CC BY
37
деятельностью, социальным служением, музыкально - образным фоном религиозной жизни, источником духовного просвещения или формой бо-гопознания. Неизменным остается чистота вероучения, тон которого, через камертон регента, оно задает.
Список литературы:
1. Тропарион / Сост. Е. Кустовский. - М.: Православный паломник, 1998.
2. Филарет (Гумилевский), архиепископ Черниговский. Исторический обзор песнопевцев и песнопения Греческой Церкви. - Сергиев Посад, 1995.
3. Гавриил архим. Руководство по Литургике или наука о Православном Богослужении. - М.: Изд-во «Паломник», 1998.
4. Гарднер И.А. Богослужебное пение Русской Православной Церкви. Т. 1-11. - Нью-Йорк, 1978.
5. Карташев А. А. Очерки по истории Русской Церкви. - М., 1991.
6. Кутузов Б. Знаменный распев - поющее богословие: сборник статей. - изд. 2-е., дополненное и переработанное. - М., 2009.
7. Никольский А.В. Краткий очерк истории церковного пения в период 1-Х вв. - П., 1916.
8. Болгарский Д. диакон. Значение церковного пения в православном богослужении // Вестник УПЦ. - К., 2004. - № 12.
9. Металлов В. прот. Очерк истории православного пения в России. -изд. 4. - М.: Печатня А.И. Снегиревой, 1915.
КОНСТРУИРОВАНИЕ ГЕНДЕРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В ЭПОХУ СОВРЕМЕННОСТИ
© Ледовская О.В.*
Ставропольский государственный университет, г. Ставрополь
Связующее ядро культуры составляют системы ценностей, представлений, поведенческих кодов и мотиваций, упорядочивающих и регламентирующих поведение индивидов. Посредством их усвоения и принятия формируется социокультурная идентичность. Процессы глобализации способствуют распространению культурных моделей, которые подаются как общезначимые в рамках единого информационно-коммуникативного поля. Сокращение роли государства проявляется при этом в том, что многие символы идентичности формируются за пределами традиционного культурного наследия. Идентичность осознается в сопоставлении «своего» и «чужого», но оно же может служить основой нарушения идентичности.
* Доцент кафедры Истории и философии науки
В XX веке особенно остро стоит проблема построения жизненной модели, планирования собственного будущего, выбора адекватной своему внутреннему миру модели поведения.
Другим специфическим именно для обществ XX века социально-культурным феноменом становится бурный всплеск феминистских движений, движений за сохранение национальных и культурных идентичностей, выступления за возможности свободного сексуального выбора. Среди них можно выделить правых, ратующих за принудительную идентичность и левых, стремящихся к полному раскрепощению и тотальной текучести.
Как и студенческие волнения, разнообразные политические и национальные освободительные движения, феминизм представляет собой не просто появление новых структурообразующих компонентов формирования идентичности, например, как «появление» детства или юношества. Феминизм - борьба за «политику жизни», за обретение своего «Я» независимо от навязываемых доктрин. Когда известная феминистка Бетти Фридан [1] в середине века говорила о проблеме, у которой нет названия, эта проблема переросла в вопрос: Кем женщина хочет стать? Что делать, чтобы достичь персонального роста в социальном и профессиональном плане? Начиная с 60-70 годов количество публикаций «Истории женщин» растет в геометрической прогрессии [2-3]. Борьба против принуждения, зависимости, против биологических и социальных различий производят новый виток в социальной автономизации, индивидуализации, в необходимости осмысления постоянно меняющихся социальных отношений. «Понятие различия не содержит в себе ничего онтологического. Это такой способ, которым хозяева интерпретируют историческую ситуацию господства. Функция различия - замаскировать на всех уровнях конфликт интересов, включая идеологические».
Возникает естественный вопрос, почему женщина многие века идентифицировала себя со своим мужчиной, со своим микромиром и вдруг стала идентифицировать себя с другими женщинами? Почему феминизм стал коллективным движением? Ответ достаточно прост. Если ранее идентичность женщины определялась домом, локальным местом, мужем, то с появлением информационных технологий и средств массовой коммуникации женщины стали видеть «глобально». Они увидели, что другие женщины испытывают те же чувства, проблемы и так же «подавлены» мужчинами. Феминизм, а также остальные освободительные движения стали тенденциями зарождения космополитанизма - идеологии глобального общества.
Концепции квир-идентичности в современной феминистской теории возникают в связи с переходом к постфеминизму и появлением новых практик деконструкции тендера и «размывания» границ традиционных гендер-ных идентичностей, что в первую очередь связано с так называемым феноменом неосексуальности (гомосексуальность, транссексуальность) в современной культуре. Американский феминистский теоретик Тереза де Лауре-
тис первой использовала ставший затем широко применимым термин квир-идентичность («странная», «экс-центричная») с целью артикуляции более сложного понимания женской гомосексуальности в ее пересечениях с социальными и субъективными формами фантазма, идентификации и желания. Затем этот термин стал использоваться не только для описания структур гомосексуальных (мужских и женских) идентичностей, но и других типов современных идентичностей, не укладывающихся в рамки традиционной гендерной дихотомии. Таким образом, термин квир знаменует собой переход от феминисткой теории (актуализировавшей и проблематизировавшей именно женскую субъективность, в том числе женскую гомосексуальную) к гендерной теории (актуализирующей другие типы гендерных идентичностей - мужскую, мужскую гомосексуальную и транссексуальные). Эпистемология квир-идентичности представляется особенно актуальной и для современной феминистской теории, так как, с одной стороны, хотя в конце 20-го века структура субъективности предельно усложняется и плюрализуется, формируя новые стратегии гендерной репрезентации, с другой стороны, практики гендерной маргинализации и подавления субъективности не только не исчезают, но становятся еще более гибкими и многообразными, что усугубляет и усложняет ситуацию гендерного неравенства/гендерных неравенств в постсовременном мире [4, с. 63-66].
Таким образом, рефлексия в отношении «Я» возникает в контексте перестройки системы социальных отношений не только благодаря непрерывности существования феномена в рамках практики, но и благодаря его противоречивости на уровне обыденного и на уровне теоретического сознания. Итогом экономического, социального развития ХХ века, особенным этапом в становлении человеческой культуры, результатом эволюции человеческой жизнедеятельности становится время постмодерна.
В традиционном обществе существует очень сильная связанность людей друг с другом: они ощущают себя жизненными частями общества. Ценности культуры принимаются и разделяются всеми ее членами как священные и вечные. Традиционное общество, таким образом, отличается не только единством, но и абсолютной идентичностью его членов со своей культурой. Человек всецело растворяется в коллективном целом и не представляет свою жизнь вне его. Любая культура существует лишь постольку, поскольку она передается от одного поколения к другому. В этом смысле традиционная культура, столь явно выдвигающая на первый план задачу транслирования и «градирования» самой себя, является неким крайним и предельным типом человеческой культуры вообще. Стремясь передавать «по традиции» свое вневременное содержание, традиционная культура существует все-таки во времени и, как всякое временное явление, проходит стадии возникновения, расцвета и старения. Конечно, великие традиции не устаревают и не гибнут, однако устаревает их понимание и восприятие. Понимая неизбежность этого явления, носители традиционных ценностей предпринима-
ли попытки усиления надежности трансляции культуры, старались не допустить искажений, перетолкований и особенно нововведений, но наступают новые времена, и современный человек ориентируется на ценности, диктуемые требованиями современного образа жизни.
Изменения могут касаться базовых элементов культуры - языка, ценностей, стандартов поведения, традиций. Когнитивное пространство традиционной культуры трансформируется, теряются прежние знакомые и понятные ориентиры, появляется чувство нестабильности и неопределенности, порождающее тревогу и фрустрацию. Все более актуальными становятся поиски ответов на вопросы «кто мы такие?», «куда движемся?».
Начинается поиск стабильных, проверенных ориентиров. Таковыми ориентирами чаще всего выступают элементы традиционной этнической культуры, «культурное наследие». Обращение к культурному наследию означает использование в новых условиях достижений и исторического опыта данной культуры. Современные условия определяют необходимость постоянной «расшифровки» прежнего культурного опыта, его переоценки и приспособления к новой ситуации. Обращение к культурному наследию призвано обеспечить поддержание привычных символов, норм и ценностей, сложившихся в обществе. Следование этим образцам, проверенным многолетней практикой, обеспечивает привычные условия жизни, самобытность культуры. Стремление поддержать элементы национальной идентичности реализуется в некоторых случаях на государственном уровне. Во Франции, например, приняты законодательные акты, защищающие французский язык, установлен порог французского и европейского участия в теле- и радиовещании; подобные же ограничения приняты в Китае.
Таким образом, в противовес движению к обезличенной однородности ставится задача сохранения культурных, национальных особенностей, происходит усиление первичной идентичности. Долгое время считалось, что традиционные ценности противостоят развитию традиционных обществ. Однако современное положение вещей снимает это противоречие: первичная идентичность приобретает качественно новые характеристики, пересматриваются и приспосабливаются к новой реальности традиционные установки, а этническое возрождение многими рассматривается как одна из черт развития человечества на современном этапе.
Список литературы:
1. Фридан Б. Загадка женственности. - М., 1994.
2. Пушкарева Н.Л. Гендерный подход в исторических исследованиях // Вопросы истории. - 1998. - № 6.
3. Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. -М., 1998.
4. Жеребкина И. А. Феминистская теория 90-х годов // Введение в гендер-ные исследования. Ч. 1. / Под ред. И. А. Жеребкиной. - Харьков.; СПб., 2001.
