти общие черты, между компаниями из разных стран имеются и важные различия.
Китайская модель КСО, как можно видеть,
отличается заметно более высокой ролью заботы об обществе в целом, однако меньшей заботой о качестве продукции. Как ни странно, но благотворительная деятельность также была оценена экспертами сравнительно низко, равно как и защита окружающей среды и соблюдение политических прав. Выраженная ориентация на общественные интересы полностью соответствует конфуцианской этике и китайскому коллективизму. Низкое значение защиты политических прав легко объясняется доминирующей ролью государства в китайской культуре. Недостаточное внимание к качеству продукции, благотворительности и экологической проблематике может показывать не столько нормативную ориентацию, сколько объективные институциональные ограничения и место в мировой экономике. Хотя китайские компании уже давно перестали быть «потогонными фабриками», производящими исключительно дешевый ширпотреб, поддержание низкой себестоимости продукции по-прежнему остается одним из главных конкурентных преимуществ китайской экономики. Это заставляет ограничивать деятельность в тех областях, которые могут подорвать экономическое положение компаний.
'США
Рисунок 2. Относительная важность различных групп, интересы которых учитываются при решениях компаний в области КСО
Наиболее выраженной особенностью российской модели КСО является очень высокая роль ответственности перед работниками. Это соответствует другим исследованиям, показывающим, что именно этот аспект КСО является наиболее развитым в российских компаниях и считается приоритетным [1; 10]. С культурной точки зрения, важность социальной политики, направленной на работников, отражает патриархальную модель трудовых отношений, выстроенную по принципу «лояльность в обмен на социальные гарантии». С точки зрения модели национальных культур Г.Хофштеде, такой паттерн объясняется сочетанием высокой дистанции до власти, коллективизма и избегания неопределенности.
Для американских компаний гораздо большее значение имеют международные стандарты и экологические аспекты КСО. В объяснении этой особенности необходимо учитывать развитую институциональную среду, в частности, жесткое экологическое законодательство, конкурентный рынок и распыленный акционерный капитал, способствующий утверждению формальных правил. Однако не меньшее значение могут иметь и культурные факторы, такие как
индивидуализм и преимущественно контрактные деловые отношения, основанные на соблюдении правил, высокая гражданская активность и ценность здорового образа жизни, которые заставляют потребителей и общество требовать инвестиций в экологическую устойчивость.
Концепция КСО, сформулированная в контексте теории стратегического управления, предполагает, что долгосрочная устойчивость компании определяется ее способностью учитывать интересы всех основных групп заинтересованных лиц (стейкхолдеров). Однако конкретная роль этих групп в разных социокультурных контекстах может заметно различаться. Как показано на рисунке 2, состав стейкхолдеров, интересы которых наиболее влияют на политику компаний в области КСО, заметно различаются в трех странах.
Оценка значимости интересов отдельных групп влияния во многом подтверждает сделанные ранее выводы. Интересы собственников имеют в равной мере высокое значение во всех странах, что естественно для любой экономической модели. Также в равной мере высоко оценивается роль интересов поставщиков и других деловых партнеров. Однако в остальном
Ранг КНР РФ СШЛ
Фактор М Фактор М Фактор М
1 Ожидания государства 4,6 Ожидания государства 4,7 Требования закон о дате л ьства 4,3
2 Требования за ко 11 ОДатс; 1ЬСЛ на 4,0 Требования законодательства 4,5 Ожидания потребителей 4,3
3 Ожидания потреби[елей 3,7 Ценности собственников 4,3 Ожидания постав щи ков 4Л
4 Ожидания поставщика 3,7 [ Ценности топ-менеджеров 4,3 I (еииости тон-мене д же ров 4,0
5 Ценности собственников 3,7 Ожвданвя потребителей 4,0 ] Ценности собственников 3,9
наблюдаются различия. Прежде всего, обращает на себя внимание исключительно высокая роль, которую играет государство в формировании политики компаний в области КСО в КНР и РФ. С одной стороны, такой результат отражает высокую роль государства в экономике обеих стран. Однако сама эта высокая роль является следствием определенных культурных ценностей. Этатизм, уважение к государству и признание его высокой ответственности за все, происходящее в обществе, характерно для культурных моделей Китая и России и отражает общие для них ценности коллективизма и дистанции до власти.
Для Китая также характерно признание высокой роли общественных интересов, что, как уже было отмечено, отражает ценности конфуцианской культуры. Для России, напротив, высока роль интересов работников, тогда как интересы общества и локальных сообществ склонны игнорироваться. На наш взгляд, эти данные отражают разницу между двумя типами коллективизма, которые выделяют исследователи. Если для Китая характерен, прежде всего, институциональный коллективизм, который как раз ориентирован на общественные интересы, то в России доминирует семейный, или ингруп-повой коллективизм, который распространяется прежде всего на ближний круг человека [6]. Высокая роль интересов работников при этом может обеспечиваться за счет социального контракта «лояльность в обмен на социальные гарантии», отражающего логику патриархальных отношений. Иными словами, если в России патриархальные отношения ограничиваются конкретной компанией, то в КНР они склонны рас-
пространяться на всю государственную систему.
Особенности американской модели заключаются в относительно низком значении государственных интересов и относительно высоком - интересов СМИ и местных сообществ. В целом, в американском корпоративном секторе в большей мере выражена ключевая идея стратегической КСО - необходимость баланса интересов разных групп. Это способствует тому, что в той или иной мере корпорации стремятся учитывать интересы разных акторов. С культурной точки зрения, это, а также развитые институты гражданского общества, способные оказывать влияние на компании, отражают ценности индивидуализма, согласно которым независимые и самостоятельные индивиды готовы активно защищать свои права и интересы, требуя соблюдения установленных правил игры.
Наконец, культурные различия стали очевидны и при прямой оценке конкретных факторов, которые, по мнению экспертов, оказывают наибольшее влияние на политику компаний в области КСО. Экспертам было предложено оценить по 5-бальной шкале роль 11 различных факторов. Согласно полученным нами результатам, иерархия пяти важнейших для каждой страны выглядит следующим образом (табл. 1).
Подтверждая сделанные ранее выводы, можно отметить исключительно высокую роль, которую играют ожидания со стороны государства в Китае и России, даже если они не связаны непосредственно с требованиями закона. Тот факт, что личные ценности руководства входят в число приоритетных факторов во всех трех странах, напрямую показывает, что не только
Рисунок 3. Оценка практической и нормативной значимости информационной ответственности компаний, средняя экспертная оценка
особенности экономической и институциональной среды влияют на КСО, но и собственно ценностно-нормативные ориентации. При этом более высокое значение личных ценностей руководства, характерное для российских компаний, подтверждается и другими исследованиями [11]. На наш взгляд, это прямое следствие высокой роли иерархических отношений в российской культуре. Именно руководители в логике патриархальной модели трудовых отношений считаются носителями не только власти, но и ответственности, а следовательно, именно от их установок и представлений во многом и будет зависеть политика компании в области КСО.
Само содержание личных ценностей руководителей из трех стран также довольно существенно различаются. Это показали результаты ответов на вопрос, полностью повторяющий исследование Г.Хофштеде [12]. Перечень из 15 различных ценностей предлагалось оценить с точки зрения их выраженности и типичности для руководителей компаний. Полученные результаты, в целом, соответствовали данным Г.Хофштеде для КНР и США. Характеризуя российские компании, следует особо отметить, что в России, в отличие от КНР и США, в число приоритетных вошли семейные ценности. Это соответствует культуре «семейного коллективизма», характерного для России [6]. В отличие от
институционального коллективизма, он не ориентирован на общественное благо и, как было показано ранее, не способствует социальной ответственности [13].
Информационная ответственность современных компаний
Второй задачей, решаемой в ходе исследования, стало выяснение того, осознают ли компании новые формы социальной ответственности, возникающие по мере развития информационного общества, и того, в какой мере эта ответственность реализуется в компаниях в зависимости от вовлеченности в информационный сектор экономики. Результаты исследования полностью подтвердили обоснованность выделения особого информационного аспекта социальной ответственности. Специалисты из всех стран признали ее значимость. Предсказуемо, особенно высоко роль информационной ответственности оценили представители ИТ-сектора, однако и для промышленных компаний она оказалась понятной и признаваемой, в особенности в США. При этом важно отметить, что оценки нормативной значимости информационной ответственности оказались несколько выше оценок ее практической выраженности в деятельности компаний (рис. 3).
Это может свидетельствовать о том, что даже по мнению экспертов, представляющих корпоративный сектор, существует необходимость в усилении информационной ответственности компаний. Можно предположить, что, если бы опрос проводился среди независимых экспертов, например, представляющих академический сектор или общественные организации, различия между нормативными и практическими аспектами информационной ответственности были бы более выраженными.
Более высокие оценки нормативной значимости информационного аспекта КСО, а также выраженное различие между компаниями ИТ-сектора и остальными, характерны для всех трех стран. При этом относительно более высокой общая значимость этого компонента КСО является в США, тогда как в Китае ее оценка оказалась достаточно низкой. Тот факт, что ИТ-компании гораздо более высоко оценивают важность информационной ответственности, выглядит естественным следствием того факта, что их бизнес непосредственно связан с созданием, поддержанием и развитием информационной инфраструктуры современной экономики. Информационная ответственность для них -часть общей ответственности за качество продукции и соблюдение законодательства. Тем не менее, само выделение этого аспекта КСО признается всеми компаниями без исключения.
Сопоставление ответов экспертов из разных стран и отраслей показывает, что в отношении информационных аспектов КСО межотраслевые различия, в целом, более существенны чем межкультурные. Что касается других аспектов, то результаты скорее говорят о более сложных эффектах взаимодействия различных факторов. Так, российские ИТ-компании оценивают значимость ответственности перед работниками так же высоко, как и компании из других отраслей, и гораздо выше, чем компании из Китая и США. Аналогично, в Китае и России роль государства в равной мере считается исключительно важной во всех отраслях.
Проводя дальнейший анализ межотраслевых различий, было выявлено, что в целом максимальными они являются среди российских компаний, а минимальными - среди американских. Например, российские ИТ-компании склонны, в отличие от промышленных, практически полностью игнорировать экологические аспек-
ты КСО. Для США и, в меньшей степени КНР, такой разрыв в оценках не характерен. Возможное объяснение заключается в том, что в США, с одной стороны, в целом, уделяется более пристальное внимание к проблемам экологии, а, с другой стороны, американские ИТ-компании являются глобальными и оказывают гораздо большее воздействие в том числе на природу.
Полученные данные представляет интерес в свете представления о том, что становление информационного общества закладывает основы новой культуры, в которой доминирующую роль играют горизонтальные связи и индивидуализм [14]. Исходя из этого, можно предположить, что поскольку для американской культуры подобные черты информационной культуры более близки модели национальной культуры, именно в США информационные аспекты будут выражены в большей мере. Данные нашего исследования, в целом, подтверждают этот вывод, однако и российские эксперты оценили этот компонент достаточно высоко, несмотря на совершенно иную культурную модель.
Становление информационного общества увеличивает значимость и корпоративной информационной культуры как фактора устойчивого развития. Так, в исследовании Е.Зиембы было показано, что информационная культура организаций, включающая такие черты как креативность, стремление к развитию, культурная и ИКТ-компетентность, готовность к обмену знаниями являются важными детерминантами устойчивого информационного общества [15]. Результаты нашего опроса показали, что почти все эти компоненты в большей степени выражены в ИТ-компаниях, а межотраслевые различия оказались важнее межнациональных.
В совокупности с данными о важности межотраслевых различий в оценке информационной ответственности, можно с осторожностью утверждать, что социокультурный базис ответственности бизнеса в информационном обществе является результатом сложного взаимодействия между ценностно-нормативной моделью национальной культуры и особой информационной культурой, становление которой является трансграничным феноменом и следствием развития технологий, институтов и практик информационного общества. Важно подчеркнуть, что становление информационного общества и развитие информационной культуры (носите-
лями которой на корпоративном уровне являются, прежде всего, ИТ-компании) приводит к усилению внимания именно к информационным аспектам социальной ответственности. Однако зачастую это сопровождается ослаблением воспринимаемой значимости других аспектов КСО, в частности, экологических. Иными словами, становление информационного общества не приводит к безусловному развитию и реализации концепции КСО как таковой; скорее, оно приводит к изменению конфигурации социальной ответственности бизнеса.
Заключение
Проведенное исследование позволяет сделать два главных вывода. Во-первых, различия в национальных ценностно-нормативных моделях разных стран являются важным самостоятельным фактором, влияющим на цели и практики в области КСО. Особенности национальной деловой культуры определяют относительную значимость различных аспектов КСО и факторов, влияющих на принятие ключевых решений. Во-вторых, становление современного информационного общества привело к необходимости выделения особого информационного аспекта в структуре КСО, а социокультурный базис социальной ответственности бизнеса образован сложным взаимодействием национальной деловой культуры и культуры информационного общества. Результаты исследования подтверждают целесообразность дальнейшего развития концепции устойчивого информационного общества.
Литература
1. Российский бизнес и цели устойчивого развития. - М.: РСПП, 2018.
2. Carroll A.B. A three-dimensional conceptual model of corporate social performance // Academy of Management Review. - 1979. - Vol.4. - P.497-505.
3. Fuchs C. Theoretical foundations of defining the participatory, co-operative, sustainable information society // Information, Communication & Society. - 2010. - Vol.13. - P.23-47.
4. Ziemba E. The holistic and systems approach to the sustainable information society // Journal of
Computer Information Systems. 2013. - Vol.54. -P.106-116.
5. Hofstede G. Culture's Consequences: Comparing Values, Behaviors, Institutions, and Organizations Across Nations. 2nd ed. - Thousand Oaks: Sage Publications, 2001.
6. House R.J. et al. Culture, Leadership, and Organizations: The GLOBE Study of 62 cultures. -San Francisco: Sage, 2004.
7. Мяо Л. Влияние национальной деловой культуры на цели и практики в области корпоративной социальной ответственности // Социология. - 2018. - №2. - С.190-194/
8. Zhang D. Corporate Social Responsibility in China: Cultural and Ownership Influences on Perceptions and Practices. - Singapore: Springer, 2017.
9. Свердликова Е.А. Традиции российского бизнеса и корпоративный патриотизм // Вестник Московского университета. Серия 18: Социология и политология. - 2017. - №23. -С.95-115.
10. Исследование практики корпоративного управления в России: сравнительный анализ по итогам 2004-2014 гг. - М.: Российский институт директоров, 2015.
11. Аналитический обзор по результатам исследования «Ценностные основы социальной деятельности российского предпринимательства». - М.: Норад, 2015.
12. Hofstede G. et al. What goals do business leaders pursue? A study in fifteen countries // Journal of International Business Studies. - 2002. - Vol.33.
- P.785-803.
13. Waldman D.A. Cultural and leadership predictors of corporate social responsibility values of top management: A GLOBE study of 15 countries // Journal of International Business Studies. - 2006.
- Vol.37. - P.823-837.
14. Castells M. The Rise of the Network Society. 2nd ed. - Malden, MA: Wiley-Blackwell, 2010.
15. Ziemba E. The ICT adoption in enterprises in the context of the sustainable information society // Proceedings of the Federal Conference on Computer Science and Information Systems. -ACSIS. - 2017. - Vol.11. - P.1031-1038.
