CC BY
49
Проблемы. Поиск. Решения УДК 338.43:574
концептуальные направления
трансформации парадигмы устойчивого развития
сельского хозяйства
С. М. пшихачев,
кандидат экономических наук, доцент, директор Института экономики Кабардино-Балкарского государственного аграрного университета им. В.М. Кокова, Нальчик E-mail: [email protected]
В статье рассмотрены концептуальные основы новой парадигмы устойчивого развития. Показано, что парадигма устойчивого развития призвана нивелировать негативные тенденции и процессы, характерные для агроэкономики, и в каждом конкретном случае имеет свой набор составляющих, обусловленных конкретным уровнем экономического и социального развития региона, потенциальными возможностями и интересами социума. Рассмотрены сущностные различия таких понятий, как «экономический рост» и «устойчивое развитие» с учетом исторического опыта в рамках экономической деятельности в отечественном и зарубежном сельском хозяйстве.
Приведена оценка реализации аграрных федеральных программ США, опыт которых в настоящее время является весьма актуальным для нашей страны. В контексте эффективно используемых федеральных и местных экологических программ США сделан вывод, что в России в ближайшей перспективе предстоит перевод сельскохозяйственной отрасли на вектор устойчивого развития. Это необходимо сделать как дальнейшей разработкой и реализацией общенациональных и региональных программ на основе активного государственно-частного партнерства, так и обеспечением государством в качестве приоритета подлинного аграрного протекционизма.
В работе показано, что в целях восстановления и повышения плодородия почв как национального достояния России господдержка необходима не только в рамках субсидирования части затрат сельскохозяйственных товаропроизводителей на приобретение средств химизации, но и на такие мероприятия, как известкование кислых почв, гипсование солонцо-
вых почв, применение научно обоснованных объемов органических удобрений.
Аргументированы возможности и перспективы перехода от интенсивной техногенной системы сельского хозяйства к экологически сбалансированной. Выявлена роль сельского хозяйства в обеспечении биодиверсификации в рамках поддержания экологического равновесия между отдельными элементами агроэкосистем.
Ключевые слова: агроэкосистема, устойчивое развитие, биодиверсификация, альтернативное земледелие, парадигма, инновационные агротехнологии, эколого-экономический, аграрная реформа
Формирование концептуальных основ новой парадигмы устойчивого развития может осуществляться по более эффективному сценарию в рамках определения границ между экономическим ростом как доминантой рыночной парадигмы, ввергшей мировое сообщество в XX в. в единый системный кризис глобальной системы «человек - общество -природная среда», и новой парадигмой, при которой в центре внимания находится экологическая составляющая. Последняя также включает приоритетное решение проблем нивелирования уровня развития государств, обеспечивающее продовольственный достаток и процветание общества при восстановлении эффективного функционирования разного рода экосистем.
Устойчивость в широком смысле рассматривается в научной литературе как способность
системы стремиться из различных состояний к определенному равновесию. Исследования эко-лого-экономических аспектов функционирования аграрной сферы сопровождались возникновением ряда новых определений, таких как:
• альтернативное земледелие (alternative agriculture) - общий термин, характеризующий коренной переход от техногенной индустриальной системы земледелия к экологически устойчивой системе с минимальным использованием невозобновляемых энергетических ресурсов нефермерского происхождения;
• экологическое земледелие (ecological agriculture);
• естественное земледелие (natural farming);
• биологическое земледелие (biological agriculture);
• динамически адаптивное и экологически сбалансированное земледелие с минимальным использованием материально-энергетических ресурсов нефермерского происхождения (low-input sustainable agriculture);
• высокотехнологичное производство, точное сельское хозяйство (precision farming).
Во многих публикациях приведенные дефиниции варьируются, но с некоторой степенью условности их можно подвести под общий знаменатель -это переход от интенсивной техногенной системы к экологически устойчивой системе сельского хозяйства, в которой доминирует экологическая мотивация, характеризующаяся сбалансированным развитием элементов агроэкосистем.
Современные подходы к исследованию сущностных характеристик устойчивости остаются дискуссионными. В частности, с учетом предмета изучения и изначально заданных целевых установок эти подходы представляются многоаспектными, с присущими им особенностями в различных областях наук - экономических, экологических, географических, социальных и др. Не вдаваясь в детальное рассмотрение их специфики, отметим, что нельзя смешивать устойчивость как концептуальный подход, используемый при разработке и реализации стратегии на глобальном, национальном, региональном, локальном уровнях, и понятие «устойчивость» как объективное свойство той или иной исследуемой системы. Кроме того, в рамках общих цивилизационных задач конкретизация устойчивости и парадигмы устойчивого развития должна реализовываться, по мнению автора, дифференцированно по отдельным регионам мира
с учетом степени выраженности насущных глобальных экологических и социальных проблем, а также реально существующей разнополярности и растущей контрастности в экономическом развитии отдельных групп стран в условиях нарастающих глобализационных и трансформационных процессов.
В этом плане особое звучание получают модели дуалистической экономики. Неоклассические модели развития, предложенные в свое время У.А. Льюисом, Дж. Фейем, Г. Ранисом, Д. Йоргенсо-ном и др., были ориентированы на создание концепции модернизации (в противовес неокейнсианским системам экономического роста), которая все же на практике широко не применялась. Трансформационные процессы, сопровождавшиеся глобализацией экономики, обещавшие нивелировать экономики различных стран со своим уровнем развития, сложившимися технологиями, традициями хозяйствования, пока дают обратные результаты.
К примеру, один из теоретиков экономической конвергенции голландец Ян Тинберген, ставший вместе с норвежцем Р. Фришем первым лауреатом Нобелевской премии по экономике в 1969 г. за создание и применение динамических моделей для анализа экономических процессов, в середине 1970-х гг. подготовил по предложению Римского клуба доклад «Пересмотр международного порядка» (1976 г.). В нем Тинберген предложил в течение 40 лет сократить разрыв в доходах между богатыми и бедными до соотношения 3 : 1 [10]. Стратегический механизм развития Тинбергена, сочетающий в себе повышение уровня образования, искоренение нищеты, динамичное развитие на фоне взвешенной экологической политики, к сожалению, так и не был реализован. Более того, по прошествии более 30 из предположенных 40 лет человечество получило еще более контрастный мир, в котором разрыв в уровне развития значительно возрос и имеет тенденцию к дальнейшему увеличению. По данным ООН, 20% наиболее богатых жителей Земли потребляют 86% мирового ВВП, концентрируют 82% мирового экспорта и 68% прямых иностранных инвестиций, в то время как на долю 20% беднейших жителей планеты, проживающих в наименее развитых странах, приходится по этим показателям меньше 1%. Разница в уровне жизни между 20% наиболее благополучного населения Земли и 20% беднейшего все более увеличивается - к настоящему времени она составила 74 : 1 (в 1990 г. этот показатель оценивался как 60 : 1, а в 1960 г. - 30 : 1) [2].
Иными словами, несмотря на попытки мирового, в том числе и научного, сообщества повлиять на процесс формирования и реализации новой парадигмы и перехода на вектор устойчивого развития, существующие социально-экономические проблемы обостряются. Глобальные финансовые кризисы подхлестывают существующий в мировой экономике, в том числе аграрном ее секторе, разрыв и диспропорции. В этих условиях парадигма устойчивого развития призвана нивелировать негативные тенденции и процессы, характерные для агроэко-номики, и в каждом конкретном случае имеет свой набор составляющих элементов, обусловленных конкретным уровнем экономического и социального развития региона, потенциальными возможностями и интересами социума. Рассматривая более детально сущностные различия таких понятий, как «экономический рост» и «устойчивое развитие» с учетом исторического опыта в рамках экономической деятельности в отечественном и зарубежном сельском хозяйстве, можно наглядно убедиться в принципиальной значимости учета их специфики и особенностей. Дело в том, что не всякий экономический рост в конечном счете оборачивается благом для общества - негативные последствия и обратный синергетический эффект зачастую перекрывают его положительные результаты.
Итак, понятия «экономический рост» и «устойчивое развитие» близки по смыслу, но все же различаются. В.И. Данилов-Данильян и К.С. Лосев объясняют эти различия: «Между ростом и развитием есть существенная разница - и в русском, и в английском языках. Рост означает увеличение размеров посредством ассимиляций и нарастания материала, а развитие - расширение и реализацию потенциальных возможностей в целях совершенствования, модификации; расти - значит увеличиваться количественно, а развиваться - улучшаться качественно, становиться разнообразнее. Количественный рост и качественное развитие подчиняются разным законам и дают разные результаты» [3]. Дополним цитируемую мысль тем, что практическая разница заключается не только в специфике русского и английского языков, но и в возможности решения проблем соотношения объективного и субъективного, познания этих процессов; рационализации и оптимизации экономических и экологических параметров, императивов развития при адекватном осознании и воплощении их в проводимой социально-экономической политике. Такой подход, как представляется автору, необхо-
дим для переломного периода, в котором находится современная российская экономика, в том числе аграрная, и лишь в данном контексте целесообразно проводить работу по внедрению современных инновационных агротехнологий.
Принципиальное значение необходимости учета качественной разницы между понятиями «экономический рост» и «устойчивое развитие» состоит также в том, что они определяют объективно существующие процессы, которые могут работать как во благо общества, если вовремя познаны и по ним приняты адекватные меры, так и иметь негативные последствия, если в стратегическом плане и практической деятельности допущены просчеты. Для пояснения данного положения приведем примеры из конкретной практики сельского хозяйства различных регионов мира.
Еще в конце XIX в. наш соотечественник В.В. Докучаев впервые разработал комплекс мер экологически сбалансированного развития земледелия в степных условиях. В его основу было положено регулирование водного режима за счет создания прудов и водоемов, сокращения стока талых и дождевых вод, широкого применения полезащитного лесоразведения, освоения адекватной почвозащитной агротехники. Заметим, что еще тогда В.В. Докучаев в своих работах характеризовал состояние российских сельскохозяйственных земель как крайне запущенное, называя его «нашим надорванным земледелием». Можно представить себе, что привнес бурный XX в. в российскую аграрную сферу. С другой стороны, весь комплекс мер по агролесомелиорации в его реализованном варианте можем видеть за океаном - в Канаде и США. Императивность стоящих в этой сфере проблем можно продемонстрировать при сравнении подходов, высказанных по отношению к главному средству производства - земельным ресурсам - в разное время учеными противоположных взглядов, сыгравшими известную роль в истории экономических учений.
Карл Маркс в своем фундаментальном труде «Капитал» подчеркивал: «С одной стороны, рационализация земледелия, впервые создающая возможность его общественного ведения, с другой стороны, сведение к абсурду поземельной собственности - таковы заслуги капиталистического способа производства» [5]. Памятуя о том, что Маркс принципиально выступал против частной собственности, им была высказана знаменитая мысль о том, что даже целые государства и общества являются не
собственниками земли, а лишь их пользователями, и они как добрые отцы семейств должны передать своим потомкам землю в улучшенном состоянии. Иными словами, ту же мысль выразил в первой половине XX в. министр сельского хозяйства США Г.Э. Уоллес, которого вряд ли можно заподозрить в идейных пристрастиях к марксизму. В предисловии к ежегоднику «Почвы и люди» от 1938 г. он написал следующее: «Социальный урок по потерям почвы говорит о том, что нет человека, который имеет право разрушать почву, даже если он собственник этого земельного участка. Почва требует выполнения к ней набора мер и соответствующих обязательств со стороны человека, что мы осознаем слишком медленно» [12]. Конечно, в США частная собственность на землю в рыночных капиталистических условиях - неприкосновенна, но обязательство нации в лице государства по поддержанию плодородия почвы переступает пределы частных интересов, частнособственнических инициатив, где определяющей является экономическая мотивация в ущерб экологическим императивам. Данная мысль была особенно актуальна от того, что американцы уже обожглись о так называемое «рыночное благоденствие», начавшееся в «золотой век» фермерства конца XIX и начала XX вв. и завершившееся потрясениями в годы Великой депрессии.
До 1930-х гг. в аграрном секторе США преимущественно преобладала экономическая мотивация в рамках классической совершенной конкуренции, а затем, по мере возникновения монополий и корпораций, наибольшим образом проявилась монополистическая и олигополистическая конкуренция. Экологическая доктрина в сельском хозяйстве со времен первых колонистов до 1930-х гг. сколько-нибудь серьезным образом в виде федеральных программ не ставилась, а проблема перманентно накапливалась. Эрозионные процессы нарастали, и к середине 1930-х гг. вылились в национальное экологическое бедствие, т.е. экономический рост без учета общенациональных экологических интересов в США начал давать существенные сбои гораздо раньше, чем в других странах. Таким образом, ко времени начала целинной эпопеи в бывшем СССР, когда эта кампания была объявлена очередным «проектом века», США уже имели печальный и довольно поучительный в этом плане опыт.
Данный пример можно представить как очевидную иллюстрацию рыночного хозяйствования, при котором экономический рост вне учета экологических факторов приводит к серьезным негативным
последствиям для окружающей среды, для блага общества в целом. Вместе с тем США имеют уникальный, более чем 70-летний опыт госрегулирования и поддержки фермерства, где экологическая составляющая в той или иной мере учитывалась. Подробное исследование данной проблематики осуществлено в монографии [9], а в настоящей работе лишь вкратце проанализируем динамику освоения экологически оправданных федеральных программ, реализованных американским фермерством, что для нас в настоящее время весьма актуально.
Спецификой государственной стратегии США является гибкая трансформация начатых ранее экологических программ с учетом интересов фермеров и настоятельной необходимости обеспечения устойчивого сельского развития. Основные идеи по увязке господдержки и мотивации фермеров с осуществлением экопрограмм были инициированы в 1985 г. специальным законом (Farm Bill) и развиты в дальнейшем аграрными законами в 2000-х гг. (2002 Farm Bill, 2008 Farm Bill). Наибольший диапазон применения имеет Программа стимулирования качества окружающей среды (Environmental Quality Incentives Program - EQIP), представляющая синтез четырех предыдущих экопрограмм (^CP WQIP, Great Plain Conservation Program, Colorado River Basin Salinity Program). Следует отметить, что зона охвата программы EQIP за последние 8 лет возросла в 2,2 раза, составив 85 млн га (204 млн акров) обрабатываемых земель страны. Финансирование EQIP из федерального бюджета в 2008-2012 гг. составило 7,325 млрд долл. (при ежегодных выплатах до 50 тыс. долл. на один контракт).
Программа консервационного резерва (Conservation Reserve Program - CRP), также стартовав в 1985 г., получила пролонгацию в последующих законах и по сей день является одной из самых востребованных в агропромышленном сообществе США. Охватывая в разные годы до 12-15 млн га пашни, программа CRP обеспечивает добровольное участие фермеров по выводу сельскохозяйственных земель из оборота и реанимации плодородия почвы (см. рисунок).
Кроме того, значительный объем федеральных ресурсов под аграрные, продовольственные и экологические программы выделяется в США для осуществления следующих стратегических целей: 1) усиления продовольственной безопасности с активизацией органического сельского хозяйства, биотехнологий и национальной экспортной инициативы;
350 -,
300
250
200 н
150 100 50
о
7,5 34,7
92,5
18,3 35,0
110,4
23,0
36,1
131,2
23,7 26,7
34,6
36,8
148,3 165,2
41,3
33,8
177,2
56,4
31,4
70,4
I
30,2
189,7
204,0
Динамика охвата сельскохозяйственных земель, зарегистрированных в агроэкологических программах США, в 2004-2011 гг., млн акров
2004 2005 2006 2007
2008 2009 2010 2011
EQIP CRP ■ Другие программы
2) обеспечения детей экологически сбалансированным питанием;
3) оказания помощи сельским сообществам в создании необходимых условий для устойчивого развития;
4) реализации консервационных мер лесных, земельных и водных ресурсов.
Наряду с этим используются механизмы, стимулирующие реализацию обозначенных программ: система грантов, обеспечивающих помощь малым фермерским хозяйствам депрессивных районов; целевые средства для организации взаимодействия агентства американского сельского хозяйства и агробизнеса (USDA) и участников программ; организация тренингов для хозяйствующих субъектов. Стратегические цели и инициативы, заложенные в годовых бюджетах, системно увязаны друг с другом, а также дополняют друг друга в продовольственном, технико-технологическом, социально-экономическом и экологическом планах, обеспечивая, в конечном счете, мощный кумулятивный эффект от реализации этих программ.
В контексте описанных эффективно используемых федеральных и местных экологических программ США следует подчеркнуть, что России в ближайшей перспективе предстоит перевод сельскохозяйственной отрасли на вектор устойчивого развития. Это необходимо сделать как дальнейшей разработкой и реализацией общенациональных и региональных программ на основе активного государственно-частного партнерства, так и обеспечением государством в качестве приоритета подлинного аграрного протекционизма. Последний, без сомне-
ния, позволит достичь модернизации и экологизации российского сельского хозяйства. В целях более четкого представления сути и остроты назревших задач приведем аналитические данные, как дореформенного, так и постсоветского периода.
Недостатки хозяйствования и факторы, обусловившие дестабилизацию, нашли обобщенное выражение в состоянии земельных ресурсов России и негативных тенденциях их деградации. По данным академика А.А. Никонова, за годы советской власти площадь сельхозугодий в СССР возросла почти на 200 млн га, в том числе пашни - на 70 млн га [6]. Одновременно наблюдалось выпадение из оборота и отчуждение земель. Так, в период с 1965 по 1985 г. в стране для несельскохозяйственных нужд было отведено свыше 33 млн га, в том числе почти 9 млн га сельскохозяйственных угодий, при этом 1 из 5 га используемой земли и из 3,5 га пашни - разрушен. С 1970 по 1985 г. площадь эродированной земли увеличилась на 55 млн га на фоне усиления техногенной нагрузки и экономического роста в аграрном секторе. Как отмечено в докладе сессии ВАСХНИЛ, ежегодно смывается до 2 млрд т почвы, с которой теряется около 100 млн т гумуса. Количество азота, фосфора и калия, уносимое ежегодно с полей, в два раза превышает количество элементов, вносимое за тот же срок с минеральными удобрениями. Только в результате эрозии (а она проявляется, прежде всего, в засушливых районах) ежегодно наблюдается недобор порядка 20 млн т зерновых и растениеводческой продукции [7].
Проблема восстановления плодородия земель как основа аграрной жизнедеятельности, бывшая
весьма актуальной в советский период, еще более обострилась во время реформ. Еще стремительнее стали нарастать негативные тенденции потери земледельческого потенциала. Так, в 1990-е гг. применение минеральных удобрений снизилось в 9 раз, органических - в 7, химических средств защиты растений - в 8, объем работ по мелиорации земель уменьшился в 15-20 раз. На протяжении последних 9 лет ежегодное применение минеральных удобрений не превышает 1,5 млн т в действующем веществе - по данному показателю Россия отброшена на 40 лет назад и находится на уровне стран «третьего мира». Вынос питательных веществ из почвы ежегодно в 4-5 раз превышает их поступление с удобрениями. В 2001 г. с минеральными и органическими удобрениями было внесено в среднем по стране 18,8 кг/га в действующем веществе, а извлечено из почвы урожаем и сорняками - 76,3 кг/га (т.е. отрицательный баланс составил 57,5 кг/га). Из оборота выведено более 30 млн га сельскохозяйственных земель, в том числе 2 млн га - мелиорированных, многие из которых без значительных материальных затрат уже невозможно восстановить [8].
Приведенный пример усиления негативных процессов, накапливающихся в условиях экономического роста вне учета экологических императивов (о чем предупреждали еще в советский период отечественные ученые-аграрники), получил свое логическое продолжение в условиях реформ, когда рыночный интерес партнеров по АПК, в особенности по производству минеральных удобрений, всецело был переориентирован на их экспорт. Федеральная целевая программа (ФЦП) «Плодородие», инициированная Минсельхозом России в 2000-х гг., к сожалению, не смогла стать надежным заслоном для этих негативных явлений. Кроме того, бесконтрольный вывод из оборота значительных объемов земель сельскохозяйственного назначения, сокращение посевных площадей наряду с ухудшением качественных показателей состояния плодородия являются, бесспорно, стержневым индикатором неопределенности земельных отношений и пал-лиативности земельной реформы в нашей стране. Данный факт автор определяет как феномен постсоветской российской реформы, поскольку при всех земельных перипетиях в СССР подобного не наблюдалось.
К сожалению, приходится констатировать, что основные, императивно обостряющиеся, проблемы в настоящее время остаются нерешенными. Согласно данным доклада экспертов Минсельхоза России
во главе с академиком РАСХН А.В. Петриковым от 2010 г., несмотря на реализацию ФЦП «Плодородие» в 2000-х гг., главные проблемы, касающиеся снижения плодородия и деградации главного средства производства, не решены. В частности, из-за недостаточного финансирования мероприятий по повышению плодородия почв в земледелии сохраняется отрицательный баланс питательных веществ в почвах. Ежегодный вынос питательных веществ из почвы вследствие аграрной деятельности, как отмечено в докладе, в три раза превышает их возврат с вносимыми минеральными и органическими удобрениями. Большая часть урожая в современном земледелии формируется за счет экстенсивного земледелия при недостаточной компенсации выносимых с урожаем элементов питания [4].
В целях восстановления и повышения плодородия почв как национального достояния России господдержка необходима не только в рамках субсидирования части затрат сельскохозяйственных товаропроизводителей на приобретение средств химизации, но и на такие мероприятия, как известкование кислых почв, гипсование солонцовых почв, применение научно обоснованных объемов органических удобрений. Возникает вопрос: почему спустя два десятка лет рыночных аграрных реформ мы имеем в сельском хозяйстве страны такие негативные результаты? Ответ, как представляется автору, состоит в том, что разрушительная сила реформ в наибольшей степени проявилась на сельских территориях, а созидательная часть реформ либо запаздывает, либо в аморфном своем состоянии не убедительна. Это происходит потому, что аграрные реформы, как правило, «модифицируются» чиновниками разных рангов, и до крестьянина доходят в весьма усеченном варианте; кроме этого, правовой нигилизм и неразвитость соответствующих институтов реальной поддержки хозяйствующего на земле субъекта оборачиваются, в конечном счете, тотальным игнорированием интересов российского крестьянина.
В переходных условиях, безусловно, позитивными моментами являются опыт реализации приоритетного национального проекта «Развитие АПК», а также принятие базового закона от 29.12.2006 г. № 264-ФЗ «О развитии сельского хозяйства». Согласно последнему формируются и реализуются госпрограммы: первая такая программа на 2008-2012 гг. уже стала историей, вторая, на 2013-2020 гг., утвержденная постановлением Правительства РФ, является главным правовым
ориентиром на ближайшие 8 лет. Также ежегодно готовятся национальные доклады по выполнению установок данных госпрограмм, синхронно готовятся федеральные целевые программы (ФЦП), в том числе ФЦП по мелиорации земель сельскохозяйственного назначения и устойчивому развитию сельских территорий на ближайшую перспективу. Однако это лишь задатки системного перехода на искомый вектор устойчивого развития сельских территорий, чего явно недостаточно, поскольку научно обоснованный по форме механизм реализации современной аграрной политики по своему содержанию не отвечает современным потребностям крестьянства.
Академик Л.И. Абалкин, характеризуя в одной из своих последних работ [1] состояние отечественного сельского хозяйства как аграрную трагедию, подверг критической оценке реальное состояние аграрной сферы России. Насущная потребность решения аграрного вопроса и преодоления качественного и количественного отставания сопряжена с необходимостью технологической модернизации земледелия на фоне крупномасштабного освоения адаптивно-ландшафтных систем. Такое освоение предусматривает комплексную экологизацию аграрных отраслей на основе внедрения наукоемких агротехнологий. Именно такой комплексный подход, где приоритетной будут аграрная наука и наукоемкие технологии, позволит достичь радикальных позитивных сдвигов в сельской экономике. Иными словами, следует не культивировать обозначенное в госпрограмме на 2013-2020 гг. существенное отставание села от общего уровня экономики в стране, а посвятить ближайшие 8 лет преодолению отсталости и ликвидации сельской бедности, что и соответствует реальному выполнению обозначенной в послании Президента РФ Федеральному Собранию РФ задачи построения богатой и благополучной России.
Приоритетными должны стать обеспечение сельского хозяйства современной техникой и минеральными удобрениями на фоне восстановления отечественного сельскохозяйственного машиностроения и широкомасштабной помощи крестьянину минеральными удобрениями, создания на основе государственно-частного партнерства современных дистрибьюторских, внедренческих и других инфраструктурных институтов, а также серьезного пересмотра мер господдержки из федерального бюджета. Как показали годы реформ, лизинговая система, обеспечивая привлечение импортной техники и
некоторого поголовья скота, решает проблему модернизации аграрной отрасли лишь частично. Создание отдельных очагов эффективной деятельности при массовом отставании остального аграрного производства не дает требуемого синергетического эффекта. В первую очередь следует решить стратегическую задачу восстановления отечественного сельскохозяйственного машиностроения при организации ее совместного производства с зарубежными фирмами на российских предприятиях, восполнить дефицит необходимого числа машин в отраслях сельского хозяйства, имея в виду повсеместную организацию адаптивно-ландшафтных систем земледелия, кормопроизводства и животноводства.
Известно, что заданный вектор трансформации и модернизации материальной отрасли требует оптимального взаимодействия всех составляющих, а аграрный сектор при этом - безусловного учета объективных особенностей - природно-климатических, биологических и пространственно-географических. Императивное развитие требует оптимального соотношения таких составляющих хозяйственной системы, как капитал, труд и земельные ресурсы, их эффективного взаимодействия.
Следует подчеркнуть, что за годы аграрной реформы свертывание животноводческой отрасли в России, носившее катастрофический характер утраты поголовья скота, было сопряжено со снижением доли полевого кормопроизводства в аграрном секторе и утратой производственно-экономических связей между растениеводством и животноводством. Так, начиная с 1992 г. площади посевов кормовых уменьшились с 42,5 млн га (во всех категориях хозяйств) до 18,1 млн га в 2011 г. Доля кормовых культур в хозяйствах всех категорий в общей посевной площади к 2011 г. снизилась до 23,7% (причем, тенденция сокращения доли кормовых культур имела место и после принятия Федерального закона «О развитии сельского хозяйства», и в 2006 г. составила 27,1%) [11].
Вместе с тем наблюдается проявление диспропорций в системах земледелия, кормопроизводства и животноводства, препятствующих реализации многофункциональных производственных связей между подотраслями аграрного сектора. Имеет место дисбаланс в сочетании отраслевых типов, поголовье сельскохозяйственных животных, качественном и количественном составе кормопроизводства, в механизме восполнения потерь гумуса в земледелии за счет органических удобрений, традиционно поставляемых животноводством. В конечном счете,
восстановление внутриотраслевых производственно-экономических связей потребует решить проблему человеческого капитала, поскольку высококвалифицированные специалисты предыдущего поколения уже стали пенсионерами, а молодежь не имеет достаточных знаний и навыков при отсутствии системы массовой подготовки операторов и механизаторов на фоне утраты внутриотраслевых технико-технологических связей.
Таким образом, требует решения глобальная задача по восстановлению императивных внутриотраслевых производственно-экономических связей в аграрном секторе. Принципиальным моментом является тот очевидный факт, что за последние 300 лет Россия получила исторический шанс осуществить аграрную реформу, позволяющую, наконец, решить комплекс задач, стоящих перед сельским хозяйством и российским обществом. Однако, судя по результатам госпрограмм и данных национальных докладов по выполнению этих программ, на современном этапе по-прежнему преобладают полумеры и паллиативные решения в аграрных преобразованиях. При всех видимых стараниях государственного руководства за два десятилетия реформ значительно сократилось количество и качество главного потенциала - сельских кадров; существенно снижена воспроизводственная способность главного национально богатства - плодородных земель сельскохозяйственного назначения; физически и морально устарела сеть мелиоративных систем, пришел в упадок парк сельскохозяйственной техники.
При всех экономических трудностях и неопределенностях, связанных с глобальной экономической рецессией, финансовыми катаклизмами и кризисами в различных регионах мира, по мнению автора, следует радикально пересмотреть как механизм, так и объемы господдержки сельской экономики. К примеру, в проекте госпрограммы развития сельского хозяйства на 2013-2020 гг. предполагалось выделение средств из госбюджета РФ в размере около 70 млрд долл., а в утвержденной постановлением Правительства РФ госпрограмме эта сумма составляет всего 50 млрд долл. на все восемь лет. Остаточный принцип в решении аграрного вопроса, наряду с отсутствием твердой воли по завершению начатой реформы, служат препятствиями в последовательном решении насущных задач российского села еще с петровских времен.
Российское сельское хозяйство имеет невыяв-ленные резервы трансформации и модернизации в виду того, что незадействованной остается коорди-
нация усилий по переходу на вектор устойчивого развития с активизацией принципа экологичности инновационных процессов. Воссоздание агро-ландшафтов с экологически сбалансированными составляющими на фоне инновационного типа развития аграрной экономики, который предстоит сформировать на качественно новой основе, - это императивные установки, актуальность которых приобретает первостепенное значение для современных агроэкономических систем России.
Подытоживая проблемы, рассмотренные в данной статье, следует отметить, что комплекс задач по экологизации аграрной сферы следует решать на всех иерархических уровнях последовательно, поэтапно, эволюционным путем, в рамках парадигмы устойчивого сельского развития. На современном этапе представляется возможным переход на вектор устойчивого развития на фоне решения проблем преодоления бедности и обеспечения продовольственной безопасности, а также экологического равновесия аграрных и природных экосистем при крупномасштабном внедрении адаптивно-ландшафтных систем земледелия. Именно в решении данных задач при достаточно эффективной господдержке сельского хозяйства за счет материального воплощения реальных процессов биодиверсификации и многофункционального развития предполагается выход из замкнутого круга сельской бедности и преодоление негативных фактов деградации ресурсов.
В этом плане фундаментальными следует признать следующие направления агроэкономических исследований:
1) повышение роли сельского хозяйства в обеспечении биодиверсификации в рамках поддержания экологического равновесия между отдельными элементами агроэкосистем;
2) оценка эффективности встречных материальных потоков в рамках технологической взаимосвязи земледелия и животноводства с учетом возможностей производства и поставки сбалансированных кормов животноводству;
3) оптимизация поголовья скота и направлений животноводческих отраслей, позволяющих за счет своей побочной продукции эффективно восстанавливать естественное плодородие почв;
4) мониторинг соотношения элементов агроэко-систем и природных ландшафтов.
Среди концептуальных направлений трансформации парадигмы устойчивого развития сельского
хозяйства весьма актуальной представляется точка зрения академика А.А. Никонова, который отмечает: «Ни западная, ни восточная, ни израильская модели в законченном виде на российской почве не произрастут. Для построения собственной модели необходимо исходить, прежде всего, из современных реалий страны, из ее исторического прошлого, чем бы оно ни было обременено, а также из мирового опыта. Для монтажа на собственном каркасе всегда очень многое найдется в мировой практике и науке, что прошло испытание временем. Этим нельзя пренебрегать» [6]. С этих позиций важно определить приемлемость тех или иных моделей зарубежного опыта для российского сельского хозяйства, оценив при этом роль инновационной составляющей.
Конечно же, главный результат перманентного внедрения индустриальных технологий, сопровождаемых заменой живого труда овеществленным, -это высокий уровень производительности труда. Однако проблема состоит в том, что технократический вариант развития сельского хозяйства на сегодняшний день уже во многих регионах мира привел к критическому экологическому состоянию природных ресурсов. Если Россия будет повторять свои ошибки и просчеты развивающихся стран, по-прежнему наращивая аграрное производство вне учета экологических императивов, системный экологический кризис может усугубиться. С этих позиций важно определить применимость зарубежного опыта для земледелия в отечественных условиях, оценив при этом роль инновационной составляющей. Другими словами, насколько восприимчива к трансформациям модель сельского хозяйства и насколько на деле материализован инновационный тип экономики, настолько, по сути, данная хозяйственная система жизнеспособна. Речь должна идти о радикальной смене парадигмы развития сельского хозяйства, при которой инновационная составляющая призвана прежде всего разрешать императивные установки, имея в виду обеспечение эколого-экономически сбалансированного функционирования агроэкосистем, перенос акцента с интенсивных факторов экономического роста на всемерное культивирование инновационных технологий, созвучных экологическим требо-
ваниям. Такой подход сопряжен с необходимостью коренного пересмотра направлений господдержки с адресацией финансовых средств на научно-исследовательские, образовательные, экологические, социально-экономические и технико-технологические цели.
Список литературы
1. Абалкин Л.И. Экономическая политика и ее ответственность за развитие науки (методологические размышления) // Экономист. 2004. № 5. С.3-4.
2. Глобализация и экономический рост // Экономика сельского хозяйства России. 2002. № 11. С.36-37.
3. Данилов-ДанильянВ.И., ЛосевК.С. Экологический вызов и устойчивое развитие. М.: Прогресс-Традиция, 2000. 416 с.
4. Доклад о состоянии и использовании земель сельскохозяйственного назначения - 2011. URL: http://mcx.ru/documents/document/show/17135.133. htm.
5. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 25, Ч. II. М.: ГИПЛ, 1961-1962. 554 с.
6. Никонов А.А. Спираль многовековой драмы: аграрная наука и политика России (XVIII-XX вв.). М.: Изд-во ВИАПИ, 1995. 437 с.
7. Обеспечение устойчивого развития сельскохозяйственного производства и борьба с засухой: доклад на сессии ВАСХНИЛ. М.: Агропромиздат, 1988. 21 с.
8. Павлова Г. Стране нужна новая аграрная политика // Экономист. 2004. № 4. С. 83.
9. Пшихачев С.М. Сельское хозяйство США: основные тенденции развития и эколого-экономи-ческая устойчивость отрасли. М.: Изд-во ВИАПИ 2011. 442 с.
10. Сажина М.А. Экономический олимп. Очерки о Нобелевских лауреатах по экономике. М.: Деловая литература, 2007. 208 с.
11. Статистический обзор. Сельское хозяйство Российской Федерации в 2006-2011 гг. // Экономика сельского хозяйства России. 2012. № 9. С. 77-86.
12. Soils and Men. Yearbook of Agriculture. 1938. URL: http://naldc.nal.usda.gov/download/ IND50000140/PDF.
National interests: priorities and security Problem. Research. Solution
ISSN 2311-875X (Online) ISSN 2073-2872 (Print)
CONCEPTUAL TRANSFORMATION OF THE PARADIGM OF SUSTAINABLE DEVELOPMENT OF AGRICULTURE
Safarbi M. PSHIKHACHEV
Abstract
The article considers the conceptual foundations of a new paradigm of sustainable development. The author demonstrates that the sustainable development paradigm is designed to reverse the negative trends and processes, which are specific to the agricultural economy, and in each specific case, it has its own set of components, which are conditioned by the specific level of economic and social development of a region, by potential possibilities and the interests of society. The paper considers the essential differences of such concepts as economic growth and sustainable development, taking into account the historical experience of the economic activity in domestic and foreign agriculture. The author evaluates the US agricultural federal programs, the experience of which, at the present time, assumes its urgency for our country. In the context of the effectively used US federal and local environmental programs, the author came to a conclusion that in the near future, Russia will require the agricultural industry transition to sustainable development thrust. This must be done both by the further development and implementation of national and regional programs through an active public-private partnership and by the State support as the priority of genuine agrarian protectionism. The research demonstrates that, in order to restore and improve soil fertility, as the national patrimony of Russia, the State support is necessary both for subsiding part of expenses of agricultural producers to purchase chemicals, and for such activities as liming of acid soils, gypsuming of alkaline soils, as well as the use of scientifically substantiated volumes of organic fertilizers. The paper rationalizes the possibilities and perspectives for the transition from intensive technology-related system of agriculture to the ecologically balanced one. The author identifies the role of agriculture in promoting biodiversity in terms of maintaining the ecological balance between individual elements of agro-ecosystems.
Keywords: agro-ecosystem, sustainable development, biodiversification, alternative farming, paradigm,
innovative agricultural technologies, ecological, economic, agrarian reform
References
1. Abalkin L.I. Ekonomicheskaya politika i ee otvetstvennost' za razvitie nauki (metodologicheskie razmyshleniya) [Economic policy and its responsibility for the advancement of science (methodological reflections)]. Ekonomist - Economist, 2004, no. 5, pp.3-4.
2. Globalizatsiya i ekonomicheskii rost [Globalization and economic growth]. Ekonomika sel'skogo khozyaistva Rossii - Economics of Russian agriculture, 2002, no. 11, pp. 36-37.
3. Danilov-Danil'yan V.I., Losev K.S. Ekolog-icheskii vyzov i ustoichivoe razvitie [An environmental challenge and the sustainable development]. Moscow, Progress-Traditsiya Publ., 2000, 416 p.
4. Report on the status and use of agricultural land -2011. Available at: http://mcx.ru/documents/document/ show/17135.133.htm. (In Russ.)
5. Marx K., Engels F. Sochineniya. T. 25, Ch. II [Gesammelte Werke, vol. 25, part 2]. Moscow, GIPL Publ., 1961-1962, 554 p.
6. Nikonov A.A. Spiral' mnogovekovoi dramy: agrarnaya nauka i politika Rossii (XVIII-XXvv.) [The spiral of the centuries-old drama: agricultural science and the policies of Russia (18th-20th centuries)]. Moscow, VIAPI Publ., 1995, 437 p.
7. Obespechenie ustoichivogo razvitiya sel'sko-khozyaistvennogo proizvodstva i bor 'ba s zasukhoi: doklad na sessii VASKhNIL [Ensuring the sustainable development of agricultural production and drought control: report of the session of the All-Union Academy of Agricultural Sciences (VASKhNIL)]. Moscow, Agropromizdat Publ., 1988, 21 p.
8. Pavlova G. Strane nuzhna novaya agrarnaya politika [The country needs a new agricultural policy]. Ekonomist - Economist, 2004, no. 4, p. 83.
9. Pshikhachev S.M. Sel'skoe khozyaistvo SShA: osnovnye tendentsii razvitiya i ekologo-ekonom-icheskaya ustoichivost' otrasli [The USA agriculture:
the basic development trends and ecological and economic sustainability of the industry]. Moscow, VIAPI Publ., 2011, 442 p.
10. Sazhina M.A. Ekonomicheskii olimp. Ocherki o Nobelevskikh laureatakhpo ekonomike [The economic Olympus. Essays about the Nobel Prize winners in economics]. Moscow, Delovaya literatura Publ., 2007, 208 p.
11. Statisticheskii obzor. Sel'skoe khozyaistvo Ros-siiskoi Federatsii v 2006-2011 gg [A statistical review. The Russian Federation agriculture in 2006-2011].
Ekonomika sel 'skogo khozyaistva Rossii - Economics of Russian agriculture, 2012, no. 9, pp. 77-86.
12. Soils and Men. Yearbook of Agriculture. 1938. Available at: http://naldc.nal.usda.gov/download/ IND50000140/PDF.
Safarbi M. PSHIKHACHEV
Institute of Economics of Kabardino-Balkaria State Agrarian University named after V.M. Kokov, Nalchik, Kabardino-Balkar Republic, Russian Federation [email protected]
