CC BY
41Центрально-Азиатский вектор во внешней политике Пекина и некоторые проблемы современного российско-китайского взаимодействия в регионе
Демидов Евгений Викторович,
студент, Московский государственный институт международных отношений (Университет) МИД России, кафедра Востоковедения, [email protected]
В статье «Центрально-Азиатский вектор во внешней политике Пекина и некоторые проблемы современного российско-китайского взаимодействия в регионе» рассматривается проблема проникновения Китая в Центрально-Азиатский регион и возможных последствий экономического и политического присутствия КНР в регионе для интересов Российской Федерации. Становление Китая в роли глобальной державы является одним из реальных «вызовов» внешнеполитическому потенциалу России, особенно в регионе Центральной Азии, традиционно рассматриваемому Москвой в качестве сферы своего экономического и военно-политического влияния. Экономика КНР в последние десятилетия была локомотивом роста мировой и региональной экономики, а стремление КНР добиться максимальной диверсификации источников получения сырьевых и энергетических ресурсов для «всемирной китайской фабрики» оказывает существенной воздействие на глобальный и региональные рынки. В этой связи попытка анализа целенаправленных шагов Китая по удовлетворению потребностей своей экономики за счет центрально-азиатских ресурсов и рынков будет интересна как специалистам, так и широкому кругу читателей. Автор последовательно рассматривает методы укрепления влияния Пекина в отдельных странах Центральной Азии в текущем десятилетии XXI века, подвергает тщательному рассмотрению исторические аспекты взаимодействия России и Китая в регионе, а также то, в какой степени они способны повлиять на развитие диалога двух стран в будущем.
Ключевые слова: Россия, Китай, Центральная Азия, Экономический пояс Шелкового пути, Евразийский экономический союз, экономика и инвестиции в Центральной Азии, Казахстан, Киргизия, Узбекистан, Таджикистан, Туркменистан
Россия и Китай исторически являются двумя ключевыми «игроками» в Центральной Азии, в регионе, расположенном в самом сердце евразийского континента, на стыке цивилизаций и культурных ареалов и богатого различными ресурсами. Еще в ХМ1-ХУШ веках страны начали стремиться к усилению влияния в Центральной Азии, в XVIII веке Цинская империя завоевала Восточный Туркестан. К началу XIX века в результате деятельности по присоединению новых территорий государства «приблизились» друг к другу настолько, что активизация контактов и обсуждение вопроса о российско-китайской границе в Центральной Азии становилось неизбежным.
Необходимо отметить, что в XIX веке, когда границы между двумя империями сложились окончательно и с тех пор оставались практически неизменными, российско-китайское сотрудничество испытывало значительные трудности на фоне того, что положение Поднебесной ухудшалось в силу многочисленных факторов. К ним следует в первую очередь отнести подъем национальных движений в Восточном Туркестане и последовавший за ним Кульджинский (или Илийский) кризис, ослабление позиций Китая в результате Опиумных войн, растущая военная и политическая мощь России. Кульджинский трактат 1851 года и Чугучакский протокол 1864 года, заложившие правовую основу торгово-экономических и политических отношений между государствами, следует считать успехом русской дипломатии, ставшим, тем не менее, возможным благодаря тому, что текущий военно-политический баланс в регионе и в мире складывался далеко не в пользу Китая.
Новый виток борьбы за влияние в Центральной Азии начался после распада СССР. В новую «игру» наряду с Китаем включились Иран и Пакистан. Растущая мощь Пекина и растущие соответственно потенциалу страны внешнеполитические «аппетиты» определили особый интерес КНР в исследуемом регионе. На пути обретения новых политико-экономических рычагов в Центральной Азии Китай добился немалых успехов уже в первом десятилетии 21 века. Тем не менее, стремительную активизацию усилий властей КНР на центрально-азиатском направлении обычно связывают с приходом к власти пятого поколения китайских руководителей во главе с Си Цзиньпином.
В настоящее время центрально-азиатский вектор занимает ключевое положение во внешней политике Китая. Инвестиционная активность КНР, взаимодействие в рамках реализации проекта «Экономического пояса Шелкового пути» с республиками Центральной Азии, ранее входившими в состав СССР, а именно с Казахстаном и Киргизией, являющимися, наряду с Россией, Арменией и Беларусью участниками ЕАЭС, а также с Таджикистаном, Узбекистаном и Туркменистаном - лучшее доказательство, позволяющее говорить о том, насколько важен для Поднебесной данный регион. При этом указанным странам отведена одна из ключевых ролей в достижении целей, поставленных китайским руководством в процессе концептуализации стратегии ЭПШП.
По данным международной аудиторской компании PricewaterhouseCoopers, в 2016 году Китай инвестировал в капитальное строительство в странах и регионах, располагающихся вдоль экономического пояса Шелкового пути, до 500 млрд. долларов США, причем отмечалось, что ежегодный прирост капиталовложений в данных странах увеличился на треть с 2013 года, когда председатель КНР Си Цзиньпин выдвинул инициативу о строительстве ЭПШП[9].
По объему прямых инвестиций в казахскую экономику - второю экономику ЕАЭС после России - в 2014, 2015 и первых трех кварталах 2016 года КНР превзошла Российскую Федерацию без малого на 300 млн. долларов, объем прямых капиталовложений за указанный период составил 2,93 млрд. долларов или 5,5% от всех ПИИ в Казахстан[6].
Существенна также доля Китая в ПИИ Киргизии - другой страны региона, также входящей в ЕАЭС, она составляет 15,4% от общего объема прямых капиталовложений
О £
ю
5
9
2 а
7
г-
сэ
сч
£
б
а
2 о
в экономику республики в 2014 и 2015 годах, хотя по данному показателю КНР и уступает России (3,08 млрд. долларов и 27,9% от всех ПИИ, накопленных в Киргизии за указанный период) [8].
В расширении экономического влияния Пекина важную роль играют льготные дешевые долгосрочные кредиты, которые предоставляются странам Центральной Азии. Например, в 2013 году Эксимбанк Китая предоставил Бишкеку кредит на модернизацию крупнейшей столичной ТЭЦ, условия которого таковы: заем в размере 386 млн. долл. США предоставлен под 2% годовых, срок кредита - 20 лет, причем льготный период продлится 11 лет. Стоит отметить, что в исследуемом регионе Пекин в основном кредитует отрасли и предприятия, связанные с добычей полезных ископаемых, выработкой электроэнергии, инфраструктурные проекты, строительство автомагистралей и железных дорог, ЛЭП.
В то же время, к концу 2016 года другое Центрально-Азиатское государство, Таджикистан, задолжало тому же Экспортно-импортному банку сумму в размере 1,162 млрд. долл., что составляет 50% прямого государственного долга, обслуживаемого правительством республики. При этом остаток долга перед Антикризисным Фондом ЕврАзЕс, чуть менее 90% взносов в которой осуществляются Россией, составляет 67,67 млн. долл. [10] В настоящее время, как отмечают аналитики различных таджикских интернет-источников, Таджикистан попал в долговую «кабалу» Китая, велики опасения по поводу дальнейшего усиления зависимости республики от Пекина. Некоторые интернет-издания, оценивая степень нависающей над страной угрозы, даже предполагают, что по самому пессимистичному сценарию, пусть и не совсем реалистичному, Душанбе может уступить своему восточному соседу некоторые территории Горно-Бадахшанской автономной области в счет оплаты долга [2].
По данным Национального банка Республики Казахстан, к концу сентября 2016 года Китай (без учета Гонконга и Макао) превосходил Россию по доле в структуре внешнего долга Казахстана -без малого 7,5% (12,3 млрд. долл.) против 5,6% (9,29 млрд. долл.) [7]. По этому показателю КНР делит третью позицию с США, больше всего Астана должна Нидерландам и Великобритании.
В июне 2016 года председатель КНР Си Цзиньпин посетил с визитом Узбекистан. Помимо подписания совместного заявления о всестороннем стратегичес-
ком партнерстве между двумя странами, Китай открыл Узбекистану кредитную линию в размере 2,7 млрд. долл., в то время как на 2016 год общий объем китайских инвестиций в узбекскую экономику, по оценкам экспертов, составлял от 6 до 7 млрд. долл. Крупные займы также предоставляются КНР Туркмении, однако здесь речь идет в основном о вложениях в нефтегазовую отрасль.
О внушительном экономическом присутствии Китая в регионе также говорит и объем торговли КНР со странами Центральной Азии. Самые свежие статистические данные, за январь-декабрь 2016 года, имеются по двум Центрально-Азиатским странам-участницам ЕАЭС, Казахстану и Киргизии, они опубликованы на сайте Евразийской экономической комиссии.
Товарооборот Казахстана со странами ЕАЭС, в частности, с Россией, упал в 2016 году по сравнению с 2015 годом и составил 3,91 млрд. долл., в то время как годом ранее он остановился на отметке в 5,12 млрд. долл. Торговля с Китаем также сократилась с 10,56 млрд. долл. до 7,88 млрд. долл. на фоне серьезного сокращения казахской торговли в целом. Однако доля КНР в общем объеме товарооборота и в 2015 году, и в 2016 году была выше доли торговли со странами ЕАЭС более чем в два раза и составила 17,5% и 16,3% соответственно, тогда как доля Сообщества составила 8,5% в 2015 году и 8% в 2016 году [1].
Намного более серьезный дисбаланс между торговлей с членами ЕАЭС и Пекином наблюдается во внешней торговле Киргизии. Доля стран ЕАЭС в ее внешнеторговом обороте упала с 12,7% (417 млн. долл.) до 11,9% (399,7 млн. долл.), тогда как доля КНР увеличилась с 34% (1,06 млрд. долл.) до 44,2% (1,54 млрд. долл.) - больше торгового оборота со странами ЕАЭС, включая Россию, почти в четыре раза. Однако, если в случае Казахстана отмечается положительное сальдо торговли с Китаем, то у Киргизии наблюдается внушительное отрицательное сальдо (1,388 млрд. долл. в 2016 году) - импорт из КНР более в чем в восемнадцать раз превышает экспорт в Поднебесную [1]. При этом значительную долю в структуре киргизского экспорта имеет реэкспорт товаров из Китая.
Россия остается ведущим торговым партнером Узбекистана, однако доля РФ в товарообороте республики снижается, а Китая - увеличивается [11]. Отмечается, что торговля Таджикистана с Россией, Казахстаном и Киргизией также со-
кращается, в то время как торговля с КНР, как и товарооборот с Узбекистаном, растет [4].
Необходимо отметить, что экономическое проникновение Китая в Центральную Азию - на данный момент единственный мощный инструмент распространения китайского влияния в регионе. Однако на протяжении десятилетий главной задачей Пекина на данном направлении являлось не приобретение экономических рычагов влияния на страны ЦА как таковых, а обеспечение безопасности, в том числе борьба с радикальными мусульманскими силами в Синьцзян-Уйгур-ском автономном районе, борьба с влиянием радикального исламизма, особенно ввиду наличия такого соседа, как Афганистан. В частности, еще до 18 съезда КПК и прихода к власти пятого поколения китайских лидеров во главе с Си Цзиньпином, в 2010 году, сотрудник Синьцзянского университета профессор Института экономики и управления Цинь Фанмин и его коллега, доцент Института науки и техники Сунь Цинган, отмечали в качестве первоочередной задачи КНР на центрально-азиатском направлении обеспечение региональной безопасности, в особенности, вблизи своих границ, а в числе главных угроз называли американское военное присутствие в Афганистане [16]. Интересно, что визит председателя КнР Си Цзиньпина в Казахстан в сентябре 2013 года и его лекция в Назарбаев-Университете, в ходе которой он впервые на официальном уровне выдвинул концепцию «Экономического пояса Шелкового пути», состоялись всего через несколько месяцев после того, как президент Афганистана Хамид Карзай объявил о завершении передачи ответственности за обеспечение безопасности в стране от войск международной коалиции во главе с США подразделениям афганской армии [3]. Несмотря на сохранение контингента американских войск в Афганистане, активизация дипломатических усилий Пекина и беспрецедентное наращивание экономического влияния в Центральной Азии совпали с выводом главных сил НАТО из страны, непосредственно примыкающей к региону и являющейся источником террористической угрозы, ключевой производственной «базой» азиатской и мировой наркоторговли. Значительное увеличение экономической мощи не является единственной либо приоритетной целью Китая в регионе, экономическое «наступление» Пекина всегда идет рука об руку с обеспечением интересов безопасности, вместе с тем, скорее всего, оно
стало возможным не в последнюю очередь благодаря некоторому снижению военно-политической напряженности в регионе и уменьшения присутствия США. Экономическая экспансия необходима стране для того, чтобы окончательно «привязать» Центрально-Азиатские государства к себе, интегрировать их, насколько возможно, в свою экономическую систему (об успехе подобной «интеграции», по сути представляющей собой поглощение экономическим гигантом экономических «карликов», свидетельствуют приведенные выше данные по торгово-экономическому сотрудничеству с двумя небольшими «товарищами» огромного китайского «дракона», Киргизией и Таджикистаном) и впоследствии контролировать политико-экономические процессы в регионе. Таким образом, Китай, заняв комфортное положение по отношению к западным соседям, сможет минимизировать потенциальные угрозы, исходящие оттуда, а также извлечь максимально возможную выгоду из торгово-экономического партнерства, используя республики Центральной Азии как сырьевую базу собственной промышленности.
О «соединении Запада и Востока», для которого имеются исторические предпосылки и о котором тремя годами позднее говорил Си Цзиньпин в Назарбаев-Университете [15], Цинь Фанмин и Сунь Цинган упоминают даже не во вторую очередь после изучения вопроса безопасности и афганского вопроса. Объясняя, почему Центральная Азия так важна для Китая помимо необходимости создать мирную «среду» вблизи китайских границ, ученые акцентируют внимание на наличии у Центрально-Азиатских стран большого количества природных ресурсов, доступ к которым позволит Китаю в будущем обеспечить стабильный экономический рост [16]. Говоря о роли стран рассматриваемого региона в строительстве ЭПШП профессор Китайского народного университета (????), доктор экономических наук Лю Вэй и директор шанхайского отделения Государственного банка развития Китая, доктор экономических наук Го Лянь также в первую очередь отмечают сырьевой фактор в числе причин, объясняющих повышенный интерес Китая к странам Центральной Азии [14, с. 83]. Последние в обмен на свои ресурсы и предоставление рынков сбыта для продукции промышленности запада Китая, не способной конкурировать по качеству производимых товаров с производствами на восточном и юго-восточ-
ном побережье страны, получают от Пекина технологии и инвестиции, необходимые для модернизации собственной экономики. Тем не менее, существует явная угроза окончательного превращения Центрально-Азиатских государств в «сырьевой придаток» Китая.
Россия поддерживает союзнические отношения со странами региона за счет факторов, уходящих корнями в историю, в частности, в общее советское прошлое. Во-первых, пять Центрально-Азиатских республик входили в состав СССР, до этого были частью Российской Империи, между ними и Россией сложились устойчивые экономические и социально-экономические связи. Местные правящие элиты и властные структуры по характеру схожи с российскими, поскольку во всех странах региона после прекращения существования СССР у власти остались бывшие партийные функционеры. Их правовые системы схожи с правовой системой РФ, а новые правовые нормы, принимаемые законодательными органами, часто копируют аналогичные российские. Военно-политическое влияние России, подкрепленное, помимо прочего, наличием российских военных баз в Киргизии и Таджикистане, дополняется традиционным культурно-цивилизационным влиянием. Русский язык имеет статус хоть и не государственного, но официального языка в Казахстане и в Киргизии, используется в делопроизводственном процессе в Таджикистане (в Таджикистане статус русского языка также закреплен в конституции страны, согласно ей, русский язык - «язык межнационального общения») и Узбекистане.
Согласно Концепции внешней политики Российской Федерации 2016 г., приоритетным направлением внешней политики России является развитие двустороннего и многостороннего сотрудничества с государствами-участниками СНГ, в качестве ключевой рассматривается задача углубления и расширения интеграции в рамках ЕАЭС [5]. Таким образом, развитие отношений со странами Центральной Азии - одно из важнейших направлений внешней политики РФ. Тем не менее, постепенно ослабевают экономические связи со странами региона, в том числе с региональными странами-участницами ЕАЭС в результате активных усилий КНР и затяжного экономического кризиса в России, что в перспективе может помешать углублению интеграционных процессов в ЕАЭС.
Единственным на данный момент документом, в общих чертах регламен-
тирующим сотрудничество между ЕАЭС и Китаем является Совместное заявление Российской Федерации и Китайской Народной Республики о сотрудничестве по сопряжению строительства Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шелкового пути. Однако если китайские исследователи концепции «Один пояс - один путь», в частности, Лю Вей и Го Лянь, и затрагивают тему сотрудничества с Россией в рамках реализации проекта, то речь идет в основном о развитии лишь двусторонних отношений «особого типа» с Россией как одной из стран, располагающихся вдоль «Нового Шелкового пути», одной из сопредельных с Китаем стран, а не о сопряжении строительства ЭПШП и ЕАЭС. О Центральной Азии зачастую говорится исключительно как об отдельном регионе.
До 2015 года, когда было подписано Совместное заявление, на различных межведомственных консультациях позиция китайской стороны заключалась в том, что акцент в продвижении концепции ЭПШП будет делаться именно на двустороннем сотрудничестве. Еще в 2013 году, три месяца спустя после поездки в Казахстан, Си Цзиньпин посетил с визитом Таджикистан и в ходе переговоров даже назвал Китай и Таджикистан «братьями, которым нужно идти вперед, держась за руки» [15, с. 24].
Уже сегодня просматривается некоторое различие в понимании сторонами того, что с точки зрения системного подхода к международным отношениям из себя представляет регион Центральной Азии. Москва намерена развивать сотрудничество в формате многосторонних структур, рассчитывая на особые союзнические отношения со странами региона. Китайское же руководство при этом, проявляя слабый интерес к реализации масштабных политических инициатив в рамках международных организаций, старается решать различные проблемы исключительно через двусторонние контакты с различными странами. КНР формирует «вокруг себя» особую систему межгосударственных отношений, в которой ключевые вопросы решаются непосредственно в парах Китай - государство-партнер по диалогу. Таким образом, для Пекина сотрудничество с каждым Центрально-Азиатским государством, как и с Россией, в отдельности приоритетнее участия в работе ШОС и состыковки проектов ЭПШП и ЕАЭС.
Истоки подобной нарождающейся подсистемы международных отношений
О £
ю
I
9
2 а
7
г-
CS
сч £
б
2 о
лежат в синоцентричной концепции мироустройства, сформировавшейся сотни лет назад в Восточной Азии на базе культуры и хозяйственной жизни китайских племен, проживавших в своей массе в бассейнах рек Хуанхэ и Янцзы со второго тысячелетия до н.э. В ее рамках весь мир рассматривается как однополярная система с одним «полюсом притяжения» -Сыном Неба во главе, на вершине мировой иерархии. По степени удаления от «центра» выделялись разные зоны, известный американский синолог Дж. Фэр-бэнк выделяет три таких зоны. Это «Зона китайской культуры», «Внутренняя азиатская зона», «Внешняя зона» («дальние регионы»). Во вторую из них, по отношению к которой даже не применялось определение «внешний», относилась и Центральная Азия [13, с. 2].
С экономической точки зрения уже наблюдается «поворот», отчасти вынужденный, большинства центральноазиат-ских стран в сторону своего восточного соседа. Учитывая приведенную выше специфику отношений Китая с окружающим миром, России, помимо традиционных региональных «опор» (главным образом военно-политической и культурно-циви-лизационной), проигрывая Поднебесной в гонке за установление экономического господства в Центральной Азии, стоит сделать упор на более интенсивную работу с нынешними политическими элитами государств региона, методы публичной и культурной дипломатии.
Позиции нашей страны укрепляет и историческая память народов Центральной Азии. Подавляющее число населения региона - мусульмане. Во времена Российской Империи ситуация в центрально-азиатских владениях страны оставалась относительно спокойной благодаря мудрому и расчетливому курсу «центра». Китай всегда полагался на жесткие методы управления, в китайском Восточном Туркестане то и дело возникали очаги сопротивления мусульманского населения, проблема уйгурского сепаратизма стоит перед Пекином до сих пор, китайские власти вынуждены постоянно следить за потенциальными угрозами, связанными с исламским сепаратизмом. За военное покорение северозападных «варваров» выступал, например, китайский историк XIX века Вэй Юань. Он отстаивал необходимость навязывания им конфуцианской морали и культуры. За подобными устремлениями Вэй Юаня стояли прагматические государственные интересы, причем, что интересно, перекликающие с нынешними.
В частности, покорение данного региона, по его мнению, было выгодно Китаю с точки зрения его богатства природными ресурсами и обеспечения безопасности западных рубежей империи [12, с. 36]. Таким образом, можно сделать вывод, что сами жители Центральной Азии имеют больше причин для опасений относительно взаимодействия с восточным соседом, чем с северным.
В любом случае, российскому руководству, как и дипломатам, предстоит серьезная работа по обеспечению интересов страны в Центральной Азии, причем необходимо делать это очень искусно1 , без ущерба сохранению и развитию всестороннего партнерства и сотрудничества с Китаем.
Литература
Евразийская экономическая комиссия. Официальный интернет-ресурс. Режим доступа http:// www.eurasiancommission.org/ru/act/ integr_i_makroec/dep_sta1/tradesta1/tables/ extra/Pages/2016/l2.aspx, открытый. Дата обращения: 05.03.17.
Интернет-ресурс «Tajikistan today». Режим доступа http://today.tj/tadzhikistan/ 616-chem-mozhet-rasplachivatsya-tadzhikistan-za-svoi-dolgi-pered-kitaem.html, открытый. Дата обращения: 12.03.17.
Информационное агентство России ТАСС. Режим доступа http://tass.ru/ mezhdunarodnaya-panorama/618050, открытый. Дата обращения: 12.03.17.
Информационное агентство «Avesta». Режим доступа http://avesta.tj/2016/06/ 20/obem-torgovli-tadzhikistana-so-stranam-shos-sostavil-svyshe-1-1-mlrd/, открытый. Дата обращения: 12.03.17.
Официальный интернет-портал правовой информации РФ. Режим доступа http://publication.pravo.gov.ru/Document/ View/0001201612010045, открытый. Дата обращения: 30.03.17.
Национальный банк Казахстана. Официальный интернет-ресурс. Режим доступа http://www.nationalbank.kz/ ?docid=680&switch=russian, открытый. Дата обращения: 05.03.17.
Национальный банк Казахстана. Официальный интернет-ресурс. Режим доступа http://www.nationalbank.kz/ ?docid=346&switch=russian, открытый. Дата обращения: 05.03.17.
Национальный статистический комитет Кыргызской Республики. Режим доступа http://stat.kg/ru/statistics/investicii/, открытый.
Новостное агентство «Синьхуа». Ре-
жим доступа http://russian.news.cn/2017-02/16/с_136061030.Мт,открытый. Дата обращения: 21.03.17.
Министерство финансов Республики Таджикистан. Режим доступа http:// minfin.tj/index.php?do=static&page =gosdolg, открытый. Дата обращения: 09.03.17.
Министерство экономического развития Российской Федерации. Единый портал внешнеэкономической информации. Режим доступа http://www.ved.gov.ru/ exportcountries/uz/about_uz/ved_uz/, открытый. Дата обращения: 12.03.17.
Политика России и Китая в Центральной Азии во второй половине XIX - начале XXI в. / [И.В. Анисимова и др. ; науч. ред. В.П. Зиновьев] ; Алтайский гос. ун-т, Ист. фак., Каф. востоковедения, Алтайский междунар. центр азиат. исслед. - Барнаул : Азбука, 2014. - 458 с.
Фэрбэнк, Дж. Китайский мировой порядок / Дж. Фэрбэнк. - Кембридж: Издательство Гарвардского университета, 1968. - 418 с. С. 2 [The Chinese World Order: Traditional China's Foreign Relations/ Ed. by J.K. Fairbank. - Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press, 1968. - 418 p.]
Лю Вей, Го Лянь. Один пояс - один путь: бициклическая циркуляция общей стоимости и взаимовыгодное региональное сотрудничество. - Издательство Пекинского Университета, 2015. - 396 с.
У Сяодэ. Си Цзиньпин - творец концепции «Один пояс - один путь» // Журнал «Хуаньцю Жэньу». - 2016. - №6. - с. 20-27
Цинь Фанмин, Сунь Цинган. Стратегическое исследование Центральной Азии Китаем // Экономика в Азиатско-тихоокеанском регионе. -2010. - № 2. - с. 111-114.
Ссылки:
1 Китайское идиоматическое выражение, которое переводится «подобно жарению маленькой рыбки». Процесс, описанный в идиоме, требует определенного умения - любое неосторожное действие может привести к тому, что хребет рыбки сломается и блюдо будет испорчено. Идиома означает, что то, по отношению к чему она употребляется, нужно делать искусно, аккуратно.
Central Asian vector in foreign policy of Beijing and some problems of modern Russian-Chinese interaction in the region Demidov E.V.
Moscow State Institute of International Relations
The article is devoted to the issue of modern Chinese engagement in political and economic processes in Central Asia and how it may affect the interests of Russian Federation in the region. China as an emerging great power may hinder Russia's ambitions, especially in the region of Central Asia which is traditionally viewed by Moscow as its sphere of influence. China has been the driving force in global and regional economy during the last decades, the country's strive to diversify the inflows of natural and energy resources for the needs of its manufacturing industries has a significant impact on global and regional markets. With regard to this, the analysis of China's attempts to supply its own demands using Central Asia's resources and markets may be interesting for the expert community, as well as for other readers. The author examines the methods and instruments which China uses to expand its influence in the region nowadays, analyzes historic factors that may in the future affect Russian-Chinese dialogue concerning Central Asian problems.
Key words: Russia, China, Central Asia, One belt, One road, Eurasian Economic Union, economy and investment in Central Asia, Kazakhstan, Kyrgyzstan,
Uzbekistan, Tajikistan,
Turkmenistan
References
The Eurasian Economic Commission. Official Internet resource. Access mode http://
www.eurasiancommission.org/en/
act/integr_i_makroec/dep_stat/ tradestat/tables/extra/Pages/ 2016/12.aspx, public. Date of circulation: 05.03.17.
Internet resource «Tajikistan today». Access mode http://today.tj/ tadzhikistan/616-chem-mozhet-rasplachivatsya-tadzhikistan-za-svoi-dolgi-pered-kitaem.html, public. Date of circulation: 12.03.17.
Russian Information Agency TASS. Mode of access http://tass.ru/ mezhdunarodnaya-panorama/ 618050, open. Date of circulation: 12.03.17.
Information agency «Avesta». Access mode http://avestatj/2016/06/20/ obem-torgovli-tadzhikistana-so-stranam-shos-sostavil-svyshe-1-1-mlrd/, open. Date of circulation: 12.03.17.
The official Internet portal of legal information of the Russian Federation. Access mode http:// publication.pravo.gov.ru/ Document/View/ 0001201612010045, open. Date of circulation: 30.03.17.
The National Bank of Kazakhstan. Official Internet resource. Access mode http://www.nationalbank.kz/ ?docid=680&switch=russian, open. Date of circulation: 05.03.17.
The National Bank of Kazakhstan. Official Internet resource. Access mode http://www.nationalbank.kz/ ?docid=346&switch=russian, open. Date of circulation: 05.03.17.
National Statistical Committee of the Kyrgyz Republic. Access mode http://stat.kg/en/statistics/ investicii/, open.
News agency Xinhua. Access mode http:/ /russian.news.cn/2017-02/16/
c_136061030.htm.open. Date of circulation: 21.03.17.
Ministry of Finance of the Republic of Tajikistan. Access mode http:// m i n f i n . t j / index.php?do=static&page=gosdolg, public. Date of circulation: 09.03.17.
Ministry of Economic Development of the Russian Federation. Unified portal of foreign economic information. Access mode http:// www.ved.gov.ru/exportcountries/ uz/about_uz/ved_uz/, open. Date of circulation: 12.03.17.
The policy of Russia and China in Central Asia in the second half of the XIX -beginning of the XXI century. / [I.V. Anisimova and others; Sci. Ed. V.P. Zinoviev]; Altai state. Un-t, East. Fact., Kaf. Oriental Studies, Altai International. Center of the asiatic. Issled. - Barnaul: The ABC, 2014. -458 p.
Fairbank, J. Chinese world order / J. Fairbank. - Cambridge: Harvard University Press, 1968. - 418 p. C. 2 [The Chinese World Order: Traditional China's Foreign Relations / Ed. By J.K. Fairbank. -Cambridge, Massachusetts: Harvard University Press, 1968. -418 p.]
Liu Wei, Guo Lian. One belt is one way: bicyclic circulation of total value and mutually beneficial regional cooperation. - Publishing House of Peking University, 2015. - 396 p.
At Xiaodae. Xi Jinping - the creator of the concept of «One belt - one way» / / / Journal of Huanciu Renou. -2016. - №6. - from. 20-27
Qin Fangmin, Sun Qinggan. Strategic study of Central Asia by China // Economics in the Asia-Pacific region. -2010. - No. 2. - p. 111-114.
О À
BS
S
2 e
7
