CC BY
131
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2008. № 2
МАТЕРИАЛЫ И СООБЩЕНИЯ
А.А. Брискина
КОНЦЕПЦИЯ ИСТОРИИ В ВИКТОРИАНСКУЮ ЭПОХУ
В 1830-е гг. наступает новый этап в истории, культуре и литературе Англии. Связано это с восшествием на престол в 1837 г. королевы Виктории. Ее правление продолжалось до 1901 г., и это время как в истории страны, так и в литературе получило название викторианства. Это понятие обозначает особый взгляд на мир, идеологию, историю, религию, образ жизни и мысли. Именно в это время Англия достигает больших успехов в национальной индустрии, расширяет свою деятельность в других странах мира, укрепляется внешняя торговля страны, именно тогда приобретает она статус великой колониальной державы и формулирует свою национальную идею.
Каждая эпоха формирует свое отношение к истории, определяя роль индивида в ней и повествуя о событиях, которые воспринимались по-иному с временной дистанции. Постижение истории зависит от многих причин, в том числе от социальных, экономических, политических, общественного и частного сознания. Оно определяется культурной памятью человека, его интересом к выяснению отношений между различными эпохами. Для англичан Викторианской эпохи погружение в историю предполагало обнаружение особенностей развития науки и языка. Викто-рианцев больше интересовала современная эпоха, обеспечившая им положение в мире и завидный авторитет у других наций.
Однако это вовсе не значит, что викторианцы не внесли никакого вклада в развитие исторической науки. Как раз наоборот, они создали свою особую концепцию истории. Это была не просто теоретическая дисциплина, а некий живой организм, который реагировал на различные события современной жизни. К примеру, один из ведущих историков Викторианской эпохи Томас Карлейль написал памфлет «Чартизм», где история и современность сопоставляются, поскольку уроки прошлого могут оказать неоценимую помощь в настоящем. Карлейль говорит о необходимости извлечь урок из Французской революции, дабы не допустить повторения ее в Англии. И вообще боязнь мировой революции — одна из важнейших черт данной эпохи. Этот страх присутствует в работах практически всех викторианских мыслителей и историков.
Принципиально важно было в Викторианскую эпоху извлечь из истории пользу для своего времени. Необходимо анализиро-
вать прошлое, чтобы понять, как жить в настоящем и не повторить ошибок. Так, видный историк той эпохи, Томас Б. Маколей начинает свою книгу «История Англии» весьма показательно: "I shall recount the errors which, in a few months, alienated a loyal gentry and priesthood from the House of Stuart. I shall trace the course of that revolution which terminated the long struggle between our sovereigns and their parliaments, and bound up together the rights of the people and the title of the reigning dynasty..."1.
Чаще всего в поле зрения историков попадают переломные, кризисные моменты исторического прошлого, причем не всегда речь идет о родной стране: походы Юлия Цезаря, крушение Римской империи очень привлекали исследователей. Однако обращение к истории Англии и Шотландии тоже было нередким. Здесь можно упомянуть «Историю Англии» Томаса Б. Маколея. Это объясняется тем, что в начале XIX в. состоялась уния Англии и Шотландии. До этого части Великобритании развивались неравномерно, что вызывало многочисленные конфликты и неудобство. Теперь же после заключения унии все должно было пойти по-другому, надо было не повторить прошлых ошибок, этим объясняется пристальное внимание к истории.
Но так как во главу угла ставится все-таки современная жизнь, то исторические романы, созданные в то время, в массе своей сосредоточены на недавнем прошлом, а именно на XVIII веке (особенно это характерно для ранних исторических романов). Это или борьба за независимость США, или Великая французская революция. Надо также отметить, что в этот период нет такого усиленного интереса к Средневековью, какой был, скажем, у Вальтера Скотта и его современников. При этом национальная история Англии рассматривается не как нечто отдельное, но как часть истории Европы или, шире, мировой истории.
Властителем дум в это время становится историк Томас Кар-лейль (1795—1881). Этот факт очень необычен для эпохи, в которой все внимание сосредоточено на современности. Но на самом деле автор исторических сочинений был и автором памфлетов на злобу дня, таких, как, например, «Чартизм», книги «Жизнь Стерлинга» ("The Life of Sterling"), а также сочинения «Прошлое и настоящее» ("Past and Present"), большая часть которого посвящена современной автору ситуации в стране. Его сочинения обрели популярность именно потому, что о каком бы времени он ни писал, мысли его все время были об Англии и о его современниках: "My heart is sick and sore in behalf of my own poor generation" (Carlyle and Emerson, II, 12)2. Именно поэтому доктрина Карлей-ля очень близка викторианской идеологии в целом.
Историк создал концепцию героев, которая не просто прижилась, а нашла живой отклик в душах его современников. Вели-
кие люди — вот кто важен в развитии человечества, кто играет главную роль. В своей книге «О героях, культе героев и героическом в истории» Карлейль определяет всемирную историю следующим образом: «...всемирная история, история того, что человек совершил в этом мире, есть, по моему разумению, в сущности история великих людей, потрудившихся здесь на земле. Они, эти великие люди, были вождями человечества, образователями, образцами и в широком смысле творцами всего того, что вся масса людей вообще стремилась осуществить, чего она хотела достигнуть; все содеянное в этом мире представляет, в сущности, внешний материальный результат, практическую реализацию и воплощение мыслей, принадлежащих великим людям. История этих последних составляет поистине душу всей мировой истории»3.
Выдающиеся личности рассматриваются в определенной системе и противопоставляются массе, посредственности, «серости». Герои, как называет великих людей Карлейль, были, есть и будут на всех этапах развития человечества, начиная со времен язычества и до современности. Однако он различает задачи и цели выдающихся личностей на отдельных этапах развития цивилизации. Герои воплощают доминирующую идею общественного сознания и являются выразителями сокровенных мыслей нации, ее идеологами, политиками, моралистами и философами. «Во всякую эпоху мировой истории мы всегда найдем великого человека, являющегося необходимым спасителем своего времени, молнией, без которой ветви никогда не загорелись бы»4. На раннем этапе герои — это языческие боги, которые являются выдающимися личностями еще более далекого прошлого. В качестве примеров здесь фигурируют древнескандинавские боги — Один и Тор. Далее следует время пророков, когда к герою относятся уже как к боговдохновенному человеку, как к пророку. Лучший пример в этом случае, по мнению автора, — пророк Магомет. Но эти две стадии — продукт древних веков, а после них появляются поэт (Данте, Шекспир), пастырь (Лютер) и писатель (С. Джонсон, Ж.-Ж. Руссо и Р. Бернс). И наконец, достижение современности — это герой-вождь. Это повелитель, «воле которого все другие воли покорно предоставляют себя, подчиняются и находят в этом свое благополучие, такого человека мы можем считать, по сущей истине, величайшим из великих»5. Здесь Карлейль говорит прежде всего об Оливере Кромвеле и Наполеоне.
Согласно теории Карлейля, великие всегда должны управлять, руководить массой. Но в истории бывают периоды, когда посредственность активизируется, масса пытается взять все в свои руки. При этом она практически не управляема и сама не ведает, что творит: «Это воспламеняющийся необъятный фейерверк, самовозгорающийся и самопоглощающийся. Ни философия, ни про-
6 ВМУ, филология, № 2
зорливость не могут предсказать, каковы этапы, каковы размеры и каковы результаты его горения»6. Именно тогда особенно нужны герои, которые могут совладать с этой массой, не дать ей все разрушить, направить ее энергию в нужное для мирной и спокойной жизни русло. Ведь обществу нельзя ориентироваться только на низшие уровни, опускаться до уровня масс, иначе оно разрушит себя изнутри. Основную роль, по Карлейлю, всегда играют великие люди, герои — без них существование общества и история невозможны. Конечно же, все эти мысли возникли не на пустом месте, Карлейль, несомненно, опирался на XVIII век, не обошлось здесь без влияния работ Эдмунда Бёрка, произведений Лоуренса Стерна и Макферсона. Нельзя также отрицать и воздействие немецкой литературы, в частности Ж.-П. Рихтера.
Теория другого выдающегося викторианского историка Томаса Б. Маколея также созвучна идеологии эпохи. Маколей считает, что в Викторианскую эпоху Британия достигла своего наивысшего расцвета, а 160 лет, предшествовавшие этому, — период постепенного роста и развития Британии и превращения ее в мощную державу: ".the History of our country during the last hundred and sixty years is eminently the history of physical, of moral, and of intellectual improvement"7. История, по Маколею, — это неуклонное мирное восхождение по пути прогресса, а все войны и революции — это не более чем случайности, возникшие вследствие ошибок и заблуждений, преодоление которых и составляет драму истории. Но главное, по мнению Маколея, на чем должно сосредоточиться общество на данном этапе, — надо совершенствовать настоящее, исправляя прошлые ошибки и стараясь не допустить новых, ибо только настоящее оставляет пространство для достойного человеческого существования.
Итак, эти две исторические концепции господствовали в Викторианскую эпоху и имели большое влияние на развитие современной им общественной мысли и литературы. Карлейль и его теория оказали воздействие на Диккенса, Дизраэли, Теккерея и Дж.С. Милля. Известно, что Диккенс при написании своего первого исторического романа «Барнаби Радж» (1841) спрашивал у Карлейля, какие исторические работы необходимо прочесть (хотя практически не воспользовался присланным ему материалом). В процессе работы над романом «Повесть о двух городах» (1859) Диккенс изучил множество материалов по истории французской революции, а работу Карлейля «Французская революция», по его собственному признанию, перечитал более 500 раз.
«История Англии» Маколея произвела такое сильное впечатление на Теккерея, что он даже думал написать ее продолжение. Как и большинство писателей и мыслителей того времени, Тек-керей тоже считал, что уроки прошлого могут оказаться очень
полезными для его современников. Но в остальном он был не согласен с Карлейлем и Маколеем, у него была своя историческая концепция. Он считал, что развитие истории движется вовсе не с помощью народных масс и их вождей, до народа и дела-то никому нет, погоня аристократии за милостями и почестями — вот что играет здесь главную роль. Теккерей был автором нескольких исторических сочинений, например «Четыре Георга» (1960), где он рассматривает общественную жизнь Англии в пору царствования Георгов I, II, III и IV (1714—1830).
Если обратиться теперь непосредственно к литературе, то надо отметить, что писателям-викторианцам было свойственно несколько пренебрежительно относиться к истории, что связано не только с особым отношением к современности, но также и с новым подходом к выбору сюжета произведения. Они считали, что «уроки сострадания, правды, милосердия, любви и чести» и назидательные примеры можно найти и в современности, поэтому вовсе незачем соотносить их с отдаленным прошлым. Нужно предельно сосредоточиться на современной действительности. Но при этом истинного художника должны интересовать не только повседневность, окружающий мир, но и реакция на него. Основным жанром был роман о современной жизни в различных модификациях. Внимание викторианцев было приковано к анализу внутреннего мира человека с особым акцентом на патологические элементы психологии.
Викторианский период выдвигает различные школы и направления в дискуссиях о романе, его тематике, предмете изображения, способах характеристики. Например, «школа серебряной вилки», или дендистский роман. Главой ее считался Эдуард Хук, к ней принадлежали Бульвер-Литтон, Б. Дизраэли, миссис Гор, С. Феррьер. Эта школа была очень популярна в Викторианскую эпоху, но ее слава быстро угасла. Сенсационный роман тоже имел успех у публики. В этом жанре творили У. Коллинз, Х. Вуд, ле Фаню, М. Браддон. Эту школу можно считать наследницей готического романа, так как в произведениях этих авторов появляются многие мотивы готических романов (например, помещение человека в сумасшедший дом). Влияние сенсационного романа можно увидеть и в творчестве «блестящей плеяды», в романах Диккенса, Гаскелл, сестер Бронте.
Исторический жанр был не очень популярен, однако все пи-сатели-викторианцы так или иначе отдали ему дань. Если сказать, что почти у всех писателей эпохи есть хотя бы один исторический роман, то это не будет преувеличением. Чарльз Диккенс, например, создал два исторических романа: «Барнаби Радж» (1841) и «История о двух городах» (1859), Теккерей — три: «Ревекка и Ровена. Роман о романе» (1850), «История Генри Эсмонда» (1852)
и «Виргинцы» (1857—1859), и даже Джордж Элиот написала исторический роман под названием «Ромола» (1862). Есть исторические романы и у Б. Дизраэли («Лотарь»), и у Бульвер-Литтона («Последние дни Помпеи»(1834), «Девере», «Лишенные наследства», «Гарольд» (1848) и др.), и у миссис Гаскелл «Любовники Сильвии». Создавали исторические романы и такие писатели, как Чарльз Рид ("The Cloister and the Hearth"), Чарльз Кингсли ("Westward, Ho!", "Hereward the Wake"), У. Эйнсворт ("James II, or The Revolution of 1688"), Н. Уайзмен, Дж. Ньюман.
Действительно, исторических романов в стиле Вальтера Скотта практически не было. Однако отношение к самому жанру исторического романа меняется. К примеру, появляется миссис Трол-лоп (мать писателя Энтони Троллопа), которую интересует история формирования национальной идентичности. Она первая создает так называемые национальные типы (американец, англичанин, француз). Эта писательница обращается к рассмотрению исторического фона, формировавшего эти национальные идентичности. Характерна для этого периода и скрытая полемика с кумиром прошлой эпохи Вальтером Скоттом. И вызвана она не столько неудачными имитаторами его стиля ("the wardrobe school of novelists"), сколько переосмыслением национального исторического опыта разных стран, которое начало проявляться в то время. Здесь нельзя пройти мимо осмысления Теккереем романов Скотта. Он понимал, что нелюбовь к истории в Викторианскую эпоху объясняется отсутствием ярких представителей этого жанра после смерти В. Скотта. Но сам Теккерей, пользуясь правом сатирика, решил «замахнуться» и на признанные авторитеты в этом жанре (Фенимор Купер и Скотт). Свое отношение к истории и роли, и к месту отдельных наций и народов в ней он выразил в своеобразной пародии на Купера «Звезды и полосы». Размышления о развитии нации, о судьбах языка, политике, религии, культуре завоеванных стран и стран завоевателей Теккерей облек в форму исторического романа-пародии и в то же время продолжения романа Скотта «Айвенго». Назвал он свое творение — «Ревекка и Ровена. Роман о романе». Здесь писатель высказал и свое отношение к популярному автору исторических романов Александру Дюма: «Тут я отдаю дань восхищения (и хотел бы подражать) замечательному и плодовитому автору Александру Дюма, маркизу Дави де ла Пайетри, который сопровождает своих героев от ранней юности до почтенной старости и не оставляет их в покое вплоть до такого возраста, когда бедняги давно уже заслужили отдых»8. В этом романе-пародии Теккерей также дал свою оценку так называемому «костюмному» историческому роману, принадлежащему перу эпигонов Скотта.
Исторический роман в Викторианскую эпоху стал не только отражением основных исторических концепций эпохи, не только помогал авторам обратить внимание читателей на острейшие проблемы современного общества, но и служил ареной для полемики о судьбе романного жанра. Размышления же об истории и путях ее развития, которым, как ошибочно кажется при не очень внимательном рассмотрении, мыслители и писатели не придавали особого значения, все-таки играли важную роль в развитии литературной и научной мысли.
Примечания
1 Macaulay Th.B. The History of England from the Accession of James II. Vol. 1. Ch. 1. P. 9.
2 Tillotson G. A View of Victorian Literature. Oxford, 1978. Р. 57.
3 Карлейль Т. Герои и героическое в истории: публичные беседы. М., 2001. С. 21. (Беседа 1. Герой как божество. Один. Язычество. Скандинавская мифология).
4 Там же. С. 34.
5 Там же. С. 225 (Беседа 6. Герой как вождь. Кромвель. Наполеон. Современный революционизм).
6 Карлейль Т. Французская революция. История. (Бастилия. Книга VII: Восстание женщин, глава 1: Менады. С. 161).
7 The History of England from the Accession of James II. Vol. 1. Ch. 1. Р. 11.
8 Теккерей У.М. Ревекка и Ровена. М., 1980. С. 2.
