CC BY
191
УДК 340.5
Н. А. Шулепов
доктор юридических наук, Заслуженный юрист России, профессор, заведующий каф. международного и конституционного права Института права, экономики и управления информацией МГЛУ; e-maiL: shuLepov-n@maiL.ru
КОНЦЕПЦИЯ «ЕВРАЗИЙСКОГО» ПРАВА В СОВРЕМЕННОЙ КОМПАРАТИВИСТИКЕ
В статье рассматриваются вопросы идентификации правовой системы России. Автор обращает внимание на то, что хотя российская правовая система в формально-юридическом аспекте в наибольшей степени близка к континентальной правовой семье, в сущностном отношении между ними имеются непреодолимые различия. Делается вывод о возникновении нового феноменального образования - евразийской правовой семьи.
Ключевые слова: компаративистска; правовая семья; Евразийский экономический союз; система евразийского права.
N. А. Shulepov
Doctor of Law, Professor, Honored Lawyer of the Russian Federation, Head of the Chair of International Law, the FacuLty of Law, Moscow State Linguistic University; e-maiL: shuLepov-n@maiL.ru
THE CONCEPT OF "EURASIAN" LAW IN MODERN COMPARATIVE LAW
The articLe deaLs with the identification of the LegaL system of Russia. The author draws attention to the fact that aLthough the Russian LegaL system in the formaL LegaL aspect is the cLosest to the continentaL LegaL famiLy, there are insurmountabLe differences in the essentiaL reLationship between them. A concLusion is made about the existence of a new phenomenaL entity - the Eurasian LegaL famiLy.
Key words: comparative; LegaL famiLy; the Eurasian Economic Union; Eurasian Law system.
После распада СССР и крушения на постсоветском пространстве системы социалистического права остро встал вопрос о векторе дальнейшего государственно-правового развития вновь образованных суверенных государств, в том числе Российской Федерации. Эта проблема не потеряла актуальности и по сей день, спустя более 25 лет.
Компаративистская наука была застигнута врасплох стремительным переходом России к новым реалиям и оказалась не готовой
к объективной идентификации российской правовой системы. В юридической литературе была выдвинута точка зрения, что российская правовая система в XXI в. возродилась как полноправный член романо-германской (континентальной) правовой семьи или, по крайней мере, она уверенно «дрейфует» в ее сторону. «Романо-германская правовая семья дает России не только исторически оправданный и упрочившийся выбор юридических конструкций (правопонима-ние, система и источники права, правоприменение), но и другие преимущества, вытекающие из признания общепризнанных принципов и норм международного права частью правовой системы России. Все эти аргументы свидетельствуют о том, что романо-германская правовая семья в XXI столетии в основном остается правильным для России выбором» [Саидов 2005, с. 377-378].
Сторонники второй точки зрения выдвинули тезис о том, что правовая система России сохраняет свой относительно самостоятельный характер и не принадлежит ни к какой правовой семье. «Российская правовая система, как наиболее мощная и влиятельная из всех прежних социалистических правовых систем, находится в настоящее время в переходном состоянии, открытом для обмена идеями, опытом и взаимодействия с любой правовой системой... И нет никакой необходимости, как представляется, пытаться предвосхищать события и искусственно подверстывать российское ("национальное") право под романо-германское ("межнациональное", европейское) или любое иное право» [Марченко 2002, с. 778].
Третья точка зрения заключается в предложении выделить славянскую правовую семью, основой которой признается российское право. «Категория славянской правовой семьи отражает целостный правовой феномен, имеющий глубокие национальные, духовные, исторические и специальные юридические основания в правовой культуре России и ряда восточноевропейских стран <...>. Самобытность славянской правовой семьи, и прежде всего российской правовой системы, обусловлена не столько технико-юридическими, формальными признаками, сколько глубокими социальными, культурными, государственными началами жизни славянских народов» [Синюков 1994, с. 171].
Подтверждение или опровержение идеи о доминирующей роли той или иной системы права в развитии права России предполагает сравнительный анализ основных правовых семей, главным образом
романо-германской (континентальной), англосаксонской (семьи общего права), социалистической.
Безусловно, российская правовая система в формально-юридическом аспекте в наибольшей степени близка к континентальной правовой семье. Однако при более детальном их рассмотрении, особенно при характеристике отдельных отраслей законодательства, обнаруживается, что в сущностном отношении между ними имеются серьезные различия.
Рассмотрим данное утверждение только на одном примере из области уголовного права. Отечественная модель формирования системы уголовного права основана на закрепленном в ст. 1 Уголовного кодекса РФ положении, определяющем: «Уголовное законодательство Российской Федерации состоит из настоящего Кодекса». Российский законодатель рассматривает уголовный кодекс как единственный, реально влияющий на правоприменительную деятельность нормативный акт, содержащий нормы материального уголовного права. Принято считать, что абсолютная или полная кодификация в сфере уголовного законодательства позволяет сохранить определенные гарантии законности в сфере осуществления правосудия по уголовным делам.
Во всех же других наиболее известных правовых системах допускается параллельное функционирование наряду с уголовным кодексом иных источников уголовного права. Так, в германском праве (ФРГ) уголовно-правовые нормы содержатся, помимо уголовного кодекса, в многочисленных законах, которых насчитывается несколько сотен [Шулепова 2007]. В романском праве (Франция) допускается включение уголовно-правовых предписаний не только в законы, но и в подзаконные акты. В англосаксонском праве (Англия, США) источниками уголовного права, кроме того, признаются судебные прецеденты.
В последнее время с учетом зарубежного опыта ставится под сомнение эффективность отечественной модели уголовно-правовой кодификации. Опубликованы статьи и монографии, защищены диссертации, обосновывающие возможность признания в качестве источников российского уголовного права, помимо Уголовного кодекса, норм Конституции Российской Федерации, норм и принципов международного права, судебного прецедента, отдельных законов, особенно, на которые сделаны ссылки в Уголовным кодексе РФ, постановлений
Пленума Верховного Суда Российской Федерации и т. д. Звучат призывы отказаться от ставшего догмой указания на уголовный кодекс как на единственный источник отрасли уголовного права. Отмечается, что с учетом зарубежного опыта положения доктрины о признании уголовного кодекса единственным источником уголовного права нуждаются в пересмотре. Научной юридической общественности навязывается идея о необходимости декодификации отечественного уголовного права. Сторонники полной кодификации обвиняют своих оппонентов в отступлении от национальной традиции, в слепом копировании зарубежного опыта.
В ситуации неопределенности относительно идентификации правовой системы России компаративистов вновь привлекла к себе внимание философско-правовая концепция так называемого евразийского права. Общественно-политическое движение, получившее название «евразийство», возникло еще в начале прошлого века. В современной доктрине права концепция евразийства возродилась и приобрела популярность [Ахмедов 2013; Крымов 2010].
Новым мощным импульсом развития системы евразийского права послужило создание Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Договор о ЕАЭС, подписанный 29 мая 2014 г. на заседании Высшего Евразийского Экономического совета, который вступил в силу 1 января 2015 г. [Стародубцев 2015].
Правовые основы деятельности ЕАЭС, кроме Договора, составляют: международные договоры Союза; решения и распоряжения Высшего Евразийского экономического совета, Евразийского межправительственного совета и постоянно действующего регулирующего органа Союза Евразийской экономической комиссии, принятые в рамках их полномочий.
В соответствии с Договором о создании Союза «гармонизация законодательства» и «унификация законодательства» членов ЕАЭС являются неотъемлемыми процессами развития евразийской экономической интеграции.
Таким образом, полагаем, что в настоящее время созданы все объективные предпосылки для обоснования возникновения на правовой карте мира нового феноменального образования - евразийской правовой семьи. Задача компаративистов - исследовать этот феномен, сформулировать основные черты евразийского права, установить его
отличительные признаки и механизм взаимодействия с другими известными семьями права, заглянуть в будущее, определив возможные пути развития основных форм бытия евразийского права.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Ахмедов И. Д. Евразийские идеи Н. Н. Алексеева о государстве и праве и современность // Евразийский юридический журнал. 2013. № 11. С. 81-82. Крымов А. В., Романовская В. Б. Евразийская доктрина государства и права : монография ; Министерство образования и науки Российской Федераци Н.-Новгород : Изд-во Нижегородского госуниверситета, 2010. 99 с. Марченко М. Н. Курс сравнительного правоведения : учебник. М. : Городец, 2002. 1087 с.
Саидов А. Х. Сравнительное правоведение (основные правовые системы современности) : учебник / под ред. В. А. Туманова. М. : Юристъ, 2005. 441 с.
Синюков В. Н. Российская правовая система: введение в общую теорию Саратов : Полиграфист, 1994. 496 с. Стародубцев Г. С. Евразийский союз : от идеи к реальности // Вестник Пермского университета. Серия : Юридические науки. 2015. № 1. С. 158-167. Шулепова Л. Ф. Современное немецкое дополнительное уголовное право («Nebenstrafrecht»). М. : Издательская группа «Юрист», 2007. 239 с.
