Конструирование дискурса власти в социальном мире: формальная и содержательная стороны Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ФИЛОСОФИЯ

УДК 1:316

Бадретдинов Зинаф Алсынбаевич

кандидат философских наук Сибайский институт Башкирского государственного университета

va dim. b a dre tdin ow@yandex.ru

Бадретдинов Вадим Зинафович

кандидат философских наук Зауральский филиал Башкирского государственного аграрного университета

КОНСТРУИРОВАНИЕ ДИСКУРСА ВЛАСТИ В СОЦИАЛЬНОМ МИРЕ: ФОРМАЛЬНАЯ И СОДЕРЖАТЕЛЬНАЯ СТОРОНЫ

В статье говорится о власти как о контроле и управлении над самим собой и над другими людьми в процессе самоутверждения себя через сотворчество в общественных связях.

Ключевые слова: власть, дискурс, биография, воля.

В философских работах последнего времени появились работы, посвященные осмыслению и обоснованию нового дискурса власти. Новая методология обусловлена в значительной степени влиянием постмодернистских учений. Если традиционные подходы выносили субъект власти за пределы функционирования объекта власти, то современные подходы выступают как имманентные, утверждают всеналичность дискурса внутри социальной реальности [1, с. 11-25].

Действительно, в советской и постсоветской литературе можно найти массу работ, где власть рассматривается как внешнее насилие и принуждение. Хотя во многих таких работах отрицается её принудительный характер, но внешний характер власти даже непроизвольно делает её «навязыванием чужой воли». В то же время вряд ли можно согласиться, что власть проявляется по своим существенным характеристикам только в виде подчинения посредством убеждения или игровой деятельности. Власть образуется как имманентное явление, но по своей формальной направленности выступает как принуждение, продиктованное построением собственного биографического пути посредством превращения партнёра в форму и орущие собственного построения.

Мы считаем в этой связи наиболее интересным подход с формальной точки зрения - имманентную теорию, представленную конструктивизмом в лице таких её представителей, как П. Бергер, П. Бурдье, А. Шюц. В их концепциях конструирующий субъект осмысливает себя посредством собственной биографии. Имманентность здесь обозначена совместным построением еди-

ного сообщества социальных индивидов, которые раскрывают самоопределение смысла субъекта власти как бытия для себя. Согласно данному подходу, власть проявляется через язык, когда фиксируются правила использования речи. Акторы постигают своё бытие через свою языковую конструкцию, а выявленные позиции и роли позволяют определить тот текст, который организует иерархическую реальность. В соответствии с ценностями и смыслообразованиями актора вырабатывается способ реализации языка, определённый дискурс. При этом имманентная позиция считает, что власть вездесуща.

С помощью власти происходит упорядочение и урегулирование социальной системы в рамках построения своего биографического пути. Так, у П. Бурдье акторы навязывают свою волю, усваивая практические схемы общественной жизни (габитус), но при этом субъект власти рефлексирует собственный уровень и положение, обозначая направление и содержание своей власти. Построение властного дискурса приобретает здесь в конечном итоге вид поля. В отличие от «властного пространства», где просто происходит процесс передачи своей воли, а также выявляется различие его результатов с использованием оппозиций «управление - подчинение», «центр -периферия» и т.д., «властное поле» фиксирует совокупность различных агентов, включенных в сеть разнообразных взаимоотношений соответствующего порядка.

Причина волевого действия лежит не в субъективной воле человека, а в объективированных социальных явлениях, в диспозициях и тех выводах, которые сделал субъект из прошлых истори-

36

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2011

© Бадретдинов З.А., Бадретдинов В.З., 2011

ческих схем. Дискурс власти выявляется в виде выстроенного темпорального понимания, что предъявляет себя в текстуальной деятельности субъекта власти. Конструирование дискурса представляет, с одной стороны, действие субъекта, который способен управлять теми или иными действиями других людей, но, с другой стороны, власть сама связана с внутренней способностью актора к структурированию и управлению, что подразумевает возникновение интерсубъективности и конструкции совместного существования.

Если посмотреть порядок совместного существования конструкций властного дискурса, то можно отметить, что субъект, изменяя управленческие круги бытия, выявляет свои выводы из прошлого и планы на будущее как «внутреннее внутреннего», тогда как последующее состояние оказывается как бы «внешним внутреннего». В соответствии с этим появляется событие, которое представляет логику «внутреннего - внешнего». Власть оказывается, тем самым, навязыванием своей воли иному лицу (внешнее), но через и посредством выполнения своего «внутреннего».

Анализ содержательной стороны власти предполагает, прежде всего, выявление границ использования власти и отношение к её субъектам. «При этом следует избегать как обращения к “субъекту” в смысле трансцендентальной философии, так и попыток рассмотрения человека исключительно как органически и психически конкретного индивида» [2, с. 12] Власть как отдельное субъектно-объектное отношение не может существовать в виде изолированного акта.

Никакая власть не выразима в философском плане только по ролевым позициям, хотя на практике это и определяется. Но ведь, например, и народ имеет власть над своими руководителями, слуга может принуждать господина к выполнению своих управленческих обязанностей. Самая главная проблема в том, чтобы власть не рассматривалась просто как решение вопроса о взаимоотношении субъекта и объекта, где кто-то правит, а кто-то подчиняется. Можно даже высказать парадоксальную, на первый взгляд, мысль, что в философском ракурсе у объекта власти гораздо больше властных функций, нежели у властителя, ибо подчиненный старается избавиться от своей зависимости, а господствующий человек становится «винтиком» своего «Я».

Подлинная власть - сама природа человека в соответствии с принципом здесь и теперь. Уни-

кальность власти не в ее природе, ресурсах или основаниях, а в ее осознании человеком. Почему человек хочет иметь власть? Это вытекает из его природы как противоречивого, амбивалентного существа, имеющего позициональную эксцентрическую форму существования. Хельмут Плес-нер пишет, оценивая отличие человека от животного: «Если жизнь животного центрична, то жизнь человеческая, не способная разорвать эту цент-ричность, но в то же время её преодолевающая, эксцентрична. Эксцентричность представляет собой характерную для человека форму его фронтальной расположенности относительно окружающего поля» [3, с. 254].

Власть существует здесь и сейчас в непосредственных актах конструирования биографической определённости. Нельзя отождествлять власть с обладанием какой-то структурной её составляющей. Процесс навязывания воли не равнозначен самой мысли о властвовании. Какими бы полномочиями, моральными и или материальными благами человек ни обладал, это ничего не значит для возникновения власти, по сути, лишь только сама мысль порождает власть. Есть только мысль о власти, а не властвующий человек, который имеет власть. Мысль наша о доминировании над другим человеком и есть наша власть. Мы порождаем нашу власть не количеством и качеством ресурсов или прав, а решением подчинить другого индивида в процессе осмысления своей жизни.

Наша власть существует, даже если её не замечаем. Мы видим бытие власти только при сопротивлении другой воле, вступая в коммуникативные связи за утверждение своих прав и интересов, поэтому власть для нас представляет собой, прежде всего, отсутствие нашего «Я». Только мышление, сознание субъекта приводят его к отождествлению собственного «Я» с определённым элементом общественной обусловленности, выступающей властной составляющей в данных условиях. Мысленная воля о доминировании субъекта над другим индивидом, проявляющаяся в единстве полновластия и безвластия, таким образом, и становится властью.

Библиографический список

1. Бикбов А. Т. Имманентная и трансцендентная позиции социологического теоретизирования // Пространство и время в современной социологической теории. - М., 2001. - С. 11-25.

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2011

37

2. ЛуманН. Власть. - М.: Праксис, 2001. - 256 с. и человек: Введение в философскую антрополо-

3. Хельмут Плеснер. Ступени органического гию. - М.: РОССПЭН, 2004. - 368 с.

УДК 316.61:82

Богданова Марина Александровна

Педагогический институт Южного Федерального Университета (г. Ростов-на-Дону)

maraleks27@mail.ru

ТЕЛЕСНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА В ПАРАДИГМЕ ГУМАНИТАРНОГО МЫШЛЕНИЯ М.М. БАХТИНА

В статье анализируется метод гуманитарного мышления М.М. Бахтина в приложении к осмыслению понятия телесности, несводимости его гуманитарного содержания к анатомии и физиологии. Автор, опираясь на анализ работ Бахтина, показывает зависимость категории человеческой телесности от мировоззренческого характера эпохи средних веков, подчеркивает различие восприятия тела в народной и официальной культуре и их закрепление в языке.

Ключевые слова: М.М. Бахтин, гуманитарное мышление, смеховая культура, гротескный реализм, Рабле,

карнавальное тело, площадная речь.

Сегодня тема телесности, вероятно, одна из самых модных в гуманитарном знании. В отечественной науке парадигма социокультурного измерения человеческой телесности была задана М.М. Бахтиным. Изучение культуры, писал он, невозможно без осмысления «проблемы тела как ценности», проблемы, которая «строго отграничивается от естественнонаучной точки зрения: от биологической проблемы организма, психофизиологической проблемы отношения психологического и телесного и от соответствующих натурфилософских проблем» [2, с. 44].

По свидетельству В.С. Библера, свой метод осмысления культуры Бахтин называл гуманитарно-филологическим, в соответствии с которым он трактует человека «как квинтэссенцию мира», что означает - «мышление о человеке как субъекте культуры» [4, с. 176].

Несмотря на определенные подвижки в плане исследования человеческого тела в его сопряжении с ментальными проявлениями единого человеческого существа, исторически закрепленная рационалистическая традиция противопоставления «человека телесного» и «человека духовного» продолжает воспроизводиться. Это происходит не только в русле теоретических поисков, но и на практике. Оставляя в стороне конкретно-исторические обстоятельства проблемы «разъятия» телесного и духовного в человеке, необходимо отметить, что в самом общем плане периферий-ность проблемы человеческого тела в системе

гуманигарного знания является не слишком неожиданной. Эта область знания традиционно была ориентирована на изучение не природных феноменов (одним из которых и видится человеческое тело), а на постижение специфического, искусственно созданного человеческого мира - мира культуры. Итогом стал утвердившийся на долгий период времени в гуманитарной науке «бестелесный» подход к исследованию человека, который сводит всю его сущность к его сознанию.

М.М. Бахтин, решая задачу «сращивания» «res cogitans» с «res extensa», увидел равноправие телесного и духовного в эпохе Ренессанса. «Карнавальное тело», «гротескное тело», описанное им в книге о Рабле, идеально воплощает единство телесного и духовного. Интерес Бахтина к проблеме телесной природы человека в книге «Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса» сфокусирован вокруг противостояния «поста» и «карнавала».

Праздник всегда играл большую роль в жизни людей, выступая первичной формой человеческой культуры. По мнению М.М. Бахтина, широкое распространение праздников среди разных народов невозможно объяснить через практические потребности закрепления какого-либо положительного навыка общественного труда. Еще менее возможно объяснить укоренение праздника в человеческой культуре биологической потребностью в необходимости периодического отдыха. Праздник, считает Бахтин, имеет глубокое смысловое, миросозерцательное значение, не

38

Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 2, 2011

© Богданова М.А., 2011