CC BY
171Р.В. Терюха
Концепция «ученого незнания» и ее роль в формировании новоевропейской гносеологии Понятие «ученое незнание» традиционно и вполне справедливо связывают с именем Николая Кузанского (Кузанца), хотя термин «docta ignorantia» восходит еще к Августину, а содержательные интенции этой доктрины легко можно обнаружить в апофатической традиции античной философии и средневековой теологии.
Это важно отметить хотя бы потому, что до сих пор широко распространено мнение, усматривающее в парадигме «умудренного неведения» плод индивидуального умствования одного-двух мыслителей, по-своему занятного и интересного, но не укорененного в мировой философской традиции и не оказавшего на нее существенного влияния.
Цель предлагаемой статьи - показать неправомерность подобных взглядов и подчеркнуть эвристическую значимость рассматриваемой концепции. Мы попытаемся выявить как непосредственное, так и опосредованное влияние, которое парадигма «ученого незнания», выдвинутая впервые Николаем Кузанским в целостной и систематически продуманной форме, оказала на становление гносеологической установки в философии и науке Нового времени.
Сначала необходимо указать на неоднозначность и противоречивость взглядов создателя теории «ученого незнания». Будучи одновременно последним мыслителем средневековья и первым философом Нового времени, Николай Кузанский не принадлежал целиком ни к той, ни к другой мыслительной парадигме и вынужден был создать свою собственную, проблемное поле которой и позволило ему наметить «силовые линии», во многом определившие направленность будущей европейской мысли. Но отсюда же вытекала парадоксальность, присущая идеям Кузанца, отсюда же и сложность интерпретации парадигмы «ученого незнания» в целом. Отсутствие собственной школы и прямых последователей у Николая
Кузанского (кроме, разве что, Дж. Бруно и некоторых менее значительных мыслителей Ренессанса) обусловило в основном опосредованный характер его влияния на европейскую мысль. Так, например, Гегель в своей «Истории философии» не упоминает даже имени великого немецкого мыслителя, который является его прямым предшественником во многих отношениях.
Сам термин «docta ignorantia» может ввести в заблуждение и заставить предположить, что перед нами один из вариантов скептицизма, отрицающих возможность познания. Конечно, эта концепция предполагает радикальный критицизм по отношению к традиционной рассудочной схоластике, носит ярко выраженный антидогматический и антиавторитарный характер, но в то же время принципиально отличается от скептицизма и агностицизма как таковых. Дело в том, что перед Кузанцем встает проблема создания принципиально новой логики познания: силлогистическая логика схоластов способна оперировать только с готовым содержанием, более того, ее выводы принципиально не могут вывести мысль за сферу конечного и ограниченного. Само бесконечное (Бог) понималось схоластикой как изначально трансцендентное и недоступное человеческому разумению, в то же время ставилась противоречащая исходному принципу задача - постичь Бога: опираясь только на ограниченные аристотелевской силлогистикой ресурсы человеческого рассудка. И, что не менее важно, весь сотворенный. мир - мир природы и человека - рассматривался как конечный и не имеющий самостоятельной (вне прямой отнесенности к Богу, несовершенным символом которого он выступал) сущности и познавательной значимости. Доктрина «ученого незнания» как раз и настаивает на непостижимости Абсолюта традиционными понятийно-рациональными средствами, но требует взамен создания нового, позитивного способа познания,' в основе которого лежит своеобразное интеллектуальное видение - интеллектуальная интуиция, тесно переплетающаяся с интуицией мистической.
Проблема поиска достоверного абсолютного начала станет одной из основных во всей метафизике Нового времени от Декарта до Гегеля. И это:
поиск в своих главных проявлениях будет следовать пути, намеченному Кузанцем. Его концепция богопознания отличается от средневековой тем, что, прежде чем рассуждать об Абсолюте и его предикатах, мыслитель ставит фундаментальным вопрос: «Как возможно познание Бога вообще?» Такая постановка вопроса отсылает нас к сократовскому: «Что значит знать?», но именно здесь и лежит исток гносеологических интенций новой/ философии и науки.
В словосочетании «ученое незнание» внимание обычно обращается на последнее слово, при этом упускается, что это — «знающее незнание», «умудренное неведение». Следовательно, понимание знания должно быть включено в процесс Познани.; изначально, представлено в целостном, хотя и -. свернутом виде (сошрНсайо), а это может быть осуществлено лишь интуитивно, на сверхдискурсивном уровне. Отсюда то большое значение, которое придается исходной, первоначальной интуиции в познавательном процессе: такая интеллектуальная интуиция выступит методологическим основанием не только гносеологических учений Нового времени, но и новой математики и новой науки о природе.
Для самого Кузанца такой исходной интуицией являлось парадоксальное единство знания и незнания, содержащее в компликативной форме необычайное богатство новых идей. Концепция «ученого незнания» дала принципиально новое понимание бесконечности, имевшее громадные последствия для европейской мысли. Так, бесконечность стала отождествляться не только с Богом, но и с «всеединством» Абсолютного максимума и Абсолютного минимума, которое включает в себя все мироздание в целом. Было введено понятие актуальной бесконечности, присущей компликативно всему сущему, а дальнейшая творческая экспликация наделила этим качеством каждую индивидуальность, включая человека. Иными словами, в каждом феномене заключена бесконечность «все во всем», тем самым вводится онтологическое основание истинного познания.
Всякое знание является истинным во взаимосвязи с актуально бесконечным, именно поэтому человеческому знанию присущ вероятностный, гипотетический статус. Тем не менее оно является действительным знанием и может оцениваться с точки зрения истинности. Для оперирования с бесконечным мыслительным содержанием необходимы и новые мыслительные формы, не ограниченные законами исключенного третьего и
противоречия. В качестве таких способов познания Кузанец полагает диалектику, математику и интеллектуальное видение (интуицию). Естественно, что со старыми названиями везде связано новое содержание.
Таким образом, для средневековой мысли не имело самостоятельного значения познавательное соотношение «человек - мир». Доктрина «ученого незнания», наделив эти сферы имплицитным отношением к актуальной бесконечности, сделала возможным их автономное познание, независимое от теологии, что фактически означало начало современных философии и науки. Но традиции независимого рассмотрения человека и природы, заложенные еще в античности, не могли быть использованы в готовом виде, так как отнесенность к бесконечности не являлась главенствующей проблемой древней мысли. Вся античная математика как математика конечных и неизменных величин была неприложима к исследованию природы. Для того чтобы преобразовать аристотелеву физику качеств в математизированную (количественно-аналитическую) науку Нового времени, необходимо было внести как минимум две существенные коррективы: создать новую математику бесконечных переменных величин и новое концептуальное понимание природы. Это было осуществлено гениальными мыслителями Нового времени, хотя истоки восходят к доктрине «ученого незнания», которая впервые явила миру новую «архитектонику ума», после чего и стали возможны достижения «коперниканской революции» в познании.
