CC BY
224
DOI: 10.24411/2618-6888-2020-10018
Я.В. Лексютина
КОНТУРЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПРИСУТСТВИЯ КИТАЯ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ
Аннотация. Цель статьи состоит в фиксации современных масштабов экономического присутствия Китая в Центральной Азии. В качестве переломного момента в экономическом присутствии Китая в регионе в статье выделяются 2008—2009 гг., когда Китай сменил Россию в качестве крупнейшего торгового партнера Центральной Азии, а китайские кредиты и инвестиции в регионе начали увеличиваться и диверсифицироваться между странами и секторами экономики. Опираясь на анализ последних статистических данных о китайских кредитах и инвестициях в странах Центральной Азии, автор характеризует значимость Китая как крупного кредитора, инвестора и поставщика инфраструктурных услуг для стран Центральной Азии, в особенности для Киргизии и Таджикистана. Статья состоит из нескольких смысловых блоков, каждый из которых объясняет конкретный приоритет или цель Пекина в регионе и соответствующую экономическую активность Китая в достижении этой цели. Прежде всего, экономическое взаимодействие Китая с Центральной Азией рассматривается как нацеленное на обеспечение социально-политической стабильности и региональной безопасности посредством стимулирования экономического развития. Вторым приоритетом Пекина называется получение доступа к обширным природным ресурсам Центральной Азии. В связи с этим в ста-
тье рассматриваются основные формы и результаты вовлеченности Китая в нефтегазовую и урановую отрасли, разработку месторождений золота и серебра в Центральной Азии. С 2013 г., времени провозглашения инициативы «Пояс и путь», экономические движущие силы или приоритеты Китая в Центральной Азии меняются. Пекин смещает акценты с занятия ниши в нефтегазовом секторе стран Центральной Азии на расширение участия в инфраструктурном развитии региона и создание международных транспортных коридоров, проходящих через Центральную Азию и ориентированных на Китай. В статье делается вывод о том, что в предстоящие годы усилия Китая будут сосредоточены на дальнейшем расширении сотрудничества со странами Центральной Азии в области производственных мощностей и участия в инфраструктурном развитии региона — высокодоходной сфере, где Пекин не встречает конкуренции со стороны других мировых экономических акторов.
Ключевые слова: Китай, Центральная Азия, инициатива «Пояс и путь» (ИПП), экономическое сотрудничество, инфраструктурное развитие, Казахстан, Киргизия, Таджикистан.
Автор: Лексютина Яна Валерьевна, доктор политических наук, профессор РАН, профессор Кафедры американских исследований Санкт-Петербургского государственного университета. ORCID: 0000-0001-6766-1792; E-mail: lexyana@ya.ru
Ya.V. Leksyutina
The Outlines of China's Economic Presence in Central Asia
Abstract. The article gives an updated picture of China's economic engagement with Central Asia (as of beginning of 2020). It identifies the years of 2008—2009 as a fracture point in China's economic presence in this region. That was the time when China overtook Russia as Central Asia's major trade partner, and when Chinese loans and investment in the region started to enhance considerably and to be diversified between different countries and sectors of economy. Basing on the analysis of recent statistics on China's loans and investment in Central Asian countries, the article demonstrates the importance of China as a provider of financing, investment, and infrastructure expertise for Central Asian countries, specifically for Kyrgyzstan and Tajikistan. The article is arranged in several thematic blocks with each block explaining Beijing's specific priority or goal in Central Asia and China's corresponding economic undertakings aimed to meet this goal. First of all, China's economic engagement with
Central Asia is seen as targeted at ensuring socio-political stability and regional security through economic development. Beijing's second priority is to gain access to Central Asia's vast natural resources. In this respect, the article discusses major forms and accomplishments of China's involvement in Central Asian hydrocarbon, uranium, gold and silver sectors. Since 2013, the initiation of China's Belt and Road Initiative (BRI), the economic drivers or priorities of Chinese activities in Central Asia are changing. Beijing has shifted its focus from occupying a niche in the oil and gas sector of Central Asian countries to expanding its participation in the region's infrastructure development and the creation of international transport corridors passing through Central Asia and oriented to China. The article concludes that in the years to come China's efforts in Central Asia will concentrate on further expanding its activities in construction and infrastructure development — highly profitable areas where Beijing doesn't meet competition from other world economic actors.
Keywords: China, Central Asia, Belt and Road Initiative (BRI), economic cooperation, construction and infrastructure development, Kazakhstan, Kyrgyzstan, Tajikistan.
Author: Yana V. LEKSYUTINA, Dr.Sc. (Political Science), Professor of the Russian Academy of Sciences; Professor of the American Studies Department, Saint-Petersburg State University. ORCID: 0000-0001-6766-1792; E-mail: lexyana@ya.ru
Становление Китая в качестве крупного торгового партнера, инвестора, кредитора и донора помощи в Центральной Азии (ЦА) — сравнительно недавний феномен. Обусловлен он как активной внешнеэкономической политикой Китая, так и временно снизившимся вниманием к региону со стороны ведущих экономических акторов. Казалось бы совсем недавно, еще десятилетие назад крупнейшим торговым партнером для Центральной Азии в региональном и пострановом срезах была Россия, тогда как масштаб китайского присутствия был невелик. Россия наряду с западными, а в отдельных случаях, с ближневосточными, странами была крупнейшим источником инвестиций и кредитов для центральноазиатских государств.
Ситуация стала стремительно меняться с 2008—2009 гг. Так, с 2009 г., когда товарооборот Центральной Азии с Китаем впервые превысил товарооборот с Россией, Китай неизменно остается круп-
нейшим торговым партнером региона. По результатам 2019 г., на Китай пришлось 22,3 % товарооборота Центральной Азии [European Union, Trade in goods...]. Для Туркменистана, Киргизии и Узбекистана Китай на протяжении ряда лет неизменно остается крупнейшим торговым партнером. Доля Китая в торговом обороте этих стран в 2019 г. составила 63,2 %, 28,2 и 19,9 % соответственно.
Более того, буквально за одно десятилетие Китай превратился в ведущего кредитора стран Центральной Азии. Если до 2008 г. страны региона практически не брали кредиты у Китая, и большая часть их задолженности приходилась на международные финансовые институты (такие, как Всемирный банк, Азиатский банк развития или Исламский банк развития), то по мере экономического проникновения Китая в регион и стимулирования им инфраструктурного развития Центральной Азии закредитованность центральноазиатских стран стала стремительно возрастать. Страны ЦА стали брать кредиты у Экспортно-импортного банка Китая и Банка развития Китая на освоение месторождений, строительство энергетических объектов, возведение и реконструкцию шоссейных и железных дорог и пр.
На текущий момент весьма серьезный долг перед Китаем сформировался у Киргизии и Таджикистана — их задолженность перед Китаем превышает 40 % от всего их внешнего долга. На 1 января 2019 г. внешний долг Таджикистана составил 2,9 млрд долл., что эквивалентно 39 % ВВП этой страны. В общем объеме кредитов, полученных от правительств иностранных государств (в размере 1,87 млрд долл.), основной объем долга Таджикистана приходится на Экспортно-импортный банк Китая — 1,21 млрд долл. [Отчет о состоянии...]. Китай является крупнейшим кредитором и для Киргизии: на январь 2020 г. из 3,9 млрд долл. внешнего долга 1,8 млрд долл. пришлось на Китай [Структура государственного внешнего...].
Со сменой власти в Узбекистане в 2016 г. и последовавшим изменением ориентиров национального развития прослеживается рост задолженности страны перед Китаем: если в 2015 г. долг Узбекистана перед КНР насчитывал 1 млрд долл. (хотя уже тогда Китай был крупнейшей страной-кредитором Узбекистана), то на начало 2020 г. он достиг 3 млрд долл., что составило 20 % от всего государственного внешнего долга этой страны [Бюджет для граждан..., с. 49].
Хотя в отличие от других центральноазиатских стран для Казахстана Китай не является крупнейшим кредитором1, его задолженность перед КНР весьма ощутима — согласно официальным данным казахстанской стороны, это 10,6 млрд долл. при общей внешней задолженности в 156,8 млрд долл. [Статистика внешнего долга...]. При этом, официальные китайские данные свидетельствуют о гораздо более высоком уровне задолженности Казахстана перед Китаем: на 2019 г. у Казахстана насчитывалось различных займов перед КНР на сумму, превышающую 50 млрд долл. [Дуйвай тоуцзы хэцзо...].
С 2008—2009 гг., так же, как и в случае с торговлей и кредитованием, начался стремительный рост китайских инвестиций в Центральной Азии. При этом, если сначала китайские инвестиции шли практически только в Казахстан (на 2008 г. это 97 % всех ПИИ Китая в регионе [Жуков, с. 68]), с течением времени ситуация стала выравниваться, и уже сейчас на Казахстан приходится только половина всех ПИИ Китая в регионе (табл. 1). Хотя по китайским меркам инвестиции в экономику стран ЦА невелики. Для отдельных цен-тральноазиатских стран — Таджикистана и Киргизии — Китай стал крупнейшим инвестором, чьи предприятия играют важную роль в национальных экономиках, приносят налоговые поступления и обеспечивают занятость населения. Согласно Министерству финансов Таджикистана, в 2018 г. на Китай пришлось 51 % поступивших в
Таблица 1. Прямые иностранные инвестиции (ПИИ) Китая в странах Центральной Азии, долл.
Туркменистан Киргизия Таджикистан Узбекистан Казахстан Центральная Азия
Накопленные ПИИ на 2018 г. 0,312 млрд 1,393 млрд 1,945 млрд 3,69 млрд 7,341 млрд 14,681 млрд
ПИИ в 2018 г. 38,3 млн 100 млн 388 млн 99,01 млн 118 млн 743,31 млн
Источник: Министерство торговли Китая. иКЬ: http://fec.mofcom.gov.cn/
1 На 1 января 2020 г. крупнейшими кредиторами Казахстана выступают Нидерланды (44,3 млрд долл.), Великобритания (22,3 млрд долл.), США (13 млрд долл.) и Франция (11,7 млрд долл.) [Статистика внешнего долга...].
Таджикистан инвестиций (при общем объеме привлеченных ПИИ в 0,6 млрд долл.), тогда как доля Великобритании составила 10 %, а России — лишь 3 % [Отчет о состоянии...]. На протяжении ряда лет Китай остается крупнейшим инвестором и для Киргизии. Доля Китая в общем объеме поступивших в Киргизию ПИИ в 2019 г. составила 34,3 %, или 0,3 млрд долл. [Поступление прямых...]. Инвестиции направляются преимущественно в предприятия обрабатывающих производств, добычу полезных ископаемых и геологоразведку.
Среди стран Центральной Азии наибольшие объемы китайских инвестиций направляются в Казахстан: накопленные инвестиции Китая в Казахстане в 2018 г. составляли 7,34 млрд долл. [Чжунго дуйвай тоуцзы...]. Однако Китай отнюдь не является крупнейшим инвестором для Казахстана. Согласно казахстанской статистике, наибольшие объемы инвестиций в 2019 г., поступили из Нидерландов, США и Швейцарии. Инвестиции же из Китая составили 1,7 млрд долл., или лишь 7 % от всех поступивших в страну инвестиций [Валовый приток...].
На 2-м месте по критерию привлеченных в Центральную Азию китайских инвестиций, согласно китайской статистике (см. табл. 1), сейчас находится Узбекистан. На конец 2018 г. накопленные ПИИ Китая в Узбекистане достигли 3,69 млрд долл. Однако выход Узбекистана на вторую позицию произошел только по результатам 2018 г., ранее размеры привлеченных Таджикистаном и Киргизией инвестиций превышали поступавшие в Узбекистан капиталовложения.
И, наконец, наименьший объем китайских инвестиций идет в Туркменистан: накопленные ПИИ на 2018 г. составили лишь 312 млн долл. (см. табл. 1). Связано это с особенностями инвестиционного климата Туркменистана и ориентацией Ашхабада на приоритетность привлечения кредитов, нежели ПИИ.
Расширяя свое экономическое присутствие в Центральной Азии, Китай ориентируется на ряд приоритетов или целей. Во-первых, Китай заинтересован в обеспечении стабильности региональной обстановки в ЦА как граничащей с Китаем. Пекин опасается как социально-политической нестабильности в регионе, так и распространения там экстремизма и террористических угроз из Афганистана или
Ближнего Востока. В связи с этим Китай концентрирует свои усилия на стабилизации региона посредством содействия региональному экономическому развитию. Пекин исходит из представлений о том, что экономическое развитие Центральной Азии укрепляет стабильность как в регионе, так и опосредованно в самом Китае, а именно, в граничащем с Центральной Азией Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР). Полагая, что процветание на одной стороне границы помогает обеспечивать стабильность и процветание на другой стороне, Китай заинтересован в создании пояса стабильности вблизи СУАР.
Во-вторых, с конца 1990-х — начала 2000-х годов Китай, переживавший этап форсированного промышленного развития и ставивший целью диверсификацию источников поставок ресурсов (прежде всего, энергетических), стал проявлять заинтересованность в получении доступа к природным ресурсам Центральной Азии. Интерес Китая совпал по времени с обозначившимся в центральноази-атских странах стремлением диверсифицировать их внешнеэкономические связи и экспортные энергетические маршруты. На момент образования центральноазиатских государств почти вся трубопроводная инфраструктура, по которой транспортировались нефтегазовые ресурсы из ЦА на внешние рынки, проходила через Россию [Мирзоолимов]. Диверсификация каналов транспортировки нефти и газа, экспортных рынков для углеводородов и поступающих в нефтегазовую отрасль иностранных инвестиций приобрели большое значение для центральноазиатских государств. Комплементарность интересов Китая и стран Центральной Азии позволила сторонам наладить энергетическое сотрудничество. Туркменистан стал для Китая крупным экспортером газа, Казахстан — урана и нефти. Таджикистан и Киргизия рассматриваются как имеющие потенциал — пока еще нереализованный — для экспорта гидроэлектроэнергии и воды в Китай.
В нефтегазовом секторе магистральными партнерами КНР стали Казахстан и Туркменистан как имеющие крупнейшие в регионе нефтяные и газовые месторождения соответственно. Формами участия Китая в нефтегазовом сотрудничестве с центральноазиатскими странами стали импорт углеводородов, участие в разработке место-
рождений, оказание инженерно-технических услуг на нефтегазовых месторождениях, строительство трубопроводов, газо- и нефтеперерабатывающих заводов (например, строительство газоперерабатывающих заводов на месторождении Галкыныш и на правом берегу Амударьи в Туркменистане, модернизация Атырауского НПЗ в Казахстане, строительство НПЗ в СЭЗ Дангара в Таджикистане, НПЗ Джунда и Токмокский НПЗ в Киргизии).
Приступив к инвестированию в нефтегазовый сектор цен-тральноазиатских стран довольно поздно (например, в Казахстане ведущие позиции уже успели занять Нидерланды, Великобритания и США), Китай быстро смог нарастить свою долю в добыче углеводородов в регионе (зачастую благодаря инвестициям в проекты, которые не представлялись привлекательными для других иностранных инвесторов). Китаю удалось осуществить крупные капиталовложения в энергетический сектор Казахстана. Так, китайские нефтегазовые корпорации имеют значительные доли в шести из десяти крупнейших нефтедобывающих компаний Казахстана (по результатам 2018 г.): 8,33 % North Caspian Operating Co., 50 % «Ман-гистаумунайгаз», «Казгермунай» и «Каражанбасмунай», 100 % «СНПС-Актобемунайгаз» и «Бузачи Оперейтинг» [Тасымов, 2019]. В 2018 г. на принадлежащие Китаю активы пришлось около 18 % общего объема добычи нефти в Казахстане [Национальный энергетический..., с. 69].
В Туркменистане, который в отличие от Казахстана не продает свои газовые активы [Парамонов, Строков, с. 204], Китаю удалось получить права на разработку газовых месторождений или выступить в роли кредитора проектов освоения месторождений в обмен на поставки газа в счет погашения кредитов.
На настоящий момент функционируют две системы трубопроводов из Центральной Азии в Китай: нефтепроводная система Казахстан—Китай (начинается в Атырау на берегу Каспийского моря, проходит через Кенкияк, Кумколь и Атасу, выходит на погранпере-ход Алашанькоу и заканчивается в китайском Душаньцзы) и сеть газопроводов Центральная Азия—Китай (состоит из трех параллельных линий A, B и C и проходит по маршруту Туркменистан—Узбекистан—Казахстан—Китай). Трубопроводы строились с привлече-
нием китайского финансирования, и китайская сторона является их владельцем и оператором поставок на паритетных началах с соответствующими национальными компаниями стран Центральной Азии.
Пропускная способность нефтепровода Казахстан—Китай составляет 20 млн тонн нефти в год, из которых 10 млн т используются для транзита российской нефти, а около 2—3 млн т — для экспорта казахстанской нефти [Роснефть хочет...]. Нефтепровод Казахстан— Китай стал для Казахстана первым нефтепроводом, позволяющим напрямую (а не через Россию) осуществлять экспорт нефти за рубеж. При этом главным маршрутом экспорта казахстанской нефти по-прежнему остается проходящий через Россию нефтепровод КТК (Каспийский трубопроводный консорциум). В 2018 г. более 90 % экспорта казахстанской нефти прошло транзитом через территорию России [Национальный энергетический..., с. 74]. На этом фоне поставки казахстанской нефти по нефтепроводу Казахстан — Китай объемом 1,4 млн т в 2018 г. выглядят очень скромными.
Газопровод Центральная Азия—Китай также способствовал диверсификации экспортных маршрутов транспортировки газа трех центральноазиатских государств: по нему туркменский и в гораздо меньших объемах узбекский и казахстанский газ (10 и 5 млрд куб.м газа в год1 соответственно) поступает в Китай. Пропускная способность газопровода Центральная Азия—Китай составляет 55 млрд куб. м газа в год, а после строительства планируемой линии D, которая пройдет через Узбекистан, Киргизию и Таджикистан, объем поставок газа по газопроводу сможет достичь 85 млрд куб. м в год.
К настоящему моменту Китаю удалось занять монопольные позиции на газовом рынке Туркменистана. Если до 2009 г. 90 % поставок туркменского природного газа шло в Россию, то с 2017 г. Китай стал единственным крупным покупателем туркменского газа. В 2016 г. Россия временно приостановила покупку туркменского газа (из-за разногласий по цене), возобновив ее в 2019 г. подписани-
1 В соответствии с заключенным в 2018 г. соглашением между Казахстаном и Китаем экспорт казахстанского газа в КНР будет увеличен до 10 млрд кубометров газа в год в период 2019—2023 гг.
ем 5-летнего контракта на приобретение ежегодно до 5,5 млрд куб. м. В 2017 г. импорт туркменского газа прекратил Иран.
Помимо нефтегазовых ресурсов, большой привлекательностью для Китая обладают рудные месторождения Центральной Азии (урановые руды, редкоземельные и благородные металлы и пр.). Так, в середине 2000-х годов Китай проявил интерес к запасам урана (на этот регион приходится 17 % мировых запасов урана). Бурное развитие ядерной энергетики в КНР и реализуемая с 2007 г. политика накопления стратегических запасов урана обусловили растущие потребности Китая в нем.
Казахстан как мировой лидер по добыче природного урана и второй в мире по разведанным запасам урана, а также Узбекистан, обладающий значительными запасами урана, стали крупнейшими поставщиками урана для КНР. С 2012 г. Китай стал крупнейшим покупателем казахстанского урана, на него приходится более половины казахстанского экспорта урана. И с казахстанской, и с узбекской сторонами Китай создал совместные предприятия для проведения геологоразведки и освоения месторождений с последующей поставкой урана в КНР (в 2008 г. было создано китайско-казахстанское СП «Семизбай-U», а в 2009 г. — китайско-узбекское СП Uz-China Uran). Таджикистан и Киргизия, также обладающие запасами урана, пока не возобновили масштабную добычу урана и, соответственно, не проявляют встречной заинтересованности в сотрудничестве с Пекином в вопросах добычи урана.
Весьма велик интерес Китая к месторождениям золота и серебра в Центральной Азии. Интенсивно развивается сотрудничество в этом направлении с Таджикистаном. Более 80 % производства золота в Таджикистане в 2018 г. пришлось на компании с китайским капиталом: 73 % — на крупнейшее золотодобывающее предприятие Таджикистана «Зеравшан» (70 % в нем принадлежат китайской компании Zijin Mining) и 13 % — на предприятие «Пакрут», принадлежащее China Nonferrous Gold Limited [Золото Таджикистана...]. В 2019 г. китайская компания ТВЕА получила право на разработку золотых месторождений Верхний Кумарг и Дуоба в масштабах, необходимых для возмещения ранее вложенных ею средств на постройку ТЭЦ Ду-шанбе-2. В 2019 г. Китай также получил лицензию на разработку ме-
сторождения серебра Якчилва. В 2020 г. совместная китайско-таджикская компания TALKO Gold построила крупный производственный комплекс на рудном месторождении Кончоч, который, как ожидается, станет лидером по переработке сурьмяного концентрата в Центральной Азии с мировой долей переработки в 10 %.
Китайские компании также получили права на разработку золоторудных месторождений Киргизии (нередко по схеме «инвестиции/ кредиты в обмен на месторождения»). Так, крупное месторождение Талды-Булак Левобережный разрабатывается киргизско-китайской компанией «Алтынкен» (60 % которой принадлежит китайской Superb Pacific). Китайские компании получили лицензии на разработку месторождений Иштамбери (в 2008 г.), Бучук (2009 г.), Ку-ру-Тегерек (2013 г.) и Шамбесай (2017 г.). Однако работа китайских золотодобытчиков в Киргизии сильно осложнена систематическими протестами со стороны местного населения.
Третий приоритет Пекина в Центральной Азии, особенно отчетливо проявившийся с началом реализации инициативы «Пояс и путь», — это поиск новых внешних рынков сбыта товаров и услуг китайских компаний, специализирующихся на строительстве, развитии инфраструктуры и создании новых производственных мощностей. Предоставление китайской стороной кредитов центральноа-зиатским партнерам зачастую сопровождается наймом китайских подрядчиков для реализации соответствующих проектов строительства промышленных и инфраструктурных объектов в Центральной Азии (НПЗ, горно-обогатительных комбинатов, фабрик, транспортной и энергетической инфраструктуры, телекоммуникационных сетей и пр.). Занятие ниши в инфраструктурном развитии региона сулит огромные прибыли. Так, например, по состоянию на 2018 г., только в Казахстане с китайскими компаниями было заключено различных контрактов о подряде на строительство на общую сумму около 32 млрд долл. [Дуйвай тоуцзы хэцзо...]. Только в 2018 г. китайские предприятия подписали в Казахстане 258 новых контрактов на подрядные работы общей стоимостью 4,36 млрд долл.[Дуйвай тоуц-зы хэцзо...].
Силами китайских подрядчиков были модернизированы или построены новые ТЭЦ и ГЭС (ТЭЦ в Бишкеке, ТЭЦ Душанбе-2,
ГЭС на канале Бозсу под Ташкентом), сооружены новые линии электропередач (ЛЭП Датка—Кемин в Киргизии; ЛЭП Юг—Север, Лолазор—Хатлон, Худжанд—Айни, Айни—Рудаки и Душанбе—Оби Гарм, Рогун—Душанбе в Таджикистане). Китайские компании построили и реконструировали шоссейные и железные дороги в Киргизии и Таджикистане, возвели мосты и тоннели (тоннели Шахри-стон, Хатлон, Шар-Шар в Таджикистане, Камчик в Узбекистане). Этот список можно продолжать. Вовлеченность Китая в инфраструктурное развитие Центральной Азии и оказание различных инженерно-технических услуг велика.
Побочным эффектом инфраструктурного развития Центральной Азии стала локализация на территории региона производств, выпускающих строительные материалы. Произошел даже бум появления цементных заводов: при участии китайских инвесторов в Таджикистане, Киргизии и Узбекистане было построено несколько цементных заводов.
Четвертым приоритетом Пекина, также ярко проявившимся с реализацией инициативы «Пояс и путь», является создание международных транспортных коридоров, призванных поддержать экспортные потоки Китая. Центральная Азия в этой связи рассматривается Пекином скорее как транзитный пункт на пути к европейским и ближневосточным рынкам, нежели конечный пункт назначения1. Создаваемая в регионе транспортная инфраструктура призвана связать Китай с ключевыми мировыми рынками. Пока, к настоящему моменту, из пяти центральноазиатских государств только Казахстан сумел в наибольшей степени реализовать свой транзитный потенциал.
И, наконец, в-пятых, расширение экономического присутствия в регионе рассматривается Пекином в контексте обретения дипломатической поддержки от стран региона как по «проблемному» уйгурскому вопросу, так и по широкому спектру вопросов международной повестки.
1 Это, однако, не отменяет заинтересованности Китая в создании развитой транспортной сети в Центральной Азии с целью выхода на центральноазиатские рынки и содействия экономическому процветанию региона.
В целом, в завершение статьи можно указать на то, что с течением времени движущие силы китайской экономической активности в ЦА несколько изменились. В сфере торговли в течение ряда последних лет Пекин столкнулся с некоторыми ограничителями ее дальнейшему расширению, что связано с созданием ЕАЭС в 2015 г., невысокими перспективами формирования зон свободной торговли между Китаем и странами региона и невысокой платежеспособностью потребительского рынка Центральной Азии. Это не значит, что товарооборот не будет расти, но нужно понимать, что его рост более не будет форсированным. Также с 2013 г., даты выдвижения инициативы «Пояс и путь», в своей внешнеэкономической активности Пекин сместил акценты с занятия ниши в нефтегазовом секторе стран ЦА на расширение участия в инфраструктурном развитии региона и создание международных транспортных коридоров, проходящих через Центральную Азию и ориентированных на Китай. Нефтегазовое сотрудничество Китая со странами региона продолжит развиваться, но с учетом ряда важных обстоятельств: в декабре 2019 г. был сдан в эксплуатацию газопровод из России в Китай «Сила Сибири» с экспортной пропускной способностью 38 млрд куб. м в год, успешно развивается целый ряд российско-китайских проектов в области сжиженного природного газа (Ямал СПГ, Арктик СПГ-2), Китай успешно диверсифицирует свой импорт энергетических ресурсов в то время, как проект прокладки линии D газопровода Центральная Азия — Китай пока пробуксовывает. Исходя из этого, можно предположить, что в фокусе усилий Китая останется расширение участия в инфраструктурном развитии региона и то, что китайцы называют «сотрудничество в области производственных мощностей».
Библиографический список
Бюджет для граждан. Проект 2020. URL: https://www.mf.uz/media/file/state-budget/pub/citizens_budget_2020_ru.pdf (дата обращения: 10.05.2020).
Валовый приток прямых инвестиций в Казахстан. URL: https://nationalb ank.kz/?docid=680&switch=russian (дата обращения: 11.05.2020).
Жуков С.В., Резникова О.Б. Центральная Азия и Китай: экономическое взаимодействие в условиях глобализации. М.: ИМЭМО РАН, 2009. 180 с.
Золото Таджикистана переходит Китаю. 03.09.2019. URL: https://knews.kg/ 2019/09/03/zoloto-tadzhikistana-perehodit-kitayu/ (дата обращения: 13.05.2020).
Мирзоолимов М.М. Центрально-азиатская трубопроводная геополитика // Мир и политика. 2012. № 6. URL: http://www.intelros.ru/readroom/mir-i-politika/ m6-2012/14920-centralno-aziatskaya-truboprovodnaya-geopolitika.html (дата обращения: 01.05.2020).
Национальный энергетический доклад 2019. URL: http://www.kazenergy. com/upload/document/energy-report/NationalReport19_ru.pdf (дата обращения: 05.05.2020).
Отчет о состоянии государственного долга за 2018. URL: http://minfin.tj/ index.php?do=static&page=gosdolg#vdolg (дата обращения: 10.05.2020).
Парамонов В., Строков А. Китайское присутствие в нефтегазовой отрасли // Центральная Азия и Кавказ. 2015. Том 18. № 3—4. С. 200—212.
Поступление прямых иностранных инвестиций в 2019 г. URL: http:// www.stat.kg/ru/news/postuplenie-pryamyh-inostrannyh-investicij-v-2019-godu/ (дата обращения: 07.05.2020).
Роснефть хочет нарастить экспорт нефти в Китай через Казахстан до 18 млн тонн в год. 09.10.2017. URL: https://www.kaztransoil.kz/ru/press-centre/publication s/rosneft_hochet_narastit_eksport_nefti_v_kitay_cherez_kazahstan_do_18_mln_tonn _v_god/ (дата обращения: 13.05.2020).
Статистика внешнего долга. URL: https://nationalbank.kz/?docid=346&switch =russian (дата обращения: 06.05.2020).
Структура государственного внешнего долга КР на 31.01.2020. URL: http:// www.minfin.kg/ru/novosti/mamlekettik-karyz/tyshky-karyz/struktura-gosudarstvenno go -vneshnego-dolga-kyrgyzs (дата обращения: 12.05.2020).
Тасымов Д. Кто добывает и продает казахстанскую нефть. 23.08.2019. URL: https://kursiv.kz/news/vlast-i-biznes/2019-08/kto-dobyvaet-i-prodaet-kazakhstansku yu-neft (дата обращения: 03.05.2020).
Дуйвай тоуцзы хэцзо гобе (дицю) чжинань. Хасакэсытань (2019 няньбань) : [Страновое (региональное) руководство по иностранному инвестиционному сотрудничеству. Казахстан (издание 2019 г.)]. URL: http://fec.mofcom.gov.cn/article/ gbdqzn/# (дата обращения: 12.05.2020). (На кит. яз.).
Чжунго дуйвай тоуцзы фачжань баогао : [Доклад о развитии китайских иностранных инвестиций], 2018, 2019. URL: http://fec.mofcom.gov.cn/article/tzhzcj/ tzhz/ (дата обращения: 12.05.2020). (На кит. яз.).
European Union, Trade in goods with Central Asia. URL: https://webgate.ec.euro pa.eu/isdb_results/factsheets/region/details_central-asia-5_en.pdf (accessed: 02.05.2020).
References
Byudzhet dlya grazhdan. Proyekt 2020 [Budget for citizens. Project 2020]. URL: https://www.mf.uz/media/file/state-budget/pub/citizens_budget_2020_ru.pdf (accessed: 10 May, 2020). (In Russian).
Duiwai touzi hezuo guo bie (diqti) zhinan. Hasake sitan (2019 nianban) [Country (regional) guide for foreign investment cooperation. Kazakhstan (2019 edition)]. URL: http://fec.mofcom.gov.cn/article/gbdqzn/# (accessed: 12 May, 2020). (In Chinese).
European Union, Trade in goods with Central Asia. URL: https://webgate.ec. europa.eu/isdb_results/factsheets/region/details_central-asia-5_en.pdf (accessed: 2 May, 2020).
Mirzoolimov, M.M. (2012). Tsentral'no-aziatskaya truboprovodnaya geopolitika [Central Asian Pipeline Geopolitics], World and Politics, No. 6. URL: http://www. intelros.ru/readroom/mir-i-politika/m6-2012/14920-centralno-aziatskaya-truboprovo dnaya-geopolitika.html (accessed: 1 May, 2020). (In Russian).
Natsional'nyy energeticheskiy doklad 2019 [National Energy Report 2019]. URL: http://www.kazenergy.com/upload/document/energy-report/NationalReport19_ru.pdf (accessed: 5 May, 2020). (In Russian).
Otchet o sostoyanii gosudarstvennogo dolga za 2018 [State Debt Report 2018]. URL: http://minfin.tj/index.php?do=static&page=gosdolg#vdolg (accessed: 10 May, 2020). (In Russian).
Paramonov, V., Strokov, A. (2015). Kitayskoye prisutstviye v neftegazovoy otrasli [Chinese presence in the oil and gas industry], Central Asia and the Caucasus, Vol. 18 (3— 4): 200—212. (InRussian).
Postupleniye pryamykh inostrannykh investitsiy v 2019 godu [Foreign direct investment in 2019]. URL: http://www.stat.kg/ru/news/postuplenie-pryamyh-inostra nnyh-investicij-v-2019-godu/ (accessed: 7 May, 2020). (In Russian).
Rosneft' khochet narastit' eksport nefti v Kitay cherez Kazakhstan do 18 mln tonn v god [Rosneft wants to increase oil exports to China through Kazakhstan to 18 million tons peryear], 09.10.2017. URL: https://www.kaztransoil.kz/ru/press-centre/publicatio ns/rosneft_hochet_narastit_eksport_nefti_v_kitay_cherez_kazahstan_do_18_mln_ton n_v_god/ (accessed: 13 May, 2020). (In Russian).
Statistika vneshnego dolga [External Debt Statistics]. URL: https://nationalban k.kz/?docid=346&switch=russian (accessed: 6 May, 2020). (In Russian).
Struktura gosudarstvennogo vneshnego dolga KR na 31.01.2020 [The structure of the state external debt of the Kyrgyz Republic as of 01/31/2020]. URL: http:// www.minfin.kg/ru/novosti/mamlekettik-karyz/tyshky-karyz/struktura-gosudarstvenno go-vneshnego-dolga-kyrgyzs (accessed: 12 May, 2020). (In Russian).
Tasymov D. Kto dobyvayet i prodayet kazakhstanskuyu neft' [Who produces and sells Kazakhstani oil], 23.08.2019. URL: https://kursiv.kz/news/vlast-i-biznes/2019-08/kto-dobyvaet-i-prodaet-kazakhstanskuyu-neft (accessed: 3 May, 2020). (In Russian).
Valovyy pritok pryamykh investitsiy v Kazakhstan [Gross inflow of direct investment in Kazakhstan]. URL: https://nationalbank.kz/?docid=680&switch=russ ian (accessed: 11 May, 2020). (In Russian).
Zhongguo duiwai touzi fazhan baogao [Report on Development of China's Outward Investment], 2018, 2019. URL: http://fec.mofcom.gov.cn/article/tzhzcj/tzhz/ (accessed: 12 May, 2020). (In Chinese).
Zhukov, S.V., Reznikova, O.B. (2009). Tsentral'naya Aziya i Kitay: ekonomi-cheskoye vzaimodeystviye v usloviyakh globalizatsii [Central Asia and China: economic interaction in the context of globalization], Moscow, IMEMORAN, 180 p. (In Russian).
Zoloto Tadzhikistana perekhodit Kitayu [Tajikistan's gold goes to China], 03.09.2019. URL: https://knews.kg/2019/09/03/zoloto-tadzhikistana-perehodit-kitayu/ (accessed: 13 May, 2020). (In Russian).
