CC BY
17
3. Rojzenzon L.I. Zametki po russkoj komparativnoj frazeologii (v svyazi s zaversheniem raboty nad «Slovarem sovremennogo russkogo literaturnogo yazyka»). Voprosyfrazeologii: Trudy SamGU. Samarkand, 1971; Vypusk 217: 12 - 21.
4. Sidyakova N.M. K voprosu o diahronicheskom izuchenii ad ektivnyh komparativnyh frazeologicheskih edinic. Issledovaniya po leksicheskoj sochetaemosti i frazeologii. Moskva: MGPI im. V.I. Lenina, 1974: 15 - 27.
5. Teliya E.N. Frazeologicheskj slovar' russkogo yazyka. Moskva, 2006.
6. Cheremisina M.I. Sravnitel'nye konstrukciirusskogo yazyka. Novosibirsk: Nauka, Sibirskoe otdelenie, 1976.
7. Chernysheva I.I. Nekotorye semanticheskie kategorii frazeologii v sopostavlenii s kategoriyami leksiki. Trudy SamGU. Novaya seriya. Samarkand, 1970; Vypusk 178: 231 - 242.
Статья поступила в редакцию 12.07.21
УДК 82
Bataeva T.U., postgraduate, Department of Ingush Literature and Folklore, IngGU (Magas, Russia), E-mail: bataeva @yandex.ru
THE CONCEPT OF THE MOTHER'S IMAGE IN A. BOKOV'S STORY "THE OLD HOUSE" AND THE HEROIC-EPIC SONG OF ILLY: A SPIRITUAL AND MORAL CONNECTION WITH THE FOLK- POETIC TRADITION. The article presents an artistic parallel between the story of the Ingush writer A. Bokov "The Old House" and the heroic-epic song "Gela Gaitak". In the process of analyzing the works, the main attention is focused on identifying the concept of the image of the mother, considered in a moral aspect. Tracing the spiritual and moral connection of the main characters, commonality of the ideological and aesthetic concept of the folk epic song and the story of A. Bokov is noted, in which the philosophical categories of good and evil are interpreted through the prism of moral, ethical and aesthetic ideas about life: honor, duty, human dignity, personal responsibility to the country and the people, as well as the consolidating power of the people. The author concludes that the story "The Old House" by A. Bokov, which comprehends one of the tragic pages of history, like the heroic songs of Illy, carries a life-affirming beginning. It is permeated with the ideas of humanism, high moral and ethical strength, true patriotism and high heroism shown by the peoples of a multinational country in the war with nazi Germany.
Key words: writer Bokov, military prose, epic hero, mother's image, heroic-epic song, concept, story, genre, artistic image, moral and ethical ideas, philosophical categories.
Т.У. Батаееа. аспирант, ФГБОУ ВО «Ингушский государственный университет», г. Магас, Е-mail: bataeva @yandex.ru
КОНЦЕПЦИЯ ОБРАЗА МАТЕРИ В ПОВЕСТИ
А. БОКОВА «СТАРЫЙ ДОМ» И ГЕРОИКО-ЭПИЧЕСКАЯ ПЕСНЯ ИЛЛИ:
ДУХОВНО-НРАВСТВЕННАЯ СВЯЗЬ С НАРОДНО-ПОЭТИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИЕЙ
Данная статья посвящена художественной параллели повести ингушского писателя А. Бокова «Старый дом» и героико-эпической песни «Гела Гайтак». В процессе анализа произведений основное внимание акцентируется на выявлении концепции образа матери, рассматриваемого в нравственном аспекте. Прослеживая духовно-нравственную связь главных героев, отмечается общность идейно-эстетической концепции народно-эпической песни и повести А. Бокова, в которых философские категории добра и зла осмысливаются сквозь призму нравственно-этических и эстетических представлений о жизни: чести, долге, человеческом достоинстве, личной ответственности перед страной и народом, а также консолидирующей силе народа. Автор делает вывод о том, что повесть «Старый дом» А. Бокова, в которой осмыслена одна из трагических страниц истории, как и героические песни илли, несёт в себе жизнеутверждающее начало. Она пронизана идеями гуманизма, высокой нравственно-этической силой, истинным патриотизмом и высоким героизмом, проявленными народами многонациональной страны в войне с фашистской Германией.
Ключевые слова: писатель Боков, военная проза, эпический герой, образ матери, героико-эпическая песня, концепция, повесть, жанр, художественный образ, нравственно-этические представления, философские категории.
Утверждение жизненной концепции как отдельно взятого человека, так и целого народа с особой выразительностью раскрывается в произведениях военной тематики. В 70-е годы прошлого века активно развиваются жанры повести и романа, «в разработке которых писатели не только продолжили традиции прозы о войне предшествующих периодов о войне, но и внесли много нового [1 - 9].
Одной из особенностей в развитии повести является тяготение к эпопее. События Великой Отечественной войны, запечатленные художниками, поражают нас сочетанием героического и трагического» [8, с. 122].
Героическая тема, занимающая особое место в русской и национальных литературах на протяжении второй половины ХХ столетия, на высоком художественном уровне осмыслена в повести «Старый дом» А. Бокова, в которой создан величественный образ матери, взрастившей троих сыновей. В час, когда «приблизилось горе, от которого потемнели не одни стены домов и лица людей -весь белый свет», они, не раздумывая, принимают решение защищать Родину от врага [2, с. 210].
Создание столь правдивого эпоса о войне без учета трагических обстоятельств, в тисках которых оказались миллионы людей, невозможно. Именно поэтому персонажей произведения (главных и второстепенных) можно отнести к тем «зримым образам», о которых пишет С. Цвейг: «В прожитой жизни идут в счет лишь напряженные, волнующие мгновения, вот почему единственно в них и через них поддается она верному описанию. Лишь когда в человеке взыграют все душевные силы, он истинно жив для себя и для других; только когда его душа раскалена и пылает, становится он зримым образом» [9, с. 43].
Сюжетным центром повести является Айши, личность яркая, героическая, ибо жить ей предопределено было судьбой в «расстрельную» эпоху. Но по своим моральным устоям, беспримерным мужеством и силой воли она выступает нравственным ориентиром для каждого, с кем соприкасалась в жизни. Совсем молодой оставшись с тремя малолетними сыновьями, Айши воспитала в них благородство чувств и поступков, привила понятия о долге, чести и достоинстве. Она, равно как и образная система в целом, - носитель лучших национальных черт женщины-ингушки. В ней воплощена философия народа, его психологические особенности, морально-этические и эстетические представления, что берут начало из духовной почвы, аккумулированной
в народно-поэтическом творчестве ингушей, в частности героико-эпической песни - илли.
Илли как фольклорный жанр сложился в глубокой древности, его возникновение связано с героическим временем, с «эпической средой», когда сама эпоха диктовала, кто действительно достоин быть воспетым за отвагу и мужество и остаться в памяти потомков. В илли важна «не столько фиксация реальных фактов, сколько отражение в форме конкретно-исторических сюжетов реальных политических конфликтов, характерных для данного исторического момента и почему-либо важные для народа»[7, с. 116].
Тема народного мужества, отваги, высокого патриотизма, сострадания и чуткости к миру людей и природы, художественно исследуемые писателем Боковым, в полной мере освещаются и в народных героических песнях, созданных на заре истории. Важным для них является идея консолидации народа, идеализация общенационального, обобщения подвига до всенародного значения.
Женщина-мать занимает значительное место и в героических песнях, ибо без нее образ народного героя не был бы столь правдивым, полнокровным. Как пишет И.А. Дахкильгов, «по своей героической направленности, силе духа и патриотизму к образу основного героя примыкает образ матери, который значителен и сам по себе, и для большего раскрытия центрального образа» [3, с. 108]. Поэтому введение Боковым в художественную плоть повести героической песни «Гела Гайтак» неслучайно, записанная в 1969 г. профессором И.А. Дахкильговым в горном ауле Бейни Джейрахского района данная песня считается «одной из самых прекрасных жемчужин ингушского фольклора» [4, с. 9]. На русский язык она была переведена лишь частично и представляет объемное произведение. Исторический период, описываемый в песне, относится к 15 в. - периоду распада горной патриархально-родовой общины ингушей и их постепенное возвращение на плоскость. Этот процесс ознаменовался самоотверженной борьбой народа с захватчиками. Такие исторические события, по утверждению В. Путилова, создают «эпическую эпоху», которая характеризуется наличием «эпической среды» и живой эпической традиции, «эпическим характером» жизни народа.
В основе сюжета повести «Старый дом» - подвиг народа в тылу и на фронте в годы Великой Отечественной войны. Какая бы «эпическая дистанция» не разделяла эти два жанра устно-поэтического и литературного творчества, прин-
цип конгениальности здесь очевиден - они близки по идейно-эстетическим критериям, жизнеутверждающему пафосу, актуальностью осмысляемых проблем. И совершенно ясно, что героическое время рождает героические личности, подобные центральным образам эпических песен, созданных народом, и героям писателя Бокова.
Возвращаясь к центральному образу илли - образу матери, еще раз отметим, что он служит дополнением для наиболее полного, всеобъемлющего раскрытия главного героя. Как известно, в становлении любой личности немалую роль играет некие нравственные ориентиры. В исследуемой нами повести для героев (Бекхана, Гирихана, Алихана) таким ориентиром является их отец. Несмотря на то, что дети выросли без отца, их духовно-нравственное воспитание никогда не позволило бы им относиться к памяти о нем иначе. Усман, участник гражданской войны, принимал активное участие в раскулачивании, за что и пострадал. Его жена Айши со свойственной для настоящей ингушской матери, к тому же оставшейся без мужа, мудростью, умом и любовью без излишеств одна вырастила детей, заложив в них тот нравственный фундамент, на котором зиждиться память сыновей об отце, искреннее уважение к его заветам. Любовь Айши к сыновьям ни в коей мере не граничит с фанатичной любовью, как правило, характеризующей матерей-одиночек. «Негромкий голос, неторопливая речь, какое-то особо сдержанное достоинство во всем облике героини, но под этой «негромкостью» -накал душевной энергии, настоящая материнская доброта и огромная сила духа, способная все выдержать и не сломиться» - такой мы видим боковскую героиню [1, с. 194]. Айши учит сыновей всегда руководствоваться высшими этическими категориями. И в этом - духовный и человеческий подвиг матери.
Важное место в повести отводится художественному психологизму, помогающему наиболее емко раскрыть состояние матери, используя для этого и авторское повествование, и диалог и портретную характеристику и т.д. К примеру: «Она как бы сжалась в комок, ожидая услышать то, что считала неизбежным, но чему всячески противилось ее материнское существо» [2, с. 213]. Айши вспоминает в этот момент, как дети задавали Усману вопрос, который навсегда остался в ее памяти: «Дади, а когда ты вернешься домой?». Материнское сердце всеми силами препятствует, но умом женщина понимает, что «война не рождает сыновей», «так было всегда: сыновья уходили защищать родную землю, матери оставались ждать». Айши отчетливо сознает, что, возможно, в последний раз видит сыновей, которых вырастила добрыми, отзывчивыми, ответственными, честными, воспитала в них чувство долга перед страной; и неважно, в мирное или военное время - они не должны и не способны оставаться в стороне. Такое понятие о долге и мужестве мы видим в словах Бекхана: « Не надо переживать, нани. Кому суждено, тот вернется. Ну, а если... Один раз рождены, только один раз умрем, как говорят в нашем народе. Но твои сыновья не будут выглядывать из окошка, когда другие сражаются, и спиной к врагу не повернутся» [2, с. 213].
Особым трагизмом наполнена сцена прощания сына Бекханас матерью и женой Либи, которую отличает не только природная красота, но и твердость духа, решительность, преданность, искренность. Для Айши она не просто любимая сноха: своей чуткой заботой и нежностью она стала для свекрови самым родным человеком. Несмотря на все убеждениясвоих родных и свекрови, Либине покидаетАйши, так как понимает: если она потеряла мужа и отца ребенка, то Айши - всех троих сыновей. Но ее жизнь трагически оборвалась, ибо война не щадит никого.
В образе Либи находит художественное отражение еще один важный признак героической песни - наличие достойной спутницы жизни эпического героя. Своей находчивостью, смелостью и верностью жена Гайтака играет не последнюю роль в героической песне, и потому прекрасно дополняет нравственный облик героя. Геройский поступок - взятие в плен ногайского Мирзы - совершает именно жена Гайтака, но это нисколько не умаляет достоинства главного героя, но и возвышает его: у отважного Гела Гайтака и жена наделена мужеством и отвагой [5, с. 299].
Осознание и матерью, и сыновьями всей важности роли личной судьбы в общечеловеческой, широта и глубина души Айши с ее сильным материнским инстинктом и женской интуицией обнаруживают их духовную близость с образами матери и сына, воспетыми в песне «Гела Гайтак». Вспомним, что мать эпического героя из песни - не только надежный оплот для сына, но и нравственный судья, и выразитель общественного мнения. Она предупреждает сына об опасности, сообщив сыну о Шамхале Тарковском, а потом и Мусосте, она же воодушевляет его на подвиги. Вернувшись из последнего сражения, смертельно раненный, Гайтак обращается за помощью к матери, и материнские руки чудодейственным образом спасают его.
Для повести Бокова характерны подлинный реализм, глубокий лиризм, романтическая тональность. Исследователь советской прозы 60 - 70-х гг А.В. Огнев пишет: «События войны с их необычайным динамизмом, необыкновенным проявлением героического начала словно бы толкали писателей к приемам и средствам романтического письма» [6, с. 45]. И в этом также усматривается ее связь с героико-эпической песней.
Библиографический список
Зачин песни о Гела Гайтаке, характерный в целом для этого жанра народной поэзии, находит идеальное созвучие с вступлением повести «Старый дом»: «Стоит дом в нашем селе, привлекая внимание своим унылым видом. Печально глядят на дорогу покосившиеся окна. В них нет стекол. Лишь по краям старых рам торчат осколки. Кто-то заколотил окна досками. Давно уже потемнели доски эти» [2, с. 170]. Так автор начинает грустный рассказ о матери и ее трех сыновьях, похожий на сказку-быль. Пронзительно-скорбная тональность, смешанная с патетичностью, воодушевляющая читателя, наличие символических образов, пронизывающие всю художественную ткань повести, также сближает ее с народной поэзией о героическом прошлом. Так, образ старого дома, изображенный в начале, в дальнейшем разрастается в широкий символический образ: он, как и миллионы благодарных за освобождение страны от врага, никогда не предаст забвению память о героически павших жильцах этого дома. А мотив журавлиных криков и образ музыкального инструмента - дахчан-пандар, очень часто излучавший «тихую, грустную, как журавлиные крики, мелодию» проходит через все повествование произведения.
Композиционно повесть «обрамлена» известными строками из стихотворения Р. Гамзатова. Вспоминая о некогда живших в старом доме на краю села трех мальчиках, любивших беззаботно наблюдать за улетающими на юг журавлями, писателю приходят на память слова:
Мне кажется порою, что солдаты, С кровавых не пришедшие полей, Не в землю полегли когда-то, А превратились в белых журавлей.
У многих народов журавль символизирует бессмертие, воплощает мудрость, благородство, справедливость. И неслучайно прощальное курлыканье этих птиц осенью производит сильное впечатление больше всего на Алихана, натуру глубоко музыкальную, что придает его душе особую восприимчивость мира. Он с детства стремился к тому, чтобы перевести «гортанный язык» журавлиного клина на родной ингушский. В их прощальных криках юноше будто слышится печальное «улетаем» (ц1айолх). Всегда веселый, не унывающий, он очень любит жизнь в ее многоликости и мечтает стать профессиональным музыкантом.
Трагическим звучанием наполнены эпизоды сновидений Айши, которые не покидают ее до самой старости. Во сне или наяву, когда Айши точно не различала, спит она или нет, перед нею являлись сыновья. Примечательно, что и в эти сновидения героини, более похожие на видения, писатель вводит мотив народной песни о храбром Гайтаке. Получив весть о смерти Гирихана, Айши долго не ложится спать, и ей неожиданно приходят строки той самой песни: Помоги, о небо, ему, Сыну смелому моему!
Своим чутким материнским сердцем мать давно чувствовала, что нет ее Гирихана, что пал он под Ленинградом, куда так мечтал уехать на учебу.
«Субъективное начало в изображении объективного есть характерный признак лирической окраски», - пишет А. В. Огнев, анализируя военную прозу 70-х годов [6, с. 47]. Данная черта свойственна и повести Бокова. Субъективно-авторская позиция прослеживается в размышлениях автора о смысле жизни, о добре и зле, конце и начале, в максимальной духовной близости между автором и созданными им образами. Так, в описываемом выше эпизоде, когда Айши получает очередной удар судьбы, автор приводит объемное лирическое отступление, в котором воспоминания героини о своей жизни и размышления о судьбе сыновей, ставших олицетворением судеб миллионов мальчишек, которые ушли на защиту Родины «не долюбив, не докурив последней папиросы», и ставшими жертвами войны.
Героиню одолевает поток размышлений, наполненных одновременно и эпическим, и лирическим, и трагическим содержанием: « А теперь? Неужто теперь нет той боли за судьбу детей? Айши подумала о себе. Ее тревоги, ее боль за детей измерить нечем. Она готова отдать свою жизнь ради них. Умереть вместо них. Почему не установлено на свете так, чтобы у всех людей был одинаковый срок жизни? И чтобы ушел из жизни тот, кто прожил этот срок, вместо того, который еще не дожил свое? О, тогда бы Айши, не задумываясь, ушла бы из жизни вместо своих сыновей. Только бы они остались жить.» [2, с. 261]. В этой части повести голоса повествователя и героини сливаются воедино, что придает произведению высокую степень выразительности и большую художественную достоверность.
Таким образом, повесть «Старый дом» А. Бокова, в которой осмыслена одна из трагических страниц истории, как и героические песни Илли, несет в себе жизнеутверждающее начало. Она пронизана идеями гуманизма, высокой нравственно-этической силой, истинным патриотизмом и высоким героизмом, проявленными народами многонациональной страны в войне с фашистской Германией.
В образе Айши прослеживается не только духовно-нравственная связь с героинями героико-эпических песен - илли, но и с классическими женскими образами военной прозы: Толгонай Ч. Айтматова из повести «Материнское поле», Марией из повести В. Закруткина «Материнское поле».
1. Бекова М. Героиня повести А. Бокова «Старый дом» как олицетворение подвига народа в годы Великой Отечественной войны. Ученые записки. Серия: Филология. Магас, 2010; Выпуск 3: 105 - 112.
2. Боков А. Старый дом. Буран: Повести. Москва: Советская Россия, 1988: 170 - 270.
3. Дахкильгов И.А. Исторический фольклор чеченцев и ингушей. Грозный, 1978.
4. Матиев М.А. Ингушский песенный эпос илли. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Нальчик, 2004.
5. Матиев М.А. Ингушские героические песни. Магас, 2002.
6. Огнев А.В. Русская советская проза 50 - 70-х годов. Москва: Просвещение, 1978.
7. Путилов Б.П. Русский историко-песенный фольклор 12 - 16 веков. Москва: Издательство академии наук СССР Ленин. Отделение, 1960.
8. Русская советская литература 50 - 70-х годов. Москва: Просвещение, 1981.
9. Огнев А.В. Русская советская проза 50 - 70-х годов. Москва: Просвещение, 1978.
References
1. Bekova M. Geroinya povesti A. Bokova «Staryj dom» kak olicetvorenie podviga naroda v gody Velikoj Otechestvennoj vojny. Uchenye zapiski. Seriya: Filologiya. Magas, 2010; Vypusk 3: 105 - 112.
2. Bokov A. Staryj dom. Buran: Povesti. Moskva: Sovetskaya Rossiya, 1988: 170 - 270.
3. Dahkil'gov I.A. Istoricheskij fol'klorchechenceviingushej. Groznyj, 1978.
4. Matiev M.A. Ingushskijpesennyj 'epos illi. Avtoreferat dissertacii... kandidata filologicheskih nauk. Nal'chik, 2004.
5. Matiev M.A. Ingushskie geroicheskie pesni. Magas, 2002.
6. Ognev A.V. Russkaya sovetskaya proza 50 - 70-h godov. Moskva: Prosveschenie, 1978.
7. Putilov B.P. Russkij istoriko-pesennyj fol'klor 12 - 16 vekov. Moskva: Izdatel'stvo akademii nauk SSSR. Lenin. Otdelenie, 1960.
8. Russkaya sovetskaya literatura 50 - 70-h godov. Moskva: Prosveschenie, 1981.
9. Ognev A.V. Russkaya sovetskaya proza 50 - 70-h godov. Moskva: Prosveschenie, 1978.
Статья поступила в редакцию 12.07.21
УДК 81
Inarkaeva S.I., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Literature and Methods of Its Teaching, Chechen State Pedagogical University
(Grozny, Russia), E-mail: uzlipat066@mail.ru
Dzhambekova T.B., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Head of Department of Literature and Methods of Its Teaching, Chechen State Pedagogical
University (Grozny, Russia), E-mail: uzlipat066@mail.ru
MORAL AND PHILOSOPHICAL DISCOURSE OF MUSA AKHMADOV'S STORY "WOODEN DOLLS". The article is dedicated to the role of a modern Chechen writer Musa Akhmadov in the formation of Chechen literature in the latest period of its development, in the formation of a unique genre system in his work, which includes all types of genre forms. It is noted that the most frequently used genre in the writer's work is a philosophical story, in which the author manages to express his innermost thoughts regarding the spiritual formation of modern Chechen society, about the role of a creative person in shaping the culture of the people, their future. The event series of the story echoes the author's thoughts about Eternity, about life, about the fate of individual people. The author's reflections on a creative person and his loneliness in the modern world, on his flawed position in society, on the "turn" of people to the material world, to the rejection of the spiritual principle, on the destruction of traditional values that have developed over the centuries in the national society determine the key line of the narrative in the story.
Key words: Chechen literature, creativity, prose, genre system, philosophical story.
С.И. Инаркаева, канд. филол. наук, доц., Чеченский государственный педагогический университет, г. Грозный, E-mail: uzlipat066@mail.ru
Т.Б. Джамбекоеа, д-р филол. наук, проф., зав. каф. литературы и методики ее преподавания Чеченского государственного педагогического
университета, г. Грозный, E-mail: uzlipat066@mail.ru
НРАВСТВЕННО-ФИЛОСОФСКИЙ ДИСКУРС РАССКАЗА МУСЫ АХМАДОВА «ДЕРЕВЯННЫЕ КУКЛЫ»
Статья посвящена роли современного чеченского писателя Мусы Ахмадова в становлении чеченской литературы в новейший период ее развития, формированию в его творчестве уникальной жанровой системы, включающий в себя все виды жанровых форм. Отмечается, что наиболее часто используемым жанром в творчестве писателя является философский рассказ, в котором автору удается высказать свои сокровенные мысли, касающиеся духовного становления современного чеченского общества, о роли творческого человека в формировании культуры народа, его будущего. Событийный ряд рассказа перекликается с мыслями автора о Вечности, о жизни, о судьбах отдельных людей. Рефлексии автора о творческом человеке и его одиночестве в современном мире, о его ущербном положении в обществе, о «повернутости» людей к материальному миру, к неприятию духовного начала, о разрушении традиционных ценностей, веками складывавшихся в национальном обществе, определяют ключевую линию повествования в рассказе.
Ключевые слова: чеченская литература, творчество, проза, жанровая система, философский рассказ.
Писатель Муса Ахмадов сыграл важную роль в развитии современного чеченского литературного процесса. Уникальное и самобытное его творчество прозвучало в чеченской литературе резонансно, составило одну из самых ее ярких страниц. В середине 1970-х годов, будучи студентом Чеченского государственного университета, Муса Ахмадов оказался одним из самых активных членов организованного в тот период литературного клуба «Прометей», ставшего культовым явлением для своего времени. «Прометей» собирал всех, кто интересовался и любил национальную литературу, был заинтересован в ее развитии. В стенах «Прометея» начался творческий путь многих известных современных чеченских поэтов и писателей, стал своего рода отправной точкой для формирования современного чеченского литературного процесса [1 - 6].
В предисловии к пятитомному изданию избранных произведений Мусы Ах-мадова, вышедшему в свет в 2005 году, известный современный чеченский писатель Муса Бексултанов пишет о своем коллеге следующее: «...Нохчийн керла, исбаьхьалин олуш йолу литература «Пхьарматан» декьашхоша йолийра Нохчий-чохь, ткьоалг1ачу б1ешаран дезткьалг1ачу шерашкахь. Царах цхьаь я коьртачех Ахмадов Муса вара». («Новейшая чеченская художественная литература начинается с творчества членов клуба «Прометей», с 1980-х годов. Одним из них или даже главным был Муса Ахмадов». Перевод - Инаркаевой С.И.) [3, с. 6].
В последние два десятилетия Муса Ахмадов стал ключевой фигурой в литературной и культурной жизни республики. Его произведения широко востребованы учащейся молодежью, писатель к тому же является автором
учебно-методических пособий и программ по чеченскому языку, этике и культуре, на сценах республиканских театров ставятся его пьесы. Будучи главным редактором литературно-художественного журнала «Вайнах», писатель занимается широкой просветительской работой, издает на страницах журнала произведения как известных авторов, так и начинающих, публикует переводы литературных текстов, материалы научно-публицистического характера. Безусловно, эти и другие факты творческой биографии писателя доказывают его неравнодушное отношение ко многим проблемам духовного развития чеченского общества.
Для ученых-исследователей Муса Ахмадов интересен в первую очередь с точки зрения его литературной деятельности, в которой со всей очевидностью проступает широкая и многогранная творческая личность писателя. В его художественной парадигме присутствуют практически все жанровые формы, внутренние ресурсы и возможности которых используются исчерпывающе, а во главу угла ставятся общечеловеческие ценности, строго соотнесенные с обычаями и традициями чеченского народа.
Вместе с тем, обнаруживая разносторонние профессиональные способности, яркое писательское дарование, Муса Ахмадов тяготеет к эпическим жанрам. Творческий путь писателя начался с коротких рассказов, новелл, хотя позже он стал осваивать и более крупные эпические формы. На сегодняшний день он является автором многочисленных рассказов, новелл, повестей и романов, и, что любопытно, следуя сложившейся разносторонней и глубокой традиции рассказа
