CC BY
30
КОРОЛЬ ЗОЛОТОГО ВЕКА ГЕОЛОГИИ
(к 90-летию академика Бориса Сергеевича Соколова)
*
\
В истории геологической науки двадцатого столетия, которое академик Борис Сергеевич Соколов назвал золотым веком геологии, сам он занимает, несомненно, самое почетное место в ряду корифеев, своим созидательным трудом, блестящими открытиями и яркими дерзновенными идейными прорывами покрывшими геологические свершения прошедшего века, как научные, так и практические, воистину золотым блеском.
В извещении, разосланном Российской академией наук и Палеонтологическим обществом по случаю 90-летия со дня рождения и 70-летия научной, научно-организационной и общественной деятельности Бориса Сергеевича, лаконично перечислены его самые главные титулы: Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии и Большой золотой медали РАН имени М. В. Ломоносова, советник РАН, президент Палеонтологического общества, главный редактор журнала «Стратиграфия. Геологическая корреляция», консультант Палеонтологического института РАН, член Бюро ОНЗ РАН и почетный член многочисленных отечественных и иностранных научных обществ, ассоциаций и академий.
Они отражают признание Б. С. Соколова как крупнейшего ученого, но здесь нет очень многого, и в том числе самого главного: он пятнадцать лет, с 1975 по 1990 г., был официальным руководителем отечественной академической геологической науки, занимая пост академика-секретаря Отделения геологии, геофизики и геохимии АН СССР, был членом Президиума АН СССР. Б. С. Соколов прославил российскую геологическую науку своими выдающимися трудами в области палеонтологии и стратиграфии, региональной и нефтяной геологии, палеогеографии и фациального анализа, зарождения и эволюции биосферы. Им введена в шкалу геологического времени новая, вендская система.
Мне очень приятно, что Борис Сергеевич Соколов — мой земляк. Он родился в г. Вышнем Волочке Тверской губернии 27 марта (9 апреля) 1914 г. в многодетной фельдшерской семье. Как и большинство молодых людей того времени, вместе со средним образованием в единой трудовой школе получил и основательную профессиональную подготовку, подтвержденную аттестатами электромонтера и чертежника. Это позволило ему начать трудовую деятельность в мае 1932 г. в качестве монтера «Электротока» (Ленэнерго), а осенью поступить на вечернее отделение геолого-почвенно-географического факультета Ленинградского университета, а затем перевестись на дневное. Университет Б. С. Соколов закончил в 1937 г. с отличием, причем кроме полного освоения геологической программы более чем по году занимался географической и биологической подготовкой.
Получив университетский диплом, Б. С. Соколов остался в университете в качестве ассистента кафедры палеонтологии, продолжая начатые еще в студен-
ческие годы исследования по четвертичной геологии и по ископаемым кораллам. Районами экспедиционных работ была Центральная Россия, затем с 1936 г. — Средняя Азия. С 1941 по 1943 г. возглавлял геологическую партию Нар-комцветмета и Наркомнефти в провинции Синьцзян в Западном Китае и был избран членом Геологического общества Китая. В 1943—1945 гг. был начальником Особой (Среднеазиатской) экспедиции Всесоюзного нефтяного научноисследовательского института, проводившей геолого-съемочные работы и оценку нефтегазоносности региона.
В 1945 г. Борис Сергеевич вернулся в Ленинград и проработал в городе своей юности еще тринадцать лет в качестве старшего научного сотрудника ВНИГРИ, одновременно преподавал на кафедре палеонтологии Ленинградского госуниверситета. За это время он провел огромный объем исследований кораллов из различных регионов СССР, защитил кандидатскую и докторскую диссертации, издал пятитомную монографию по табулятам палеозоя европейской части СССР, выступил инициатором издания «Основы палеонтологии» в 15 томах и был одним из заместителей главного реактора этой серии.
В 1958 г. избранием Б. С. Соколова членом-корреспондентом АН СССР на вакансию Сибирского отделения и переездом в Новосибирск начался сибирский период его жизни и деятельности. В Институте геологии и геофизики СО АН СССР Б. С. Соколов возглавил отдел палеонтологии и стратиграфии, в Новосибирском госуниверситете — кафедру исторической геологии и палеонтологии и фактически стал главой быстро развивающейся сибирской палеонтологической школы. Продолжая и развивая изучение кораллов, Борис Сергеевич увлекся верхним докембрием, привлекшим его внимание еще в сороковые годы. Эти исследования привели к фундаментальному результату — выделению новой докембрийской системы, названной вендом (по названию племени древних славян — вендов). Это не только выдающееся достижение отечественной стратиграфии, но и прорыв в познании ранних этапов развития жиз-
ни. Венду посвящены известные во всем мире монографии Б. С. Соколова: «Вендская система. Историко-геологическое и палеонтологическое обоснование» в двух томах (1985) и «Очерки становления венда» (1998).
В 1968 г. Б. С. Соколов избирается действительным членом АН СССР, а в 1975 г. — академиком-секретарем Отделения геологии, геофизики и геохимии. Сложную и ответственную работу ака-демика-секретаря он удачно сочетает с интенсивными научными исследованиями в созданной им в Палеонтологическом институте лаборатории палеонтологии докембрия. Он становится главой советской школы биостратиграфов, которая получила мировое признание как лидирующая во многих направлениях познания истории стратисферы и биосферы. Под его редакторским руководством издается многотомная «Стратиграфия СССР», им опубликовано более четырехсот научных работ, в том числе около двух десятков монографий. Неизменно привлекают внимание геологов его острые научно-публицистические работы, труды по истории науки, очерки об ученых.
Имя Б. С. Соколова как выдающегося палеонтолога я услышал где-то в конце шестидесятых годов, наверное, в связи с избранием его членом-корреспон-дентом, а потом о его исследованиях постоянно слышал от моих друзей — палеонтологов и стратиграфов. Видел его монографии и статьи, но они были далеки тогда от моих минералогических интересов. Лично познакомился в 1977 г. во время его приезда в Сыктывкар на VII Всесоюзное совещание по принципам и методам биостратиграфи-ческих микропалеонтологических исследований, которое проводил наш институт. А Борис Сергеевич, уже два года возглавлявший отделение, старался участвовать в крупных немосковских мероприятиях, тем более в связанных с его исследовательскими интересами, чтобы познакомиться попутно с входящими в его академическую епархию региональными институтами.
Совещание проходило в первых числах сентября. Я только что вернулся из Франции с интересного геохимического совещания и, взяв отпуск, улетел в Ленинград, чтобы попасть на свадьбу моей дочери Г али, тогда студентки Ленинградского университета. И был вынужден сразу же вернуться, поскольку директор института М. В. Фишман по-
требовал возвращения всех завлабов из отпусков и экспедиций. Он узнал о возможном приезде академика-секретаря и не хотел показывать ему полупустой институт.
Борис Сергеевич действительно прилетел на совещание, открыл его. На открытии присутствовали, по традиции, все сотрудники, независимо от их специальности. После обеда М. В. Фишман знакомил его с институтом, и я проводил их по исследовательским кабинетам лаборатории генетической и экспериментальной минералогии, наиболее насыщенной оборудованием. Просил помочь с приобретением микрозонда, но с минимальной надеждой — деньги
были не в отделениях, а в Президиуме АН СССР. У меня только что вышла книга «Теория и методы минералогии», работа по тому времени не совсем традиционная и в значительной степени новаторская, поэтому не всеми принимаемая. Дали всего десяток авторских экземпляров, осталась парочка, один из них я передал Борису Сергеевичу, надеясь, что он, перелистав, найдет суть — в моих подходах многое перекликалось с биологией и палеонтологической методологией.
На следующий день была встреча Б. С. Соколова с членами президиума Коми филиала АН СССР. Перед нею он подошел ко мне, поздравил с удачной книгой: «Хотел перелистать перед сном и увлекся, читал почти до утра». Руководители институтов познакоми-
ли его с направлениями исследований и основными проблемами, которые их волнуют. В заключение Борис Сергеевич выразил свое впечатление о нашем институте. Цитирую свою запись: «Институт производит хорошее впечатление. Хорошие кадры. Нужно больше докторов. Народ работящий. Всегда были на высоте палеонтология и стратиграфия — превосходные работы. Получает развитие все, что связано с энергетикой, основанной на природных углеводородах. Широко подходите. Тревожная проблема — поворот рек. Нужно искать рациональные пути продвижения сельского хозяйства на север».
В завершение визита было проведено расширенное заседание ученого совета института, посвященное 100-летию со дня рождения А. А. Чернова, на котором кроме М. В. Фишмана выступили черновские ученики — Н. Н. Кузько-кова, А. И. Елисеев, В. А. Чермных, Д. В. Раузер-Черноусова, А. И. Першина. После совета был открыт памятник на могиле А. А. Чернова, сооруженный на средства, собранные сотрудниками института.
Борису Сергеевичу, очевидно, институт и коллектив ученых понравились, и мы неизменно находили у него участие в наших заботах и поддержку.
В 1982 г. Отделение геологии, геофизики и геохимии АН СССР поддержало выдвижение нашей работы по созданию новой отрасли оптической про-
Академик Б. С. Соколов с группой геологов Урала на выездном заседании Президиума АН СССР в Свердловске, принявшем решение о создании Уральского отделения, февраль 1987. Слева направо: акад. В. А. Коротеев, акад. Н. П. Юшкин, акад. Б. С. Соколов, проф. М. В. Фишман, проф. В. А. Дедеев, проф. Г. Н. Папулов, к. г.-м. н. В. С. Цыганко
мышленности на базе открытых нами уникальных разностей флюорита. В 1983 г. бюро отделения под председательством Б. С. Соколова обсудило нашу, совместную с болгарскими минералогами, заявку на открытие новых закономерностей кристалломорфологической эволюции минералов. На бюро допустили только меня и экспертов, а соавторы во главе с профессором Д. А. Минеевым ждали решения в соседнем здании Минералогического музея. Бюро вынесло положительное решение, и вскоре открытие было утверждено, мы получили советские и болгарские дипломы.
В 1985 г. я был избран директором института, вошел в номенклатуру отделения, и с тех пор, да, пожалуй, и раньше, поскольку почти год замещал перенесшего инфаркт М. В. Фишмана, связи с отделением и академиком-сек-ретарем стали органическими и деловыми. Мы регулярно отчитывались перед отделением, утверждали планы, проходили комплексные и частные проверки. Приходилось участвовать во многих заседаниях бюро, в проходивших дважды в год общих собраниях. В каждый из своих приездов в Москву я старался встретиться с Б. С. Соколовым, поговорить с ним об институтских и научных делах.
В январе 1990 г. в Сыктывкаре на базе Института геологии проходила XXXVI сессия Всесоюзного палеонтологического общества «Пределы точности биостратиграфической корреляции». Б. С. Соколов, будучи президентом общества, естественно, не мог на ней не присутствовать. А как академик-секретарь он хотел посмотреть, что делается в институте, как он развивается, поэтому прилетел на два дня раньше. Вечером мы с Лидией Андреевной принимали его и М. В. Фишмана дома. К этому времени прилетела из Ленинграда дочка Бориса Сергеевича — Марина Борисовна. Вечер прошел непринужденно, просидели допоздна. М. В. Фишман развлекал охотничьими и экспедиционными рассказами, Борис Сергеевич делился московскими научными и околонаучными новостями. Моим домашним он очень понравился — настоящий интеллигент.
Борис Сергеевич меньше был на заседаниях сессии, больше знакомился с исследованиями института, с их результатами. Мы уже пять лет пребывали в новом здании, хорошо оборудовались,
ему было интересно познакомиться с новыми лабораториями. Полдня он провел в музее, съездили с ним на кристаллотехнологический блок, полдня проработали в отделе геологии горючих ископаемых у В. А. Дедеева. Мы устроили встречу Б. С. Соколова с молодыми перспективными сотрудниками, чтобы озадачить их необходимостью подготовки докторских диссертаций. У многих уже накопились хорошие материалы и результаты, но сдерживали провинциальная скромность или боязнь. Думаю, что напутствия Бориса Сергеевича сыграли свою роль в том, что докторские защиты «помолодели». В Сыктывкаре Б. С. Соколов на этот раз провел целую неделю. Институту он дал такую оценку: «Институт европейского уровня, и стиль исследований — европейский. Хотел бы сам здесь работать». Конечно, в этой оценке — изрядная доля доброжелательного перехвала, но институт уже начал на равных работать над совместными проектами и с американцами, и с европейцами.
Доброе отношение к нашему институту передалось от Б. С. Соколова к В. А. Жарикову, принявшему у него в 1990 г. пост академика-секретаря.
Уйдя по возрасту со всех официальных должностей в советники-консультанты Палеонтологического института и оставаясь почетным членом Президиума РАН, Б. С. Соколов и сейчас внимательно следит за событиями в геологической науке и принимает в них самое активное участие. Он, по-моему, не пропускает ни одного заседания президиума или проходящего в Отделении наук о Земле и в ПИНе научного собрания. Его выступления в дискуссиях неизменно оригинальны, остры и конструктивны, его авторитет безусловен.
Мы, как и другим членам академии, регулярно посылаем Борису Сергеевичу наш ежемесячный «Вестник», так что о нашем институте и наших людях он знает все, откликается на все важнейшие события, поздравляет со знаменательными датами. И это не просто дежурные отклики, а плоды серьезных раздумий. За каждым частным случаем он находит его причины, место в историческом процессе, предвидит следствия.
Вот, например, какое письмо он прислал в связи с присуждением мне в 1998 г. Демидовской премии.
«Дорогой Николай Павлович!
Прежде всего, поздравляю Вас с присуждением возрожденной Демидовской премии, что дало законное основание даже одной из известнейших зарубежных станций объявить Вас «Человеком года». Рад за Вас, за Ваш замечательный геологический институт, за Вашу крепкую минералогическую школу, за всю нашу геологию, бесценную роль которой в жизни Отечества на Урале и в Сибири понимают лучше, чем в Москве. Находясь в составе Президиума Академии наук с 1975 года, занимая пост ака-демика-секретаря отделения ГГГГН в течение 15 лет (дольше всех своих предшественников начиная с 1938 года) и объехав все геологические центры страны, мне думается, я имею право на такое утверждение — мне есть что с чем сравнивать. Бездумное разрушение геологической службы страны и, как следствие, ослабление геологической науки — это не только безвозвратный уход «золотого века» геологии (о чем я уже писал в «Вестнике РАН»), но и потеря потенциала ее государственного возрождения. У нас только одна надежда — на сохранившиеся ядра кристаллизации в Уральском и Сибирском отделениях РАН, подобные вашему Коми научному центру.
Я достаточно хорошо представляю предысторию Института геологии Коми НЦ — это героическая история геологов моего поколения, на моих глазах — уже ленинградца, новосибирца и москвича — протекал его рост, и я знаю, каким он стал сейчас под Вашим руководством. Вам и Вашему предшественнику М. В. Фишману удалось сохранить не только бескорыстную классику черновского стиля, но и сделать этот институт подлинно современным. Это второй и, вероятно, самый важный повод для поздравления не только Вас, но и всего института.
Я пользуюсь таким случаем, чтобы выразить Вам свою благодарность за аккуратнейшую присылку мне всех номеров «Вестника Института геологии» (так аккуратно когда-то работала только ямская почта). Ваш «Вестник» уникален, я не знаю второго такого информационно-научного институтского журнала в России. Поэтому так смело в прошлом году я его рекомендовал на академическую пре-
мию. Но институт получил «Диплом Президиума РАН». Это, пожалуй, лучше! Ваш журнал и научен, и популярен, и художественен, и как-то, по-домашнему, интимен, словом это интеллигентное издание.
И в заключение желаю Вам и всем сотрудникам Института геологии новых успехов в новом 1999 году. Сердечно поздравляю».
Искренне Ваш Б. С. Соколов Москва. 13 декабря 1998 г.
Как-то на общем собрании отделения, выступая в прениях по моему докладу о роли академических исследований в создании минерально-сыфьевой базы Тимано-Североуральского региона, он охарактеризовал наш институт «голотипом» регионального института. Этим эпитетом мы гордимся и стараемся его оправдать. Да и сам Борис Сергеевич, по-моему, ревностно следит, чтобы мы не сошли с «голотипического» уровня. О том, что он не забыл этого, явно не случайно вырвавшегося определения свидетельствует тот факт, что в портретном альбоме Сергея Новикова «Портрет интеллекта ученых Республики Коми» к подборке моих фотографий он дал весьма лестную характеристику, которой я горжусь. В ней он вспомнил и о голотипе: «Неторопливый и организованный, всегда во всем успевающий, он по праву занял место в первом ряду самых выдающихся минералогов Российской академии наук, открыл совершенно новое в старейшей из геологических наук и поставил ее на границу наук о Земле и жизни. Обновленный им Институт геологии я как-то назвал голотипом регионального академического института, но забыл добавить, что создан институт с подлинно «человеческим лицом». Академик Н. П. Юшкин — редкостный самородок».
АкадемикБ. С. Соколов.
На том юбилейном извещении, с которого я начал очерк о Борисе Сергеевиче Соколове, — во всю вторую страницу его цветная фотография. В голубых джинсах, тонком синем свитере он с доброй жизнерадостной улыбкой стоит на опушке летнего леса, умудренный богатейшим жизненным опытом и, наверное, удовлетворенный большой достойно прожитой жизнью. На груди — фотоаппарат-«мыльница». Похоже, что он увлекся фотографией — в последнее
время на совещаниях и встречах он почти неизменно появляется с фотоаппаратом и запечатлевает понравившиеся сценки, снимает приглянувшихся ему людей. Над фотографией подпись от руки: «Долголетие нам дарят природа и Труд». Под фотографией — личное послание: «Дорогой Николай Павлович! Восхищаюсь Вашей неутомимой деятельностью и неистощимым трудолюбием Ваших учеников и сотрудников. Ваш тверской земляк Б. Соколов».
На последней странице буклета официальная, отпечатанная типографским способом просьба: «От проведения торжественных мероприятий юбиляр категорически отказался. Он покорнейше просит не направлять ему специальные поздравительные адреса и электронные телеграммы, но будет рад получить ко дню своего рождения любые почтовые весточки от своих многочисленных учеников, последователей и друзей».
Похоже, что Борис Сергеевич устал от официозов, которые в переизбытке вторгались в его многогранную жизнь. Сейчас он оставляет время для раздумий.
Разумеется, я послал ему на домашний адрес весточку с выражением своего глубокого почтения, благодарности и любви, но, к сожалению, не почтовую, а телеграфную. Борис Сергеевич польстил, называя меня организованным, всегда во всем успевающим. Моя беда как раз в том, что я, в отличие от него, вечно спешу, никуда не успеваю и множество дел не довожу до конца. Мне, как тому студенту, вечно не хватает одной ночи, и поздравительные слова я сумел написать лишь за день до юбилея.
А вот Борис Сергеевич всегда поражал меня высочайшим чувством ответственности, предельной организованностью. Он-то все успевает и завершает. Его отчетные и аналитические доклады на отделенческих собраниях удивляли меня своей полнотой, обстоятельностью, системностью, широким натурфилософским охватом, глубоким анализом ситуации в геологических науках, постановкой актуальных проблем. Я был потрясен, услышав как-то от Бориса Сергеевича о том, что он
публикует все свои речи и выступления. А это значит, что он готовит их и продумывает на самом высоком уровне, достойном для публикации и обсуждения российским и мировым геологическим сообществом.
Если бы мне пришлось давать краткую характеристику Борису Сергеевичу, подобную той, что он написал для меня, она могла быть примерно такой: «Крупнейший ученый-натуралист, гармонично сочетающий черты классического естествоиспытателя, научного наставника, организатора науки. Он внес революционизирующий вклад во все главнейшие направления геологической науки, его открытиями и трудами раскрыты механизмы и следствия зарождения и развития жизни в геологической истории, установлены основные закономерности коэволюции биосферы и стратисферы. Типичный российский интеллигент. Его отличают неизменный оптимизм, жизнелюбие, исключительная доброжелательность, человеколюбие, обостренное чувство ответственности, завидная организованность».
Борис Сергеевич Соколов был и остается одним из королей золотого века геологии.
Академик Н. Юшкин
'Ко&ал-ьгцк, с ро^уеШем догери ^ли^оДети!
доброго у$оро&&&, и сгост-ь#,!
