CC BY
39
ГЛОБАЛИЗАЦИЯ: ПОЛЕМИКА ЦИВИЛИЗАЦИЙ
УДК 008 ББК 71
Л.М. Мосолова, А.В. Бондарев, А.В. Зыкин
«КОРЕННЫЕ НАРОДЫ»: МНОГОМЕРНОСТЬ ПРОБЛЕМАТИЗАЦИИ
Представлен опыт проблематизации понятия «коренные народы», анализируется значительный спектр сложившихся в современной науке интерпретаций терминов «малочисленный» и «коренной» народ, а также ставится вопрос о характере и целях использования этих понятий в различных научных дискурсах и социально-политических практиках. Актуальность такой постановки проблемы связана с тем, что от адекватной или неадекватной интерпретации и правового применения этого термина в значительной мере зависит реальное существование малочисленных народов, направление их ментальных ориентаций, степень и способы защищённости этнокультурной самобытности, явные и скрытые возможности использования этих этносов как акторов в тех или иных политических и экономических целях. Применённые в работе методы позволили показать перманентность миграций народов в разные регионы мира с их последующим укоренением на новой территории и взаимодействием с ранее пришедшими туда народами, выявить целый ряд противоречий в интерпретации вопроса о том, кого следует считать коренными этносами на той или иной территории. Критический анализ применения в современных науках и правовых документах термина «коренные народы» позволил сделать вывод о том, что он не отвечает критериям научного понятия или категории, зачастую он связан с мифоконструированием национальных историй. Его использование как инструмента научного познания и навигатора социально-политических или национальных ориентаций не является эвристически перспективным. В контексте регуляции межэтнических взаимоотношений термин «коренные народы» таит в себе конфликто-генный потенциал и может выступить опасным оружием в арсенале радикальных сил и тех, кому их действия политически выгодны.
Ключевые слова:
автохтонность, «исконная территория», концепт, коренные народы, малочисленные народы, многомерность проблематизации.
Мосолова Л.М., Бондарев А.В., Зыкин А.В. «Коренные народы»: многомерность проблематизации // Общество. Среда. Развитие. - 2022, № 1. -С. 19-24. - DOI 10.53115/19975996_2 022_01 _019-024.
© Мосолова Любовь Михайловна - доктор искусствоведения, профессор, Российский государственный педагогический университет им. А.И.
Герцена, Санкт-Петербург; e-mail: mosolova@mail.ru © Бондарев Алексей Владимирович - кандидат культурологии, доцент, Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, Санкт-Петербург; e-mail: avbondarev@mail.ru © Зыкин Алексей Владимирович - доктор культурологии, доцент, заведующий кафедрой иностранных языков и културы речи, Санкт-Петербургский государственный аграрный университет, Санкт-Петербург; e-mail: zykinalex@mail.ru
Настоящая работа является логическим продолжением исследования, посвященного концепту «коренные народы» [15; 22], его интерпретации в современной науке и социальной практике. Предыдущие работы представляли собой главным образом теоретическую и методологическую основу и были направлены на историографию и интерпретации. Однако важным также остается вопрос о многомерности данной проблемы, которая, безусловно, является значительной по своей сути.
В указанных выше работах нами была предпринята попытка найти ответ (или же приблизиться к нему) на ряд вопросов: можно ли считать народы планеты, именуемые «малочисленными и коренными», действительно коренными (т.е. укоренёнными на занимаемой ими территории); являются ли термины «малочисленный» и «коренной» научными категориями, адекватно отражающими соответствующую сложную этнокультурную реальность; насколько корректно эти термины исполь-
о
зуются в современных исследованиях межэтнических отношений, правовых документах, общественном и политическом пространстве.
Безусловно, ситуация усложнена и тем, что любое слово, термин или понятие нагружены большим или меньшим спектром значений, имеют некие коннотации, актуализирующиеся в тех или иных социокультурных контекстах. Весь вопрос в том, кто и в каком направлении трактует и интерпретирует эти значения, задаёт их «идейно-смысловой аттрактор», «понятийно-силовой вектор», переходя от слов к действиям.
Одним из таких сложных и неоднозначных понятий в современном научном, обыденном, нормативно-правовом и общественно-политическом лексиконе, как мы уже отмечали, выступает термин «коренные народы» («indigenous peoples»).
Между тем от адекватности его понимания или не понимания зависит реальное существование конкретных народов, развитие их культуры жизнеобеспечения и ментальных ориентаций, а также их взаимоотношения с соседями, роль и статус в межэтническом взаимодействии как внутри государства, так и за его пределами1.
Материалы и методы
Детальный анализ историографии показал, что слово 'indigenous' («коренные народы/население») можно найти в юридических документах уже первой половины XVI века в связи с европейской колониальной экспансией в ходе Великих Географических открытий. Одним из первых термин «indigenous» ввёл в правовой лексикон Франсиско де Вито-рия (Francisco de Vitoria; ок. 1486-1546)2. В русскоязычном политическом, обыденном, научном и правовом лексиконе XVI-XX вв. в отношении нерусского населения Российского государства присутствовали такие понятия, как «инородцы» и «туземцы» - в них не вкладывалось никаких уничижающих коннотаций, что весьма характеризует именно положительное отношение русских к окружающим народам. В настоящее время в тех же целях, для описания тех же этнических реалий используются разные термины, имеющие в своей основе древнегреческое и латинское происхождение: «автохтонность», «абори-генность» и «индигенность» (на русском языке все эти термины употребляются преимущественно в узкоспециальной научной литературе). Но что такое автохтонность, аборигенность, или индигенность? Эти
слова хоть и являются в обыденной речи синонимами, однако далеко не во всех случаях и смыслах. В современном международном праве эти термины, к примеру, в англоязычном пространстве, или в испанском и французском языках, используются по-разному, с целым спектром значений и нюансами коннотаций (например: «indigenous», «aboriginal», «native» people, «First peoples», «First Nations», «Aboriginal peoples», «autochthonous peoples»). Когда же эти слова превращаются в юридические термины, то возникают различные законодательные нормы, влекущие за собой определённые права и обязанности, преимущества и возможности этих народов.
Обращаясь к «кустам» первичных значений и проведя сравнительный терминологический анализ, а также контекстуальную интерпретацию указанного понятия, отметим, что именно смысл слов «корень», «коренной», являются той прочной основой, тем базисом, на котором держатся последующие исторические метаморфозы и трансформации этих смыслов, а также содержания определений. Прилагательное «коренной» в отношении к этносам стало использоваться в переносном, метафорическом смысле - исконный, первичный, устойчивый и постоянный. Речь шла о народах, существование которых на определенной территории «уходит корнями» в древность или средневековье, которые прежде других «пустили корни», укоренились на той или иной территории нашей планеты. Детально данные векторы рассмотрены нами в предыдущей работе [15].
Результаты
Перейдем к многомерности проблема-тизации предмета исследования и рассмотрим некоторые важнейшие, с нашей точки зрения, аспекты понятия «коренные народы» в этом русле.
Эпистемологическая проблематиза-ция: прежде всего это сам вопрос о научных критериях «укоренённости». Чем «коренные» народы отличаются от всех прочих народов? Что это за свойство - «быть коренным»? Что подразумевается под «укоренённостью»? Исконность проживания на данной территории? Первичность её заселения? Какой этнос по отношению к какому нужно считать коренным? Кого следует считать первичным населением на той или иной конкретной территории, где сейчас живут народы, называемые «коренными»? Кроме того, не понятно, являются ли «коренными» только «малочисленные» народы или «укоренённость» распростра-
няется также и на «многочисленные» народы? Тогда какую численность и на каких основаниях следует считать объективным критерием для наделения статусом «коренного малочисленного народа»? Каково значение самоидентификации и самоопределения для обоснования представления народа как «коренного»? Может ли одно определение отразить все многообразие коренных народов различных районов мира? К эпистемологическому блоку проблематизации примыкает широкий и наиболее часто обсуждаемый в специальной литературе круг терминологических спорных вопросов: как соотносятся термины «народы» («этносы») и «коренные народы», «коренные народы» и «коренное население», «коренные народы» и «этнические меньшинства», «коренные народы» и «несамоуправляющиеся территории», «коренные народы» и «самобытные этносы»?
Географическая (пространственная) проблематизация: все народы Земли являются коренными народами нашей планеты, поэтому в каких пределах надо перемещаться, чтобы оставаться «коренным», а за этими границами оказаться «переселенцем»? Как измерять это перемещение - в метрах, километрах или тысячах километров? Что будет критерием того, что первопоселенцы действительно «пустили ли корни» на данной территории и что эта земля стала «исконной» зоной их обитания? Какой должен быть масштаб перемещения, чтобы перестать быть на некой территории коренным и стать мигрантом?
Темпоральная (временная) проблема-тизация: согласно современным научным данным, все люди-представители вида Homo Sapiens произошли из северо-восточной Африки, а затем распространялись несколькими волнами по всему земному шару. Соответственно возникает вопрос: кого считать «исконными» и «коренными»? В какой момент появляются «коренные» народы в сравнении с «некоренными»? Следует ли считать «исконными» и «коренными» лишь только те аборигенные племена, которые впервые пришли на ту или иную прежде незаселенную человеком территорию? Доподлинно известно, что расселение людей относится к очень далёким временам, лишь острова Тихого океана и Антарктика оставались незаселёнными человеком до начала новой эры. Но тогда как можно вычислить прямых потомков этих первобытных первопроходцев, да и есть ли они вообще? Может ли один и тот же этнос существовать ты-
сячи, а то и десятки тысяч лет? Или, говоря о «коренных народах», имеются в виду уроженцы определённой местности, застигнутые на ней европейской колонизацией и зафиксированные в исторических источниках? Либо существуют какие-то иные хронологические способы идентификации и обоснования статуса «укоренённости»? Всё это подводит к постановке такого проблемного вопроса: сколько времени нужно прожить на той или иной «исконной» территории, чтобы считаться «коренным народом»? Какую вообще дату, хронологический рубеж или исторический период (и на основании чего?) следует брать за точку отчёта, чтобы рассматривать те или иные народы в качестве «коренных» и «исконно» населяющих данную местность?
Субъект-объектная проблематизация: кто должен считать данный народ «коренным» - сам этот народ, другие народы его воспринимать в качестве такого, либо органы власти в стране его проживания или некие международные надгосудар-ственные институции, некие транснациональные корпорации, либо все вместе? Кроме того, насколько сцеплено представление о «коренном» статусе с самим человеком, конкретным представителем того или иного «коренного малочисленного народа»? В случае межэтнического брака утрачивает ли один из супругов свой статус представителя «коренного народа» (например, муж) или, наоборот, этот статус приобретает и второй член супружеской пары (например, жена), не являющейся уроженкой «коренного народа»? Или рассмотрим этот же вопрос персональной сцепленности «коренного» статуса в пространственном отношении: например, один из авторов данной статьи является урождённым представителем шорского этноса (тюркоязычного «коренного малочисленного народа» в юго-восточной части Западной Сибири), сейчас проживает и работает в Санкт-Петербурге, возникает вопрос: утрачен ли в таком случае его статус представителя «коренного народа»? И если да, то когда, как и на каком расстоянии от Горной Шории это «укоренённое» качество было им утрачено? Иными словами, в какой степени персонифицируется «укоренённость» или же этот статус имеет отношение лишь исключительно к целому народу, пребывающему на своей «исконной земле» и сохраняющему традиционную культуру? Сращивается ли статус «коренного народа» с тем или иным его представителем, конкретной личностью,
о
и человек с ним путешествует, оставаясь по всему миру коренным?
Функциональная проблематизация:
для чего вообще нужен статус «коренного народа»? Если для преодоления исторической несправедливости колониализма, то в какой мере международное сообщество в состоянии это исправить, обеспечив коренным народам права, которые жизненно необходимы для сохранения их идентичности и содействия их экономическому, социальному и духовному развитию при признании их права на своеобразие и уважение к этому своеобразию?
Кто и в каких целях может статус «коренного народа» представлять, использовать, отстаивать и т.д.? Это должно быть выражение внутренних этнических потребностей «коренного народа»? Если да, то в каких формах? Кто имеет право говорить от имени коренного народа? В какой мере коренной народ могут представлять его национальные активисты и энтузиасты, те или иные национально-культурные ассоциации, этнические общины и т.д.? Или эти интересы должны выражать государства, где данные коренные народы проживают? Или права «коренных народов» представлять, использовать и отстаивать неправительственные организации, транснациональные корпорации и т.д.?
Несмотря на то что в последнюю минуту в Декларацию о коренных народах ООН было добавлено положение о территориальной целостности и политическом единстве суверенных и независимых государств, не дает ли статус «коренного народа» правовую лазейку для запуска сепаратистских тенденций внутри суверенных государств и вмешательства третьих сил во внутренние дела того или иного государства, связанные с урегулированием реальных или мнимых проблем некого «ущемлённого» «коренного народа»? Насколько разрушительными для национальных государств может оказаться реализация прав коренных народов? В настоящее время «индигенный дискурс» бросает вызов национальным государствам сразу на двух уровнях: макроуровне - международных организаций коренных народов, основанных на транснациональной солидарности, и микроуровне - локальных этнических общин, землячеств, национально-культурных ассоциаций и сообществ этноактиви-стов и т.д. [11; 13]. Имплементированные в российские законодательные документы и юридическую практику термины «коренной» и «малочисленный» народ зачастую принимаются авторами научных текстов
и правовых документов без должного рефлексивного осмысления, хотя порой отмечается, что они не тождественны, часто противоположны по сути и используются нередко в спекулятивных и политических целях (см., напр., работы J.S.Anaya [17], W.M. Bradford [18], J. Clifford [19], А.Х. Абашидзе, Ф.Р. Ананидзе [1-3], Р.Ш. Гарипова [4; 20], П.В. Гоголева [5; 6], С.Н. Горбунова, А.Б. Досакаева, М.Ю. Задорина, В.А. Кряжкова [7-9; 21], Д.А. Кудряшова, М.С. Куропятник [10; 12], В.П. Маркова, Н.В. Минченко, М.А. Митюкова [14], Н.А. Ло-пуленко, В.Л. Лютцера, А.А. Попова и др.)
Политико-правовая проблематизация: какие политические, социальные, экономические и юридические права и обязанности, выгоды и ограничения, возможности и преимущества подразумевает статус «коренного народа»? Какие народы законодательно получают статус коренных и есть ли для этого объективные и убедительные критерии? Какие политико-идеологические модели лежат в основании правового статуса коренных народов? И какие проблемы могут возникнуть при восстановлении в правах на территорию или распределении льгот коренным народам? Являются ли, например, русские «коренным» народом России? Или «коренные народы» лишь те, кто обитал здесь до возникновения России? Правомерно ли разграничивать этносы на «коренные» и «некоренные» между теми, кто живет в национальных республиках России и другими, обитающими в иных административных образованиях страны? Всю остроту проблемы коренных народов и их правового статуса придаёт именно «укоренение» людей на некой территории, на которую они или их предки пришли «предпоследними» (известно ироничное «определение» коренных народов как «потомков предпоследних завоевателей»), сама приморди-альная привязка народа к почве, заставляющая нас вспомнить И.Г. Гердера и его романтическое определение народа как «единства крови и почвы», дискредитированное идеологами нацизма. Как быть с теми коренными народами, у кого обманом или подкупом местных элит отняли право на родную землю?
Культурологическая проблематизация: некоторые исследователи, в том числе Хосе Р. Мартинез-Кобо, полагают, что «коренной народ состоит из нынешних потомков народов, которые проживали на нынешней территории всей или части какой-либо страны в момент, когда на неё прибыли из других частей мира лица дру-
гой культуры и этнического происхождения, которые покорили их и поставили в зависимое положение путем завоевания, колонизации и других средств...» [16]. Следует ли из этого, что претенденту на статус «коренного народа» необходимо быть слаборазвитым, кем-то завоёванным и угнетенным другим «доминирующим» этносом? Воспроизводят ли «коренные народы» только доиндустриальные типы общества и культуры, типы ментальности и художественной деятельности? Ряд исследователей считает, что «коренные народы» отличает «мы-сознание» принадлежности именно к этому типу народонаселения на Земле - от индейцев навахо в Северной Америке до чукчей на российском севере, от лапландцев Скандинавии до бушменов Южной Африки и т.п. Является ли такое «мы-сознание» фундаментальным признаком общности малочисленных народов мира или любого этноса?
Выводы
Подводя предварительный итог, зададим вопрос: относится ли статус «коренного народа» лишь только к этносам, пребывающим на своей «исконной земле» и сохраняющим свою самобытную культуру,
традиционный образ жизни и систему хозяйствования? Если да, то тогда на какой момент времени и в какой степени «аутентичности» следует оценивать «самобытность» культуры, «традиционность» образа жизни и системы хозяйствования, ведь культура любого народа меняется и вовсе не только из-за внешних влияний, связанных с колонизаций, научно-техническим прогрессом и т.д.
В заключение отметим, что культура тех народов, которых именуют «коренными», в каждом случае интересна и оригинальна. Их образ жизни, нравы и обычаи, систему жизнеобеспечения можно назвать традиционными, своеобразными, самобытными, но отнюдь не примитивными. Оговорить последнее необходимо, поскольку еще нередко бытует мнение о существовании народов, «одаренных» способностью воспринимать цивилизацию и лишенных этой способности, более культурных и менее культурных, высокоорганизованных и примитивных. Подобная сортировка народов не просто абсурдна, но и безнравственна, ибо за «примитивностью» той или иной культуры скрывается либо обывательская невежественность, либо этноцентрический снобизм.
Список литературы:
[1] Абашидзе А.Х. Организация Объединенных Наций и защита прав коренных народов: монография. - М.: РУДН, 2010. - 228 с.
[2] Абашидзе А.Х., Ананидзе Ф.Р. Обеспечение прав коренных народов в соответствии с международным и национальным правом : сборник актов / Авт.-сост. А.Х. Абашидзе, Ф.Р. Ананидзе, Д.А. Гугун-ский, Д.А. Круглов, А.М. Солнцев. - М.: РУДН, 2017. - 448 с.
[3] Абашидзе А.Х., Ананидзе Ф.Р. Правовой статус меньшинств и коренных народов. Международно-правовой анализ: монография. - М.: РУДН, 1997. - 224 с.
[4] Гарипов Р.Ш. Эволюция прав коренных народов в международном праве: от геноцида до декларации ООН // История государства и права. - 2013, № 7. - С. 45-48.
[5] Гоголев П.В. Проблемы институционализации этнического (аборигенного) права и систематизации законодательства субъектов Российской Федерации // Вестник Сургутского государственного университета. - 2020, № 4 (30). - С. 61-66.
[6] Гоголев П.В. Юридические основания систематизации законодательства субъектов Российской Федерации в области защиты прав коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока / П.В. Гоголев // Право в контексте устойчивого развития Арктики: вызовы времени и новые возможности : сборник материалов международной научно-практической конференции, посвященной 100-летию доктора юридических наук, профессора Михаила Михайловича Федорова, Якутск, 17-21 ноября 2020 года. - Казань: Бук, 2021. - С. 289-293.
[7] Кряжков В.А. Дело о традиционной охоте, или Первый опыт защиты прав коренных малочисленных народов в Конституционном суде России // Анализ российской и зарубежной правовой базы, международно-правовых актов, а также правоприменительной практики в области защиты прав коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации. -М,: Издание Государственной Думы, 2019. - С. 232-247.
[8] Кряжков В.А. Оправдала Ли Конституция Российской Федерации ожидания коренных малочисленных народов? // Уральский форум конституционалистов : Материалы четвертого Уральского форума, Екатеринбург, 01-06 октября 2018 года / Отв. редактор М.С. Саликов. - Екатеринбург: Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Уральский государственный юридический университет», 2019. - С. 96-102.
[9] Кряжков В.А., Гарипов Р.Ш. Конвенция МОТ 169 и российское законодательство о коренных мало- § численных народах // Государство и право. - 2019, № 9. - С. 52-64. о
[10] Куропятник А.И., Куропятник М.С. Саамы: контексты и интерпретации социальных и культурных 3е изменений // Сибирские исторические исследования. - 2017, № 4. - С. 226-229.
[11] Куропятник М.С. Индигенность в контексте глобализации: эпистемологический и социокультурный аспекты // Вестник РУДН. Серия: «Социология». Vol. 19. - 2019, №. 3. - С. 387-396.
[12] Куропятник М.С. Коренные народы в контексте культурной непрерывности // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Социология. Т. 16. - 2016, № 4. - С. 769-776.
[13] Куропятник М.С. Коренные народы в процессе социокультурных изменений / Дисс. ... д. соц. н. -СПб., 2006. - 360 с.
[14] Митюков М.А. Конституция и Федеративный договор: проблемы соотношения (политико-правовые дискуссии начала 90-х годов). - М.: Проспект, 2019. - 312 с.
[15] Мосолова Л.М., Бондарев А.В., Зыкин А.В. Концептуализация понятия «коренные народы»: историография, интерпретации // Вестник гуманитарного образования. - 2021, № 4 (24). - С. 50-59.
[16] ООН, документ E/CN.4/Sub.2/L/566 от 29.06.1972. - Интернет-ресурс. Режим доступа: https://undocs. org/pdf?symbol=ru/E/CN.4/Sub.2/1986/7/Add.4 (01.02.2022)
[17] Anaya J.S. Indigenous People in International Law / Second Edition. - Oxford University Press, 2004. -396 p.
[18] Bradford W.M. The Struggle for Recognition: Comparing the Rights of Indigenous Peoples and Minority Groups in International and Domestic Law. - Ottawa: University of Ottawa, 2002.
[19] Clifford J. Returns. Becoming Indigenous in the Twenty-First Century. - Cambridge: Harvard University Press, 2013. - 376 p.
[20] Garipov R.S. Indigenous Peoples' Rights Providing By International Legal Tools // Astra Salvensis. V. 5. -2017, № 10. - P. 17-26.
[21] Kryazhkov V.A., Garipov R.S. ILO 169 Convention as a vector for the aboriginal legislation development in Russia // International Journal of Human Rights. - 2020. - Интернет-ресурс. Режим доступа: https://doi. org/10.1080/13642987.2020.1804371 (01.02.2022)
[22] Mosolova L.M., Bondarev A.V., Zykin A.V. «Indigenous peoples» as a concept of scientific and educational discourses: terminology and interpretation problems // Psychology and Education. Vol. 58. - 2021, № 3. -P. 31-50.
О
1 Источниковую базу исследования формируют международные договоры, различные документы ООН: резолюции Генеральной Ассамблеи, Совета Безопасности Организации объединенных наций, Совета по правам человека, значительный массив аналитической документации Рабочей группы и Экспертного механизма по правам коренных народов ООН, а также других организаций международных и иных уровней, связанные с изучаемой проблемой, а также национальные законодательства государств, прежде всего Российской Федерации.
2 По мере осознания масштаба открывавшихся путешественниками территорий и обнаружения там многочисленного туземного населения, в самой Европе стали вспыхивать дискуссии: кому эти земли должны принадлежать и как относиться к аборигенам? Одно из документальных свидетельств такого рода полемики - юридические трактаты Франсиско де Витории «De Indis» и «De Jure belli Hispanorum in barbaros» (1532 г.). В этих работах в связи с доктриной Terra Nullius им обсуждается законность притязаний и захвата европейскими державами земель в Новом Свете. Позиция Франсиско де Витории заключалась в том, что европейские державы не имели права присваивать себе земли в Америке, поскольку они уже были населены и находились под контролем индейцев, являющихся там «indigenous» («коренным народом», т.е. местным населением). Впоследствии во время вальядолидских дебатов 1550-1551 гг. об основах колониальной политики по отношению к аборигенам Нового Света эти взгляды де Витории отстаивал и развивал его последователь Бартоломе де лас Касас (Bartolomé de las Casas 1484-1566), прославившийся в веках благодаря самоотверженным протестам против зверств испанских колонизаторов в отношении коренного населения Нового Света, защите интересов угнетенных индейцев и восхищённому изучению их самобытных культур.
Рискнём предположить, что в архивах Папского Престола в Ватикане («Archivum Apostolicum Vaticanum», в том числе и «Archivum Secretum Vaticanum») можно также найти немало документов, в которых поднимается тема «indigenous».
