CC BY
49
Сер. 9. Вып.1.4.1 2007
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
В.В. Иванцов
КОНЦЕПТ «ДОМ» В ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННОЙ СТРУКТУРЕ ПОВЕСТИ B.C. МАКАНИНА «БЕЗОТЦОВЩИНА»
В дебютном сочинении B.C. Маканина-романе «Прямая линия» (1965)-отсутствие у героя полноценного дома, дома как семейного очага и уюта, играет знаковую роль: оно является одной из форм разрыва Володи Белова с бытом, подчеркивая отнесенность его уникальной личности к сферам бытия1. В следующем опубликованном произведении писателя - повести «Безотцовщина» (1970), ни разу не оказавшейся в фокусе литературоведения, - мотивы дома и бездомности занимают центральное место. В связи с этим мы предполагаем, что одним из фундаментальных компонентов художественного мышления B.C. Маканина является концепт «Дом»2, который, с одной стороны, определенным образом формирует пространственно-временную структуру многих его произведений, а с другой - может быть использован в качестве методологического ключа для ее анализа. В понимании концепта мы следуем за представлением В.В. Колесова, который определяет его как своего рода синтез семантического становления слова, осуществляющегося в триаде образ - понятие - символ3. Отталкиваясь от данной формулировки мы используем термин концепт при описании художественной онтологии произведения в значении константы, бытующей в художественном мире на образном, понятийном и символическом уровнях. Цель данной статьи - описать место концепта «Дом» в организации пространства-времени повести Маканина «Безотцовщина».
Основные персонажи повести составляют небольшую общину: это люди, осиротевшие в военное время и воспитывавшиеся в одном детдоме. В повести мы встречаем их уже взрослыми и самостоятельными молодыми людьми, стремящимися закрепиться в своем месте, окончательно определиться в жизни, в первую очередь по отношению к «Дому». Эти персонажи (один из них - рассказчик) и есть «безотцовщина». Впрочем, данное определение не вполне верно: по своей роли и функциям отцом для всех них оказывается их старший «братик» - Лапин, которого с определенностью можно назвать главным героем произведения. Именно пространство его жилья - комнатка в коммунальной квартире - выполняет в большей части сюжета повести функцию «Дома» для всех остальных членов этой своеобразной общины бывших детдомовцев, хотя у каждого из них есть свое «место жительства». И дело, конечно, не в каких-то особенных параметрах жилья Лапина - его «Дом» целиком определяется образом хозяина. Лапин - отец для окружающих по своим изначально присущим ему качествам, наделенный таковыми свыше. Здесь угадывается тот же тип героя, что и в «Прямой линии» в образе Володи Белова, человек качественно выделенный на фоне других. В данном случае Лапин превосходит всех своим альтруизмом, своей доходящей до самопожертвования способностью творить добро и стремиться облегчить жизнь не только близких ему людей, но и просто соприкасающихся с ним по жизни (в частности, по работе).
В первой главе «Безотцовщины» мы видим знаки присутствия, личной принадлежности каждого из детдомовцев пространству Лапина4. Отмечается в тексте и то, что этот
© В.В. Иванцов, 2006
«Дом» - не просто пространство, но хронотоп размеренной биографической жизни детдомовцев. Так заданы начальные параметры картины мира повести: «Дом» Лапина - «свое» пространство протекания биографического времени персонажей, противостоящее «чужому миру» вне его - миру пространственно-временной периферии.
Толчком к развитию сюжета становится появление персонажа, стремящегося разрушить заявленное в начале мироустройство: Галя Неробейкина - женщина, желающая создать с Лапиным новую семью, сделать в этом пространстве свой «Дом». Естественно, главным препятствием к осуществлению ее планов оказываются друзья Лапина. Несоответствие представлений о функциях «Дома» становится причиной разрыва отношений между Лапиным и Галей. Интуитивно из двух вариантов «Дома» для себя - «Дома» «женского», «Дома»-семьи и «Дома» как братской общины детдомовцев-Лапин выбрал то, что, кажется, было важнее для поддержания мировой гармонии, поскольку альтернативы «Дома» у друзей Лапина не было. И все же при этом определенную часть себя, своего личного духовного мира он принес в жертву: потеря Гали остается болью в душе Лапина (с.50, 67, 69). То, насколько Лапин сам нуждается в домашнем уюте и тепле, подчеркивается сквозным в этой главе противопоставлением холода и тепла, которое дополняет оппозицию «Дома» внешнему пространству. Следует отметить мифопоэтическую основу создания образа дома, благодаря чему он становится символом: это общее противопоставление природной стихии, представляющей внешний хаос, и замкнутого надежными границами внутреннего космоса «Дома». Здесь можно обнаружить и скрытое сравнение дома с кораблем, который плывет вопреки стихии, разрезая углом носа («угловой» дом) хаотические волны. В свою очередь это сравнение можно возвести и к библейскому образу ковчега - единственного места спасения жизни в сюжете о Великом потопе. Таков, по Маканину, истинный «Дом» - единственное прибежище человека посреди грозящего хаосом мира. Таким в этой главе мы видим семейный «Дом» Гали, таков и «Дом» Лапина (включая самого хозяина) для детдомовцев.
Во второй главе повести показан «Дом» в иной его ипостаси - «мужской» вариант «Дома», «Дом», которым является место работы. Это прокуратура, где работает следователем Лапин, однако в данной главе центр внимания смещается на прокурора Квасницкого. Служебная деятельность для указанного персонажа является его жизненным призванием, подлинным смыслом жизни. В связи с этим, видимо, и объясняется его особенное отношение к месту работы, к зданию прокуратуры как к родному «Дому». Приближающаяся отставка Квасницкого впрямую отражается на облике дома, который, находясь в состоянии ремонта, фактически полуразрушен, словно ощущая постепенную утрату своего единственного настоящего хозяина. Образ «Дома» здесь также строится по принципам мифопоэтики, что прежде всего прослеживается в многочисленных развернутых его олицетворениях, в характере общения прокурора с «Домом» как с живым существом (с.77). Вся глава звучит как своеобразный реквием по «Дому», указанные способы репрезентации концепта «Дом» задают ей особенное лирическое звучание.
В этой главе присутствует и другой - символический - образ дома: Квасницкий из окна видит, как сносят еще незаселенный дом. Это зрелище пересекается в тексте с размышлениями прокурора о своем сыне, который в раздумьях Квасницкого-старшего «и жить глупцом будет, и глупцом умирать», которого отец «с болью» называет «лихачом» (с.74-75). Таким образом, здесь дом, с самого начала утративший свои функции, оказывается метафорой жизни, изначально, с молодости в чем-то ущербной, неполноценной. Причины этого - в действии хаотических сил мира, нередко лишающих
человека «Дома» как залога полноценного духовного и физического развития. Как узнаем из текста данной главы, мать младшего Квасницкого умерла, когда тот был еще маленьким (с.78).
Прокурор в определенном смысле оказывается для Лапина отцом, а прокуратура - отчим домом. Благодаря Квасницкому прокуратура выглядит неким идеалом места работы: работа как «Дом» (второй, а может, первый и единственный). То, что это место именно такое, в полной мере является заслугой Квасницкого: он сам «выстроил» этот «Дом», будучи поистине «душой прокуратуры».
И все же центральная идея этой главы состоит в том, что хотя работа и может стать вариантом «Дома», однако она все равно не в силах заменить тот первостепенный в жизни человека «Дом», каким является «Дом» семейный. В наиболее сложные периоды жизни человек не может найти в работе надежное пристанище: эту мысль иллюстрирует пример Квасницкого. В конце повести эта идея найдет подтверждение и в судьбе Лапина, которого новый прокурор Скумбриев переведет в архив, фактически лишив работу героя ее функции в качестве «Дома».
В четвертой главе фиксируется начало постепенного «ухода» друзей Лапина из его пространства и, значит, начало разрушения созданного ими «Дома». Вероятно, такое разрушение переносится и на состояние самого Лапина: оно отражается на его физическом недомогании. Тема «ухода» достигает наибольшей выраженности в шестой главе: с «Домом» Лапина прощается Перейра-Рукавицын, собирающийся жениться на Лиде Орликовой и нашедший тем самым новую семью, новый «Дом».
В конце главы рассказчик исследует некую «метафизику» «ухода»: «Меня всегда волновал и манил к себе тот момент, когда люди уходят, освобождаются из-под влияния. Этот момент для меня имеет привкус тайны. Чуть ли не таинства жизни. Мы, уходя от Лапина, становились другими» (с. 123).
Как представляется, здесь, наряду с ценностью обретения истинного «Дома», рассказчиком провозглашается столь же высокая ценность преодоления человеком зависимости от пространства как залог качественного развития во времени жизни. И в этот момент, кажется, голос рассказчика ближе всего смыкается с собственно авторским: мысль о зависимости от определенного локуса, всегда выражающего некие непространственные ценности, в дальнейшем будет развиваться в творчестве Маканина. В «Безотцовщине» подчеркивается диалектическая функция «ухода» для персонажей: «уход» - это фаза перехода от «Дома» временного к «Дому» постоянному. Так обнаруживается статус и роль хронотопа комнаты Лапина по отношению к его друзьям: она была настоящим, но временным «Домом» для них, хронотопом, обеспечивающим адаптацию к самостоятельной взрослой жизни, благодаря чему только и становится возможным для этих персонажей обретение «Дома» постоянного.
Сам Лапин по мере исчезновения детдомовцев из пространства его жилья и из времени его жизни фактически утрачивает свой «Дом», который существовал только благодаря людям, этому пространству принадлежавшим и заменявшим Лапину семью. С уходом друзей Лапин утрачивает не только «Дом», но и некую смыслообразующую жизненную константу, энергию жизни.
Последняя фраза повести: «Как вокзал была эта комната Лапина, или лучше сказать - жилье Лапина» (с. 148) - вводит еще один важный хронотопический символ - вокзал. Действительно, именно «Домом»-бо/аа/7а/и, на котором люди пережидают время перед отправлением в пункт своего постоянного пребывания в жизни, в свой «Дом», была комната Лапина для детдомовцев в этом произведении. Вокзал можно считать одним
из вариантов хронотопа дороги - времени-пространства жизни героя. Образом вокзала достраивается символическая триада, фиксирующая в повести преломления концепта «Дом»: «Дом» как корабль, ограждающий человека от внешних стихий («Дом» семейный) - «Дом», изначально давший трещину («антидом» или вечное бездомье) - «Дом»-вокзал («Дом», опосредующий переход от второго к первому).
Обобщая наши наблюдения, можно сказать, что основной хронотоп повести - это пограничный хронотоп перехода: от войны к миру, от хаоса к космосу, от опасности к безопасности, от «антидома» и бездомья к истинному «Дому». Центром указанного хронотопа является «Дом» Лапина, а сам Лапин выступает в роли медиатора, способствующего осуществлению отмеченного перехода. Однако такая роль незаметно оказывается трагичной для самого героя. Парадоксальным образом обнаруживается, что мобильный характер героя исключает его принадлежность к некоему своему пространству, наличие у него своего «Дома». В образе Лапина Маканин реализует идею, состоящую в том, что гармония мира устанавливается благодаря бездомному скитальцу-страннику, жертвующему своим личным счастьт ради торжества порядка в мире. Таким образом, Лапин представляет тот же тип героя и продолжает развитие той же концепции человека, которая заявлена в образе Володи Белова в «Прямой линии». На наш взгляд, здесь яснее выражена соотнесенность жертвенной природы Лапина и судьбы мира: ясно, что мировой космос, воплощенный в концепте «Дом», восстанавливается благодаря такому герою.
Концепт «Дом», художественному постижению которого посвящена повесть «Безотцовщина», и в последующем творчестве B.C. Маканина остается базовой категорией в картине мира. По-разному преломляясь в структуре конкретных произведений, он способствует писателю в формировании наиболее адекватной его мировидению концепции человека как существа, «пересоздающего жизнь»5.
1 Подробнее об этом см.: Иванцов В.В. Роман В. Маканина «Прямая линия». Интерпретация в аспекте времени и пространства // Материалы XXXIV Всероссийской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов. Вып. 12. Секция новейшей русской литературы. 14-19 марта 2005 г. СПб., 2005. С. 23-34.
2 Вслед за Ю.С. Степановым концепт, в отличие от обычного слова, мы пишем в кавычках и с прописной буквы.
3 Колесов В.В. Концепт культуры: образ-понятие-символ // Колесов В.В. Слово и дело: Из истории русских слов. СПб., 2004. С.57-72.
4 Маканин B.C. Безотцовщина // Маканин B.C. Человек свиты. Повести и рассказы. М., 1988. С. 43, 44. - Далее ссылки на текст повести приводятся по данному изданию с указанием номера страницы в скобках.
5 Маканин B.C. Лаз. Повесть// Маканин B.C. Кавказский пленный. М., 1997. С. 318.
Статья принята к печати 18 сентября 2006 г.
