CC BY
617
Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 33 (214).
Право. Вып. 26. С. 27-33.
И. В. Михайличенко
КОНСТИТУЦИОННЫЕ ПРИНЦИПЫ ИДЕОЛОГИЧЕСКОГО И ПОЛИТИЧЕСКОГО МНОГООБРАЗИЯ КАК РУКОВОДЯЩИЕ НАЧАЛА ФОРМИРОВАНИЯ СОВРЕМЕННОЙ ПАРТИЙНОЙ СИСТЕМЫ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Рассматриваются принцип идеологического и политического многообразия, его место и роль в формировании партийной системы Российской Федерации.
Ключевые слова: конституционный принцип, идеологический и политический плюрализм, партийная система, партии, общественные организации.
Конституция РФ содержит множество принципов, каждый из которых играет важную роль не только для отечественных политической и правовой систем, но и для развития идеологии российского общества. Однако с учетом сложности содержания основных руководящих начал, выраженных в конституционных нормах, отдавать приоритет какому-либо одному из конституционных принципов было бы не всегда корректным. Особенно ярко это проявляется применительно к некоторым принципам, содержащимся в основах конституционного строя Российской Федерации. Если, например, взять ряд принципов, содержащихся в основах конституционного строя Российской Федерации, а именно: принцип народного суверенитета, принцип признания человека, его прав и свобод высшей ценностью, принцип идеологического многообразия и политического плюрализма, то нельзя не отметить индивидуальность, незаменимость и важность каждого из них1.
Отмеченная выше закономерность проявляется и по отношению к принципам идеологического и политического многообразия. Нельзя не согласиться с утверждением о том, что признание идеологического многообразия (наряду с политическим многообразием и многопартийностью) в качестве одной из основ конституционного строя Российской Федерации есть рефлекс на насаждавшийся десятилетиями идеологический монизм, закреплявшийся в советских конституциях и поддерживающийся всеми институтами государственной власти. Оно означает существенное сужение пределов государственной власти, поскольку из-под контроля государства выводится сфера идеологии, под которой обычно понимается система политических, правовых, нравственных, религиозных, эстетических и философских взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к дей-
ствительности2. Поэтому важным аспектом исследования названных конституционных принципов выступает уяснение их сущности, которое, в свою очередь, основывается на методологическом подходе к определению соотношения изменчивости и стабильности содержания таких основных, руководящих начал.
Закономерен и оправдан тот факт, что конституционные принципы подчиняют логически и юридически не только все содержание Конституции РФ, но и издаваемых в ее развитие законов. В этом контексте конструктивной и методологически значимой является позиция Г. А. Гаджиева, согласно которой представления о конституционных принципах должны быть достаточно эластичны. «Однако это не флюгер, — пишет он, — который меняет направление в зависимости от направления ветра. Устойчивость в представлениях о конституционных принципах должна обеспечиваться, в частности, путем выявления объективной природы каждого конституционного принципа»3. Как представляется, отмеченная в литературе эластичность конституционных принципов имеет как негативную, так и позитивную стороны. Негативная сторона заключается в возможности наполнения их таким содержанием, которое может существенно отличаться от идей, заложенных в текст Конституции конституционным законодателем. Вместе с тем нельзя не отметить и позитивную сторону существующего положения. В конституционно-правовой литературе справедливо отмечается, что эластичность конституционных принципов позволяет конкурировать различным политическим силам, социальным и территориальным группам населения без изменения конституционного текста. Некоторая неопределенность, непредсказуемость нормативного содержания конституционных принципов, релятивизм конституционного толкования
являются, таким образом, не недостатками, снижающими демократическую легитимацию конституционной юстиции, а наоборот, способом создания условий для конкуренции различных политических и социальных сил4. Таким образом, особенности формирования в России конкурентной политической среды обусловлены спецификой толкования и реализации закрепленного в ст. 13 Конституции РФ конституционноправового принципа идеологического и политического многообразия, отражающего демократический характер российского государства.
Нетрудно заметить, что идеологическое и политическое многообразие тесно связаны и взаимообусловлены. Однако, признавая существование тесных связей между ними, в равной степени следует признать и наличие тех особенностей, которые позволяют выделять как собственно идеологические, так и политические аспекты. По этой причине необходимым представляется анализ каждой из указанных взаимодействующих категорий.
Идеологическое многообразие означает возможность нормального сосуществования в обществе различных (в том числе прямо противоположных) философских, политических, правовых, экономических, религиозных взглядов, идей, теорий. Каждый вправе (самостоятельно или совместно с другими лицами) свободно создавать, распространять, защищать свои взгляды и идеи. Принцип идеологического многообразия является развитием неотъемлемых прав человека на свободу мысли, слова, информации, совести, вероисповедания. В условиях идеологического многообразия отрицание государственной идеологии, возведенное в ранг правового нормативного правила, может привести на практике к серьезным деформациям российской государственности, «освобожденной» от интегрирующего общего интереса и цели.
Нельзя не признать, что установление в Конституции РФ принципа идеологического многообразия является одним из наиболее значимых демократических достижений России. Еще недавно советские конституции, законы и тем более партийно-государственная практика никакого многообразия в области идеологии и политики не допускали. Конституция СССР 1977 г. прямо закрепляла господство одной идеологии, которая официально называлась марксистско-ленинской. Преамбула Конституции СССР 1977 г. излагала многие положения этой идеологии, прославляла
руководящую роль Коммунистической партии Советского Союза, утверждала, что высшей целью советского государства является построение «бесклассового коммунистического общества» и что народ принял эту Конституцию, «руководствуясь идеями научного коммунизма». В свою очередь, ст. 6 Конституции СССР 1977 г. констатировала тот факт, что руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является «вооруженная марксистско-ленинским учением» КПСС, определяющая генеральную перспективу развития общества, линию внутренней и внешней политики СССР и т. д. Другие положения рассматриваемой Конституции также отличались ярким идеологическим содержанием. Так, в ряде статей, например, провозглашалось положение
о том, что существующая в СССР единая система народного образования служит, в частности, «коммунистическому воспитанию... молодежи» (ст. 25), что СССР проводит «ленинскую» политику мира (ст. 28), что гражданам гарантируются различные права и свободы только «в соответствии с целями коммунистического строительства» и т. п. Естественно, что аналогичные положения содержались и в Конституции РСФСР 1978 г.
Социально значимый переход от государственного идеологического монизма к многообразию идеологий являлся весьма важным этапом конституционного развития российского общества и государства. Причем фактическое изменение идеологической среды было бы неосуществимым без наличия конституционных положений, гарантирующих идеологическое многообразие. Прежде всего, необходимой гарантией принципа идеологического многообразия выступает невозможность установления никакой идеологии в качестве государственной или обязательной. Эта гарантия означает, во-первых, что государство не должно вмешиваться в сферу идеологии путем подчинения какому-либо идеологическому направлению, в том числе политическому, и, во-вторых, государство не вправе устанавливать какую-либо идеологию в качестве общеобязательной, то есть ограничивать права человека на свободу совести, мысли и слова.
Действующая Конституция РФ закрепляет открытый перечень институциональных форм реализации права на идеологическое многообразие. К ним относятся: свободное волеизъяв-
ление (ст. 29), объединение (ст. 30), публичное мероприятие (ст. 31), участие в управление делами государства (ст. 32), обращение в государственные органы и органы местного самоуправления (ст. 33), иные формы, не противоречащие Конституции, иным законам, не нарушающие права и свободы других лиц.
Весьма специфические аспекты охватываются принципом политического многообразия, которое представляет собой свободу образования и деятельности политических партий, являющихся важнейшими субъектами политических отношений, а также правовых отношений по формированию органов государственной власти. Основное назначение партий — выражение воли населения или его отдельных групп (слоев). В политически развитом обществе партии занимают промежуточное положение между индивидом и государством, выступая в качестве соединительного звена между ними. Принцип многопартийности означает, что не допускаются ограничения на создание партий по признаку выражаемых ими идей, а также существование одной (или ограниченного числа) партий и запрещение (ущемление) других. Невозможно также объявление одной из партий «руководящей», занимающей преимущественное положение по сравнению с другими. Но принцип плюрализма касается не только политической сферы, в равной степени он распространяется и на все другие структуры гражданского общества в аспекте многообразия как содержания деятельности, так и форм проявления гражданского общества5. Последовательная реализация принципа многопартийности предполагает равенство правовых возможностей, существующих в сфере формирования и деятельности политических партий.
Равноправное функционирование различных по идеологии партий и других объединений граждан составляет необходимое требование политического плюрализма. Как справедливо отмечает С. А. Авакьян, «политическим плюрализмом называется такое состояние в обществе и государстве, когда никакая идеология не получает юридического статуса официальной государственной идеологии, а для выражения и воплощения различных политических идей и взглядов могут создаваться партии и иные общественные объединения, и все они действуют на основе, т. е. в рамках, с соблюдением закона и равны перед законом»6. При этом государство, реформируя и совершенствуя правовой статус
партий, должно иметь в виду, что многопартийность отнюдь не сводится к наличию нескольких зарегистрированных политических партий. Это должна быть слаженная, функционирующая система, в которой политические партии находятся в равных правовых условиях, честно конкурируют за влияние на основные группы и слои общества, система, в которой обеспечивается принцип ротации партий у власти в зависимости от ясно выраженной воли избирателей7.
Отмеченная выше проблематика охватывает наиболее значимые основы существующего статуса политических партий и других общественных объединений. В Конституции РФ наряду с признанием политического многообразия, многопартийности установлено, что «общественные объединения равны перед законом» (ч. 3 и 4 ст. 13). С позиций этих конституционных установок и следует рассматривать правовой статус политических партий, а также других общественных объединений исходя из их взаимодействия на основе равноправия. При этом одной из основополагающих предпосылок их равноправия является добровольность участия граждан в общественных объединениях. Сама сущность общественных объединений заключается в том, что они являются добровольными формированиями граждан, объединившихся на основе общности интересов для реализации общих целей, и Конституция РФ устанавливает недопустимость принуждения граждан к вступлению в какое-либо объединение или пребывание в нем (ч. 2 ст. 30).
В конституционных нормах установлены также пределы принципа идеологического и политического плюрализма. Они сводятся к двум основным видам, вытекающим: 1) из объективного закона; 2) из невозможности нарушения прав и свобод других лиц. Конституции РФ известен ряд легальных ограничений, касающихся внешних форм реализации права на идеологическое многообразие. Первое из них сопутствует самому правилу об идеологическом многообразии, доказывая, что пределы свободы в конституционном праве составляют существо самой свободы. Следовательно, свобода идеологической и политической, а также иной общественной деятельности не может быть безграничной. Пределы такой свободы Конституция РФ устанавливает посредством запретов на: создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное
изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации; подрыв безопасности государства; создание вооруженных формирований; разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни. Конституционные ограничения закреплены, в частности, в гипотезах ч. 5 ст. 13 (применительно к реализации права на идеологический плюрализм через объединение) и ч. 2 ст. 29 (применительно к свободе волеизъявления).
Вполне оправданным является и запрет на создание и деятельность на территории Российской Федерации политических партий иностранных государств и их структурных подразделений. Весьма специфическими являются и ограничения деятельности политических партий, предусмотренные текущим законодательством, в частности, Федеральным законом «О противодействии экстремистской деятельности» и Федеральным законом «О противодействии терроризму», которые должны отвечать ряду конституционных требований. Первое из них заключается в том, что введение такого рода ограничений возможно только посредством принятия федерального закона в соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. Это общее требование для ограничения всякого субъективного конституционного права. Однако, учитывая то, что право на идеологическое многообразие нашло свое легальное закрепление в основах конституционного строя, его ограничение в порядке ч. 3 ст. 55 возможно лишь в пределах, которые не ограничивают само существо идеологической свободы. И такие пределы обозначены в конституционной норме, предусмотренной ч. 5 ст. 13, являющейся логической нормой. Еще одно, остаточное требование заключается в необходимости соблюдения законодателем конституционно значимых целей ограничения права, закрепленных в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, и пределов их ограничения.
Вторая группа ограничений следует из невозможности нарушения прав и свобод других лиц. Эти ограничения по сути своей являются самоограничениями всякого субъекта конституционного права, реализующего право на идеологическое многообразие. Перечисленные элементы содержания данного права, то есть правомочия, корреспондирующие им обязанности и правовые ограничения и запреты в той части, в которой они являются едиными для всех частных случаев идеологического многообразия, образуют необходимые и достаточные элементы юри-
дической конструкции всего конституционноправового института идеологического многообразия8. Указанные ограничения и выступают теми пределами, которые определяют границы взаимосвязанного существования идеологического и политического многообразия.
Конечно, признание Конституцией РФ политического многообразия и многопартийности предполагает существование политических партий, представляющих различные социальные группы, что является одним из признаков демократичности политической системы в целом. Высокая социальная значимость наличия многообразных политических партий для современной России легко объяснима. Являясь необходимым элементом демократического общества, политические партии не в меньшей степени необходимы и для государства, называющего себя демократическим. В современных условиях любое снижение эффективности партийной системы формирует коллизионную среду взаимоотношений общества и государства, генерирует политические конфликты и, в конечном счете, может вызвать снижение глобальной конкурентоспособности государства, и в крайнем случае его полное политическое банкротство.
Для России как активного участника глобальных процессов именно демократическая проблематика политических партий и партийного строительства является сверхактуальной. Высокая значимость этих вопросов обусловлена существованием ряда взаимосвязанных обстоятельств. Возможность превращения Российской Федерации в один из экономических, политических, идеологических центров многополярного мира связана с развитием ее глобальной конкурентоспособности. При этом политическая конкурентоспособность является не менее значимой, чем экономическая успешность. В условиях острой экономической конкуренции, усугубленной кризисом, и зачастую прямого международного противостояния политическая стабильность России является фактором, отсутствие которого превращает реализацию национальных интересов в пустую фикцию. Это прекрасно понимают и наши конкуренты на мировой арене.
Обретение внешнего влияния на политические партии в целях ослабления конкурентоспособности государств является одним из основных элементов современных технологий политических интервенций. Существование таких, отнюдь не вымышленных угроз способно по-
родить соблазн установления полного государственного контроля над политическими партиями, своеобразного «огосударствления» общественных объединений. Однако применение таких мер не укрепляет, а разрушает нашу глобальную конкурентоспособность, так как в результате нарушаются связи между государством и обществом, возможна подмена демократии бюрократией, и в итоге формирование экономической, идеологической и социальной баз для «цветных» революций. Иными словами, «огосударствление» политических партий не укрепляет глобальную конкурентоспособность государства, а ослабляет ее, создает возможности для опирающейся на вполне обоснованное недовольство населения политической дестабилизации, генерируемой извне9. Поэтому достижение действительного и действенного идеологического и политического многообразия возможно только в русле развития гражданского общества. В ином случае государство неизбежно будет выполнять его функции, в том числе в области формирования партийной системы.
Наиболее острая проблематика демократичности политических партий, партийной системы в целом органично вытекает из особенностей ее формирования в посткоммунистической России. В силу особенностей исторического развития России процесс организационного оформления в ней политических партий начался несколько позже, чем в странах Западной Европы: первые организации, провозгласившие себя политическими партиями, возникли в нашей стране лишь на рубеже Х1Х-ХХ вв10. После 1917 г. произошло формирование однопартийной системы, трансформация которой в многопартийную началась только в конце 80-х — начале 90-х гг. XX в. и сопровождалась значительными политическими потрясениями. Все попытки формирования демократической многопартийной системы в России происходят в кратчайший исторический период — примерно 20 лет. Однако и этот период вместил в себя очень многое.
Рассматривая политику как деятельность, направленную на приобретение или осуществление государственной власти, можно сделать вывод о том, что партийная сфера до недавнего времени являлась ареной борьбы за обладание государственной властью между коммунистами, стремительно формирующейся олигархией и консолидирующейся новой бюрократией. Соответственно, происходила борьба
за электорат посредством выдвижения коммунистических, либеральных и национальнопрагматических идеологем. Причем зарубежное влияние на формирование либеральной партийной идеологии и либерального крыла партийной системы представляется бесспорным. В результате была сформирована многопартийная система, которая во многом является уникальной. По данным Министерства юстиции РФ11, в России было зарегистрировано четырнадцать политических партий (всероссийская политическая партия «Единая Россия», всероссийская политическая партия «Гражданская Сила», политическая партия «Аграрная партия России», политическая партия «Демократическая партия России», политическая партия «Коммунистическая партия Российской Федерации», политическая партия «Либерально-демократическая партия России», политическая партия «Партия социальной справедливости», политическая партия «Союз правых сил», политическая партия «Народный Союз», политическая партия «Патриоты России», политическая партия «Российская объединенная демократическая партия «Яблоко», политическая партия «Российская экологическая партия «Зеленые», политическая партия «Справедливая Россия: Родина/Пенсионеры/ Жизнь», Российская политическая партия Мира и Единства). Перечень этих партий подвергся значительным изменениям, особенно либеральных. Так, появляется новая либеральная партия «Правое дело», которая образовалась в результате слияния 16 ноября 2008 г. трех самораспустившихся партий: Союза правых сил (СПС), Гражданской силы и Демократической партии России.
Следует согласиться с мнением Л. М. Романенко о том, что «демократического чуда» не произошло. И важнейшую роль в этой неудаче сыграла недооценка зарубежными и российскими политологами специфики российской оппозиции, которая заключается в том, что, «выйдя из подполья», российские оппозиционеры сохранили старые политические привычки, несмотря на то, что ситуация коренным образом поменялась и российское государство — особенно на первом этапе перестройки — потеряло свои господствующие позиции. Они, как и прежде, продолжали и продолжают бороться с государством, со своими идейными противниками и конкурентами, а также друг с другом за место под российским политическим солнцем. Однако
«борьба против» — это вовсе не созидательная, конструктивная деятельность, которая предполагает поиск широкой социальной поддержки проводимых преобразований, спокойную, кропотливую работу на длительную перспективу, умение плодотворно сотрудничать с представителями самых разнообразных политических и общественных сил и т. п. Очевидно, в этом и заключалась основная ошибка при оценке возможностей и перспектив нахождения во власти политических партий типа СПС и «Яблока». Как оказалось, нельзя требовать от тех, кто сформировался борясь и разрушая, чтобы они начали строить и созидать12. Думается, что возможности развития либеральной оппозиции следует связывать только с ее конструктивной программноидеологической деятельностью, направленной на укрепление всех систем российского общества. Иными словами, либерализм в современной России не может игнорировать национальные интересы, не может не быть патриотичным. Ю. К. Князев логично полагает, что если действующие власти не нарушают конституцию, то единственным для оппозиции путем добиться поддержки общества является не идеалистическое требование считаться с ней и учитывать ее позицию (что довольно смешно в условиях острейшего идеологического противостояния), а разработка действенной альтернативной программы и привлечение на свою сторону большинства избирателей. Таковы жесткие условия социальной конкуренции, не считаться с которыми невозможно13.
В то же время самой большой опасностью для либеральной оппозиции является превращение в немногочисленные партии, не имеющие широкой социальной базы. И сегодня остается справедливым высказанное в 2001 г. предположение о том, что немногочисленные партии, не имеющие прочных корней в обществе и апеллирующие к абстрактным идейным ценностям, а не к реальным интересам социальных групп, скорее всего, исчезнут с политической арены. Выдержать конкуренцию смогут только те политические партии, которые найдут поддержку в широких социальных слоях российского общества, будут представлены во властных, а также финансово-промышленных структурах, смогут выдвинуть из своей среды и «поддержать» сильных и ярких политических лидеров, пользующихся влиянием у всех основных слоев и групп населения России14.
Уникальность существующей российской партийной системы выражается не только в высоком динамизме партий, выражающих либеральные ценности и цели. Она заключается и в наличии партии — политического доминанта («Единая Россия»), представляющей собой сложный сплав представителей законодательной и исполнительной власти в качестве ее лидирующей социальной группы и генератора партийных идеологем при отсутствии серьезной и системной оппозиции. При этом произошло серьезное изменение системы политических сдержек и противовесов посредством взаимопроникновения законодательной и исполнительной власти в целях уравновешивания сильной власти Президента РФ. Представляя собой результат создания партии «сверху», «Единая Россия» в полной мере отразила достоинства тех политических групп, которым удалось преодолеть всевластие олигархов, укрепить единство страны и ее значимость на международной арене, создать экономический, политический, правовой, идеологический механизмы предотвращения ее десуверенизации и возможного распада. В равной степени она восприняла и их недостатки. На смену олигархическому капитализму пришел строй, который с известной степенью условности можно было бы назвать «бюрократическим капитализмом». И партия «Единая Россия» представляет собой, прежде всего, политическую силу чиновников. Не единственным, но наиболее ярким недостатком «бюрократического капитализма» является коррупция. Несмотря на законодательные нововведения, направленные на борьбу с этим объективно свойственным любой бюрократической власти явлением, преодолеть его можно только путем демократизации партийной системы посредством ее реформирования15.
Проблемы так называемой «партии власти» широко освещались в литературе. Так, С. В. Ус-тименко и А. Ф. Иванов выделяют три аспекта ответа на вопрос, почему в России не сформировалась до сих пор полноценная партийная система, представляющая партии, способные и получить социальную поддержку, и поставить под контроль высшую государственную бюрократию. Во-первых, сама политическая система — сочетание президентского правления и многопартийности — не благоприятствует формированию партийной системы. Правящая бюрократия (власть) до определенного времени не проявляла заинтересованности в том, чтобы нало-
жить на себя самоограничение в виде партийной системы. Манипулировать было проще, чем управлять. Во-вторых, само гражданское общество недостаточно развито, чтобы сформировать влиятельные политические институты, с которыми власти пришлось бы считаться. Наконец, в-третьих, и сами партии, по-видимому, пока не были готовы взять на себя ответственность за формирование партийного правительства. При этом в качестве главной проблемы «партии власти» указанные авторы определяют зависимость от государственной бюрократии, которая ее и формирует16. С учетом этих выводов можно принять и представленную в научной литературе позицию, суть которой заключается в том, что проблема демократичности партийной системы и политических партий современной России охватывает вопросы, касающиеся: 1) соответствия демократическим критериям построения политических партий «сверху»; 2) эффективности и возможности создания политических партий не обществом, а государством; 3) социальных перспектив существующей «партии власти»; 4) соотношения партии власти и оппозиционных партий как фактора, обусловливающего устойчивость политической системы и ее глобальную конкурентоспособность17.
Таким образом, вывод о завершенности партийного строительства в современной России был бы явно преждевременным. Вместе с тем приобретение Российской Федерацией глобальной конкурентоспособности не мыслится без формирования такой партийной системы, которая обеспечивала бы адекватное выражение многообразных политических и других интересов различных групп населения, играла роль стабилизирующего социального института. Решение такой серьезной проблемы зависит от эффективности выражения конституционного принципа идеологического и политического многообразия в реальных политических процессах. Это ставит актуальные задачи и перед конституционно-правовой наукой. С позиций этой отрасли российского правоведения перспективными для исследования представляются следующие вопросы: выявление особенностей соотношения понятий и сферы взаимодействия идеологического и политического многообразия,
способности соответствующих положений ст. 13 Конституции РФ, в ее существующей редакции, служить основой для развития российских политических партий, создание теории правовых средств реализации принципов идеологического и политического многообразия в такой социально значимой сфере, как формирование партийной системы Российской Федерации.
Примечания
1 См.: Мосин, С. А. Презумции и принципы в конституционном праве Российской Федерации. М., 2009. С. 47-48.
2 См.: Комментарий к Конституции Российской Федерации / под ред. В. Д. Зорькина, Л. В. Лазарева. М., 2009. С. 145.
3 Гаджиев, Г. А. Об эластичности конституционных принципов и конституционной политике // Соврем. конституционализм. 2008. № 2. С. 5.
4 См.: Старостенко, К. В. Конституционно-политическое многообразие: сущность и проблемы реализации в Российской Федерации. СПб., 2008. С. 31-32.
5 См.: Уваров, А. А. Конституционно-правовые основы становления и развития гражданского общества в России : монография. М., 2010. С. 20.
6Авакьян, С. А. Политический плюрализм и общественные объединения в Российской Федерации. Конституционно-правовые основы. М., 1996. С. 81.
7 См.: Фарукшин, М. X. Некоторые проблемы и противоречия становления многопартийности в СССР / М. X. Фарукшин, А. Н. Юртаев // Сов. государство и право. 1991. № 10. С. 83.
8 См.: Кононов, К. А. Идеологическое многообразие как институт российского конституционного права : автореф. дис. ... канд. юрид. наук М., 2009. С. 30.
9 См.: Лебедев, В. А. Суверенная демократия: проблемы партийного строительства в России XXI века : монография / В. А. Лебедев, В. В. Киреев. Челябинск, 2009. С. 24.
10 См.: Основы теории политических партий : учеб. пособие / под ред. С. Е. Заславского. М., 2007. С. 45.
11 [Электронный ресурс]: Режим доступа: http:// www.minjust.ru/ru/activity/nko/partii/
12 См.: Романенко, Л. М. Фаза стабильности по-российски // Власть. 2004. № 7. С. 5.
13 См.: Князев, Ю. К. Социальная рыночная экономика: теория и практика // Власть. 2004. № 7. С. 33.
14 См.: Васильев, В. А. Гражданское общество: Россия на пути к гражданскому обществу. М., 2001. С. 37.
15 См.: Лебедев, В. А. Указ. соч. С. 28.
16 См.: Устименко, С. В. «Партия власти» в современной России: ретроспектива и перспектива / С. В. Устименко, А. Ф. Иванов // Власть. 2004. № 7. С. 11.
17 См.: Лебедев, В. А. Указ. соч. С. 29.
