CC BY
107
УДК 9.93
КОРЕНИЗАЦИЯ КАК ИНСТРУМЕНТ ФОРМИРОВАНИЯ РЕГИОНАЛЬНОЙ НОМЕНКЛАТУРЫ НА МАТЕРИАЛАХ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА В 1920-1930-е гг.
Е.В. Туфанов
Б01 10.23683/ 2072-0181-2017-91-3-84-89
Одним из актуальных направлений в современной отечественной исторической науке сегодня является история советской национальной государственности. Национальный вопрос и сегодня в современной России считается одним из наиболее сложных и противоречивых. Выработка эффективной и гибкой национальной политики, как в различных регионах РФ, так и в стране в целом, требует обращения к богатому историческому опыту межнационального взаимодействия, накопленному народами России в прошлом. Кроме того, проблема коренизации позволяет расширить представление о латентных возможностях исторического развития российского общества в условиях функционирования большевистской власти и открыть новые стороны политической истории России XX в.
Следует отметить, что одной из важных задач молодого советского государства было формирование новых, лояльных власти и одновременно профессиональных, кадров партийно-государственного аппарата управления. В данном контексте особый интерес представляет изучение опыта государственного строительства на Северном Кавказе в 1920-1930-е гг., о чем свидетельствует большой объем выходящих в последнее время исследований. Наиболее глубокими представляются работы Т.П. Хлыниной [1, 2]. Однако исследователь рассматривает общие вопросы становления и функционирования национального советского и партийного аппарата. М.А. Гутиева предметно рассматривает процесс коренизации советской номенклатуры, где акцентирует внимание на прочных связях этнических родовых объединений СевероКавказского региона, которые оказывались
Туфанов Евгений Васильевич - кандидат исторических наук, доцент кафедры философии и истории Ставропольского государственного аграрного университета, 355017, г. Ставрополь, пер. Зоотехнический, 12, e-mail: e.vt@mail.ru, т. 8(8652)245581.
прочнее новых советских отношений. Это подрывало авторитет советской власти и естественно вызывало негативное отношение к ней [3]. Следует отметить также и работу китайского ученого Лю Суньжуна, где он рассматривает политику советской коренизации в 1920-е гг. как отказ от имперского курса, направленного на русификацию, что и привело к негативным последствиям в национальных районах после развала СССР [4].
В связи с этим целью данного исследования является изучение конкретных проявлений понятия «коренизация» в период формирования национального регионального советского и партийного управленческого аппарата в контексте становления советской политической системы. Коренизация государственного аппарата предполагала, с одной стороны, ведение делопроизводства во всех структурах управления на родном языке, а с другой - привлечение в органы местной власти представителей местных этносов, знакомых с их обычаями и традициями. Исследование основывается на принципах объективности и историзма и опирается на сравнительный анализ источников. Проблемно-хронологический принцип нарратива с опорой на обширный круг архивных документов и литературы по проблеме исследования является основой для освещения предложенной темы.
Формирование советской политической системы на территории Северного Кавказа напрямую было связано с решением национального вопроса. Национальный вопрос являлся одним из основных направлений внутренней политики молодой советской власти. Процесс национально-государственного строительства на территории Северного Кавказа в условиях государственного кризиса имел чрезвычайно
Evgeny Tufanov - Stavropol State Agrarian University, 12, Zootechnical lane, Stavropol, 355017, e-mail: e.vt@mail. ru, tel. +7(8652)245581.
сложный и противоречивый характер. В своей внутренней политике правящая партия уделяла решению национального вопроса ключевое место. В.И. Ленин констатировал, что именно исторически конкретные особенности национального вопроса в России «придают у нас особую насущность признания права наций на самоопределение» [5]. Регион Северного Кавказа был очень важен для центральной власти в стратегическом отношении. Призывы лидеров партии большевиков к национальному самоопределению были услышаны представителями этнических сообществ Северного Кавказа, которые поддержали новую власть в годы военного противостояния и помогли консолидировать различные районы в единое государственное объединение. Однако усиление позиций центральной власти, партийная централизация и интересы идеологии партии большевиков шли вразрез с потребностями национальных автономий.
Чтобы укрепить свои позиции в национальных регионах, власть старалась привлечь в органы государственного управления национальных районов представителей местного населения. Данная социальная группа оказывала поддержку советской власти, но одновременно стремилась сохранить национальные традиции и этническую идентичность. Для создания региональной номенклатуры как опоры на местах советское руководство в 1920-1930-е гг. начинает реализовывать политику корени-зации советского и партийного аппарата управления в национальных областях. Проводя политику коренизации, государственная власть боролась с элементами великорусского шовинизма, выступала против насильственной русификации и через агитацию приобщала местное население к работе местных органах власти. Фундамент политики коренизации был заложен на X съезде партии в 1921 г. В его постановлении «Об очередных задачах партии в национальном вопросе» внимание акцентировалось на том, чтобы партийные органы оказали максимальное содействие представителям невеликорусских народов в деле развития и укрепления на местах советскую государственную систему в формах, которые соответствовали бы национально-бытовым традициям национальных меньшинств [6].
Надо было создать местную администрацию, суд и другие органы власти с участием представителей местного социума, знающего быт и психологические особенности
местного населения. Кроме того, надо было организовывать ведение делопроизводства на родном языке. Реализацию политики ко-ренизации на Северном Кавказе невозможно было проводить без решения другого вопроса - ликвидации неграмотности в регионе, где наблюдалась высокая безграмотность жителей. Без этого невозможно было добиться активизации политической позиции местного населения. Поэтому политика ликвидации неграмотности была одной из задач национально-государственного строительства на Северном Кавказе. Подъем грамотности в национальных районах стал также условием осуществления курса на формирование национальных управленческих кадров.
Особое внимание уделялось становлению широкой сети курсов и школ как общеобразовательного, так и профессионально-технического характера на национальном языке. Эти формы обучения представляли собой ускоренную подготовку местных советско-партийных кадров [6]. Постановление ЦК КПСС отражало настроения центральной власти и было направлено на удовлетворение интересов национальных меньшинств во всем государстве.
С возникновением СССР был закреплен принцип территориально-национального формирования государственности. Все субъекты сохраняли атрибутику государственности -наличие местных коммунистических организаций, народных комиссариатов местного значения, местных ЦИК советов. Партия большевиков взяла курс на создание определенной социальной группы - кадров руководителей и управленцев из представителей национальных меньшинств, которые в своем регионе имели определенное преимущество при занятии руководящего или административного поста. Уже на XII съезде партии в 1923 г. в резолюции по «Национальному вопросу» прозвучал призыв к борьбе против великорусского шовинизма. Съезд призвал членов партии к ликвидации пережитков в партийном строительстве и утвердил ряд мероприятий по осуществлению политики коренизации. Было предложено организовать марксистские кружки из представителей местных партийных работников и наладить выпуск марксистской литературы на родном языке. Предлагалось также усилить партийно-воспитательную работу в республиках [7]. Съезд обратил внимание на тщательный отбор работников,
которые будут претворять в жизнь решения партии по национальному вопросу.
Политика коренизации декларировала создание льготных условий для выдвижения в советский и партийный аппарат управления на местах представителей коренных наций. В исследуемый период выдвижение на лидирующие должности проходило по двум критериям. Во-первых, кандидат должен был быть представителем коренного населения региона, а во-вторых, разделять политику Коммунистической партии. По мнению центрального руководства, привлечение представителей национальных меньшинств к управлению должно было способствовать сближению государственного аппарата с местным сообществом. Соединение относительной самостоятельности национальных окраин СССР и интересов сильной центральной власти были особенностями национальной политики государства. На III съезде Советов СССР было принято постановление «О национальных меньшинствах», в котором выдвигалось требование обеспечить проведение мероприятий по введению во все местные выборные органы власти представителей национальных меньшинств. Именно это определение компактных этнических сообществ в советской лексике заменило официальный термин имперского законодательства «инородцы». В случае значительной численности национальных меньшинств в регионе предлагалось создавать отдельные национальные советы с ведением делопроизводства в органах управления и власти на родном языке национального меньшинства. Кроме того, необходимо было организовывать национальные школы [8]. К моменту создания законодательной базы Советского Союза политика коренизации стала одним из основных направлений национальной политики государства.
Проведение в жизнь политики корени-зации управленческих кадров на Северном Кавказе было затруднено рядом факторов. Местное население в целом недоверчиво относилось к представителям центральной власти, а представители этнических сообществ, вступившие на путь сотрудничества с властью и занявшие руководящие посты в системе аппарата управления, рассматривались как чуждые элементы, потерявшие связь со своим этносом. Еще одним фактором, осложнявшим реализацию политики коренизации на юге России, был крайне высокий процент
неграмотного населения. По данным Всероссийской демографической переписи 1922 г., на территории Терского округа проживало представителей национальных меньшинств 93 813 человек. Из них армяне составляли 21 287 чел.; украинцы - 17 279; немцы -15 126; осетины - 7 536; евреи - 3 239 чел. Среди остальных было 3528 ногайцев; 2 247 черкесов; 2 340 поляков; 1399 грузин; 1 270 туркмен; 1 295 греков; 1 021 татар и 1070 персов. Общее состояние национальных меньшинств округа характеризовалось хозяйственной и общеполитической отсталостью по сравнению с русским населением, особенно среди кавказских народов. Власть считала, что негативное воздействие на эти сообщества оказывали их религиозные убеждения и связанные с ними традиции и обычаи. Исключение составляли немцы-колонисты [9].
В данных условиях было ясно, что политика коренизации советского и партийного аппарата не будет реализована только решением проблемы ликвидации неграмотности. Надо учитывать, что во многих национальных языках отсутствовали политическая и правовая терминологии. Кроме того, еще одной особенностью формирования национальных управленческих кадров было обстоятельство, когда представители местной этнической группы, занимая крупные советские или партийные должности, не разрывали крепких связей со своими родовыми корнями. Это приводило к проявлению неприкрытого «панибратства», что подрывало авторитет населения к государственной власти [10, с. 5]. Эти особенности сказывались на процессе коренизации кадров в регионе, который вступил в активную фазу к концу 1920-х -началу 1930-х гг.
В 1929 г. Ставропольский окружной исполнительный комитет разработал план коренизации советского аппарата национальных областей Северо-Кавказского края [11, л. 2-13]. План определил конкретные хронологические рамки проведения процесса корени-зации советского аппарата и культурно-социальных, хозяйственных учреждений и общественных организаций, которые составили 3-5 лет. Коренизация оказалась очень затратным мероприятием, и краевой исполнительный комитет провел на дело коренизации советского аппарата национальных областей специальные ассигнования по областным и краевым бюджетам общим размером 383 000 руб. Данные
средства пошли на развертывание сети подготовительных курсов по подготовке работников националов на родном языке. Всего по краю переподготовкой на этих курсах в 1929 г. было охвачено 855 человек работников сельского и окружного аппарата национальных областей [11, л. 2].
По разработанному плану для реализации полной коренизации советского аппарата национальных областей необходимо было в течение трех лет подготовить и переподготовить 3 632 работника сельского, окружного и областного аппарата. Было признано необходимым на каждый аул переподготовить по три человека, кроме аульных сельсоветов, где сохранялось прежнее делопроизводство. В первую очередь надо было готовить секретарей и председателей советов, а также по одному человеку на совет общественных работников. К тому же определялось количество работников окружных, областных аппаратов и работников милиции в соответствии с существующим штатным расписанием, установленным при проведении государственного нормирования зарплаты.
При подготовке работников были предусмотрены три типа курсов. Среди них были шестимесячные курсы для переподготовки уже работающих кадров национальных работников. Для ответственных работников областного масштаба подготовка была рассчитана на трехмесячные курсы, а для подготовки новичков были предусмотрены годичные курсы. Таким образом, уже в текущем, 1929, году курсами должно быть охвачено 855 человек. В последующие годы планировалась подготовка 1 170 человек на годичных курсах; 1 376 человек - на шестимесячных курсах и 225 человек на трехмесячных курсах [11, л. 2].
Общая стоимость подготовки и переподготовки работников советского аппарата в связи с коренизацией, а также расходы на издательские нужды по подготовке советского аппарата была определена на 1928/29 хозяйственный год размером 383 000 руб., из которых на издания приходилось 57 000 руб., а остальные - на проведение курсов. В 1929/30 хозяйственном году эти цифры затрат должны были составить соответственно 581 692 и 163 900, а в 1930/31 - 765 298 рублей только на организацию курсов. Таким образом, за три года на коренизацию в СевероКавказском регионе планировалось потратить 1 829 990 руб. Вместе с тем планируемые
меры должны были обеспечить перевод делопроизводства советского аппарата национальных областей на родной язык в сроки, установленные постановлением Президиума ЦИК от 21 марта 1929 г. Конечный срок перевода делопроизводства на национальный язык Северо-Осетинской и Адыгейской областей определялся 1928-1929 годом. Кабардино-Балкарская и Черкесская области должны были завершить это мероприятие в 1929-1930 гг., а в Чеченской, Ингушской и Карачаевской областях - в 1930-1931 гг. [11, л. 3]. Согласно утвержденному плану, курсы повышения квалификации и переподготовки специалистов должны были охватить все сферы деятельности государственного аппарата. Финансирование проекта коренизации национальных областей должно было осуществляться при поддержке центра из-за дефицита местного бюджета.
Архивные документы свидетельствуют, что процесс подготовки и переподготовки кадров советских работников осуществлялся во всех регионах Северного Кавказа. В Севе-ро-Осетинской автономной области был разработан перспективный план повышения квалификации работников аппарата управления с 1929/30 по 1931/32 годы. В плане значилась подготовка и переподготовка работников сельсоветов, областного и окружных исполкомов, счетных работников, машинисток и милиционеров. Для этого выделялась сумма около 181 тыс. рублей [12].
Основная масса представителей национальных меньшинств по своему социальному происхождению были крестьянами. Поэтому государственная власть пыталась создать условия для вовлечения представителей национального населения в работу промышленности края. Отправляя их на учебу, руководство заботилось о повышении их квалификации и о благоприятных бытовых условия их проживания [13]. Несмотря на трудности процесса коренизации, он имел положительную динамику. В Терском округе, например, ответственные должности занимали 15 представителей местных этнических групп, а в районных исполнительных комитетах их было 6. На профессиональной и общественной работе было занято два представителя местного национального сообщества. Свое представительство они имели также в городских советах Терского округа [14]. В частности, 37,7 % нацменьшинств Пятигорска имели
17,65 % в составе городского совета. Во всех городских советах Терского округа из 29,63 % национальных меньшинств 12,9 % было в городских советах.
В соответствии с реализацией постановлений центральной власти на территории Северного Кавказа шел процесс формирования национальных советов. Кроме 158 национальных сельских советов, входивших в русские округа, по Северо-Кавказскому краю было еще 496 горских национальных сельских советов, объединенных в семь национальных автономных областей [15]. Анализ архивных источников позволяет проследить процесс формирования на территории Северного Кавказа региональной и этнической советско-партийной номенклатуры. Благодаря политике коренизации, советское государство стало активно привлекать представителей местных этносов к управлению, повысив долю их представителей в региональных органах власти. В ходе проведения этого направления национальной политики доля национальных меньшинств в рядах Коммунистической партии увеличилась, а доля русских членов партии с 1922 г. по 1927 г. сократилась с 72 до 65 % [16].
Характерной чертой функционирования советской политической системы стала бюрократизация аппарата, что отразилось и на работе региональных органов управления. Тотальная бюрократизация аппарата власти была обусловлена как национализацией экономики, так и дефицитом материальных благ. Партийно-государственная номенклатура обладала монополией на власть во всех сферах социальной деятельности, опираясь на мощнейшую государственную политическую и военно-репрессивную машину. Разветвленные аппараты управления создавались в новых союзных республиках.
Работа по созданию аппарата управления в регионах проходила в условиях дефицита кадровых работников. Формально номенклатурная система создавалась как внутрипартийная. Фактически же она распространялась и на государственный аппарат, и на управление общественных организаций. Партийная номенклатура контролировала весь советский аппарат. Недостаток хорошо образованных кадров привел к тому, что представители местных этносов были в меньшинстве по сравнению с русскими.
Советская власть организовывала национальные школы, что способствовало не только развитию культуры народов региона, но и усилению пропаганды коммунистических идей. В ходе проведения политики корени-зации была также организована работа по созданию письменности для бесписьменных национальных меньшинств. На территории Терского Окружного Совета были организованы специальные терминологические комиссии, которые должны были проработать вопрос унификации нового алфавита для перевода делопроизводства на родной язык национальных меньшинств [17]. Однако перевод делопроизводственной документации на местные языки оказался очень сложным процессом. В силу полиэтничности народов Северного Кавказа, основным языком общения становился язык численно преобладающего народа. Поэтому для внутреннего и внешнего общения удобнее было пользоваться русским языком. В 1931 г. ВЦИК утвердил сроки перевода делопроизводства на родной язык в национальных областях Северного Кавказа. В Адыгее и Северной Осетии этот процесс должен был завершиться к январю 1932 г., в Черкесии, Карачае и Ингушетии - к июню 1932 г. Делопроизводство в Чечне и Кабардино-Балкарии должно было перейти на местные языки к январю 1933 г. Однако делопроизводство на местный язык переходило с большим трудом.
Политика коренизации в исследуемый период сумела решить основную задачу, различные этносы, народы, племена вступили на путь ускоренного развития. Национальная политика на территории Северного Кавказа дала мощный старт к культурному и социально-экономическому развитию региона. В то же время благодаря складыванию национальных территорий в регионах, включая Северный Кавказ, начинается формирование класса местных управленцев, так называемой региональной номенклатуры с двуязычием, когда наряду со своим родным языком она владела и русским языком. Коренизация партийно-государственного аппарата Северного Кавказа соотносилась с общими тенденциями национальной политики страны. При расстановке управленческих кадров на руководящие должности центральная власть была вынуждена учитывать большое количество как объективных, так и субъективных факторов. Вместе с тем этническое многообразие региона позволяло выполнять требования центральных
руководящих органов по рекрутированию и
формированию национальной советской и
партийной номенклатуры.
ЛИТЕРАТУРА
1. Хлынина Т.П. Коренизация и решение национального вопроса на Северном Кавказе в 1920-1930-е гг. // Вестник Южного научного центра. 2014. Т. 10, № 3. С. 106-111.
2. Хлынина Т.П. Советская национальная государственность: понятие, природа, образ. Майкоп: Аякс, 2001. 68 с.
3. Гутиева М.А. Взаимодействие центральных и местных органов власти в условиях формирования советской модели управления Северным Кавказом (1917-1939 гг). // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2011. № 2. С. 53-59.
4. Лю Суньжин. Плюсы и минусы политики "ко-ренизации" СССР в 1920 годы. // Ойкумена. 2014. № 1. С. 41-49.
5. Ленин В.И. О праве наций на самоопределение // Полн. собр. соч. Т. 25. М.: Политиздат, 1961. С. 271.
6. Об очередных задачах партии в национальном вопросе // КПСС в резолюциях и решениях съездов конференций и пленумов ЦК: В Ч. 2. М.: Политиздат, 1954. С. 559.
7. По национальному вопросу // КПСС в резолюциях и решениях съездов конференций и пленумов ЦК. Ч. 2. М., 1954. С. 718.
8. О национальных меньшинствах. // Съезды Советов Союза Советских Социалистических Республик. сборник документов 1922-1936: В 3 т. Т. 3. М., Госюриздат, 1960. 398 с. С. 82
9. Государственный Архив Ставропольского края (ГАСК). Ф. р -1161. Оп. 1. Д. 142.
10. Гутиева М.А. Политика коренизации кадров и особенности ее реализации на Северном Кавказе // Гуманитарные и социальные науки. 2011. № 1. С. 2-7.
11. ГАСК. Ф. р -229. Оп. 1. Д. 1321.
12. Центральный государственный архив "РСО-Алания". Ф.-46. Оп.1. Д. 40. Л. 292.
13. ГАСК. Ф. р 229. Оп.1. Д. 1282. Л. 1.
14. ГАСК. Ф. р -1161. Оп. 1. Д. 262. Л. 62.
15. ГАСК. Ф. р- 1161. Оп. 1. Д. 1749. Л. 4.
16. Капеллер А. Россия - многонациональная империя: возникновение, история, распад. М.: Традиция - Прогресс-Традиция, 2000. 342 с. С. 275.
17. ГАСК. Ф. р -1161. Оп. 1. Д. 1665. Л. 45.
REFERENCES
1. Khlynina T.P. Vestnik Yuzhnogo nauchnogo tsen-tra, 2014, vol. 10, no. 3, pp. 106-111.
2. Khlynina T.P. Sovetskaya natsional'naya go-sudarstvennost': ponyatie, priroda, obraz [Soviet
national statehood: concept, nature, image]. Maikop, Ayaks, 2001, 68 p.
3. Gutieva M. Gumanitarnye i sotsial'no-ekonomich-eskie nauki, 2011, no. 2, pp. 53-59.
4. Liu Sanjin. Oykumena, 2014, no. 1, pp. 41-49.
5. Lenin V.I. O prave natsiy na samoopredelenie [About the right of Nations to self-determination]. In: Poln. sobr. soch. [Full Collect of Works]. Vol. 25. Moscow, Politizdat, 1961, p. 271.
6. Ob ocherednykh zadachakh partii v natsional'nom voprose [Immediate tasks of the party in the national question]. In: KPSS v rezolyutsiyakh i resheniyakh s"ezdov konferentsiy i plenumov TsK [CPSU in resolutions and decisions of congresses, conferences and plenums of the Central Committee]. Part 2. Moscow, Politizdat, 1954, p. 559.
7. Po natsional'nomu voprosu [On the national question] In: KPSS v rezolyutsiyakh i resheniyakh s"ezdov konferentsiy i plenumov TsK [CPSU in resolutions and decisions of congresses, conferences and plenums of the Central Committee]. Part 2. Moscow, Politizdat, 1954, p. 718.
8. O natsional'nykh men'shinstvakh [On national minorities]. In: S"ezdy Sovetov Soyuza Sovetskikh Sotsialisticheskikh Respublik. sbornik dokumentov 1922-1936 [The Congresses of Soviets of the Union of Soviet Socialist Republics. A collection of documents 1922-1936]. In 3 vol. Vol. III. Moscow, Gosyurizdat, 1960, p. 82.
9. Gosudarstvennyy arkhiv Stavropol'skogo kraya [State Archive of the Stavropol Territory (GASK)]. F. R -1161, Op. 1, F. 142. L. 94.
10. Gutieva M.A. Gumanitarnye i sotsial'nye nauki, 2011, no. 1, pp. 2-7.
11. Gosudarstvennyy arkhiv Stavropol'skogo kraya [State Archive of the Stavropol Territory (GASK)]. F. R -229, Op. 1, D. 1321.
12. Tsentral'nyy Gosudarstvennyy arkhiv "RSO-Alaniya" [Central State Archive "RSO-Alania"]. F.-46, Op. 1, D. 40, L. 292.
13. Gosudarstvennyy arkhiv Stavropol'skogo kraya [State Archive of the Stavropol Territory]. F. R 229, Op.1, D. 1282, L. 1.
14. Gosudarstvennyy arkhiv Stavropol'skogo kraya [State Archive of the Stavropol Territory]. F. R -1161, Op. 1, D. 262, L. 62.
15. Gosudarstvennyy arkhiv Stavropol'skogo kraya [State Archive of the Stavropol Territory]. F. R -1161, Op. 1, D. 1749, L. 4.
16. Kapeller A. Rossiya - mnogonatsional'naya im-periya: vozniknovenie, istoriya, raspad [Russia -a multinational Empire: the emergence, history, collapse]. Moscow, Traditsiya - Progress-Tradit-siya, 2000, p. 275.
17. Gosudarstvennyy arkhiv Stavropol'skogo kraya [State Archive of the Stavropol Territory]. F. R -1161, Op. 1, D. 1665, L. 45.
11 мая 2017 г.
