CC BY
19
УДК 316.48
Конструирована радикальной субкультурной идентичности в культурно сложном обществе
Сonstructing a radical subcultural identity in a culturally-complex society
Иванов А.В., ФГБНУ «Институт педагогики, психологии и социальных проблем»,
Berserk2004@yandex. ru
Козлов В.Е., ФГБНУ «Институт педагогики, психологии и социальных проблем»,
info@ippisp.ru
Ivanov A., "Institute of pedagogy, psychology and social problems", Berserk2004@yandex.ru
Kozlov V., "Institute ofpedagogy, psychology and social problems", info@ippisp.ru
DOI: 10.34772/KPJ.2020.142.5.037
Статья подготовлена в рамках реализации программы «Этнокультурное многообразие российского общества и укрепление общероссийской идентичности». Проект «Факторы и причины радикализации личности в культурно сложном региональном сообществе».
Ключевые слова: молодежь, социализация, актор, агент, идентичность, молодежная субкультура, социальные сети, деструктивное сообщество.
Keywords: youth, socialization, actor, agent, identity, youth subculture, social networks, destructive community.
Аннотация. Актуальность исследуемой проблемы обусловлена необходимостью междисциплинарного осмысления феномена деструктивных сетевых коммуникаций в контексте социокультурных и общественно-политических процессов в современной России. Виртуальное пространство стало в последние годы важным фактором социализации личности и актуализации тех или иных форм социальной идентичности, особенно в демографических стратах подростков и молодежи. При этом субъектом социализации все чаще выступает субкультурное сообщество, активно играя роль «значимого близкого». Скрининг наиболее популярных сетевых подростково-молодежных субкультур показывает, что высокой привлекательностью обладают те из них, которые выстраивают свою концептуальную основу на идеях вражды и нетерпимости к иным социальным группам. Таким образом, концепты «иного» или «другого» приобретают устойчивый стереотипизированный негативный образ. Формат субкультурности в данном случае становится эффективным способом групповой консолидации, закрепляемый посредством вполне традиционных механизмов в виде ритуалов, мифов и идеологем. Современные коммуникативные сетевые технологии позволяют свободно передавать информацию круглосуточно в режиме реального времени - практически неограниченному количеству участников коммуникации, подавляя альтернативные off-line источники социальной информации. Трансформация институтов социализации, ведущая к потере возможности участия в формировании картины мира у подростка таких акторов, как семья, школа, социальное окружение, заменяемых анонимным виртуальным администратором, являющимся в действительности, социальным агентом с вполне эгоистическими интересами, становится фактором риска в условиях культурно-сложного общества. Подобные вызовы требуют адекватного научного осмысления и широкой междисциплинарной дискуссии.
Abstract. The relevance of the issued problem is determined by the need for an interdisciplinary understanding of the phenomenon of destructive network communications in the context of socio-cultural and socio-political processes in modern Russia. In recent years, virtual space has become an important factor in the socialization of individuals and the actualization of various forms of social identity, especially in the demographic strata of adolescents and young people. At the same time, the subject of socialization is increasingly a subcultural community, actively playing the role of "significant other". Screening of the most popular online teen and youth subcultures shows that those subcultures that create their conceptual foundations on the ideas of hostility and intolerance to other social groups are highly attractive. Thus, the concepts of "other" or " the other" acquire a steady, stereotyped negative image. The format of subculturality in this case becomes an effective way of group consolidation, which is set via means of quite traditional mechanisms in the form of rituals, myths and ideologies. Modern communication network technologies allow you to transmit information for free in real time-to an almost unlimited number of communication participants, suppressing alternative
off-line sources of social information. The transformation of socialization institutions, which leads to the loss of the opportunity to participate in the formation of a worldvision for a teenager of such actors as family, school, social environment, replaced by an anonymous virtual administrator, who is in fact a social agent with completely selfish interests, becomes a risky factor in a culturally-complex society. Such challenges require adequate scientific understanding and broad interdisciplinary discussion.
Введение. В российском обществе характерный для постиндустриальной эпохи кризис механизмов поддержания консенсусной социальной идентичности дополняется отсутствием легитимизированной социальной практики формирования общегражданской идентичности. При отсутствии целостной релевантной модели общегражданской идентичности возрастает значение
альтернативных способов коллективно-локальной самоидентификации, особенно в виртуальном пространстве.
Актуальность темы определенно возрастает в связи с имеющей место турбулентностью общей социально-политической ситуации в мире. И теоретическое, и эмпирическое осмысление этих явлений вносит в научную повестку необходимость изучения истоков и механизмов функционирования деструктивных молодежных сообществ в сетевом пространстве, а также анализа особенностей их групповой идентичности.
Со второй половины ХХ века по настоящее время большинство социальных процессов в молодежной среде носит субкультурный характер. Так, Э.Тоффлер писал: «Мы живем во время субкультурного взрыва» [1]. Появляется огромное количество молодежных жизненных стилей в социуме, которые могут являться конфликтными и неприемлемыми для большинства. Для молодежи поиск своей идентичности, своего места в социуме является фундаментальной задачей. Современное состояние данной социальной группы связано не только со сменой поколений в условиях неопределенности, но и всей системой модернизации, которая изменила механизм адаптации молодежи и ее воспроизводства.
Молодежная субкультура связана с попытками разрешения молодежью коллективно переживаемых проблем, являющихся
результатом конфликтов и противоречий в социальном пространстве. Молодежные субкультуры стремятся конструировать определенную коллективную идентичность, которая оказывает влияние и формирует индивидуальные идентичности, отличающиеся от конформно приемлемых в данном социуме во «взрослом мире» [2].
Материалы и методы исследования. Молодежные субкультуры представляют собой
междисциплинарную область исследования. Данный феномен привлекает внимание антропологов, культурологов, конфликтологов, социологов, психологов, педагогов, философов, которые молодежные субкультуры
рассматривают обычно в рамках социологии культуры и социологии молодежи.
Вслед за В. Луковым, под молодежной субкультурой мы понимаем систему ценностей, установок, способов поведения и жизненных стилей, которые присущи относительно небольшой общности (группе), пространственно и социально в большей или меньшей степени обособленной [3].
Социально-политическая нестабильность, усложнение политического ландшафта усиливают протестные настроения и уличный активизм, особенно в молодежной среде. Быстрое развитие информационно-коммуникационной сферы, легкая доступность цифровых коммуникаций привели к возникновению нестандартных форм деструктивной активности среди части молодежи. Информационные технологии становятся своеобразным ресурсом, который позволяет виртуализировать социально-политическую повестку в среде молодежных сообществ. Другими словами, социальные сети могут выступать реальным инструментом радикализации и маргинализации современной молодежи, а также активизации ее социальной энергии в контексте деструктивных социально-политических преобразований.
Социальные сети и мессенджеры предоставляют значительные возможности коммуникации, передачи информации, поиска ресурсов. Представители сетевых сообществ имеют возможность использовать инструменты быстрого поиска нужных контактов и установления оперативных связей между пользователями для коллективных акций в офлайн и онлайн режимах. Другими словами сетевые сообщества реализуют функцию самоорганизации [4].
Молодежь в социальных сетях привлекает репрезентация в качестве активных субъектов политических коммуникаций при сохранении анонимности и свободы действий. Как следствие, среди молодежи набирают популярность форматы открытой манифестации социальной позиции в виде виртуальных митингов, флешмобов, перформансов, воспринимаемых как
инновационные формы протеста против государственной власти. В то же время сервисы веб 2.0 создают ситуацию деструктивного эскапизма, слактивизма, кликтивизма, созависимого поведения среди молодежи, которые также являются характерной стороной развития интернета и социальных сетей.
Социальные практики участника молодежных субкультурных сообществ являются способом конструирования его социальной идентичности. В то же время различные субкультуры имеют отличающиеся приоритеты при формировании «портрета» лояльного участника сообщества. Некоторые, например, криминальные субкультуры - стремятся к формированию условно консервативного, ориентированного на закрепленный мифологемами субкультуры идеал личности. В то время, как другие молодежные субкультуры декларируют приоритет
мобильности, подвижности и личностной динамики, акцентируя внимание на обретении независимости, самостоятельности и сепарации от «родительского дома» и «традиции».
Результаты исследования. Субкультурная идентичность отличается от таких форм социальной идентичности, как этническая, религиозная, гендерная, зачастую именно в локальном варианте самопрезентации. При этом она дуалистична по своей природе.
Во-первых, это способ адаптации молодого человека к современному обществу.
Во-вторых, возможен сценарий социальной дезадаптации и десоциализации молодого человека [5].
Можно согласиться с исследователем Шумковой Н.В., которая выделяет два основных вида субкультурной идентичности молодежи: сильный (активные участники субкультурных сообществ) и слабый (пассивные потребители субкультурных ресурсов) [6].
Причинами вступления молодежи в субкультурные группы связаны с реализацией потребностей в общении со сверстниками, удовлетворение чувства принадлежности, разрешение возрастного кризиса идентичности, отчуждение от социально приемлемых институтов как школа и семья вследствие конфликтов, статусной неудовлетворенности, поиска альтернативной группы, акцентуации характера и прочее [7].
Коммуникации участников тематических молодежных групп в online и offline пространстве имеют как точки расхождения, так и точки соприкосновения. Именно виртуальное пространство расширяет возможности коммуникаций, досуга, мобильности и
доступности различного рода молодежных тематических групп. С другой стороны, атрибуция принадлежности к молодежной (прежде всего к деструктивной) субкультуре в offline пространстве носит факультативный, то есть не обязательный характер, и важной является проблема идентификации «свой-чужой», идентичности и маркирования «правильной и неправильной» информации (концептов) в сетевом пространстве участниками [8].
В эпоху виртуального пространства происходит быстрое распространение контента о военных угрозах, экологических проблемах и катастрофах, криминальных событиях, непопулярных политических решениях, что используется в радикальных сетевых сообществах как токсичный продукт, в который вносятся нужные коррективы, порождающие огромное количество комментариев,
распространяющих токсичный информационный компонент неограниченной аудитории.
В социальных сетях в данных сообществах очень часто формируется контент о различных негативных процессах в обществе, политике и природе, события прошлого, которые преподносятся в искаженном виде, в виде постправды [9]. Этот информационный продукт-формирует ригидные стереотипы и представления в данных локальных сообществах.
Заключение. Виртуальные субкультуры можно воспринимать как способ социальной групповой самоидентификации
постиндустриального общества, который экспериментально осваивает современная молодежь [10]. Обретение идентичности характерно для всех возрастных и социальных групп общества и является базовой потребностью любого человека и социальной группы. При подавлении, блокировании или отсутствии традиционных агентов социализации (семья, школа и пр.) у молодого человека появляются альтернативные агенты социализации -социальные сети и улица, которые по своей природе амбивалентны. Двойственная природа альтернативных агентов социализации заключается в ситуации предумышленного или ситуативно ошибочного выбора деструктивных сценариев и концептов подростком, которые могут сформировать негативные
ультрарадикальные мировоззренческие
установки.
В итоге, массовая виртуализация затрудняет процесс нейтрализации радикальных настроений молодежи, что может привести к новым вызовам в системе обеспечения информационной безопасности общества и государства.
Виртуальная реальность стала важным фактором трансформации молодежных субкультур, которые переносят в цифровое пространство собственные мифы, ритуалы и коммуникации, создают коллективный аватар, в котором возможны деструктивные элементы.
Именно в сетевом пространстве происходят популяризация, усиление и заражение деструктивными сценариями поведения участников мизантропических молодежных сообществ, которые возвращаются в реальное пространство в виде гомицидного поведения или аутоагрессии.
Таким образом, в процесс конструирования идентичности в настоящее время все активнее включаются новые субстантивные явления, в частности, виртуальная и субкультурная среда, дополняя, а часто и вытесняя традиционные социальные институты. Анализ подобных социокультурных трансформаций на индивидуальном и групповом уровнях требует артикуляции новых междисциплинарных и метадисциплинарных методологических
подходов, а также формирования релевантного этой ситуации нарратива.
Литература:
1. Тоффлер Э. Шок будущего / Э. Тоффлер. - М.: ООО «Издательство ACT», 2002. - С. 336.
2. Абросимов В.В. Молодежные субкультуры в процессе развития и идентификации: автореф. дисс. ... канд. культурологии: 24.00.01 / В.В. Абросимов. -Краснодар, 2006. - 22 с.
3. Луков В.А. Теории молодежи: пути развития / В.А. Луков // Знание. Понимание. Умение. - 2007. - № 3. - С. 70-82; № 4. - С. 87-98.
4. Морозова Е.В., Мирошниченко И.В. Сетевые сообщества в условиях чрезвычайных ситуаций: новые возможности для граждан и для власти / Е.В. Морозова, И.В. Мирошниченко // Политические исследования. - 2011. - № 1. - С. 141-153.
5. Иванов А.В., Козлов В.Е., Бурмистрова Ю.Ю. Последователи идеологии «А.У.Е.» в Республике Татарстан: факторы и акторы негативной социализации / А.В. Иванов, В.Е. Козлов, Ю.Ю. Бурмистрова // Казанский педагогический журнал. -2019. - № 6. - С. 211-215.
6. Шумкова Н.В. Субкультурная идентичность современной городской молодежи (на примере г. Саранска): автореф. дисс. ... канд. социол. наук: 22.00.04 / Н.В. Шумкова. - Саранск, 2014. - С. 8.
7. Гогуева М.М. Специфика негативного влияния субкультуры на развитие личности подростка / М.М. Гогуева // Вестник Томского государственного педагогического университета. - 2010. - Выпуск 5 (95).
- 167 с. - С. 153-159.
8. Иванов А.В. Портрет неорасиста в системе координат «свой-чужой» в социальных сетях / А.В.Иванов // Казанский педагогический журнал. -2017. - № 5. - С. 153-157.
9. Гарбузняк А.Ю. Феномен постправды: девальвация факта в медийном дискурсе / А.Ю. Гарбузняк // Знание. Понимание. Умение. - 2019. - № 1.
- С. 184-192.
10. Бард Л. №йэкратия. Новая правящая элита и жизнь после капитализма / Л. Бард. - СПб., 2004. - С. 179.
References:
1. Toffler E. Shock of the future / E. Toffler. - M.: ACT Publishing House, 2002. - P. 336.
2. Abrosimov V.V. Youth subcultures in the process of development and identification: author. diss. ... cand. culturology: 24.00.01 / V.V. Abrosimov. - Krasnodar, 2006. - 22 p.
3. Lukov V.A. Theories of youth: ways of development / V.A. Lukov // Knowledge. Understanding. Skill. - 2007. - № 3. - P. 70-82; № 4. - P. 87-98.
4. Morozova E., Miroshnichenko I. Network communities in emergency situations: new opportunities for citizens and for the authorities / E. Morozova, I. Miroshnichenko // Political Studies. - 2011. - № 1. - S. 141-153.
5. Ivanov A.V., Kozlov V.E., Burmistrova Yu.Yu. Followers of the ideology "AUE" in the Republic of Tatarstan: factors and actors of negative socialization / A.V. Ivanov, V.E. Kozlov, Yu.Yu. Burmistrova // Kazan Pedagogical Journal. - 2019. - № 6. - S. 211-215.
6. Shumkova N.V. Subcultural identity of modern urban youth (on the example of Saransk): author. diss. ... cand. sociol. sciences: 22.00.04 / N.V. Shumkov. - Saransk, 2014. - P. 8.
7. Gogueva M.M. Specificity of the negative influence of subculture on the development of a teenager's personality / M. Gogueva // Bulletin of the Tomsk State Pedagogical University. - 2010. - Issue 5 (95). - 167 p. - S. 153-159.
8. Ivanov A.V. Portrait of a neo-racist in the "friend or foe" coordinate system in social networks / A.V. Ivanov // Kazan pedagogical journal. - 2017. - № 5. - S. 153-157.
9. Garbuznyak A.Yu. Post-truth phenomenon: devaluation of a fact in media discourse / A.Yu. Garbuznyak // Knowledge. Understanding. Skill. - 2019. -№ 1. - P. 184-192.
10. Bard L. Netocracy. The new ruling elite and life after capitalism / L. Bard. - SPb., 2004. - S. 179.
22.00.04 - Социальная структура, социальные институты и процессы
