CC BY
50
нальная позиция ученого-политолога. Естественно, как политическая наука в целом не может развиваться в «башне из слоновой кости», дистанцируясь от политической реальности, так и политолог всегда ангажирован, поскольку так или иначе привержен определенным ценностям. В политологии, в политике, «и как любой профессии, здесь есть свои мастера и дилетанты, люди незаурядные и обычные приспособленцы, если не сказать проходимцы. Это тяжелая работа, содержащая в себе огромные риски. Чем выше положение, тем больше ответственность. Ведь иногда от политического решения зависят судьбы миллионов»113.
Политическая наука призвана раскрывать и разрабатывать механизм взаимодействия политики и нравственности, прояснять нравственное содержание политической деятельности. Если в политике нравственно все то, что несет благо народу в целом и каждому отдельному человеку в частности, то в политической науке нравственно все то, что приближает к истине, дает целостное представление о политической реальности и тем самым вооружает людей знанием, пониманием и умением создавать условия, достойные для жизни человека. Политическая наука, как и политическая деятельность многомерны, ответственны за положение дел в обществе и несут в полной мере ответственность за то, что происходит в стране, полны рисков и требуют мужества и самоотверженности.
УДК 323.17
Пугачев С.А., советник посольства РФ в Киргизии
КОНЦЕПЦИИ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ: ЭТНОКУЛЬТУРНЫЙ И ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ
В статье рассматривается понятие безопасности с точки зрения ее сложности и многоуровневости, подчеркивается, что в современной концепции этого понятия на передний план выдвинулись политические меры, необходимость политико-правовыми средствами и методами разрешать межгосударственные, межэтнические и межконфессиональные конфликты в различных регионах мира.
Ключевые слова: безопасность, идентичность, этнос, межэтнические, межконфессиональные конфликты.
1 Политика не терпит мещанства //Российская газета». 2009. 3 апреля.
139
Безопасность является сложным и многоуровневым понятием, которое на протяжении столетий неоднократно наполнялось разным содержанием и соответственно пониманием его смысла. Гак, Толковый словарь русского языка определяет слово «безопасность» как отсутствие опасности: «Безопасность - состояние защищённости жизненно важных интересов общества и государства от внутренних и внешних угроз». В историческом значении англоязычное понятие «security» таково: состояние или ощущение безопасности; нечто защищающее или гарантирующее; защищенность государства, компании и т. д. от шпионажа, хищений и других покушений; залог, взятый как гарантия возвращения займа или выполнения обязательства [1].
Л. Перепелкин предложил определение термина безопасность «как «состояние устойчивого функционирования и воспроизводства социального объекта/субъекта, поддерживаемое с помощью особой институциональной среды» [2] . При этом автор иод «воспроизводством» понимает повторение во времени и пространстве, в последовательности поколений структурных, функциональных и семантических характеристик социального объекта/субъекта, взятых в их динамических связях с окружением.
По мнению В. Кушлина, понятие безопасности «характеризует некую философию существования живого, его жизнедеятельности и развития... Это понятие употребляется применительно к самым различным процессам, как природным, так и социальным. Оно отражает не только специфические признаки феномена безопасности в конкретной, специфической сфере деятельности, но и включает в себя то общее, типическое, устойчивое, что характерно для всех областей жизнедеятельности человека и общества. Это общее состоит в том, что безопасность как условие и стратегия защиты от опасности нацелена, в конечном счете, на выживание социальной системы, личности, общества и государства» [3].
Безопасность как состояние, обладающее определенной динамикой, может исследоваться с точки зрения структуры, в которой выделяется субъект и объект. При этом в роли субъектов национальной и общей безопасности в рамках социума могут рассматриваться отдельные индивиды, социальные группы, государственные, негосударственные и другие организации, осуществляющие деятельность по профилактике и преодолению социальных рисков и угроз. Под безопасностью понимается определенное состояние субъекта, характеризующееся крайне малой вероятностью негативных изменений присущих этому субъекту качеств и параметров его внешней среды. Безопасность как состояние субъекта определяется некоторым конкретным сочетанием различных параметров жизнедеятельности. При изменениях этого сочетания про-
исходит отклонение от безопасного состояния, требующее, в свою очередь, определенных целенаправленных «возвратных» изменений. Сам субъект при этом может не вполне адекватно оценивать уровень собственной безопасности. Глубина расхождения между субъективной оценкой и реальным положением дел зависит от полноты и глубины информации о складывающейся ситуации, от степени влияния ее изменений на состояние безопасности и т.д. Понятие безопасности выражает отрицание опасности, состояние защищенности объекта, подвергающегося опасности, который может продолжать свое существование и развитие.
Несмотря на обилие толкований понятия безопасности, понимание смысла безопасности фокусируется на состоянии взаимоотношений между индивидами и государством или обществом. Здесь присутствует два класса субъектов безопасности: индивиды и государство/общество. Классическая концепция национальной безопасности признает в качестве ведущего игрока на сцене безопасности государство. Существует большая традиция в понимании роли государства как попечителя своих граждан, единственного и равного партнера во взаимоотношениях с другими государствами.
В последние десятилетия утверждается концепция общей безопасности. Начало теоретических споров по общей безопасности было заложено статьей американского профессора Р. Ульмана из Принстонского университета «Заново определяя понятие безопасности» (1983 г.) [4] . По мнению ученого, угрозу национальной безопасности представляют действия, которые чреваты, во-первых, резким снижением качества жизни населения определенного государства за относительно короткий промежуток времени, либо, во-вторых, угрожают значительно сузить круг политических альтернатив, находящихся в распоряжении правительств страны или частных неправительственных организаций внутри государства.
В этом же году была опубликована другая работа английского ученого Б. Бузана под названием «Народ, государство и страх». В качестве наименее возможной единицей или точкой отсчета для понятия безопасности рассматривается личность. Эти идеи легли в основу нового (поскольку он порывает с представлениями о территории национального государства как о всегда и везде приоритетном объекте безопасности) поствестфальского подхода к изучению проблем безопасности, который получил известность как «безопасность человека». Этот термин получил прописку в политическом словаре благодаря «отчету о развитии человечества», подготовленному в 1994 г. Программой развития ООН, а также в Хартии европейской безопасности, принятой на саммите ОБСЕ в Стамбуле в ноябре 1999 г. Сердцевина общей безо-
пасности - комплекс представлений о безопасности человека или «о человеческом измерении безопасности» [5], понимаемой как единство социальных условий, обеспечивающих достойное выживание, благосостояние и свободу.
Концепция общей безопасности возникла в развитых странах, которые вступили в постиндустриальную, постмодернизационную эпоху. Нормативным и движущим принципом стран постиндустриального центра является безопасность. Европоцентристское понимание безопасности проникнуто высокой оценкой безопасности личности, являющейся одной из главнейших культурных ценностей, а общество, соответствующее наивысшему уровню ее фактического обеспечения, получило название «общества безопасности».
Новые представления о безопасности являются аксиологическими, поскольку наполнены моральной составляющей. Уолцер замечает, что суверенитет, особенно в современных условиях, имеет свои пределы, четко обозначенные в правовой доктрине гуманитарного вмешательства. Нетерпимые типы поведения, практикующиеся внутри некоторых суверенных государств (Уолцер приводит пример «красных кхмеров» в Камбодже, деятельность которых перестала быть терпимой ни с моральной, ни с правовой точек зрения), могут послужить поводом для гуманитарного вмешательства.
Таким образом, в современной политологической литературе имеется достаточно большой спектр концепций безопасности [6] , по в то же время следует отметить появление нового направления исследований «безопасности за счет включения в эту сферу невоенных мировых угроз. Они и ранее вызывали озабоченность отдельных государств и мирового сообщества в целом, но существенно отставали но значимости от тех, что присутствовали в области военно-политической безопасности. ... И, тем не менее, именно сейчас в мировом общественном мнении складывается консенсус о существенном повышении приоритетности этих невоенных угроз и необходимости рассматривать их в плоскости мировой безопасности» [7]. К угрозам такого класса относятся внутригосударственные и региональные межэтнические конфликты, которые становятся одной из ключевых угроз национальной безопасности.
Сегодня мировое сообщество особенно внимательно относится к интересам и правам народов как этнокультурных общностей. В современных концепциях единой Европы как федерации сообществ очень важную роль играет концепция этноплюрализма. Для сторонников этой концепции централизованные государства с их стремлением ассимилировать этнические меньшинства, разрушая тем самым их идентичность, являются основным препятствием этноплюралистической Европы. По-
этому нарушение прав религиозного или этнического меньшинства неизбежно влечет острую реакцию со стороны международных организаций, объединений государств и отдельных правительств. Появились понятия «гуманитарная безопасность», «гуманитарная интервенция», которые выражают сегодняшнюю потребность в активном принуждении к миру тех, кто при решении этнополитических конфликтов практикует насилие.
Что представляет собой этнокультурная безопасность? В том специфическом ракурсе, который предполагает акцент на человеке, этнокультурная безопасность означает безопасность этнической идентичности личности и общности, с которой личность себя отождествляет, а значит - и возможность воспроизводства и развития культуры, разделяемой личностью с общностью. Ныне этнокультурная идентичность находится под защитой международного права. Признано, что этнокультурное разнообразие мира лежит в основе развития человечества. Международное сообщество берет на себя обязательства по поддержанию этнокультурной специфики, особенно специфики меньшинств. Это четко сформулировано в Парижской хартии для новой Европы: «Исполненные решимости способствовать богатому вкладу национальных меньшинств в жизнь наших обществ, мы обязуемся и впредь улучшать их положение. Мы вновь подтверждаем нашу глубокую убежденность в том, что... мир, справедливость, стабильность и демократия требуют того, чтобы этническая, культурная, языковая и религиозная самобытность национальных меньшинств была защищена, и чтобы создавались условия для поощрения этой самобытности. Мы признаем далее, что права лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, должны полностью уважаться как часть всеобщих прав человека» [8].
С. Райан отмечает, что «если какая-либо форма политического насилия и может доминировать над другими, то это может быть этнический конфликт» [9]. Он выделяет три основных типа этнического насилия, существующих в современном обществе. Первый, это «этническое возрождение». Этот процесс характерен для демократического Запада. Коренные малочисленные группы выступают за получение прав, чтобы быть признанными как определенная группа, обладающая автономией. Так, примером может послужить выступление басков в Испании или протесты саамов в Норвегии. Второй тип, это этнические конфликты в странах третьего мира. Большинство их них связано с постколониальными политическими процессами и становлением новых независимых государств. Экономическая нестабильность, отсутствие общепризнанного правительства как внутри страны, так и за ее пределами, постоянно борющиеся за власть кланы и этнические группы. Та-
кие страны, как Сьерра-Леоне, Сомали, Руанда являются примерами. Третий тип, это этнические конфликты, возникшие на территории постсоветского пространства, куда включаются страны Восточной Европы и Советский Союз. Таким образом, большинство стран мира (то есть национальных государств) вовлечено тем или иным способом в сферу этнических конфликтов. Разница между выше приведенными тремя типами этнических конфликтов фактически является политикогеографической. Политическое различие обусловлено уровнем развития и политическим строем указанных стран. И если в развитых демократических странах борьба в основном ведется за возможность политического влияния в условиях демократии, то в развивающихся странах речь идет о доступе власти и к ресурсам в целом. Некоторые конфликты имеют длительную историю и существуют уже не одно столетие (Ирландия и Англия), некоторые конфликты возникли или стали видимыми только в конце XX века (этническая чистка в Югославии), но одно остается несомненным: этнические конфликты использовались, и будут использоваться в политических целях.
С точки зрения теории безопасности важно, что происходит определенный «передел» границ регионов мира по критериям безопасности. При этом под «регионом» подразумевается группа соседних государств, угрозы, интересы и способы решения которых в этой сфере переплетены так плотно, что национальную безопасность каждого нельзя продуктивно рассматривать в отрыве друг от друга. Поэтому проблемы этнокультурной и этнополитической безопасности особенно актуальны в тех регионах мира, где государственные и этнокультурные границы не совпадают, а из-за отсутствия правовых и социальных механизмов защиты этнических меньшинств отмечаются межэтническая напряженность и межэтнические конфликты, выступающие в качестве не только внутренних, но внешних угроз национальной безопасности.
В современной концепции «общества безопасности» на передний план выдвинулись политические меры, необходимость политикоправовыми средствами и методами разрешать межгосударственные, межэтнические и межконфессиональные конфликты в различных регионах мира.
Литература
1. The Concise Oxford Dictionary: The New Edition for the 1990s. Oxford, 1990. P. 1093.
2. Перепелкин Л.С. Миграционные процессы и проблема этнокультурной безопасности в Российской 9Федерации// // Миграция и безопасность в России. М., 2000. С. 153
3. Кушлин В.И. Экономическая безопасность хозяйственных систем.
М., 2001.
4. Ullman R.H. Redefming Security//International Security. 1983. №1.
P. 129-153.
5. См.: United Nations Development Program "Refining Security: The Human Dimension". Oxford, 1994. (Human Development Report).
6. Деш М. Столкновения вокруг культуры: к оценке роли идей в исследованиях проблем безопасности // Pro et Contra. 1998. Т. 3. № 4.Осень. С. 115148; Панарин С. Безопасность и этническая миграция в России // Там же. С. 5-27; Яновский Р. Глобальные изменения и социальная безопасность. М., 1999; Rothschild E. What is Security? // Daedalus. 1995. Summer. P. 61-65.
7. Кулагин В. Глобальная или мировая безопасность? //Международные процессы. Журнал теории международных отношений и мировой политики. Том 5. № 2(14). Май-август 2007
8. Парижская Хартия для новой Европы II Общеевропейская встреча в верхах. Париж, 19-21 ноября 1990 г. : Документы и материалы. М. : Политиздат, 1991. С. 10-11.
9. Ryan, S. Ethnic Conflict and International Relations. Dartmouth, 1990. С X.
УДК 323.17
Яловая М.А., асп. СКАГС
УПРАВЛЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКИМИ ПРОЦЕССАМИ В ЭКОНОМИЧЕСКИ НЕСТАБИЛЬНОЙ СРЕДЕ (СПЕЦИФИКА ЮЖНОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО ОКРУГА)
Direction of political processes in the conditions on economic instability (specific of Southern Federal Okrug)
В статье отражены исследования политических механизмов государственного управления в условиях экономической нестабильности, проведен анализ особенностей развития российской системы госуправления и других проблем, без решения которых стабилизация невозможна.
Ключевые слова: Политические процессы, экономическая нестабильность, критерии эффективности, органы исполнительной власти
В условиях интенсивно протекающих рецессионных процессов в мировой экономике, от стабильности политической систем зависит эффективность намеченных изменений во всех других сферах общественной жизнедеятельности. В этой связи приобретают особую актуальность, с одной стороны, разработка теоретико-методологического инструментария оценки реального состояния политической системы с точки зрения ее эффективности и экономической стабильности и, с другой стороны, решение научно-практических задач, связанных с
