CC BY
54
Вестник Челябинского государственного университета. 2016. № 13 (395). Филологические науки. Вып. 104. С. 94-100.
УДК 81'37; 81'42 ББК 81
КОНТЕКСТУАЛЬНЫЕ СИНОНИМЫ КАК СРЕДСТВА ЛЕКСИКО-ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКОГО УРОВНЯ ВЕРБАЛИЗАЦИИ КОНЦЕПТА «СКУКА» (на материале произведений и писем А. П. Чехова)
Г. Е. Маханова
Брянский государственный университет им. акад. И. Г. Петровского, Брянск, Россия
Выявленные языковые единицы (контекстуальные синонимы), репрезентирующие концепт и его признаки в текстах писателя, служат материалом для построения полевой модели концепта «Скука», имеющей ядерно-периферийную структуру. Данные лексические экспликанты занимают нишу на ближней периферии и дают возможность говорить об особенностях языкового сознания, выступающего частью общего, когнитивного.
Ключевые слова: концепт «Скука», средства репрезентации, контекстуальные синонимы, когнитивные признаки.
Исходя из того, что «концепт рассеян в языковых знаках, его объективирующих» [19. С. 9], являющихся также средством его сообщения [20], реконструировать концепт представляется возможным в два этапа: через описание семантики выявленных различных средств его репрезентации в системе языка и моделирование содержания концепта.
Опыт исследований когнитологов показывает, что содержание концепта имеет внутреннюю упорядоченность и может быть описано по полевому принципу с вычленением ядра (центра) и периферии, подразделяющейся на ближнюю, дальнюю и крайнюю [4; 7; 11; 13; 15; 25; 26].
Концепт «скука» отмечен наличием значительного количества всех системно-языковых средств репрезентации, совокупность которых составляет номинативное поле концепта. Центром поля выступает ключевое слово-репрезентант концепта - обобщенная по своей семантике субстантивная лексема «скука». Ядерную зону также образуют однокоренные лексемы в прямой номинации (скучный, скучать, скучно), которые в своих производных значениях составляют околоядерное окружение. Ближнюю периферию формируют лек-сико-фразеологические средства, дальнюю -морфолого-синтаксические.
В рамках данной статьи рассмотрим часть лексической группы из арсенала средств объективации ближней периферии номинативного поля концепта - контекстуальные синонимы.
Учитывая, что «синонимы способны дать тонкую категоризацию понятий о предметах и явлениях» [3. С. 113], и преследуя цель выявить специфику концептуализации явления «скуки» в концептосфере Чехова, важно установить круг функционально-речевых синонимов.
«Поверхностная» «скука», свойственная в повседневной жизни каждому человеку, вступает во взаимодействие с другими эмоциями. В психическом комплексе «скуки» оказываются задействованы такие фундаментальные эмоции, которые довольно сложно объяснимы и плохо контролируемы. Эта особенность психической сферы личности на рассматриваемом парадигматическом уровне проявляется в сближении слов по значению при определенных условиях. В строгом лингвистическом понимании эти слова близкими не являются, и их употребление не закреплено в общенародном языке. Ситуативная, авторская синонимизация лексем в пределах одного контекста становится яркой иллюстрацией возможной интеракции скука-раздражение, скука-отвращение, скука-страх, скука-зависть. Семантика этих контекстуальных синонимов вскрывает новые смысловые стороны в структуре изучаемого концепта, поэтому они представлены как отдельные смысловые признаки.
Неудовлетворенность, ставшая причиной «скуки», экстериоризуется в раздражении, направленном как внутрь (по отношению к самому себе), так и вовне (к другим людям). Человек как бы негодует, сердится на себя или
других, на причину возникновения внутреннего дискомфорта. Это может быть от ощущения несвободы, скованности рамками условностей от следования всевозможным предписаниям и правилам: «Прежде я любил обед или был к нему равнодушен, теперь же он не возбуждает во мне ничего, кроме скуки и раздражения» (Скучная история).
Раздражение это как реакция на все, что ограничивает свободу, препятствует осуществлению желания, достижению цели, получению эмоциональной гармонии. Компонент раздражение («чувство острого недовольства, досады, злости») содержится в семантике таких чувств, как:
«гнев» («крайнее раздражение или недовольство»): «К тому же, ведь он первый страдает от своих недостатков, как больной от своих ран. Вместо того, чтобы от скуки и по какому-то недоразумению искать друг в друге вырождения, вымирания, наследственности и прочего, что мало понятно, не лучше ли им спуститься пониже и направить ненависть и гнев туда, где стоном гудят целые улицы от грубого невежества, алчности, попреков, нечистоты, ругани, женского визга...» (Дуэль); «Выражение утомления и скуки уступило свое место сильному гневу...» (Драма на охоте);
«злость» («чувство гневного раздражения»): «Я привык к Вам и теперь скучаю и никак не могу помириться с мыслью, что не увижу Вас до весны; я злюсь - одним словом...» (Письмо О. Л. Книппер, 3 сентября 1899 г., Ялта); «Увидимся ли? Да, увидимся. Когда? В первых числах сентября, по всей вероятности. Я скучаю и злюсь» (Письмо О. Л. Книппер, 18 августа 1900 г., Ялта);
«досада» («раздражение, неудовольствие, огорчение»): «Не спит только молодая жена провизора Черномордика, содержателя б-ской аптеки. Она ложилась уже три раза, но сон упрямо не идет к ней - и неизвестно отчего. Сидит она у открытого окна, в одной сорочке, и глядит на улицу. Ей душно, скучно, досадно... так досадно, что даже плакать хочется, а отчего - опять-таки неизвестно» (Аптекарша); «Вчера вечером скучно было... взяло зло, что некуда мне ехать, ну с досады и прицепилась к его Катеньке» (Ниночка).
Наши наблюдения показывают, что скука может проявляться в комбинации с отвращением к кому-либо и также сопровождаться появлением раздражения («досада») по отношению к этому субъекту. Так действует защит-
ный механизм отстранения, заставляющий человека избегать контакта с тем, что ему неприятно. Образуемая триада негативных эмоций способствует появлению враждебных чувств и повышает вероятность агрессивного поведения в виде перебранок и ссор: «Он отстранил ее руками и отошел, и ей показалось, что лицо его выражало отвращение и досаду. В это время баба осторожно несла ему в обеих руках тарелку со щами, и Ольга Ивановна видела, как она обмочила во щах свои большие пальцы. И грязная баба с перетянутым животом, и щи, которые стал жадно есть Рябовский, и изба, и вся эта жизнь, которую вначале она так любила за простоту и художественный беспорядок, показались ей теперь ужасными. Она вдруг почувствовала себя оскорбленной и сказала холодно: «Нам нужно расстаться на некоторое время, а то от скуки мы можем серьезно поссориться. Мне это надоело» (Попрыгунья); «Потому, что я не умею держать себя здесь. К тому же мне скучно и противно» («о чувстве отвращения, испытываемом кем-л.» [14. Т. 3. С. 533]).
Позволяет увидеть существование возможной связи между скукой, раздражением и страхом высказывание известного специалиста-психолога Э. Шострома, полагающего, что эмоция негодования блокированная, лживая и «сдавленно выражает страх» [9. С. 165]. Это позволяет нам установить существование возможной связи между скукой, раздражением и страхом: «Нет, сударь мой, это у Вас не паралич, а скука, жупел» (жупел - «нечто, внушающее страх» [14. Т. 1. С. 489]) (А. С. Суворину, 30 августа 1891 г., Богимово).
В мире человеческих переживаний «страх» - одно из самых распространенных явлений. «Страх» проникает в различные сферы жизнедеятельности человека, имеет множество оттенков и сочетаний с другими эмоциями. Между «скукой» и «страхом» может образоваться связь в различных ситуациях. Подавленное состояние духа в условиях материального недостатка становится почвой, на которой рождается «страх» от неопределенности и чувства неуверенности в завтрашнем дне. Поэтому для языкового сознания русского народа в целом и Чехова в частности становится актуальной семантическая интеракция скуки и страха, связанного явно или косвенно с семами «неизвестность» и «безденежье»: «Ко всему этому прибавьте голодуху, пыль в носу, слипающиеся от бессонницы глаза, вечный страх, что
у повозки (она у меня собственная) сломается что-нибудь, и скуку...» (Н. А. Лейкину, 5 июня 1890 г., Иркутск); «Уезжая, я оставил дома унылую скуку и страх» (А. Н. Плещееву, 3 августа 1889 г., Ялта); «Сначала я хандрил, ибо скучал и страшился безденежного будущего, но ныне чувствую себя положительно и с характером» (Чеховым, 13 марта 1887 г., Петербург); «Сейчас я сижу в скучнейшем номере и собираюсь переписывать начисто конченный рассказ. Скучаю. Скука усугубляется сознанием безденежья и неизвестности» (Ф. О. Шехтелю, 11 или 12 марта 1887 г., Петербург); «В последнее время мое здоровье сильно пошатнулось. Прибавьте к этому скуку, постоянное безденежье... отсутствие людей и общих интересов... Положение хуже губернаторского» (Дуэль); «Я здоров, а коли здоров, то, значит, и жив; одна у меня только болезнь секретная, которая мучит меня, как зубная боль, - это безденежье. Давно уж я не получал писем из Москвы ни от родителей, ни от тебя. А скука смертельная!» (М. М. Чехову, 4 ноября 1877 г., Таганрог).
Характерно и то, что русский философ Н. А. Бердяев также объединяет оба явления, обосновывая их связь: «Страх и скука направлены не на высший, а на низший мир» [6. С. 346].
Нередко переживание «скуки» сопровождается враждебным, неприязненным чувством по отношению к успехам, популярности, моральному превосходству или преимущественному положению другого лица - «завистью» [21. С. 94]. По словам Артура Шопенгауэра, «зависть показывает, насколько люди чувствуют себя несчастными, а их внимание к чужому поведению и положению - как сильно они скучают» [29. С. 571-572]: «Ну-с, она приказала повторить. Я повторил. Она спросила, что такое горизонт. Я ответил. А на дворе в это время, пока мы жевали горизонт да пещеру, мой отец собирался на охоту... Возле тарантаса стояла линейка, в которую садились мать и сестры, чтобы ехать к Иваницким на именины. Дома оставались только я, Зиночка да мой старший брат - студент, у которого болели зубы. Можете представить мою зависть и скуку!» (Зиночка); «Третья причина скуки - это моя неистовая, чрезмерная зависть. Когда мне говорят, что такой-то написал очень интересную статью, что пьеса такого-то имела успех, что Х выиграл 200 тысяч и что речь N произвела сильное впечатление, то глаза мои начинают коситься, я
становлюсь совершенно косым и говорю: - Я очень рад за него, но, знаете, ведь он в 74 году судился за кражу!» (В Москве).
Помимо рассмотренных связей скука имеет и другого рода контекстуально-семантическое сопряжение, обусловленное граничащими с ней состояниями «меланхолии», «лени» и «апатии». Скрепляющими компонентами тематического ряда выступают семы «нежелание что-либо делать», «отсутствие заинтересованности», «безразличие и равнодушие», соответствующие когнитивным признакам («дело», «интерес», «безразличие/равнодушие»). На последний семантический компонент обратим более пристальное внимание.
«Скука» и «меланхолия» - родственные состояния в обиходном понимании, характеризуемые подавленностью и угнетением, тоскливым и унылым настроением. Но в психоанализе «меланхолия» - устаревшее название, сейчас предпочитают обозначать это состояние понятием депрессии, депрессивным заболеванием. Чеховская «меланхолия» представлена двояко: как довольно продолжительное болезненное душевное и физическое мучение, связываемое с объективными причинами, и как общее, непродолжительное и легко устранимое психическое самочувствие, лишенное налета патологии. В одном и в другом случае меланхолия шире, чем скука, и «поглощает» ее: «Неурядица и безденежье сковали меня. Погода скверная, снегу нет, всюду скучно; пить и есть не хочется - одним словом, форменная меланхолия» (Н. А. Лейкину, 5 ноября 1888 г., Москва); <Художник Егор Саввич, живущий на даче у обер-офицерской вдовы, сидит у себя на кровати и предается утренней меланхолии. На дворе скоро осень. Тяжелые, неуклюжие облака пластами облекли небо; дует холодный, пронзительный ветер, и деревья с жалобным плачем гнутся все в одну сторону. Видно, как кружатся в воздухе и по земле желтые листья. Прощай, лето! Эта тоска природы, если взглянуть на нее оком художника, в своем роде прекрасна и поэтична, но Егору Саввичу не до красот. Его съедает скука... » (Талант).
В «скуке» утрата интереса к окружающему может приводить к апатичному состоянию -полному безразличию и безучастию в жизни. Сочетание отрицательных ощущений с отрешенностью ученые окрестили «апатической скукой». По данным СМИ, к такому выводу привели последние исследования специалистов из Германии и Швейцарии, позволившие
им заявить о новом типе «скуки», ранее не известном психологам. Апатическая «скука» сопровождается беспокойством и вызывает раздражительность, может перейти в тяжелую депрессию, привести к утрате мотивации. Ее предполагается занести в анналы как наиболее опасную для здоровья человека форму психического расстройства [10; 16].
Причиной чеховской скуки-апатии становится будничность существования, стирающая что-либо прекрасное и возвышенное. Семантической структурой других контекстуальных синонимов скучное-непоэтичное поясняется пара рассматриваемых: «А ничего нет скучнее и непоэтичнее, так сказать, как прозаическая борьба за существование, отнимающая радость жизни и вгоняющая в апатию» (А. С. Суворину, 11 июля 1894 г., Мелихово).
В следующих примерах в скуке-апатии эксплицитно высвечивается сема «равнодушие», а во втором контексте переносное значение лексемы бесцветный как бы синтезирует семы этого многогранного состояния и служит его образной иллюстрацией: «< ...> Егорушка уж не плакал, а равнодушно глядел по сторонам. Зной и степная скука утомили его» (Степь); «Она захандрила. Ничего не замечая, не обращая ни на что внимания, ни к чему не прислушиваясь, затянула она скучную, бесцветную жизнь, на которую так способны наши девы, старые и молодые... Она не замечала женихов, которых у нее было много, родных, знакомых. На плохие обстоятельства глядела она равнодушно, с апатией» (Цветы запоздалые).
Сема «равнодушие», не выявляемая через словарную семантему лексемы лень (лень -«отсутствие желания действовать, трудиться, склонность к безделью» [18. С. 323]), становится очевидной текстуально: «Управляющий Кузьма Федоров, высокий пожилой мужик в рубахе навыпуск и в сапогах гармоникой, ходит около дач и показывает их дачникам-нанимателям. На лице его написаны тупая лень и равнодушие: будут ли наниматели или нет, для него решительно все равно» (Кулачье гнездо). И хотя в следующем контексте первостепенное значение в лексеме лень приобретают семы «физическая расслабленность», «истома», «нежелание активности», сема «равнодушие», но
уже имплицитно, на глубинном уровне сливается с семантикой скуки: «От возбуждения и задора осталась в ней одна только страшная слабость с ленью и скукой» (Несчастье).
Как можно судить по приводимому материалу, на фоне контекстуальных синонимов скука, меланхолия, апатия, лень одним из значимых признаков концепта становится «безразличие/равнодушие». Объединенные данным признаком состояния могут выступать недифференцированно, при этом сохраняя связь со скукой. Ср.: «Но вот мало-помалу наступило безразличное настроение, в какое впадают преступники после сурового приговора, он думал уже о том, что, слава Богу, теперь все уже прошло, и нет этой ужасной неизвестности, уже не нужно по целым дням ожидать, томиться, думать все об одном; теперь все ясно; нужно оставить всякие надежды на личное счастье, жить без желаний, без надежд, не мечтать, не ждать, а чтобы не было этой скуки, с которой уже так надоело нянчиться, можно заняться чужими делами, чужим счастьем, а там незаметно наступит старость, жизнь придет к концу - и больше ничего не нужно» (Три года).
Сюда же в лексико-семантическую группу по линии контекстуальной синонимии включаются и многие другие специфичные лексемы, требующие отдельного рассмотрения: гнет, лень, вялость, утомление, праздность, безделье; сухой, длинный, серый, хмурый и др.
Подводя итог обозрению части средств репрезентации концепта, можно утверждать, что воплощением авторской категоризации действительности становятся контекстуальные синонимы, выражающие специфику языковой реализации многомерного концептуального смысла Скуки и свидетельствующие о коммуникативной значимости и распространенности явления в русском языковом сознании. Данные средства, расширяя вербальный материал для описания концепта, способствуют установлению новых когнитивных признаков («раздражение», «отвращение», «страх», «зависть», «дело», «интерес», «безразличие/равнодушие»), отличных от репрезентируемых узуальными средствами и обогащающих содержательную структуру концепта.
Список литературы
1. Абрамов, Н. А. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений / Н. А. Абрамов. - М., 1999. - 672 с.
2. Александрова, З. Е. Словарь синонимов русского языка / З. Е. Александрова. - М., 1968. -600 с.
3. Арутюнова, Н. Д. Язык и мир человека / Н. Д. Арутюнова. - М., 1999. - 896 с.
4. Бабушкин, А. П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка / А. П. Бабушкин. - Воронеж, 1996. - 104 с.
5. Словарь современного русского литературного языка : в 17 т. - М.-Л., 1948-1965. - Т. 13.
6. Бердяев, Н. А. Судьба России. Самосознание / Н. А. Бердяев. - Ростов н/Д, 1997. - 544 с.
7. Воркачев, С. Г. Лингвокультурология, язык, личность, концепт: становление антропологической парадигмы в языкознании / С. Г. Воркачев // Филол. науки. - 2001. - № 1. - С. 64-71.
8. Горбачевич, К. С. Словарь синонимов русского языка / К. С. Горбачевич. - М., 2007. -608 с.
9. Ильин, И. П. Эмоции и чувства / И. П. Ильин. - СПб., 2001. - 752 с.
10.Какая скука самая опасная. - URL: http://mukmews.com/Hfe/lsociety/17265-kakaya-skuka-samaya-opasnaya.html.
11.Карасик, В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс / В. И. Карасик. - Волгоград, 2002. - 476 с.
12.Кожевников, А. Ю. Большой синонимический словарь русского языка. Речевые эквиваленты. - СПб., 2003. - Т. 2. - 480 с.
13.Кубрякова, Е. С. Язык и знание: на пути получения знаний о языке (части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира) / Е. С. Кубрякова. - М., 2004. - 555 с.
14.Словарь русского языка / под ред. А. П. Евгеньевой. - М., 1981-1984.
15.Маслова, В. А. Когнитивная лингвистика : учеб. пособие / В. А. Маслова. - М., 2004. -256 с.
16.Новый вид скуки - к уже известным четырем. - URL: http://inosmi.ru/ world/20131201/215265500.html.
17.Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. - М., 2003. - 1032 с.
18.Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. - М., 1999.
- 944 с.
19.Пименова, М. В. Предисловие / М. В. Пименова // Введение в когнитивную лингвистику. -Кемерово, 2004. - Вып. 4. - 208 с.
20.Попова, З. Д. Очерки по когнитивной лингвистике / З. Д. Попова, И. А. Стернин. - Воронеж, 2001. - 191 с.
21.Словарь по этике / под ред. И. С. Кона. - М., 1983. - 445 с.
22.Словарь синонимов русского языка / авт.-сост. М. А. Ситникова. - Ростов н/Д, 2006. -352 с.
23.Словарь синонимов русского языка / гл. ред. А. П. Евгеньева. - Л., 1971. - Т. 2.
24.Словарь синонимов языка А. П. Чехова / под ред. Н. В. Мелькумянц. - Таганрог, 2012.
25.Степанов, Ю. С. Константы: словарь русской культуры / Ю. С. Степанов. - М., 2001. -990 с.
26.Стернин, И. А. Методика исследования структуры концепта / И. А. Стернин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики / под ред. И. А. Стернина. - Воронеж, 2001. -С.58-65.
27.Черняк, В. Д. Синонимическое варьирование в современной речи / В. Д. Черняк // Русский язык сегодня. - М., 2000. - Вып. 1. - С. 463-471.
28.Чехов, А. П. Полное собрание сочинений и писем : в 30 т. - М., 1974-1983. - URL: http:// az.lib.ru/c/chehow_a_p.
29.Шопенгауэр, А. Афоризмы и истины. - М.; Харьков, 2000. - С. 571-572.
Сведения об авторе
Маханова Галина Евгеньевна - аспирант кафедры русского языка, Брянский государственный университет им. акад. И. Г. Петровского. Брянск, Россия.
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2016. No. 13 (395). Philology Sciences. Issue 104. Pp. 94-100.
CONTEXTUAL SYNONYMS AS MEANS OF LEXICOLOGICAL AND PHRASEOLOGICAL LEVEL OF VERBALIZATION OF THE CONCEPT "BOREDOM"
(based on the art works and letters of Anton Chekhov)
G. E. Makhanova
Bryansk State University named after academician I. G. Petrovsky, Bryansk, Russia.
Installed language units (contextual synonyms), representing the concept and its signs in the texts of the writer, serve as a basis for building a nuclear-peripheral field model of the concept "Boredom." These lexical means occupy a niche near the periphery and provide an opportunity to talk about the features of language consciousness, projecting part of a general, cognitive.
Keywords: the concept "Boredom", the means of representation, contextual synonyms, cognitive signs.
References
1. Abramov N.A. Slovar' russkikh sinonimov i skhodnykhpo smyslu vyrazheniy [Dictionary of Russian synonyms and similar expressions on sense]. Moscow, 1999. 672 p. (In Russ.).
2. Aleksandrova Z.E. Slovar' sinonimov russkogo yazyka [Russian Thesaurus]. Moscow, 1968. 600 p. (In Russ.).
3. Arutyunova N.D. Yazyk i mir cheloveka [Language and the world of man]. Moscow, 1999. 896 p. (In Russ.).
4. Babushkin A.P. Tipy kontseptov v leksiko-frazeologicheskoy semantike yazyka [Types of concepts in lexical-phraseological semantics of the language]. Voronezh, 1996. 104 p. (In Russ.).
5. Slovar' sovremennogo russkogo literaturnogo yazyka [Dictionary of modern Russian literary language], vol. 13. Moscow; Leningrad, 1948-1965. (In Russ.).
6. Berdyaev N.A. Sud'ba Rossii. Samosoznanie [The fate of Russia. Self-awareness]. Rostov-on-Don, 1997. 544 p. (In Russ.).
7. Vorkachev S.G. Lingvokul'turologiya, yazyk, lichnost', kontsept: stanovlenie antropologiches-koy paradigmy v yazykoznanii [Cultural linguistics, language, identity, concept: formation of anthro-pologycal paradigm in linguistics]. Filologicheskie nauki [Philology], 2001, no. 1, pp. 64-71. (In Russ.).
8. Gorbachevich K.S. Slovar' sinonimov russkogo yazyka [Russian Thesaurus]. Moscow, 2007. 608 p. (In Russ.).
9. Il'in I.P. Emotsii i chuvstva [Emotions and feelings]. St. Petersburg, 2001. 752 p. (In Russ.).
10.Kakaya skukasamaya opasnaya [What is the most dangerous boredom]. - URL: http://inukrnews. com/life/lsociety/17265-kakaya-skuka-samaya-opasnaya.html. (In Russ.).
11.Karasik V.I. Yazykovoy krug: lichnost', kontsepty, diskurs [Linguistic Circle: Personality, concepts, discourse]. Volgograd, 2002. 476 p. (In Russ.).
12.Kozhevnikov A.Yu. Bol'shoy sinonimicheskiy slovar' russkogo yazyka. Rechevye ekvivalenty [Large dictionary of synonyms Russian language. Speech equivalents], vol. 2. St. Petersburg, 2003. 480 p. (In Russ.).
13.Kubryakova E.S. Yazyki znanie: Naputipolucheniya znaniy oyazyke: Chasti rechi s kognitivnoy tochki zreniya. Rol' yazyka v poznanii mira [Language and Knowledge: On the way of learning the language: Parts of speech with a cognitive point of view. The role of language in the world]. Moscow, 2004. 555 p. (In Russ.).
14.Evgenyeva A.P. (ed.). Slovar' russkogo yazyka [Russian Dictionary]. Moscow, 1981-1984. (In Russ).
15.Maslova V.A. Kognitivnaya lingvistika [Cognitive linguistics]. Moscow, 2004. 256 p. (In Russ.).
16.Novyy vid skuki - k uzhe izvestnym chetyrem [A new kind of boredom - to the four already known]. Available at: http://inosmi.ru/world/20131201/215265500.html. (In Russ.).
17.Novyy ob"yasnitel'nyy slovar' sinonimov russkogo yazyka [New explanatory dictionary of synonyms Russian language]. Moscow, 2003. 1032 p. (In Russ.).
18.Ozhegov S.I., Shvedova N.Yu. Tolkovyy slovar' russkogo yazyka [Explanatory Dictionary of the Russian language]. Moscow, 1999. 944 p. (In Russ.).
19.Pimenova M.V. Predislovie [Preface]. Pimenov M.V. (ed.). Vvedenie v kognitivnuyu lingvistiku [Introduction to Cognitive Linguistics], iss. 4. Kemerovo, 2004. 208 p. (In Russ.).
20.Popova Z.D., Sternin I.A. Ocherki po kognitivnoy lingvistike [Essays in Cognitive Linguistics]. Voronezh, 2001. 191 p. (In Russ.).
21.Kona I.S. (ed.). Slovar'po etike [Dictionary of Ethics]. Moscow, 1983. 445 p. (In Russ.). 22.Sitnikova M.A. (ed.). Slovar' sinonimov russkogo yazyka [Russian Thesaurus]. Rostov-on-Don,
2006. 352 p. (In Russ.).
23.Evgeneva A.P. (ed.). Slovar' sinonimov russkogo yazyka [Russian Thesaurus], vol. 2. Leningrad, 1971. (In Russ.).
24.Melkumyants N.V. (ed.). Slovar' sinonimov yazyka A.P. Chekhova [Dictionary of language synonyms A.P. Chekhov]. Taganrog, 2012. (In Russ.).
25.Stepanov Yu.S. Konstanty: Slovar' russkoy kul'tury [Constants: Dictionary of Russian culture]. Moscow, 2001. 990 p. (In Russ.).
26.Sternin I.A. Metodika issledovaniya struktury kontsepta [Methods of study of the concept of structure]. Metodologicheskie problemy kognitivnoy lingvistiki: Nauchnoe izdanie [Methodological problems of cognitive linguistics: Scientific publication]. Voronezh, 2001. Pp. 58-65. (In Russ.).
27.Chernyak V.D. Sinonimicheskoe var'irovanie v sovremennoy rechi [Synonymous variation in modern speech]. Krysin L.P. (ed.). Russkiyyazyksegodnya [Russian language today], vol. 1. Moscow, 2000. Pp. 463-471. (In Russ.).
28.Chekhov A.P. Polnoe sobranie sochineniy ipisem [Complete works and letters]. Moscow, 19741983. Available at: http://az.lib.ru/c/chehow_a_p. (In Russ.).
29.Shopengauer A. Aforizmy i istiny [Aphorisms and truth]. Moscow; Kharkov, 2000. Pp. 571-572. (In Russ.).
