CC BY
10УДК 80
Филологические науки
Семёнов Александр Николаевич, доктор педагогических наук, профессор,
Обско-угорский институт прикладных исследований и разработок,
Россия, г. Ханты-Мансийск
КОНЦЕПТ ДЕТСТВО В ЛИРИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ
АНДРЕЯ ТАРХАНОВА
Аннотация: Статья посвящена характеристике концепта детство в лирике мансийского поэта Андрея Тарханова. Концепт трактуется как одно из выразительных проявлений своеобразия художественного мира, в основе которого лежат традиционные представления о периоде жизни, именуемом детством. В статье представлено многообразие форм бытования детства в лирическом пространстве поэта, а также проявление увиденного, полученного, приобретённого в этот период во взрослой жизни человека, влияние на эту жизни того, что усвоено в детские годы. Исследование представляет собой опыт анализа того, как трактовка сущности и роли детства выступает существенной частью художественного миросозерцания поэта, какое развитие она получает в его лирике.
Ключевые слова: концепт, концептуальное понимание, оппозиция, нравственные ценности, лирический герой, творчество, творческое вдохновение.
Annotation: The article is devoted to the characterization of the concept of childhood in the lyrics of the Mansi poet Andrey Tarkhanov. The concept is interpreted as one of the expressive manifestations of the originality of the artistic world, which is based on traditional ideas about the period of life called childhood. The article presents the variety of forms of existence of childhood in the lyrical space of the poet, as well as the manifestation of what was seen, received, acquired during
this period in the adult life of a person, the influence on this life of what was learned in childhood. The study is an experience of analyzing how the interpretation of the essence and role of childhood is an essential part of the poet's artistic worldview, and what development it receives in his lyrics.
Keywords: concept, conceptual understanding, opposition, moral values, lyrical hero, creativity, creative inspiration.
Я ребёнком любил большие, Мёдом пахнущие луга, Перелески, травы сухие И меж трав бычачьи рога. Николай Гумилёв «Детство» Вспомнил я деревенское детство, Вспомнил я деревенскую синь.
Сергей Есенин «Это улица мне знакома...»
А уж если сны приснятся, То пускай в них повторятся Детства давние года...
Владислав Ходасевич В детстве для счастья было достаточно одного мороженого Эльчин Сафарли
Детство - это возрастной этап жизни человека, являющийся промежуточным между младенчеством и отрочеством. Детство ещё определяют как период наиболее активного познания окружающего мира, освоения его норм и закономерностей, вхождения в культуру своего народа, своего общества.
Лирический герой Николай Гумилёва не случайно вспоминает о том, что более всего любил в детстве. Для лирического героя Сергея Есенина детство запомнилось такой деревенской синью, какой во взрослой жизни уже не
встречалось. В признании современного писателя Эльчина Сафарли кроется одно из самых замечательных достоинств детства - в нём оказывается так мало надо для настоящего счастья.
Для лирического героя Андрея Тарханова детство - это время роста и возмужания, это время благословления мамы на берегу озера, которое он считает родным («Туман»):
\.,> На волнах вольного Тумана
Я плавал в детстве, рос, мужал.
Меня благословила мама:
«Здесь твой, сынок, любви причал»... [2, с. 13]
Детство понимается, прежде всего, как время обретения, усвоения нравственных ценностей. К примеру, именно в детстве он пришёл к осознанию необходимости почитания величия и стати кедров, и, как следствие, возможности обретения их благодати для своей души («Ночлег», 2011):
С детства чту их величие» стать.
Я встречал с ними бурп^ рассветы.
Есть в душе моей нх благодать... [7, с. 111]
Сознание взрослого человека, в котором сформировано понимание ценности кедра, наделяет последний способностью напевать, возвращать этому сознанию детство:
Каждый путник здесь покой находит, Для раздумья благостный простор. Небосклон подскажет им погоду. Детство напоёт ветвей шатёр.,. [7, с. 126]
Кедр как обязательный атрибут, некое нравственное сопровождение представлений о детстве неизменно выступает в лирике Андрея Тарханова ещё и потому, что само собственное рождение видится ему в пространстве кедра:
...Я зову тебя, Анна, в кедровник. Здесь родился под кронами я. И несла меня мать на ладонях. И баюкали ветры меня... [7, с. 159]
Общение с лесом, с кедрачом осталось одним из самых ярких впечатлений детства, в котором они были любимыми и хранимыми богами:
<.. .> Мы с детства любили кедрач.
По хвое и бликам ходили И воздух целебнейший пили. [6, с. 159] «Кедрач»
Многое из того, чем любуется лирический герой Андрея Тарханова в зрелом возрасте, стало любимым для него именно в детстве:
<...> Под козырьком амбара священного стою,
Я с детства грозы яркие загадочно люблю.
I [рм первых звуках грома я забывал себя.
улыбаюсь раскатам грома я.,. [6, с, 951 «Грохочет колесница небесного Ильи...»
И действенным остаётся во взрослой жизни благословение, полученное в детстве от Ильи-пророка, «его благословенье, видать, в душе живёт» [6, с. 95] и наделяет, питает творческой энергией.
В лирике Андрея Тарханова концепт детство предстаёт в богатом разнообразии материальных составляющих и эмоциональных проявлений.
Одним из важнейших составляющих рассматриваемого концепта является ощущение полёта, парения над разворачивающимся в пространстве миром:
Голубеют кедровые шишки.
Я, как в детстве, над ними парю.
А потом полечу ещё выше,
Я таинственный Космос люблю. [7, с. 110]
А уже полёт, подъём к «таинственному Космосу» открывает перед лирическим субъектом возможность проникновения в сферу, в пространство творчества, из которого приходят строки, берущие поэта в плен:
Кто оттуда мне шепчет ночами Строки, взявшие сердце в полон? И какими измерить словами Из оттуда явившийся сон? [7, с. 110] Однако главная ценность полёта, который совершается «как в детстве» (стихотворение «Голубеют кедровые шишки.»), заключается в возможности держать снова в своей ладони руку мамы, услышать её голос, ощутить былую, детскую лёгкость бытия:
Ты ведёшь меня, мама, за руку. -Всё от неба, - ты мне говоришь. Это небо прервало разлуку: Ты со мною сегодня летишь. Тайный Космос помог тебе, мама, Всё вершится по воле его. Я вернулся от сна осиянный, И, как в детстве, мне было легко [7, с. 110]. Синонимом детства в лирике Тарханова нередко выступает творческое вдохновение, озарение, и зовёт в это детство-озарение поэта снова мама:
Когда нас посещает озаренье -Грозы далёкой бьют колокола. И кажется тогда мне на мгновенье, Что это мама в детство позвала. [5, с. 10] Творческое озарение как возвращение в детство это - рождение, появление, другого мира, в котором есть околдованный этим миром мальчишка, есть его паруса и радуга в его руке («Когда нас посещает озаренье.»):
<.. .> Мальчишку паруса околдовали, Мальчишка держит радугу в руке. Они плывут в объятия Тумана, Над ними ливней, прошумевших зонт. Не окликай в минуту эту, мама, Я провожаю их за горизонт. Они уплыли. Но по зову сердца В колокола тугие бьёт гроза. И горизонт распахивает дверцы -Плывут, плывут к мальчишке паруса [5, с. 10]. Сами мечты зрелого человека выступают в качестве действенной силы лишь тогда, когда о них можно сказать: «Мечты, окрылённые детством.» («Был Лермонтов ранен в опале.»).
Именно в детстве лирический герой обрёл навык почтительного отношения не только к кедру, но и к растительному миру вообще:
<.> Трава-мурава и хвоя, Порою мелькнёт подорожник. Я глажу его осторожно, Почтенье из детства тая. [3, с. 104] «Дорога жива», 2005 В детстве пришло первое ощущение счастья, когда маленький человек обнаружил, что у его отца есть друзья, которым можно дивиться: «Бобру -речному работяге, / Медведю - сторожу котца, / Глухарке, греющей птенца» [35, 23]. В детские годы приходит осознание того, что все эти, а также другие друзья отца и вообще всё богатство окружающего мира достанется ему в наследство. В детстве лирический герой «запомнил красивым» розовый мак и сохранил память о нём именно красивом, поэтому, будучи уже взрослым, он рад зову цветка, предстоящей встрече с ним («Новая встреча»):
<.> Я рад, что позвал ты на встречу меня. Спешу словно детство увижу: Рябины под окнами дома-жилья, Скворечник, тесовую крышу. [1, с. 171] Другое дело, что современная жизнь превратила цветок, который в детстве ассоциировался исключительно с прекрасным, в нечто иное, отнюдь не привлекательное для лирического героя. «Новая встреча», т. е. встреча зрелого человека с цветком своего детства оказалась совсем иной, нежели ожидалось. И снова, теперь уже на уровне восприятия цветка, который был прекрасен в детстве, традиционно для лирики Андрея Тарханова жизнь взрослого человека оказывается в оппозиции к тому времени, которое он обозначает для себя как детство.
Прощание с детством для лирического героя Андрея Тарханова - это не только осознание того, что «словно навеки захлопнулись двери / Моей материнской избы», но и «прощальные крики», которые «утонули в душистом пырее», уходящие в былое колышущиеся «волны травы», отсутствие дороги и деревни, как и отсутствие цветения в этом когда-то прекрасно-детском мире [9, с. 261] («У позабытой луговины», 2004).
Концептуальное понимание детства у Тарханова основано на том, что этот период жизни человека не просто проходит - он «канул» и не в какое-то там прошлое, а самую настоящую «тайну веков» («Я пришёл из священных лесов.», 2005). Однако главное видение, понимание детства заключается в том, что оно выступает в качестве оппозиции тому миру, в котором живёт сегодняшний взрослый, который помнит о временах своего детства:
Я пришёл из священных лесов В мир, изломанный ложью, враждою. Детство кануло в тайну веков. [9, с. 107] Детство в качестве оппозиции современной взрослой жизни встречается у Тарханова неоднократно, и это, несмотря на то, что в лирике его неоднократно
встречаются признания: «Вспоминаю я детство трудное»1 («Сенькин завод», 2003). Однако наиболее предпочтительным для лирического героя поэта является видение дней детства радостными, счастливыми, светлыми:
<.> И проснётся в душе всё, что было забыто, И закружат тебя детства светлые дни. [6, с. 18] «К незнакомке»
Ценность этих дней заключается ещё и в том, что они приходят к человеку в тот момент, когда нет и не будет «просвета на небе», когда он оказывается в пространстве, номинированном как «барак», когда ему достался век, в котором
<.> Космонавты в загадочных далях небес.
А на грешной Земле и бараки, и зоны... И растёт для великого здания лес. [6, с. 18] Одним из обязательных, едва ли не сакральных атрибутов детства для лирического героя Андрея Тарханова является колыбельная песня. К одному из стихотворений 2005 года поэт предпослал более чем выразительный эпиграф: «Колыбельные - самые гениальные произведения на свете». И колыбельные песни, как один из важнейших составляющих элементов концепта детство, выступает в лирике в качестве того, что постепенно утрачивается современной культурой, современным обращением с детьми. Такая утрата ведёт к забвению самого детства как такового, забвению того, что является главным наполнением его:
Луг ночной, костёр, священные
И мечты на летней стайке
В бликах звёздной вьгшины.,, [9, с. 240]
1 Есть вариант стихотворения, в котором процитированная строка выглядит иначе: «Вспоминаю я детство милое» («Видения пророков», 2011).
Лирический герой из тех, кто сохранил способность помнить то, как «у мамы на коленях» он был «ограждён. от бед», и всё «потому что во Вселенной Колыбельной льётся свет». И снова детство одной из своих важнейших составляющих выступает в качестве оппозиции современности, которая живёт другими мелодиями, другими образами и героями, другими «бесовскими» устремлениями. Эта современность не просто живёт, она агрессивна по отношению к тому, что было дорого лирическому герою в его детстве и что он по-прежнему считает непреходящей ценностью для себя и других («Волшебный свет колыбельной», 2005):
А в Москве скрипучи бесы -
«Не нужны нам сказки-песни.
Дайте шоу с наготой!
Колыбельные бы надо
Позабыть давным-давно.
Пусть гремит в ночах эстрада!
Пусть хохочет казн но!»
] оворю бесовской силе:
С колыбельными России
Будет вечно в мире жить!» [9, с. 241]
Детство оказывается настолько значительным для лирического героя периодом, что даже окружающие его люди, друзья и единомышленники, не могут не заметить того, что болеющий душой из-за любой несправедливости и даже страдающий поэт ведёт себя так потому, что он «вступил в предел Вселенной», потому, что он идёт «к своей вершине» («Ты читаешь окоём.», 2004). И делится он своим наблюдением с другим поэтом одним из таких друзей по той причине, что:
«... Ты идёшь к своей верши не.
Детство следует незримо». [3, с. 65]
И сам лирический герой/поэт считает такое следование одним из условий успеха в жизни, в творчестве. Достоинство детства не столько как возрастного
периода, сколько как состояния души, в том, что и сам лирический герой, и его сверстники оказались способны жить в современности и даже противостоять каким-то её проявлениям. И всё потому, что на них оказывало сильнейшее влияние детство:
Озарены мы детством были. И слышал нас вечерний дол. Мы жили той любимой песней И на рыбалке, и в борах. И страстью веяло нездешней, И слезы маялись в глазах.
Уже мы страстью мира жили, И каждый в небеса глядел... [9, с. 286] «Озарены мы детством были.», 2003
Отсутствие такой озарённости детством представлено в лирике Андрея Тарханова как настоящая трагедия. Такое концептуальное видение детства проявляется тогда, когда в лирическом пространстве речь идёт не о том, что время детства уходит или уже кануло в тайну веков, а когда возникает в лирике образ человека, который был лишён детства. Отсутствие детства - это такое трагическое явление, когда живёт память человека о том, как он в раннем возрасте «почти не смеялся» и «мачехи пьяной боялся», когда «почти не купался», а «в поле с утра надрывался». Но главное заключается в том, какое открытие сделал для себя и окружающих лирический герой стихотворения «Исповедь человека, лишённого детства» (1987):
Живи, брат, по-своему в жизни.
Детство всё-таки нашло тебя. Обними его. [9, с. 272]
Лишённый детства может обрести, «обнять» его в зрелой жизни, если будет жить не по чьей-то указке, не по канону, а «по-своему».
Одним из путей обретения детства во взрослой жизни для лирического
героя Андрея Тарханова является жизнь в союзе и даже братстве со своими единомышленниками, собратьями по перу, к примеру, съехавшимися в летний лагерь отдыха для студентов-северян из пединститута имени Герцена в местечко Вырица под Ленинградом. Дорога в детство открывается благодаря не смолкающим стихам, и тогда участники этого действа становятся
словно дети, Шупси, заливистый смех. Есть возвращение н детство на свете, Это позвали мы все.
Утром уйдём мы на станцию вместе, Скорые ждут поезда. И разлетимся из нового детства В дали свои навсегда [3, с. 221].
«Ьерет детства», 2009
Главное открытие, сделанное лирическим героем в кругу своих друзей, заключается в том, «есть возвращение в детство на свете». Интересной психологической находкой является мысль о том, что возвращается человек не в то же самое детство, которое когда-то было и прошло, он возвращается в детство новое, из которого снова придётся «разлететься».
Детство, как уже отмечалось выше, в лирике Андрея Тарханова может
быть и «трудным» и «милым», оно может быть озарением и окрылением мечты,
оно может быть «загадочным». А уже сама загадочность ставит детство в
оппозицию современной жизни взрослого человека, в которой такая
загадочность уже отсутствует:
Явись, ромашковое ноле, Зарницей жёлтого платка. Я брошу пьяное застолье, Примчусь к тебе издалека... [I, с. 73]
«Ромашковое поле» - это из детской жизни, той самой, которой в качестве милостыни просит лирический герой «хотя бы день», той, в которой, как ему хорошо помнится:
И вот весёлый, босоногий Бегу тропинкой нолевой -Навстречу будущему риску, Навстречу будущей любви. Уже тогда увидел близко Глаза лучистые твои. Моё загадочное детство Мне дало чувство Красоты. И будут вечно петь у сердца По вёснам жёлтые цветы [!, с. 73], «Явись, ромашковое поле...»
В детстве сформирована способность лирического героя видеть мир во всём многообразии его проявлений, умение радоваться, восторгаться каждым из них:
Заиах хвои н серы кедровой, С берегами весёлыми лог, И рождается мудрое слово, И рождается детский восторг. Этот миг незабвенный, как звуки Убежавшего к солнцу ручья.
Ловят первые капли дождя [4. с. 121].
Главная ценность того признания, которое звучит в процитированном стихотворении, заключается в том, что рождение «мудрого слова» и, скорее всего, это - слово поэта, связано с проявлениями окружающего мира («запах хвои», «сера кедровая», «весёлые берега лога», «убегавший к солнцу ручей».). Ценность так же и в осознании того, что в основе поэтического слова - миг рождения незабвенного детского восторга. Не только
память человека хранит образ родной природы, которым овеяно его детство, но и сама природа выступает у Тарханова в роли хранительницы, помнящей детство лирического героя («Пава»):
<.> И приветлива, и величава, Помнят детство моё берега.
Речка Пава, красавица Пава, Как сестра мне родна и близка [4, с. 120].
Только в детстве речка Пава, как и многие другие явления окружающего мира, могли стать для человека и близкими, и родными («как сестра»).
В свете отмеченных выше составляющих значений концепта детство нет ничего неожиданного в том, что, по признанию лирического героя, «загадочное детство» одарило его «чувством Красоты». И красота эта - прежде всего красота родной природы, которая и тогда, когда детство стало уже далёким прошлым, способна вернуть человека в это прекрасное время, в пору мечтаний и парусников, как это происходит в стихотворении «Живи Конда»:
В забытой пристани таится Мой белый парусник. Прости. Он встрепенется, словно птица, -Ты в детство нас. Коп да, неси... [I, с. 279]
Однако эта же природа есть самое главное напоминание и о том, что такое возвращение может быть только умозрительным, образным:
Прощай, мой лес - приволье детства! Мы в сердце сохраним их вместе,
В детстве остаётся очень многое, дорогое и близкое, а лирика Андрея Тарханова создаёт впечатление, что вся жизнь человека - это растянувшееся на десятилетия прощание со своим детством, с его реками и парусниками, кедровниками и птицами, кедровой серой и убегавшими к солнцу ручьями, мечтами и бедами, надеждами и цветами:
Ушли с ним лесные цветы
«Так много в саду георгинов!..» [2} с. 112]
Концептуально детство в лирике Андрея Тарханова может оказаться намного дальше, чем «далёко-далёко» - оно может выступать хронотопом сна, как например, в стихотворении «Из детства шлёшь улыбку мне.»:
Из детства шлёшь улыбку мне.
Оно находится во сне. [8. с. 124]
Отношение к детству, которое осталось во сне, не смешает сохранению памяти о нём. Это память о том, как только в детстве сеновал может служить для обращения к небосводу, местом для детской игры «в звёзды», которым можно доверять «тайные слова» («Детский сеновал», 2013):
Для небосвода детский сеновал. Нас трое, в звёзды мы играем -Свою звезду мы выбираем, Ей доверяем ганные слова... [8, с. 159]
Для лирического героя настоящим богатством является способность помнить то, как во время этой игры голос участвующей в ней девочки
Он от восторга задыхался, Так трепетала юная душа [1, с. 88].
А так же способность уже взрослого сознания помнить о том, что мгновение простой ребячьей игры общения к звёздам «было свято».
В воспоминаниях о детстве у лирического героя так много вопросов, и связаны они с тем, куда подевалась родная деревня и «священные амбары», «где колчан для стрел моих?» («Где ты, Аманья моя?..») и, наконец:
Стрелы в небо направляю [1, с. 88],
Одно из самых сокровенных составляющих концепта детство в лирике является понимание его как веры. Осознание лирического героя того, что ему уже «не уйти от тоски» и его признание: «Всё равно я не буду безгрешным» («Пасхальный день»), тем не менее, не мешают ему в пасхальный день
приложиться поцелуем к Христу, синонимом которому (так построено лирическое пространство!) словно бы выступает детство:
Я на склоне пасхальною дня
Что теперь ни в кого так не верю. [1, с. 351]
Вера в Христа оказывается сродни, если не тождественной, вере в своё прекрасное, исполненное красоты и надежд детство.
Как своеобразный итог признания того значения, которое имеет во все периоды жизни человека детство, в финале поэмы «Ёра и кедрик» со всей определённостью заявлено:
*.На пороге жизни сложной Оглянуться в детство надо. Чтоб уйти от истин ложных И сберечь, что дому свято [4. с. 61].
Уверенность в необходимости обращения, оглядывания в детство как
возможности «уйти от истин ложных» и уберечь от потравы того, «что дому
свято», заставляет лирического героя с завидным постоянством
прислушиваться к голосам из того времени, когда жизнь только начиналась:
Слышу голос печальной молитвы, Голос детства все бл иже, слышней -Словно бубна красивые ритмы Родились на тропинке полей... [6Г с. 15]
В том времени таёжная тропинка бежала «удивлённо», а полевая межа ласкала малинник «как добрая мать», а воздух был настолько «пряный, мерцающе-синий», что «время в губы его целовать» [6, с. 15].
Перед нами - снова гармония того времени, того состояния, которое определяется словом детство. Детство оказывается настолько дорогим для
лирического героя временем, что его не покидает убеждение в необходимости беречь его каждое мгновение, как то, в котором главным героем был «Игренька, наш любимый конь». Хранить его, как и многие другие, настоятельно необходимо потому, что «в мире сложном Зло метёт». Противостоять этим сложностям, злу, сохранить способность полёта помогает память детства, даже когда зло, казалось бы, победило («Детства милые мгновенья», 2012):
Оно мае раскидало в дали... На фоне зарева печали Я продолжаю свой полёт. [7, с. 113]
Такими представляются наиболее важные, значимые составляющие элементы содержания концепта детство в лирике Андрея Тарханова. Особенности бытования этого концепта в виде этих различных компонентов могут быть сформулированы следующими выводами. В
сознании лирического героя сложилось твёрдое убеждение в том, что детство -это возрастной период, в котором обретаются, усваиваются, формируются представления о нравственных ценностях. В сознании взрослого человека они могут трансформироваться, искажаться, однако воспринятое в детстве остаётся той основой, которая не позволяет человеку сбиться с пути, увлечься ложными целями и интересами. Поэтому одной из ценностей человеческого характера лирический герой Тарханова считает способность в зрелом возрасте любоваться тем, что доставляло ему радость в детстве, что виделось ему магической, чудодейственной силой. Детство в лирике Андрея
Тарханова - не столько время, сколько состояние, для которого характерно богатое разнообразие материальных составляющих и эмоциональных проявлений. Одним из таких важнейших проявлений выступает неизменно повторяющееся ощущение полёта, подъёма к «таинственному Космосу».
В детстве лирический герой Тарханова обрёл навыки доброго, уважительного и даже сакрального отношения к миру животных и растений, обнаружил, что у него в этом мире много друзей, и всё богатство этого мира,
расположение его обитателей - это его наследство, которым надо дорожить.
Именно в детстве человеку у Тарханова открывается сфера творчества, приходят первые строки, берущие его в плен. Поэтому слова «вдохновение», «озарение» в лирике становятся синонимом детства.
Одним из самых важных составляющих концепта детство является возможность общаться с родными, близкими людьми, которых на момент взрослой жизни уже нет в этом мире.
Прощание с детством для лирического героя Андрея Тарханова - это вся зрелая жизнь человека, поэтому концептуальное понимание его основано ещё и на том, что детство выступает в качестве оппозиции тому времени, в котором живёт взрослый человек, помнящий детские годы. В этой оппозиции взрослая жизнь неизменно проигрывает, несмотря на то, что детство было трудное.
Библиографический список:
1. Тарханов А. С. Исповедь язычника: Стихи и поэма / Предисл. К. Яковлева. Екатеринбург: - Сред.-Урал. кн. изд-во, 2001. - 400 с.
2. Тарханов А. С. Поющие молнии: стихотворения. - Роли: Лулу, 2015. - 192 с.
3. Тарханов А. С. Видения пророков: Стихи. - Екатеринбург: Сред.-Урал. кн. изд-во, 2011. - 262 с.
4. Тарханов А. С. Когда улыбаются кедры: Книга для детей всех школьных возрастов. - Екатеринбург, Уральский рабочий, 2016. - 176 с.
5. Тарханов А. С. Зелёный дождь. Стихи. - Свердловск: Средне-Уральское кн. изд-во, 1975. - 92 с.
6. Тарханов А. С. Колокол грянет: стихотворения. - Екатеринбург: Сред.-Урал. кн. изд-во, 2003. - 180 с.
7. Тарханов А. С. Буранная Россия: Стихотворения. - Тюмень: ООО «ИПЦ "Экспресс"», 2015. - 240 с.
8. Тарханов А. С. Флейта иволги зовёт: Книга для детей всех школьных возрастов. - Екатеринбург: Сред.-Урал. кн. изд-во, 2013. - 180 с.
9. Тарханов А. С. День боренья. Стихи, поэмы. - Екатеринбург: Сред.-Урал. кн. изд-во, 2005. - 320 с.
