CC BY
223
В.Г. Ледяев, О.М. Ледяева
КОНЦЕПТУАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ВЛАСТИ И «ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ АРГУМЕНТЫ»
Аннотация
В статье рассматриваются основные смыслы слов «власть» и «power» в контексте концептуализации власти как социального понятия. На основе анализа этимологии и эволюции смыслов двух слов, выделены их общие смысловые элементы и различия. Смыслы обоих слов конгруэнтны дис-позиционной концепции власти (власть как потенциал, способность) и допускают «власть над» («power over») и «власть для» («power to») интерпретации, но не поддерживает концепцию «власть вместе» («power with»). «Власть для» чаще используется в английском языке, тогда как «власть над» является основным смыслов власти в русском языке. Определенные различия в конфигурации смыслов слов «власть» и «power» усложняют академический дискурс и концептуальные дискуссии, но не дают оснований рассматривать «власть» и «power» как два разных понятия. При этом «лингвистические» аргументы не являются решающими для обоснования обязательных признаков «власти»; выбор определенных интерпретаций власти зависит от философских, методологических, теоретических, политических, идеологических предпочтений исследователей и различных ситуативных обстоятельств.
Ключевые слова:
власть, концептуальный анализ, семантика.
V. Ledyaev, O. Ledyaeva
CONCEPTUAL ANALYSIS OF POWER AND "LINGUISTIC ARGUMENTS"
Abstract
Basic meanings of "power" and "vlast" (power in Russian) have been discussed in the context of conceptualizing power as a social concept. On the basis of the etymology and evolution of meanings of the two words their common semantic elements and differences have been identified. Meanings of the two words congruent to the dispositional conception of power (power as potential, ability) and accept "power over" and "power to" interpretations but does not support "power with" interpretation. "Power to" is more common in the English usage of "power" while "power over" is the major meaning of "vlast" in Russian. Certain differences in the configuration of meanings of the words "power" and "vlast" complicate the academic discourse and conceptual discussions but do not provide grounds to consider "power" and "vlast" as two different concepts. "Linguistic" arguments are not decisive for justifying defining properties of "power"; the choice of particular interpretations of power depends on the philosophical, methodological, theoretical, political, ideological preferences of researchers and different situational circumstances.
Key words:
power, conceptual analysis, semantics.
В настоящее время наука развивается в процессе совместной деятельности ученых из различных стран. Основным языком коммуникации стал английский язык, однако и другие языки по-прежнему используются для описания и объяснения исследований и их результатов. Тем самым подразу-
мевается, что научная мысль может быть выражена на разных языках без потери содержания коммуникации.
В любом исследовании, особенно в социальных и политических науках, принципиальное значение имеет концептуальный аспект - четкое понимание совокупности смыслов, обозначаемых тем или иным понятием, его адекватное объяснение и употребление. В силу полисемичности слов, эволюции смыслов и употреблений тех или иных терминов и, разумеется, сохранения широкой палитры ценностных предпочтений исследователей, отражающейся в вариативности интерпретаций ключевых понятий, концептуальный анализ часто представляет серьезную проблему [3; 8]; при этом дополнительные трудности создает языковой фактор: одни и те же слова и термины в разных языках имеют различные наборы смыслов.
В этой связи возникает вопрос: в какой мере ключевые понятия социальных наук зависят от специфических конфигураций смыслов соответствующих слов в разных языках? Ответ на него представляется принципиально важным для понимания оснований и возможностей адекватной научной коммуникации.
В данной статье мы рассмотрим эту проблему сквозь призму сравнения смыслов термина «власть» в русском и «power» в английском языках и попытаемся понять, как лингвистический аспект отразился в современных концепциях власти, предложенных англоязычными и неанглоязычными авторами.
Непосредственно нас интересуют ответы на следующие вопросы:
Являются ли «власть» и «power» двумя разными понятиями? Или мы можем рассматривать их просто как две разные вербальные формы одного и того же понятия?
Как смыслы двух слов поддерживают (или не поддерживают) определенные концептуализации власти?
Какова роль «лингвистических» аргументов в академических дебатах о власти как понятии социального и политического дискурса?
В соответствии с этими вопросами строится логика данной статьи. В первой части мы рассмотрим и сравним основные изначальные и текущие смыслы двух слов. Далее покажем, насколько эти смыслы конгруэнтны современным концептуализациям власти. Наконец, в заключительной части будет осуществлена рефлексия значимости ссылок на смыслы слов в обос-
новании концептуальных предпочтений и выбора тех или иных интерпретаций понятия.
«Power»: происхождение слова и его основные смыслы
Английское слово «power» и его эквиваленты в других европейских языках («macht» в немецком, «pouvoir» и «puissance» во французском, «poder» в испанском и др.) происходит от латинских слов «potestas» и «potere», обозначавших «способность» и берущих начало от глагола «potere» - «быть способным сделать что-то». Для римлян «potentia» - это возможность или способность человека или вещи воздействовать на другого человека или вещь.
Дефиниционный анализ показывает, что именно это значение (способность) выступает в качестве смыслового инварианта значений лексемы «power» [20, c. 119]; оно было зафиксировано около 1300 г. и является первым древнейшим смыслом слова «power». Далее по убыванию представлены значения «сила», мощь», «эффективность, действенность», «военная сила, армия» и др. [19, c. 51].
В современном английском языке слово «власть» (power) употребляется в следующих смысловых значениях:
«1 - способность делать что-то или действовать... 2 - определенная способность (свойство) человеческого тела или ума... 3 - а правление, влияние или авторитет. б политическое или социальное господство или контроль ... 4 - санкция, делегированный авторитет... 5 - персональное господство. 6 - влиятельный человек, группа или организация... 7 - а военная сила. б государство, имеющее международное влияние, особенно основанное на военной силе... 8 - сила, энергия. 9 - действующее свойство или функция чего-либо... 10 - разг. большое число или количество чего-либо... 11 - возможность использовать механическую силу или делать какую-то работу (лошадиная сила). 12 - механическая или электрическая энергия (в отличие от ручного труда)... 13 - а доставка (особ. электрической) энергии. б определенный источник или форма энергии (гидроэлектрическая энергия). 14 -используемая механическая сила... 15 - физ. показатель выходной мощности. 16 - продукт, полученный в результате увеличения (умножения) какого-то числа в несколько раз... 17 - увеличительная способность линз...» [30, p. 1135-1136].
«Power» является сложным полисемическим образованием, значения которого можно объединить в три группы признаков - качества, люди и предметы, техника. В первую группу входят: способность что-либо делать или влиять на что-либо; способность оказывать значительное воздействие, физическая или моральная сила, мощь; обладание контролем над другими, правление, доминирование, влияние, включая личное и общественное; законная возможность действовать, право, полномочие. Второй блок смыслов составляют элементы, объединенные основной семой «тот, кто обладает властью, влиянием или господством» (в раннем употреблении XIV в. - правитель, а начиная с XVIII в. - государство или нация). Третий блок охватывает технические смыслы слова (лошадиная сила, энергия и др.), которые для нашего исследования интереса не представляют.
Анализ этимологии и семантики слова «power» позволяет выделить основные признаки его семантического поля. Главным значением является «способность делать что-то или влиять на что-то». Следующий базовый элемент поля - это значение, описываемое лексемами «сила», «мощь», «политическая сила», «господство», «контроль». И последняя группа смыслов описывает субъект, наделенный властными полномочиями [19, с. 51-52].
«Власть»: происхождение слова и его основные смыслы
Слово «власть» заимствовано из старославянского, где оно имело полногласный вариант «волость» и первоначально означало «область, территория». Старославянское «власть» (болг. «власт», сербохорват. «власт», словенский «last») означало «владение», «собственность», чешское «vlast» и словацкое «vlast» - «родину», польское «wlosc», латышское «valsts», литовское «valscious» - «волост». Эти значения получил и глагол «володеть» [17, с. 344]. «Волость» - это «удел или княжество, находящиеся под одной верховной властью» [14, с. 221-222].
В X веке «волость/власть» соединяла в себе концепты власти, обладание территорией и собственника. С XI века это слитное понятие разделяется на два: «волость» становится доменом, а «власть» - силой и правом владения им [2, с. 45]. Таким образом, русское слово «власть» изначально соотносится с глаголом «владеть» и существительным «владение».
В XI-XII вв. формируются три основных значения слова «власть»: (1) «господство, правление, владычество», (2) «духовные и гражданские лица,
облеченные властью» и (3) «удел или княжество, находящиеся под одной верховной властью».
В XVIII веке в связи с появлением концептов государства и общества появилось новое значение «власти» - «право управления государством, обществом; политическое господство» [15, с. 205-208].
В современном русском языке слово «власть» имеет пять основных смыслов: 1) возможность повелевать, распоряжаться действиями или поведением кого-либо - «в моей власти»; 2) могущественное влияние, неодолимая, притягательная сила - «власть денег»; 3) форма управления страной -«монархическая власть»; 4) право и возможность управления государством - «президентская власть»; 5) органы государственного и местного управления - «законодательная власть» [1, c. 621-623].
Таким образом, основные смыслы слова «власть» изменились незначительно: исчезло из обихода значение «территория»; «политическое господство» трансформировалось в более конкретное «форма управления страной»; расширилось значение семы «лица, облеченные властью», в которую входят не только властные персоны, но и органы управления. Наиболее важные смыслы - господство, подчинение, могущество, сила, управление -оставались стабильными на протяжении столетий [19, с. 49-51; 4].
«Власть» и «power»: общие смыслы и различия
Как видно из вышеизложенного, у «власти» и «power» есть целый ряд общих смыслов: господство, контроль, влияние, сила, могущество управление, возможность командовать.
Но есть и заметные различия. Наиболее существенные:
1) У английского «power» нет смыслов «органы власти» и «носители власти»: оба смысла имеют английское слово «authority». Его эквивалентом в русском языке является слово «авторитет», но оно гораздо менее ассоциируется с властью, чем английское «authority».
2) Английское «power» имеет значение «легальная способность, возможность действия», например «buying power», «general power», «power of attorney»; в русском слове «власть» этот смысл отсутствует.
3) Английское «power» имеет значение «нация, империя» («Great power», «naval power»), которое также отсутствует в русском «власть».
4) У английского «power» нет глагольной формы и соответствующих существительных; сущностная характеристика власти - способность (ability). У русско-
го слова «власть» есть родственный глагол «владеть» и родственное существительное «властитель», «властелин». Тем самым можно предположить, что в данном случае актуализируется древний смысл «волость» [18; 19, с. 54-55].
5) «Власть» имеет ассоциации с понятиями «собственность» и «владение», тогда как у английских «power» и «authority» нет ассоциаций с собственностью, владением и территорией.
Семантика и признаки понятия (понятий) «власть» и «power»
Что вытекает из анализа смыслов слов «власть» и «power» в контексте определения власти как понятия социального и политического дискурса?
Во-первых, мы можем определить общее смысловое ядро «власти» («power») как социального понятия (понятий). Это ядро не включает в себя все смыслы, упомянутые в энциклопедиях, в том числе - «технические», а также те, которые очевидно относятся к другим понятиям, поскольку выражают другие объекты («субъект власти», «влиятельная персона, группа или организация», «органы государственного управления»); тем самым его следует ограничить следующей комбинацией смыслов, присутствующих в обоих словах: способность влиять на что-то, способность сделать что-то; право распоряжаться, повелевать, управлять кем-либо, чем-либо; могущество, господство, сила; право управления государством, политическое господство, права и полномочия государственных органов.
Во-вторых, мы можем увидеть, как смыслы двух слов поддерживают или не поддерживают определенные концептуализации власти, т.е. как они влияют на решения основных проблем в определении власти [5; 27; 32]. Обратимся к самым основным проблемам.
Проблема актуального и потенциального. Семантика английского «power» однозначно поддерживает диспозиционную концепцию власти: власть («power») - это способность сделать что-то; в английском языке у «power» нет глагольной формы; его заменяет выражение «to exercise power» (осуществлять власть).
Семантика русского слова «власть» в этом аспекте менее определенна: она также поддерживает диспозиционное объяснение (обладание как диспози-ционное свойство), но и не отвергает концептуализацию власти как действия (а не только способности к действию). В русском языке имеется однокоренной глагол «владеть», который означает «иметь в собственности»; тем самым «власть» выражает как потенциал (способность), так и событие (действие).
«Власть для», «власть над» и/или «власть вместе» («Power to», «power over» «power with»). Английское «power» непосредственно включает в себя смыслы «власть для» и «власть над». Примеры: премьер-министр обладает властью (power to) распустить парламент; премьер-министр обладает властью над (power over) членами кабинета министров.
Питер Моррис ссылается на семантику слова «power» для обоснования своей концептуализации власти как «власти для» (и непринятия иных интерпретаций) и считает, что «гораздо естественнее сказать, что они имеют власть сделать что-то, чем сказать, что они имеют власть над кем-то. Мы обычно сравниваем власть премьер-министра распустить парламент с отсутствием такой власти у президента США; мы говорим (в том числе даже Даль), что президент имеет больше власти влиять на международную политику, чем мы; мы жалуемся на то, что не имеем власти покрасить здание муниципалитета по своему усмотрению, или радуемся, что у нас есть власть донести нашу точку зрения до избранных нами представителей и власть периодически смещать их. Ни один из этих видов власти не может быть адекватно выражен через «власть над»» [29, р. 32-33].
Тем не менее, «power» активно используются в обоих смыслах; поэтому только исходя из употребления слова вряд ли правомерно отдавать явное предпочтение одной из концептуализаций.
Иная ситуация - с «властью вместе» (power with): в английском языке данная конструкция не используется для выражения смысла, какой вкладывает в концепцию власти Э. Аллен и ее последователи [21; 31]. «Власть вместе с другими» - этот смысл можно лингвистически выразить только через конструкцию «power to» или с помощью иных терминов, таких как «способность», «солидарность», сотрудничество», коллективное действие, расширение прав и возможностей (empowerment) и др. С этой точки зрения, «power with» можно, на наш взгляд, считать случаем «power to».
Русское слово «власть» чаще всего употребляется в значении «власть над» - для описания случаев, когда кто-то имеет возможность контролировать (господствовать, принуждать, влиять на) других; власть воспринимается как что-то, стоящее над нами, ограничивающее нашу свободу, создающее препятствия и т.п.
В то же время слово значительно реже, чем английское «power», используется в значении «власть для»; последнее имеет место, когда речь идет о чьих-то правах (полномочиях). В этих случаях термин «авторитет»
обычно не используется, поскольку он более ассоциируется не с легальной властью, а с уважением, признанием.
В примерах Морриса, русскоязычные предпочли бы использовать другие термины: премьер-министр имеет право распустить парламент; у нас нет разрешения (права) покрасить здание муниципалитета по нашему усмотрению; мы не способны добиться того, чтобы выбранные нами представители узнали наши взгляды, и т.д. Причем и в английском языке указанные термины вполне могут заменить «власть» в данных примерах без какого-либо ущерба для содержания [5, с. 167-168].
Также как и в английском языке, в русском не используется лингвистическая конструкция «власть вместе» для выражения совместного действия (освобождения); поэтому появившаяся в последние десятилетия концепция «power with» представляется в текстах с помощью иных терминов. В этом аспекте английское «power» и русское «власть» схожи: обе эту интерпретацию не поддерживают.
Таким образом, семантика «власти» и «power» имеет общее и особенное; она конгруэнтна диспозиционной концепции власти и допускает «власть над» и «власть для» интерпретации, но не поддерживает концепцию «власть вместе». «Власть для» чаще используется в английском языке, тогда как «власть над» является основным смыслом власти в русском языке.
Являются ли «власть» и «power» двумя разными понятиями?
Наиболее четко идею о том, что «власть» и «power» являются разными понятиями, выразил П. Моррис: «слово, наиболее близкое к «power» в других языках кроме английского (и которые обычно переводятся как «power») может не заключать в себе точно тот же набор понятий как английское «power». Это часто открыто признается переводчиками. Так, хорошо известное определение власти Вебера в стандартном английском переводе начинается следующим образом: «power» (Macht) is....... именно для того, чтобы
подчеркнуть, что «power»не является (обязательно) точным переводом «Macht». Поэтому все, что я сказал в данном случае о power является верным только в отношении «power» в английском (и любым точным переводам на другие языки которые могут иметь место), а не по отношению к словам в других языках, которые близки к «power»» [29, р. 15]. В ответ на комментарии одного из авторов данной статьи по поводу концептуализации власти в терминах «власти для» и приведенные примеры, когда русскоязычный чита-
тель предпочтет использовать для обозначения этого смысла иные термины [28, р. 95], он отметил, что в таком случае эти другие термины оказываются ближе к английскому «power», чем «власть» [29, р. 16]. Далее он рассмотрел концепцию М. Фуко и подчеркнул: «Я не думаю, что он вообще писал о власти (power)... Фуко пишет практически полностью о pouvoir (которое обозначает действие - В.Л. и О.Л.) и использует «puissance» крайне редко, если вообще использует» [29, р. 16-17].
На наш взгляд, все, что пишет Моррис, вполне справедливо, но только в отношении слов. Слова «власть» и «power» действительно содержат несколько разные наборы смыслов, но концепция власти (power) в (международном) академическом дискурсе не должна зависеть от смысловых особенностей слов в разных языках и быть в этом аспекте универсальной.
Различия между языками, на которых говорят и пишут исследователи, хотя и создают некоторые затруднения в научной коммуникации, не могут воспрепятствовать адекватному объяснению и пониманию смыслов тех или иных концептов. Дискуссии о власти могут вестись на разных языках: исследователи из самых разных стран прекрасно понимают суть дебатов о т.н. «лицах власти» [29; 10; 8] и могут адекватно воспринимать смыслы, приписываемые соответствующим «лицам». Также они могут успешно дискутировать по поводу включения/не включения тех или иных признаков в структуру понятия власти, от чего собственно и зависит его содержание.
Все это возможно, поскольку научное (академическое) мышление универсально. Гипотеза Сепира-Уорфа [29; 16] не отвергает возможность конструирования общего академического языка, в том числе «языка власти». Смыслы научных понятий жестко не соответствуют смыслам соответствующих слов; они специфицируются и уточняются исследователями. Поэтому слова из разных языков могут выражать (представлять) одно и то же понятие, содержание которого обозначается его пользователями.
Лингвистические и нелингвистические аргументы в дискуссии о «власти»
Концептуализация власти, как уже отмечалось ранее, зависит не только от семантики (ссылка на которую является лишь одним из аргументов в пользу той или иной интерпретации), а от нашего выбора конкретных решений базовых проблем в ее определении; и этот выбор может опираться на иные аргументы, не связанные (напрямую) с семантикой слов. В частности,
семантика и «власти», и «power» не могут жестко указать, какой именно вариант - «власть над» или «власть для» - является приоритетным (адекватным), поскольку оба смысла присутствуют и в русском, и в английском языках. Что касается других проблем в определении власти, то семантика также не может внести сколь-нибудь существенный вклад в дебаты о таких признаках власти, как интенциональность, конфликт, санкции, интересы и др. Все эти спорные моменты требуют иных аргументов и обоснований.
Приведем пример попытки рационального обоснования приоритета одной концептуализации власти над другой, в данном случае концепции «власти над» над концепцией «власти для»:
1) «Власть для» имеет смысл, тождественный со смыслом способность сделать что-то; тем самым «власть» оказывается просто синонимом способности, что нежелательно в строгом научном дискурсе;
2) В отличие от «власти над», обязательно предполагающей наличие объекта власти - акторов, над которыми власть осуществляется, «власть для» допускает существование власти, в котором объекта власти нет; тем самым данная концептуализация не позволяет провести различие между случаями, когда субъект может достигнуть желательного результата самостоятельно и когда он может достичь результата, заставляя объект действовать определенным образом;
3) концептуализация власти как «власти над», как отмечает С. Лукс, аккумулирует наш интерес к наиболее важным аспектам реальности, ассоциирующимися с достижением подчинения путем преодоления сопротивления людей [29, с. 55; 5, с. 163-177].
Эти и другие подобного рода аргументы, также как и ссылки на семантику слов, разумеется, не имеют решающего характера, поскольку используемые в академическом дискурсе понятия представляют собой конвенции, в большей или меньшей степени разделяемые исследователями.
Выбор между различными интерпретациями «власти» зависит от философских, методологических, теоретических, политических, идеологических предпочтений и каких-то ситуативных обстоятельств. Например, на концепции власти, сформулированные в свое время советскими исследователями, существенно повлияли тексты классиков марксизма-ленинизма, в частности статья Ф. Энгельса «Об авторитете», с которой обычно и начиналось объяснение феномена власти. В соответствии с марксистскими установками, власть объяснялась исключительно как «власть над» [9].
Использование российскими исследователями в основном концепции «власти над» обусловлено, разумеется, и спецификой современных российских политических процессов, и учетом истории, традиций и реальных практик. В академическом сообществе характер властных отношений и в целом политический режим в стране обычно не интерпретируется в терминах «власти для»; более популярны объяснения «русской власти» как силы, контролирующей социум в интересах правящего класса [12; 11; 7].
В последние десятилетия характер концептуальных дебатов о власти несколько изменился под влиянием идеи «сущностной оспариваемости» понятий политического дискурса и популярности т.н. «кластерных» подходов в концептуальном анализе [2; 6]. Соответственно, для многих исследователей широкая вариативность интерпретаций понятий и их «мирное сосуществование» стали аксиомой, делающей излишними попытки выстроить приоритеты одних концептуализаций над другими; все подходы к объяснению власти имеют право на существование и уживаются как большая дружная семья [27; 25; 26]. И с этой точки зрения, различия между «властью» и «power» могут восприниматься как отражение особенностей двух «родственных» концепций, имеющих равное право на существование.
Таким образом, «власть» и «power» следует рассматривать как две разные вербальные формы одного понятия. Несмотря на определенные различия семантики и этимологии слов, они не обязывают исследователей использовать разные интерпретации «власти»; при этом «лингвистические» аргументы в пользу той или иной концептуализации не могут считаться решающими.
Литература
1. Большой академический словарь русского языка. Т. 2. М.; СПб.: Наука, 2005.
2. Гаврилова М.В. Концепт «власть» в инаугурационных выступлениях российских президентов // Социология власти. 2011. №8.
3. Ильин М.В. Слова и смыслы. М.: РОССПЭН, 1997.
4. Касаткина Е.А. Концепт «власть» в русской лингвокультуре: когнитивный и фразеологический аспекты: диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Ростов н/Д, 2012.
5. Ледяев В.Г. Власть: концептуальный анализ. М.: РОССПЭН, 2001.
6. Ледяев В.Г. О сущностной оспариваемости политических понятий // Полис. 2003. №2.
7. Ледяев В.Г. Власть, авторитет и господство в России: основные характеристики и формы // Политическая концептология. 2009. №4.
8. Ледяев В.Г., Ледяева О.М. Многомерность политической власти: концептуальные дискуссии // Философско-литературный журнал Логос. 2003. №4-5.
9. Ледяева О.М. Понятие власти // Власть многоликая. М.: ПИК ВИНИТИ, 1992.
10. Лукс С. Власть: Радикальный взгляд. М.: Издательский дом ГУ-ВШЭ, 2010.
11. Макаренко В.М. Русская власть и бюрократическое государство. Ч. 1. Ростов-на-Дону: Издательство Март, 2013.
12. Пивоваров Ю.С. Русское настоящее и советское прошлое. М.: Центр гуманитарных инициатив, 2014.
13. Сепир Э. Статус лингвистики как науки; Грамматист и его язык // Языки как образ мира. М.: АСТ, Terra Fantastica, 2003.
14. Словарь русского языка XI—XVII вв. Вып.2 (В - Волога) / Под ред. С.Г. Бархударова. М.: Наука, 1975.
15. Словарь русского языка XVIII в. Вып 3. (ВЪк - Воздувать). Л.: Наука, 1987.
16. Уорф Б.Л. Наука и языкознание / Языки как образ мира. М.-СПб.: Terra Fantastica, 2003.
17. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4-х т. Т. 3. Пер. с нем. О.Н. Трубачева. М.: Прогресс, 1986.
18. Чиронова И.И. Когнитивная структура концепта «власть» в русскоязычном и англоязычном политических дискурсах // Право и политика. 2013. №12.
19. Чиронова И.И. Национальная специфика концепта власть в русскоязычной и англоязычной лингвокультурах // Вестник Московского университета. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2014. №4.
20. Шапочкин Д.В. Дискурс власти: лингвокультурологический аспект // Вестник Тюменского государственного университета. 2013. №10.
21. Allen A. Rethinking power // Hypatia. 1998. Vol. 13. №1.
22. Bachrach P., Baratz M.S. Power and Poverty: Theory and Practice. New York, London, Toronto: Oxford University Press, 1970.
23. Gallie W.B. Essentially contested concepts // Proceedings of the aristotelian society. 1955. Vol. 56.
24. Gohler G. 'Power to' and 'Power over' // The Sage handbook of power /Ed. by Stewart R. Clegg and Mark Haugaard. L.: Sage, 2009.
25. Haugaard M. Editorial: Reflections upon power over, power to, power with, and the four dimensions of power // Journal of political power. 2012. Vol. 5. №3.
26. Haugaard M. Concerted power over // Constellations. 2015. Vol. 22. №1.
27. Hearn J. Theorizing power. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2012.
28. Ledyaev V. Power: A conceptual analysis. NY: Nova science publishers, 1997.
29. Morriss P. Power: A philosophical analysis. Manchester: Manchester University press, 2002.
30. The Oxford English Reference Dictionary / Ed. by J. Perarsell and B. Trumble. 2nd ed. Oxford: Oxford university press, 1996.
31. Townsend J., Zapata E., Rowlands J., Alberti P., Mercado M. Women and power: Fighting patriarchies and poverty L.: Zed Books, 1999.
32. Wrong, D.H., Power. It's forms, bases, and uses. 3rd ed. New Brunswick and London: Transaction Publishers, 2002.
References
1. Bol'shoi akademicheskii slovar' russkogo yazyka. T. 2. M.; SPb. Nauka,
2005.
2. Gavrilova M.V. Kontsept «vlast'» v inauguratsionnykh vystupleniyakh rossiiskikh prezidentov. Sotsiologiya vlasti. 2011. №8.
3. Il'in M.V. Slova i smysly. M.: ROSSPEN, 1997.
4. Kasatkina E.A. Kontsept «vlast'» v russkoi lingvokul'ture: kognitivnyi i frazeologicheskii aspekty: dissertatsiya na soiskanie uchenoi stepeni kandidata filologicheskikh nauk. Rostov n/D, 2012.
5. Ledyaev V.G. Vlast': kontseptual'nyi analiz. M.: ROSSPEN, 2001.
6. Ledyaev V.G. O sushchnostnoi osparivaemosti politicheskikh ponyatii. Polis. 2003. №2.
7. Ledyaev V.G. Vlast', avtoritet i gospodstvo v Rossii: osnovnye kharak-teristiki i formy. Politicheskaya kontseptologiya. 2009. №4.
8. Ledyaev V.G., Ledyaeva O.M. Mnogomernost' politicheskoi vlasti: kont-septual'nye diskussii. Filosofsko-literaturnyi zhurnal Logos. 2003. №4-5.
9. Ledyaeva O.M. Ponyatie vlasti. Vlast' mnogolikaya. M.: PIK VINITI, 1992.
10. Luks S. Vlast': Radikal'nyi vzglyad. M.: Izdatel'skii dom GU-VShE, 2010.
11. Makarenko V.M. Russkaya vlast' i byurokraticheskoe gosudarstvo. Ch. 1. Rostov-na-Donu: Izdatel'stvo Mart, 2013.
12. Pivovarov Yu.S. Russkoe nastoyashchee i sovetskoe proshloe. M.: Tsentr gumanitarnykh initsiativ, 2014.
13. Sepir E. Status lingvistiki kak nauki; Grammatist i ego yazyk. Yazyki kak obraz mira. M.: AST, Terra Fantastica, 2003.
14. Slovar' russkogo yazyka XI-XVII vv. Vyp.2 (V - Vologa). Pod red. S.G. Barkhudarova. M.: Nauka, 1975.
15. Slovar' russkogo yazyka XVIII v. Vyp 3. (Vfck - Vozduvat'). L.: Nauka,
1987.
16. Uorf B.L. Nauka i yazykoznanie. Yazyki kak obraz mira. M.-SPb.: Terra Fantastica, 2003.
17. Fasmer M. Etimologicheskii slovar' russkogo yazyka. V 4-kh t. T. 3. Per. s nem. O.N. Trubacheva. M.: Progress, 1986.
18. Chironova I.I. Kognitivnaya struktura kontsepta «vlast'» v russko-yazychnom i angloyazychnom politicheskikh diskursakh. Pravo i politika. 2013. №12.
19. Chironova I.I. Natsional'naya spetsifika kontsepta vlast' v russko-yazychnoi i angloyazychnoi lingvokul'turakh. Vestnik Moskovskogo universiteta. Ser. 19. Lingvistika i mezhkul'turnaya kommunikatsiya. 2014. №4.
20. Shapochkin D.V. Diskurs vlasti: lingvokul'turologicheskii aspekt. Vestnik Tyumenskogo gosudarstvennogo universiteta. 2013. №10.
21. Allen A. Rethinking power. Hypatia. 1998. Vol. 13. №1.
22. Bachrach P., Baratz M.S. Power and Poverty: Theory and Practice. New York, London, Toronto: Oxford University Press, 1970.
23. Gallie W.B. Essentially contested concepts. Proceedings of the aristotelian society. 1955. Vol. 56.
24. Gohler G. 'Power to' and 'Power over'. The Sage handbook of power. Ed. by Stewart R. Clegg and Mark Haugaard. L.: Sage, 2009.
25. Haugaard M. Editorial: Reflections upon power over, power to, power with, and the four dimensions of power. Journal of political power. 2012. Vol. 5. №3.
26. Haugaard M. Concerted power over. Constellations. 2015. Vol. 22. №1.
27. Hearn J. Theorizing power. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2012.
28. Ledyaev V. Power: A conceptual analysis. NY: Nova science publishers, 1997.
29. Morriss P. Power: A philosophical analysis. Manchester: Manchester University press, 2002.
30. The Oxford English Reference Dictionary. Ed. by J. Perarsell and B. Trumble. 2nd ed. Oxford: Oxford university press, 1996.
31. Townsend J., Zapata E., Rowlands J., Alberti P., Mercado M. Women and power: Fighting patriarchies and poverty L.: Zed Books, 1999.
32. Wrong, D.H., Power. It's forms, bases, and uses. 3rd ed. New Brunswick and London: Transaction Publishers, 2002.
