CC BY
169
Петрушенков Александр Николаевич Petrushenkov Aleksandr Nikolaevich
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и процесса
Нижегородский институт управления — филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (603057, Нижний Новгород, пр. Гагарина, 46)
сапсМсЫе of sciences (law), assistant professor of criminal law and procedure department Nizhny Novgorod institute of management — the branch of Russian academy of national economy and state service under the President of the Russian Federation (46 Gagarin av., Nizhny Novgorod, 603057)
E-mail: [email protected]
Концептуальные основы разделения отечественного уголовного законодательства в досоветский период
на Общую и Особенную части
Conceptual principles of division of national criminal law into Common and Specific parts in pre-soviet period
В данном исследовании анализируются основные памятники отечественного уголовного права в досоветский период на предмет становления и развития общих уголовно-правовых норм и их реализации в конкретных составах преступлений. Делается вывод о правовой необходимости выделения Общей и Особенной части в отечественном уголовном законодательстве.
Ключевые слова: признаки состава преступления, принципы уголовного закона, повторность преступлений, обстоятельства, исключающие преступность деяния, стадии совершения преступления, соучастие в преступлении, умысел и неосторожность, виды уголовных наказаний.
In this research the main monuments of national criminal law in pre Soviet period are analyzed from the point of the genesis and development of common criminal law and its realization in particular offences. The conclusion is made about the legal necessity of separation of Common and Specific parts in the national criminal legislation.
Keywords: attributes of crime elements, principles of criminal law, crime recurrence, circumstances excluding offence, criminal complicity, intent and recklessness, types of criminal punishments.
Начальным этапом развития отечественного уголовного права считается период заключения договоров Руси с греками (до XI века). Договор 912 года Олега с греками (ст. 6) предоставлял право потерпевшему лишить жизни вора, который оказал сопротивление при его задержании на месте совершения преступления [1, с. 310]. Также в данном договоре впервые был закреплен принцип равенства всех перед законом: пока говорится только о равенстве русских и христиан между собой (ст. 4). В статье 7 есть упоминание о покушении на хищение, совершенное с применением насилия [2, с. 14].
В Русской Правде были закреплены обстоятельства, исключающие преступность деяния. К таким обстоятельствам отнесено состояние аффекта: «если кто ударит другого батогом, а оскорбленный, не стерпевши того, ткнет мечом, то вины ему в этом нет» (Пространная Правда, Кар., 21). Не является однозначным институт необходимой обороны, который смешан с таким обстоятельством, как задержание лица, совершившего преступление:
1) в договоре Олега с греками разрешалось причинять вред вору, который сопротивлялся аресту либо мог унести захваченные вещи;
2) в Русской Правде Ярославичей содержится два разных по содержанию упоминания: во-первых, если кто убил огнищанина или тиуна у клети, или у коня, или у скотины, то разрешалось лишить его жизни как «пса» (Ак., 20); во-вторых, разрешалось убить вора на своем дворе, или у клети, или хлева, но если продержать вора до рассвета, то необходимо передать его суду (Ак., 28);
3) один из списков Русской Правды разрешал убить вора только на своем дворе, а если это было сделано за пределами ворот, то обороняющийся подлежал уголовной ответственности;
4) в Пространной Правде разрешалось убить вора в любом месте, а не только на своем дворе (Кар., 37) [1, с. 313].
Говорится в Русской Правде и о соучастии в преступлении. Во второй Правде Ярославичей написано, что если 10 человек украли одну овцу, то каждый платит штраф по 60 резан (Ак., 40). В Краткой редакции Русской Правды в статье 31 говорится, что при краже 10 ворами коня или вола из клети каждый виновный должен заплатить 3 гривны и 30 резан [2, с. 22]. Разные результаты анализа данной редакции Русской Правды, видимо, связа-
Петрушенков А.Н. Концептуальные основы разделения отечественного уголовного законодательства в досоветский период на Общую и Особенную части
Петрушенков А.Н. Концептуальные основы разделения отечественного уголовного законодательства в досоветский период на Общую и Особенную части
ны с разным пониманием структуры рассматриваемого источника.
В статье 19 Краткой редакции Русской Правды впервые закреплена умышленная форма вины: «если убьют огнищанина умышленно, но без корыстных намерений». Цель как признак субъективной стороны состава преступления нашла отражение в статье 20 данной редакции Русской Правды: «если убьют огнищанина по-разбойничьи умышленно и с целью грабежа» [2, с. 22].
Русская Правда содержала статьи о неоконченной преступной деятельности: если кто вынет меч, но не ударит, то наказание одна гривна (Кар., 20), а если ударит мечом — положено три гривны (Кар., 25) [1, с. 315]. Как видно из приведенных примеров, стадия преступления напрямую влияла на строгость наказания.
Важным шагом к кодификации уголовно-правовых норм является разработка и принятие Судебника 1497 года. В статье 7 Судебника 1497 года закреплено положение, когда уголовно-правовые нормы определяют форму уголовно-процессуальных положений: «поле» применяется только преимущественно по убийствам, разбоям, воровству и поджогам [3, с. 67].
В статье 8 Судебника 1497 года говорится о верховенстве уголовно-правовых норм над нормами гражданского права: невозможно отменить назначенную за преступление смертную казнь и передать осужденного при отсутствии у него имущества истцу для отработки долга. Следовательно, если будет назначено более мягкое уголовное наказание, то виновный должен сначала отработать долг, а затем понести уголовную ответственность. В данном случае необходимо говорить не о верховенстве норм гражданского закона, а о сбалансированности двух отраслей права, ставящих на первое место интересы потерпевшего от преступления.
Судебник 1497 года выделяет следующие отягчающие признаки татьбы: церковная и головная татьба (ст. 9, 10); рецидив и повторная кража (ст. 11); кража, совершенная ведомым лихим человеком (ст. 13) [3, с. 72]. Отсутствие общих уголовно-правовых норм, раскрывающих указанные признаки, сводило к минимуму эффективность их применения.
Отсутствие четкой системы уголовно-правовых норм в Судебнике 1497 года и неопределенность места Общей части привело к тому, что некоторые статьи повторяли или дублировали друг друга. Например, статья 67 и статья 1 определяли уголовную ответственность за взяточничество и лжесвидетельство, совершенные со стороны участников уголовного процесса [3, с. 54, 62].
Судебник 1550 года — это основной законодательный акт периода формирования в России сословно-представительной монархии, который содержал уголовно-правовые нормы. Отдельно Общая часть в данном Судебнике не выделяется, но попытки формирования таких уголовно-правовых норм были предприняты. Например, статьи 52 и 56
устанавливают институт множественности преступлений (краж) и его отличие от единичного преступления (кражи) [3, с. 145—147].
В статье 97 указывалось верховенство Судебника над иными нормативными правовыми актами и обычаями. Чтобы Судебник шел в ногу со временем и эффективно противодействовал преступности, статья 98 устанавливает обязанность по своевременному внесению изменений и дополнений. По сути, впервые устанавливается принцип, что закон обратной силы не имеет.
Своеобразием Судебника 1550 года является то, что многие термины, понятия и выражения в данном законе никак не раскрываются:
1. Непонятно, почему посягательство на честь и достоинство женщины является более общественно опасным, чем аналогичное преступление в отношении мужчины (ст. 26).
2. В статье 52 говорится о совершении преступления впервые и о задержании при этом с поличным.
3. В статьях 12, 53, 60 и некоторых других перечисляются такие понятия, как татьба, душегубство, лихое дело и разбой [4, с. 10, 16, 25, 26, 28, 29].
Из буквального толкования содержания статьи 26 Судебника 1550 года следует, что действующая власть категорически отказывается от принципа равенства всех граждан перед законом.
Основным законом Российского феодального государства XVII века было Соборное Уложение 1649 года, которое содержало уголовно-правовые нормы и нормы других отраслей права (гражданского, семейного). Оно не делилось на Общую и Особенную части, но содержало в себе многие уголовно-правовые нормы, которые сейчас образуют основные институты Общей части.
Глава 15 продолжает конкретизацию принципа, что закон обратной силы не имеет, который был впервые введен Судебником 1550 года (ст. 97). Рецепция уголовного законодательства — это один из способов эффективного построения общих уголовно-правовых норм.
Большое значение в Соборном Уложении отводилось ответственности за соучастие в различных преступлениях. Например, статья 21 главы 2 устанавливала уголовную ответственность за скоп и заговор в отношении царя, государевых и приказных людей. То есть выделяются виды соучастия в преступлении. Глава 10 «О суде» содержит статью 198, которая определяет уголовную ответственность за совершение разбойного нападения в соучастии сопряженного с убийством. Также данная статья дифференцирует соучастников на главного виновника и иных соучастников, устанавливая для них разные по строгости уголовные наказания: главному виновнику назначали смертную казнь, а остальных соучастников били кнутом и ссылали. К главным виновникам при соучастии в преступлении приравнивались недоносители (например, гл. 2 ст. 19). Также в Соборном Уложении 1649 года выделяются такие виды соучастников, как организатор (напри-
мер, гл. 22 ст. 19) и подстрекатель (например, гл. 22 ст. 24). Общие уголовно-правовые нормы были неразрывно связаны с конкретными составами преступлений. Например, под разбоем понималось не только открытое явное нападение с целью завладения имуществом потерпевшего, но и при обязательном участии в данном преступлении шайки [4, с. 8, 29, 76].
Дальнейшее развитие в Соборном Уложении 1649 года получает институт обстоятельств, исключающих преступность деяния. Необходимая оборона предоставляла право защищаться только от общественно опасного посягательства человека (например, гл. 10 ст. 200; гл. 10 ст. 105). При нападении собак разрешалось применять институт крайней необходимости (например, гл. 10 ст. 283). Статья 15, с одной стороны, предоставляет право причинить любой вред государственному изменнику при его задержании, а с другой — обязывает государство выплатить материальное вознаграждение лицу, который задержал данного преступника или лишил его жизни. Соборное Уложение допускает убийство вора, пойманного с поличным в доме, не только в момент совершения преступления, но и во время погони за ним, а также в случае оказания сопротивления при задержании (гл. 21 ст. 88). Право на необходимую оборону предоставлялось также слугам при защите своих господ от общественно опасного посягательства вплоть до лишения нападающего жизни (гл. 22 ст. 21) [4, с. 8, 29].
Соборное Уложение 1649 года упоминает также и о стадиях совершения преступления (например, гл. 2 ст. 1). Соответствующая статья устанавливала уголовную ответственность за «голый» умысел, направленный против жизни и здоровья государя. Аналогичная уголовно-правовая норма содержится и в главе 22 статьи 8, что свидетельствует о слабой системности нормативного правового акта. Статья 8 главы 7 раскрывает сущность рецидива преступления при совершении дезертирства. За каждое последующее дезертирство назначается более строгое уголовное наказание. За третье дезертирство назначалось самое строгое наказание — битье кнутом и выселение из поместья [4, с. 6, 29].
Совокупность преступлений, например, раскрыта в статьях 10 и 12 главы 21 Соборного Уложения. При совершении двух краж виновного пытали, били кнутом, отрезали правое ухо и сажали в тюрьму на 4 года. Если виновному вменяли три, четыре или более кражи, то его после пытки казнили, а его имущество передавали потерпевшим. Военная обстановка как признак объективной стороны является составообразующим в статье 20 главы 7 Соборного Уложения. Измена в такой обстановке каралась исключительно смертной казнью [3, с. 67, 68, 277].
Не обошло вниманием Соборное Уложение 1649 года и вину как признак субъективной стороны состава преступления. Статьи 223—226 главы 10 выделяли умышленную и неосторожную формы вины при уничтожении или повреждении чужого имущества и природных ресурсов. В статье 18 главы 22
раскрывается сущность казуса (невиновного причинения вреда) при лишении человека жизни. За такое деяние лицо не привлекалось к уголовной ответственности. Как правило, и за неосторожное уничтожение или повреждение чужого имущества лицо не привлекалось к уголовной ответственности (например, гл. 10 ст. 214—226), за исключением небрежного обращения с огнем в жилом доме со стороны постояльца, повлекшее его уничтожение (гл. 10 ст. 227) [4, с. 31, 32, 75, 76].
Следует отметить, что в Соборном Уложении выделяются обстоятельства, отягчающие наказание. Например, статьи 13, 14 и 15 гл. 21 устанавливают отягчающие признаки при совершении кражи: соответственно, если она сопряжена с убийством, либо предметом тайного хищения было церковное имущество или кража перерастала в грабеж в городах [3, с. 413—415].
Соборное Уложение не обошло вниманием обстоятельства, смягчающие наказание. Например, за убийство в драке пьяным делом виновному не назначалась смертная казнь (гл. 21 ст. 69), а убийство детей влекло для родителей лишь тюремное заключение на один год и церковное покаяние (гл. 22 ст. 3) [4, с. 425, 433]. Умышленное убийство без смягчающих обстоятельств всегда наказывалось смертной казнью.
Некоторые статьи в главе 6 содержали ряд неопределенных уголовно-правовых терминов, таких как «великая опала» в статье 2, «иное какое дурно» в статье 3, «иное какое лихое дело» в статье 6 [4, с. 92]. При наличии общих уголовно-правовых норм данная проблема была бы решена.
В первой половине XVIII века существенный вклад в развитие отечественного уголовного законодательства внес Петр I. С его непосредственным участием был принят Артикул воинский 1715 года, который не содержал деления на Общую и Особенную части. Но заслуживает внимания то, что Артикул представлял собой значительно более четко разработанный уголовный закон, содержащий многие правовые нормы общего характера. Особо следует отметить важность появления в Артикуле воинском 1715 года таких уголовно-правовых понятий, как преступление, преступитель и преступник. Они заменили понятия «воровство» и «вор», которые употреблялись в Соборном Уложении для обозначения любого преступления и лица, его совершившего.
Именно в Артикуле воинском 1715 года получают дальнейшее развитие основные институты Общей части уголовного права:
1. Проводится различие между умышленными, неосторожными и случайными деяниями (например, артикулы 158, 159).
2. На законодательном уровне фиксируется такой признак объективной стороны состава преступления, как причинно-следственная связь между общественно опасным деянием и наступившими общественно опасными последствиями (например, артикул 154).
Петрушенков А.Н. Концептуальные основы разделения отечественного уголовного законодательства в досоветский период на Общую и Особенную части
Петрушенков А.Н. Концептуальные основы разделения отечественного уголовного законодательства в досоветский период на Общую и Особенную части
3. В анализируемом законе получили дальнейшее развитие обстоятельства, исключающие преступность деяния: необходимая оборона (например, артикулы 156 и 157) и крайняя необходимость (например, артикулы 123 и 180).
4. В качестве обстоятельств, исключающих уголовную ответственность, применяются невменяемость и недостижение возраста уголовной ответственности (например, артикул 195).
5. Предусматривается уголовная ответственность за совершение преступлений со смягчающими (например, артикул 152 — совершение преступления в состоянии аффекта) и отягчающими обстоятельствами (например, артикулы 11, 12, 15, 16, 41, 42, 43, 106, 141 — совершение преступления в состоянии алкогольного опьянения; артикул 189 и 191 — множественность преступлений и др.).
6. Выделяются стадии совершения преступления (например, артикул 167).
7. Артикул воинский определяет различные нормы о соучастии в преступлении (например, артикулы 2, 95, 189).
8. Есть артикулы, которые в своей основе не содержат санкций: например, 126 артикул, который относится к преступлениям, связанным с изменой и перепиской с неприятелем [3, с. 329—331, 336, 344, 346, 349, 350, 353—357, 359, 361—363].
В XV томе 8 книги Свода законов Российской империи 1832 года впервые были выделены на законодательном уровне Общая и Особенная части уголовного права. Наибольший интерес для данного научного исследования представляет Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, которое было утверждено указом императора 15 августа 1845 года и введено в действие с 1 мая следующего года.
Основное предназначение Уложения — это стремление законодателя к систематизации уголовно-правовых норм через их кодификацию посредством принятия отдельного нормативного правового акта. Правильно отметил М.М. Сперанский, что статьи всякого кодекса тесно связаны между собой и невозможно исправить одну статью, не изменяя других [3, с. 162].
Весьма условно можно сказать, что первый раздел Уложения соединил в себе уголовно-правовые нормы Общей части: «О преступлениях, проступках и наказаниях вообще».
В Уложении 1845 года не было четкого взаимодействия между Общей и Особенной частью. Более того, нормы Общей части не были согласованы между собой. Например, термины «преступление» и «проступок», которые в статьях 1 и 2 Общей части имели четкие определения, в нормах же о применении наказаний для несовершеннолетних (ст. 144— 146) говорилось только о преступлениях.
К основным недостаткам структуры Общей части Уложения относятся: отсутствие в ней некоторых институтов уголовного права (например, принципов уголовного закона, элементов и признаков состава преступления, оснований уголовной ответ-
ственности и др.); объединение нескольких институтов уголовного права в рамках одного отделения Уложения (например, умысел и стадии совершения преступления — отделение второе главы первой; понятие наказания и обстоятельства, исключающие преступность деяния — отделение первое главы третьей и др.). Некоторые аспекты законодательного конструирования Уложения действительно заслуживают одобрения и более того заимствования в действующий УК РФ. Например, вначале должны идти уголовно-правовые нормы и институты, имеющие непосредственное отношение к преступлению, а потом все остальные: «о существе преступлений и проступков», «о умысле, о приготовлении к преступлению, о покушении на оное и о совершении преступления» и т. д. Другой положительный аспект последовательности структурных элементов Уложения связан с расположением уголовно-правовых норм в рамках одного института уголовного права. Например, в Уложении институт назначения уголовного наказания включает в себя сначала обстоятельства, увеличивающие вину и наказание (ст. 135—139), а только потом — обстоятельства, уменьшающие вину и наказание (ст. 140—150) [3, с. 174—177, 193, 200—203]. В действующем УК РФ иная последовательность.
В некоторых статьях Общей части Уложения имеются примечания (ст. 34, 61, 71, 178, 181). Например, в примечании к статье 178 Уложения говорится, что «китайцы, учинившие преступление на российской стороне границы, выдаются их правительству, так же как и российские подданные, учинившие преступление в пограничных китайских владениях, выдаются для суждения правительству российскому» [3, с. 210]. В самой же диспозиции статьи 178 Уложения говорится в целом обо всех иностранных подданных. Здесь законодатель использует прием конкретизации норм Общей части, выделяя определенные исключения из обычной процедуры. На наш взгляд, чрезмерная дробность структуры статей Общей части является излишней. Общая часть в идеале должна определять границы уголовно-правовых отношений и раскрывать основные понятия, которые применяются во всем законе. От такого рода избыточности в структуре уголовноправовых норм Общей части можно уйти, применяя иные способы структурирования статей. Например, можно статью разделить на части или пункты, либо уголовно-правовую норму сделать бланкетной.
Особенная часть Уложения содержит статьи, которые дают общую характеристику совокупности объективных и субъективных признаков составов преступлений, указанных в главах или отделениях. Данные уголовно-правовые нормы не содержат санкций. Например, статья 275 Уложения устанавливает исчерпывающий перечень видов государственной измены и раскрывает их содержание [3, с. 237, 238]. Наказание же за их совершение предусмотрено в статье 276 Уложения. Статьи 275 и 276 неразрывно связаны между собой, составляя основу правовой нормы Уложения по привлечению
виновных к ответственности за государственную измену. Если исключить из Уложения статью 275, то статья 276 лишится объективных и субъективных признаков состава государственной измены. А если сделать наоборот, то теряется смысл признаков состава преступления без наказания и уголовно-правовая норма становится исключительно декларативной. Статья 275 прямо или косвенно влияет на составы преступлений, предусмотренных статьей 276—282 Уложения. Поэтому вполне было бы обоснованно перенести ее в Общую часть Уложения либо отменить статью 276, перенеся ее содержание в статью 275. В завершение анализа данной проблемы необходимо отметить, что, во-первых, большинство анализируемых уголовноправовых норм относятся к диспозициям правовых норм уголовного закона; во-вторых, они являются также уголовно-правовыми нормами-дефинициями; в-третьих, такой прием законодательной техники при фиксации соответствующих уголовноправовых норм является не совсем обоснованным, который загромождает уголовное законодательство чрезмерной структурированностью.
Многие статьи Особенной части Уложения ссылаются на статьи Общей части. Данные ссылки располагаются в санкциях уголовно-правовых норм Особенной части Уложения. Например, согласно статье 347 Уложения, лицо, знавшее об истинных преступных целях тайного общества и не донесшее об этом правительству, подвергается уголовному наказанию в соответствии со статьей 22 в виде ссылки на поселение в отдаленные места Сибири и ударов плетьми от 20 до 30 [3, с. 178, 261]. Такой прием законодательной техники прямо не применяется в санкциях Особенной части действующего УК РФ, но косвенно без прямого указания на статьи Общей части данный метод довольно часто используется. Например, относительно определенная санкция в статье 207 УК РФ определяет только максимальный размер самого строгого наказания — до 3 лет лишения свободы, но минимальный размер
данного наказания определен в части 2 статьи 56 Общей части УК РФ и составляет два месяца. Данный прием законодательной техники не противоречит основам уголовного права, совершенствует правотворческую деятельность, внедряет принцип «экономии текста», консолидирует Общую и Особенную части уголовного закона.
Анализ отечественного уголовного законодательства в досоветский период показал большое значение общих уголовно-правовых норм при формировании конкретных составов преступлений, а также их определяющую роль при систематизации уголовного законодательства.
Примечания
1. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Ростов-на-Дону, 1995.
2. Хрестоматия по истории отечественного государства и права. Источники права России (912—1917 гг.): сборник документов / сост. Н.И. Бондаренко, А.А. Король-ко, С.Н. Малютин. МПИ ФСБ России, 2009. Ч. 1.
3. Российское законодательство Х—ХХ веков: в 9 т. / под общ. ред. О.И. Чистякова. М., 1985. Т. 2: Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства.
4. Чернявская Т.А. Законодательные памятники России до 1917 года. Н. Новгород, 1995. Ч. 1: Судебник 1550 года.
Notes
1. Vladimirsky-Budanov M.F. The outlook of Russian law. Rostov-on-Don, 1995.
2. The reader on history of national state and law. Sourses of law in Russia (912—1917) / compiled by N.I. Bondarenko, A.A. Korolko, S.N. Malutin. MPI FSB of Russia, 2009. P. 1: Reference book of documents.
3. Russian legislation of X—XX centuries: in 9 v. / ed. by O.I. Chistyakov. Moscow, 1985. Vol. 2: Legislation of the formation and strengthening of Russian centralized state period.
4. Chernyavskay T.A. Law monuments of Russia until 1917. Nizhny Novgorod, 1995. P. 1: Law Book of 1550.
Петрушенков А.Н. Концептуальные основы разделения отечественного уголовного законодательства в досоветский период на Общую и Особенную части
