CC BY
42
удк 821.161.1.09 +929 кекова
концептуализация грецизмов религиозного дискурса в художественном тексте: грецизм «ангел» в поэзии с. кековой
Е.И. Лучина
Саратовский государственный университет E-mail: luchinae@mail.ru
Статья посвящена грецизмам православного дискурса в художественном тексте. на материале поэзии С. кековой дано типологическое определение концепта ангел и проведено его поуровневое исследование. При анализе концепта выделены предметный, понятийный, образно-символический, а также ценностно-оценочный уровни, особенности которых связаны с культурными и религиозно-мифологическими традициями и ассоциациями.
Ключевые слова: лексические грецизмы, дискурс, идиостиль, концептуализация.
Conceptualization of Greek Loan-Words of the orthodox Discourse in Literature: Greek Loan-Word angel in the Poetry by s. Kekova
E.I. Luchina
The article is focused on Greek loan-words from the Orthodox discourse in literature. On the material of poems by S. Kekova, we have defined the concept angel and analyzed its structure. Four levels of the concept are distinguished: objective, notional, imagery-symbolic, and evaluative. Their distinctive features are shown to be determined by cultural, mythological, and religious traditions and associations. Key words: Greek loan-words, discourse, idiostyle, linguistic conceptualization.
Несмотря на большое количество работ, изучение художественной модели мира или идиостиля писателя остается в фокусе внимания лингвистов1. Малоизученной, но важной при анализе идиостиля представляется проблема влияния на художественный дискурс других типов дискурса, в частности религиозного. Интересна в данном аспекте роль грецизма ангел в идиостиле современного поэта Светланы Васильевны Ке-ковой, чье творчество органично вписывается в православную традицию русской литературы с ее склонностью к метафизичности.
Являясь одним из ранних письменных заимствований из греческого Византийской поры, греческое 'ayysXo^ - «вестник» при переводе Священного Писания было освоено нашими предками в двух вариантах: ангел - «посланник Божий, ангел света» и аггел - «падший ангел, ангел тьмы». В последнем случае грецизм повторяет, при транслитерации, свою греческую орфографию, но не произношение, отражая,
таким образом, наиболее древнюю форму его бытования на славянской почве. Через посредство старославянского данный грецизм заимствовался и полностью ассимилировался русским языком, где в православном религиозном дискурсе он входит в лексико-тематическую группу грецизмов «Основные понятия православной религии», в подгруппу «Основные понятия вероисповедания и богословские понятия»2.
В результате анализа стихотворений С.В. Кековой разных лет зафиксировано более 130 прямых словоупотреблений грецизма ангел, а это 0,3% от общего количества слов, и около десятка описательных и ассоциативных конструкций. Уже сама частотность данного грецизма в поэзии С. Кековой указывает на его принадлежность к так называемым ключевым словам, представляющим лексические единицы, либо «особенно важные и показательные для отдельно взятой культуры»3, либо основополагающие для идиостиля отдельно взятого автора, где они воплощают в себе концепты, отражая индивидуально-авторскую поэтическую модель мира.
Анализ показывает, что грецизм ангел в поэзии С.В. Кековой реализует сразу несколько типов концептов. Основываясь на классификации концептов, разработанной в монографии И.А. Тарасовой4, дадим типологическую характеристику концепта ангел в поэтическом мире С.В. Кековой.
Это, во-первых, концепт - мыслительная картинка, характеризующаяся более или менее точным обликом, формой, размером, цветом и прочими объективными признаками. Согласно терминологии И.А. Тарасовой, это концепт с чувственно воспринимаемым ядром, однако в случае с концептом ангел о каком-либо чувственном восприятии можно говорить лишь условно, поэтому термин «мыслительная картинка» представляется более адекватным. Во-вторых, это образно-схематический концепт или концепт с сенсорно-моторной доминантой. Здесь подробно рассмотрим концепт ангел как мыслительную картинку.
Понятийный уровень концепта ангел у С.В. Кековой определяют в основном почитаемые христианами источники - различные книги Ветхого Завета и Евангелия, а также данные словарей. В христианском дискурсе ангелы - «существа сотворенные, бесплотные, не знающие человеческих страстей и слабостей, обладающие волей, <...> могущественные и наделенные
© Е.И. Лучина, 2010
79
Известия Саратовского университета. 2010. Т. 10. Сер. Социология. Политология, вып. 1
разумом, превышающим человеческий» 5. По преданиям, все ангельское множество некогда разделилось на Божиих ангелов и ангелов Сатаны. Существует девять чинов ангелов света (серафимы, херувимы, архангелы и т.д.), среди атрибутов которых называют огненные мечи, трубы, скипетры, кадила, музыкальные инструменты, а также лилию. Особое место в представлениях православных верующих занимает понятие об ангеле-хранителе, данном каждому человеку с рождения для помощи ему в добрых делах и защиты от злых несчастий.
Во многих религиозных традициях, и в частности в христианской, ангелы изображаются в виде светловолосых андрогинных юношей с крыльями, в белых льняных одеждах с золотыми поясами. Ср.: «Ангел - сверхъестественное существо, служитель бога и его посланец к людям (изображается крылатым отроком, юношей)»6.
Понятие ангел, таким образом, восходит к основным религиозно-мифологическим представлениям древности, поэтому понятийный уровень данного концепта полностью совпадает с уровнем образным и символическим. В предисловии к фундаментальному труду «Миф и литература древности» О.М. Фрейденберг, размышляя о зарождении и развитии древней философии из искусства, указывает на генетическую цепочку образ - понятие и показывает, как постепенно понятие рождается и «вынуждено строиться на образе и говорить образом»7. В образе ангела и воплотились древнейшие, ассоциативного порядка, представления о сверхъестественном, свойственные мифологическому сознанию.
В поэтическом языке С. Кековой грецизм ангел семантически дифференцирован в соответствии с религиозно-культурологическими традициями: ангел Божий, ангел Божьего лица (архангел Метатрон), ангел-хранитель, ангел падший (Люцифер), ангел смерти (архангел Азраил) и т.д.
Предметный уровень концепта ангел у Кеко-вой строится из «чувственно» воспринимаемых представлений:
1) слуховые представления: «... ангел рыдает падший»8 и т.п;
2) визуальные представления: «и виден ангел в солнечных лучах»9. Ангел - представитель трансцендентного мира, более многогранного и не всегда вписывающегося в человеческое мирови-дение и миропонимание. Не всякому дано узреть ангельские лики, отсюда и тоска по истинному знанию и иному миру, с одной стороны, и стыд из-за несовершенства человеческого - с другой: «Только хозяева меда и хлеба видеть не могут ангела неба»10.
Чаще же всего ангелы или ангелоподобные существа воспринимаются ментально, являясь объектом не столько физического, сколько духовного зрения, неслучайно, поэтому самый распространенный эпитет ангела у Кековой - «невидимый»: «И мы с тобою видим - одни на свете
целом, как вновь парит над нами незримый ангел в белом»11;
3) тактильные ощущения: «словно маленький сверчок, ангел, как усталый лётчик, плащ повесит на крючок. И за стол дубовый сядет, словно он пришёл домой, и крылом меня погладит, и заплачет, Боже мой.»12. Тактильный контакт между людьми и сущностями иного мира возможен лишь в сновидениях и экстатических состояниях, при этом такие контакты, в соответствии с религиозными представлениями, чреваты для личности сильнейшими потрясениями и даже катастрофами.
У Кековой такие контакты нередки, так как для ее поэтической модели мира характерна особая диффузность, которая неоднократно комментировалась в критике,13 - отсутствие границ между различными уровнями бытия, «соединенье суши с небом, проникновенье рая в ад»14.
Для индивидуально-авторского концепта ангел у С. Кековой наиболее актуальными становятся такие характерные признаки ангелов, как крылатость, человекоподобный облик, белоснежное облачение или светоносность: «У ангела крылья как будто мукою присыпаны»; «Я вопрос задала херувимам в одеждах льняных»15. Преобладающая в определении ангела у Кековой сема «крылатый» и сема «белый»/«светоносный» генерируют развитие символических коннотаций: ангелы, Божьи посланники, посредники между Богом и людьми символизируют силы невидимого мира, озарение и просветление.
Грецизм ангел актуализирует в поэзии С. Кековой разнообразные, традиционные и оригинальные когнитивные признаки и активно участвует в создании различных тропов, выступая метафори-затором. Выявлены следующие когнитивные признаки концепта ангел как способ представления художественных денотатов в поэтическом мире С. Кековой:
1) звук: «.где дует ветер в ангельские трубы.»16;
2) форма/контур: «Облака в небесах - словно Огненный ангел в чалме, чьё сиянье растёт из негнущихся ярких одежд» 17;
3) бесплотность: «.а ветер, как ангел бесплотный, мне шепчет, листвою шурша»18;
4) цвет/яркость: «смотри, как в мире, простом и новом, ныряет ангел в листве берёзы»19;
5) цвет/прозрачность, легкость: «На дереве старом омела прозрачна, как ангельский лик»20;
6) цвет/темнота как признак падших ангелов: «на смуглый лик Веельзевула ложатся отблески огня»21;
7) цвет/темнота как признак Смерти: «Я лицо росой умою, чтоб глаза мои закрыл ангел с траурной каймою по краям лазурных крыл»22.
Ассоциации ангела смерти с темным цветом не представляются исключительными, так как сам концепт ангел является составной частью сразу двух мегаконцептосфер религиозной картины
мира - ангел Божий входит в концептосферу Свет, а падший ангел или ангел смерти в исламе - в концептосферу Тьма.
Ассоциативная линия ангел с траурной каймой - ангел смерти закрепляется С. Кековой не только семантическими средствами (траур - знак смерти), но и просодическими («рифма-загадка» закрыл - крыл - [Азраил]).
Вышеназванные когнитивные признаки образа ангела носят у Кековой преимущественно абстрактный характер, отражая внутренние -душевные, или трансцендентные - духовные состояния. Так, в стихотворении «Печальные октавы» когнитивные признаки в образе ангела отображают душевное состояние лирических героев: «Вот ангел. Вот крылья его за плечами. Смотри же, мой друг, не коснись ненароком, иначе в короне житейской печали событье любви перед мысленным оком предстанет. И то, в чем его уличали, к тебе подойдет, и в покое глубоком тебя голубыми крылами обнимет, губами коснется - и разум отнимет»23.
В стихотворении «.меня уже не мучит.» Светлана Кекова описывает особое состояние лирической героини - то ли сновидение, то ли транс, позволяющее увидеть мир в необычном ракурсе: предельное - с точки зрения вечности, земное - из космического пространства: «Да, мы с тобой -песочные часы, над нами ангел плачет и смеется, и золотые светятся власы Его над миром.»24.
Нередко грецизм ангел у Кековой сам выступает художественным денотатом. Как отмечают исследователи25, особенность поэтической модели мира С. Кековой в том, что она сама является сплошной развернутой метафорой, тогда грецизм ангел одновременно является здесь и художественным денотатом и метафоризатором. «Вдруг да явится ангел, как школьник на взрослый сеанс, с легким трепетом крыл ты случайно войдешь в резонанс, и, оставив ладью дорогой колыбели двуспальной, скажешь жизни «адью» - и проснешься в купели хрустальной»26. Грецизм ангел, символизируя неумолимое время/вечность, в процессе метафорической номинации приобретает в данном контексте признак «появившийся украдкой, тайно», а отсюда «неожиданный, внезапный».
Или уже цитированное: «словно маленький сверчок, ангел, как усталый лётчик, плащ повесит на крючок. И за стол дубовый сядет, словно он пришёл домой, и крылом меня погладит, и заплачет, Боже мой.»27. Характерно, что в обоих случаях при наименовании ангела употребляется антропоморфизм, позволяющий актуализировать такую устойчивую для образа ангела в мировой культуре предикативную характеристику, как человекоподобие. Вместе с тем антропоморфизм подразумевает не только внешние признаки, но и определенные внутренние качества: жестокость, сострадание, понимание и т.п., что также указывает на взаимопроникновение и взаимоперетека-
ние мира реального и метафизического в поэзии С. Кековой.
В большинстве же поэтических контекстов когнитивный признак едва ли может быть конкретизирован, т.е. ангел приобретает в них символическое значение, образуя тем самым важный для концепта у Кековой символический уровень. Символическое значение появляется на основе устойчивых ассоциаций, посредством которых данный концепт соотносится с другими, более или менее абстрактными. Посмотрим, какие представления ассоциируются в поэзии Кековой с ангелом.
1. Ангел — Бог - наиболее распространенная у Кековой и в православной литературе в целом ассоциативная линия, основанная на общей принадлежности образа и ассоциата к религиозному дискурсу: «Как Господа славит содружество птичье - кукушка на иве, кулик на болоте, а Он улыбнется, скрывая величье и свет Божества под покровами плоти. И грянут, как молния, ангелов хоры: «Великому счастью предшествует горе!»28
2. Данную линию закономерно продолжает линия ангел — христианский рай и праведники, а также более широкая ассоциация ангел — библейские персонажи, святые места на земле: «Мой дух не в силах тело побороть, как ангела незримого Иаков»29 и т.п.
3. Ассоциация ангел — восток восходит к параллели ангел — рай: «словно крыльев невидимый взмах и бамбуковых ангелов пенье» 30. Ассоциация в художественной культуре не новая, однако, основываясь на традиционном местоположении Эдема на востоке «на востоке», у Кековой она обусловлена индивидуальными особенностями поэтики, в частности, причудливым переплетением библейских и нехристианских, часто языческих, образов. Такая образная эклектика, видимо, призвана у Кековой отобразить единство мироздания во всем его многообразии.
4. Линия ангел — Рождество также имеет традиционно-христианский характер: «Пишет ангел рождественским инеем, словно мелом на классной доске, что вина прощена и заглажена»31.
5. Производная от предыдущей и специфическая для русской культуры ассоциация ангел — зима, опираясь на христианский контекст, вместе с тем основывается на когнитивном признаке «белый», «белоснежный», синтезируя традиционные представления о добрых ангелах и ассоциативный ряд Рождество — зима — снег: «на просторах России лютует январская стужа. Здесь над белой мукою невидимый ангел летал.»32.
6. Не менее сильная у Кековой ассоциативная линия ангел — Сатана, основанная на традиционном в христианской традиции делении всего ангельского множества на добрых ангелов и падших: «.войско ангелов на знамени нарисует букву «С»;33 «Над нами - свод крестообразный, под нами - ангел безобразный, мятежный ангел Сатаны» 34. Данная ассоциация имеет когнитивный характер, так как концепт ангел, входя в
Известия Саратовского университета. 2010. Т. 10. Сер. Социология. Политология, вып. 1
концептосферу Тьма, вызывает ассоциативную цепочку признаков «темный - черный - безобразный - злой».
7. Ассоциация ангел — смерть представляется, во-первых, производной от предыдущей («темный - черный - безобразный - злой - смертоносный»), а во-вторых, имеющей религиозно-культурологическое основание (об ангеле смерти в исламе и мировой культуре см. выше).
Как подчеркивает И.А. Тарасова, образные модели формируют символический уровень за счет ассоциаций лишь при условии архетипич-ности данной ассоциации, ее традиционно-поэтического характера, устойчивости ассоциативной связи в поэтическом мире данного автора или наряду с иными средствами художественного выражения35.
Рассмотрим наиболее важные символические линии, формирующие символический уровень концепта ангел в поэзии С. Кековой.
1. Ангел - вечность: «и светлый ангел колыбель качает над пустой могилой»;36 «Вот окончилось лето и снова настала зима. В небе ангел трубит, времена обозначив и сроки»37. В «Балладе об уходящем времени» ангел имплицитно уподобляется кассиру, подводящему итог человеческой жизни и отмеряющему соответствующее вознаграждение: «И ордер расходный мы спеша заполняем в тоске безысходной - нам кассир выдает шелестящее время и поводит кры-лами в окошечке кассы»38. Такая символическая коннотация грецизма ангел в поэзии С. Кековой оказывается наиболее устойчивой, проявляясь в преобладающей части поэтических контекстов.
Вместе с тем данная символическая ассоциация имеет, на наш взгляд, иерархически организованную структуру концептов время — вечность — Бог — истина — суд — прощение — покровительство — благословение..., в которой семантическим стержнем у Кековой оказывается концепт Бог, так как в религиозной картине мира почти все из названных концептов по сути являются предикативными признаками Бога: «Ночью и днём, несмотря на капризы погоды, ангел возводит больших тополей пирамиды»39 и т.д.
Важно заметить, что понятие вечность исчерпывающе определяет хронотоп поэтической модели мира С. Кековой: уподобляясь храму Божьему, вечность может трактоваться здесь как обиталище Бога и конечная цель всего сущего: «Вечность - храм со стеклянными стенами. Ты уже приближаешься к ней всеми листьями, жилами, венами и сплетением мертвых корней»40.
Проявления подобных символических значений грецизма ангел у С. Кековой разнообразны. Это, во-первых, семантически близкое окружение - лексика различных тематических групп религиозного дискурса, а во-вторых, метафорическая номинация, при которой метафоризатором нередко также выступает лексическая единица религиозного дискурса: «Господень ангел слу-
жит панихиду»41. В-третьих, образ ангела часто помещается в символический контекст, близкий по содержанию: «С голубой незабудкой в руке Ангел твой над землёй пролетит, и воскреснет вода в роднике - и в сиянье себя превратит.»42 Образ ангела с голубой незабудкой, у С. Кековой производный от образа голубой незабудки как символа любви к небесному в восточной поэзии43, превращается в символ всепрощения.
2. Ангел - душа. Образ тела как темницы для души является в мировой культуре весьма распространенным, однако в индивидуально-авторской концептосфере С. Кековой наблюдается синтез символических линий, имеющих традиционный для христианской картины мира характер: ангел - душа, душа - жизнь: «Мой ангел был мне дан, когда пришла весна, прилипла к сапогам кладбищенская глина, трава была нежна, вода была пресна, и набивали цвет крыжовник и малина»44. Данная символическая линия основана на таком компоненте понятийно-образного уровня концепта ангел, как ангел-хранитель, который дается человеку при рождении и сопровождает его на протяжении всей жизни.
Образ ангела как символа души во многих поэтических контекстах сочетается у Кековой с образом птицы (синица, голубь, щегол), широко распространенным в мировой художественной культуре символом души, духа, божественного
проявления: «в высоком небе водят хоровод со-
45
звездья, птицы, ангелы и дети»45.
Последний, ценностно-оценочный, уровень концепта ангел в поэтическом мире С. Кековой образуют сразу два когнитивных признака «белый, светлый» и «темный», которые, являясь составной частью двух мегаконцептосфер - соответственно Света и Тьмы, имеют ярко выраженную экспрессивно-оценочную коннотацию, общую для большинства языковых картин мира. Первый признак актуализируется в образе ангела Божьего и ангела-хранителя, второй - в образе Люцифера и ангела смерти.
В поэзии С. Кековой образы ангелов часто сопровождаются определениями традиционно-оценочного характера: «светлый ангел», «ангел дивный», «падший ангел», «ангел безобразный», «мятежный ангел», «ангел, светом осиянный горним» и т.д. Вместе с тем нередки и такие оригинальные определения, имеющие контекстуально-оценочный характер, как «ангел беспризорный», «неприкаянный ангел молитвы» и т.п.
Ценностно-оценочная коннотация в образе ангелов у Кековой достигается и за счет широкого использования тех или иных атрибутов ангелов в небесной иерархии, что позволяет достаточно точно идентифицировать их и тем самым отнести к концептосферам Свет или Тьма. Так, следующие контексты атрибутируют Архангела Гавриила, вестника сокровенных тайн мира, который в иконографии изображается с цветущей ветвью, с зеркалом или со свечой внутри светильника: «.то ангел
купается в небе и зеркало держит в руке»46 или «Ангел держит зажженный фонарь и больного ребенка за руку»47. Оценочную характеристику несут и предикаты сенсорной оценки, в основном это слуховые ощущения: «На семи холмах, в голубых лесах царь-трава растет о семи листах,. Третий лист червлен, а четвертый - бел, ведь над ним, наверное, Ангел пел»48, реже визуальные. В последнем случае словоформа виден актуализирует важное в религиозном дискурсе понятие видения/ знамения, само по себе имеющее исключительно сильную ценностно-оценочную доминанту.
Грецизм ангел также может быть помещен у Кековой в контекст, уже имеющий экспрессивную или положительную коннотацию: «слышен ангельский хор - он звучит над Россией осан-ной»49. И, наконец, немаловажным способом ценностно-оценочной номинации ангела в поэзии С.В. Кековой является использование притяжательных местоимений, которые в русском языке не только имеют семантику «обладания», но и отличаются значительным эмоционально-оценочным потенциалом: «А ты, мой друг, мой ангел беспризорный, вверху парил. Внизу стояла я.»50.
Итак, подведем итог: анализ грецизма ангел в идиолекте С.В. Кековой показал его достаточно высокую частотность и концептуальную насыщенность. Данный грецизм у Кековой является своеобразным примером концепта «ментальная картинка», поуровневое исследование которого позволило выделить предметный и понятийный уровни - «картинка» с «чувственными» и наглядно-образными характеристиками. Такая картинка кодирует в идиолекте Кековой насыщенный образно-символический уровень, формирующийся на основе богатых культурных и религиозно-мифологических ассоциаций, а также индивидуального опыта поэта. Ценностно-оценочный уровень концепта ангел у Кековой отличается амбивалентностью, также обусловленной культурно-религиозными традициями.
В целом же роль и функционирование грецизма ангел в поэтическом идиолекте свидетельствует
0 широком влиянии религиозного дискурса на художественный: религиозный дискурс выступает одним из важнейших источников художественных концептов.
Примечания
1 См.: Северская О.И. Язык поэтической школы: идиолект, идиостиль, социолект. М., 2007.
2 См.; Лучина Е.И. Грецизмы в православном религиозном дискурсе // Филологические этюды. 2006. Вып. 9, ч. III. С. 98.
3 Вежбицка А. Семантические универсалии и описание языков. М., 1999. С. 67.
4 Тарасова И.А. Поэтический идиостиль в когнитивном аспекте: На материале поэзии Г. Иванова и И. Аннен-ского: Дис. . д-ра филол. наук. Саратов, 2004.
5 Мр, 12:25. См. также: Бытие,1:1; Бытие, 1:8; 2 Пет, 2:4.
6 Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1989. С. 15.
7 Фрейденберг О.М. Образ и понятие // Фрейден-берг О.М. Миф и литература древности. М., 1978. С. 182.
8 Кекова С. Солдатская трава // Знамя. 2000.№ 8.С. 132.
9 Она же. Короткие письма. СПб., 1999. С. 19.
10 Там же. С. 55.
11 Кекова С. По новым чертежам // Знамя. 2001. № 11. С. 13.
12 Она же. Сад неприкаянный // Знамя. 2002. № 5. С. 92.
13 См.: ИвановаЕ.А. «На семи холмах»: пространство города и мир природы в поэзии Светланы Кековой // Мир России в зеркале новейшей художественной литературы. Саратов, 2004. С. 127-132.
14 Кекова С. Восточный калейдоскоп. Саратов, 2001. С. 44.
15 Она же. На семи холмах. СПб., 2001. С. 71.
16 Она же. Восточный калейдоскоп. С. 64.
17 Она же. На семи холмах. СПб., 2001. С.70.
18 Она же. Тень тоски и торжества // Новый мир. 2002. № 4.С.102.
19 Она же. Созвездие спящих детей // Знамя. 2003. № 7.С. 6.
20 Она же. Восточный калейдоскоп. С. 22.
21 Там же. С. 39.
22 Кекова С. Короткие письма. С. 48.
23 Она же. Восточный калейдоскоп. С.10.
24 Там же. С. 72.
25 См., например: Василькова И. Как нам вылечить птиц, отказавшихся петь? // Новый мир. 2004. № 3.С. 151-159.
26 Кекова С. Восточный калейдоскоп. С.30.
27 Она же. Сад неприкаянный. С. 92.
28 Она же. На семи холмах. С. 21.
29 Она же. Песочные часы. СПб., 1995. С. 28.
30 Она же.Халкидонские лилии // Знамя. 1998. № 7.С. 6.
31 Она же. Иней Рождества // Знамя. 2000. № 1.С. 3.
32 Она же. Созвездие спящих детей // Знамя. 2003. № 7. С. 4.
33 Она же. Короткие письма. С. 33.
34 Она же. Восточный калейдоскоп. С. 39.
35 Тарасова И.А. Указ. соч.
36 Кекова С. Солдатская трава С. 131.
37 Она же. Восточный калейдоскоп. С. 55.
38 Она же. Песочные часы. С. 14.
39 Она же. На семи холмах. С. 42.
40 Там же. С. 16.
41 Кекова С. Короткие письма. 1999. С. 12.
42 Она же. Созвездие спящих детей С. 4.
43 Золотницкий Н.Ф. Цветы в легендах и преданиях. М., 1913.
44 Кекова С. Пленение инеем // Новый мир. 2003. № 7. С. 85.
45 Она же. На семи холмах. С. 45.
46 Она же. Тень тоски и торжества. С.100.
47 Она же. Халкидонские лилии С. 6.
48 Она же. На семи холмах. С. 26.
49 Она же. Созвездие спящих детей С. 7.
50 Она же. Восточный калейдоскоп. С.40.
