CC BY
93
КОНСТИТУЦИОННОЕ И МУНИЦИПАЛЬНОЕ
ПРАВО
УДК 340 С. 14—20
КОНСТИТУЦИОННЫЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ 2020 ГОДА И ИХ ВЛИЯНИЕ НА ФОРМИРОВАНИЕ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВОСОЗНАНИЯ
Сисакьян А. К.
Челябинский государственный университет E-mail: arussisakyan@mail.ru.
Основной целью настоящего исследования является обоснование убеждения автора о ключевой роли конституционного правосознания в процессе конституционного реформирования, поскольку уровень и качество такового, объясняют существующие проблемы конституционной теории и практики. В статье проведены анализ и оценка следующих конституционных поправок 2020 г.: практическая целесообразность конституционных изменений, организация и проведение всенародного голосования по поправкам к Конституции РФ, недопустимость навязывания РФ «западной системы ценностей» и «европейского правосознания», совершенствование системы публичной власти, роль Президента РФ в механизме государственного управления и его положения среди органов государственной власти и т. д.
Ключевые слова: Конституция РФ, конституционное правосознание, конституционные реформы, конституционная теория и практика, доверие к Конституции РФ.
CONSTITUTIONAL TRANSFORMATIONS 2020 AND THEIR INFLUENCE ON THE FORMATION OF CONSTITUTIONAL LEGAL CONSCIOUSNESS
Sisakyan A. K.
Chelyabinsk State University E-mail: arussisakyan@mail.ru.
The main purpose of this research is to substantiate the author's convictions about the key role of constitutional legal consciousness in the process of constitutional reform, since the level and quality of this explain the existing problems of constitutional theory and practice. The article analyzes and evaluates the following constitutional amendments in 2020: the practical feasibility of constitutional changes, the organization and conduct of a nationwide vote on amendments to the Constitution of the RF, the inadmissibility of the RF imposition of a "Western system of values" and "European legal consciousness", improvement of the public power system, the role of the President in the mechanism of government and its position among government bodies, etc.
Keywords: Constitution of the Russian Federation, constitutional sense of justice, constitutional reforms, constitutional theory and practice, confidence in the Constitution of the Russian Federation.
Введение
Анализ и оценка конституционного правосознания, понимание дефектов его и природы возникновения таковых, позволят ответить
на многие вопросы, а главное понять причины непоследовательного конституционного развития России и возникающих, в связи с этим проблем конституционной теории и практики.
Деформация конституционного правосознания законодателя крайне губительна, как с точки зрения оценивания качества принимаемых им нормативных актов, так и влияния на конституционное правосознание населения, по отношению к которому оно приобретает средо-образующий характер.
Принятая в 1993_г. Конституция РФ становится идеологическим субстратом отечественной правовой системы. Принципиально новый по содержанию Основной закон страны провозглашает признание общедемократических идеалов и ценностей современного конституционализма, обозначив человека, его права и свободы в качестве высшей ценности российского государства. Все это естественным образом обуславливает изменения и реформирование под воздействием Конституции РФ существующих государственно-правовых идей, принципов, в целом составляющих базис конституционного правосознания, которое в свою очередь является наиболее важным показателем существующего уровня правовой образованности и демократической культуры российского общества. Между тем, массовое конституционное правосознание оказалось неподготовленным принять систему сдержек и противовесов, принципы разделения государственной власти, порядок взаимоотношений государственной власти и местного самоуправления. Ситуация осложнялась тем, что принятие Конституции 1993 г. происходило в условиях острого политического и социально-экономического противостояния — «эскалации конфликта ветвей власти» [11, с. 47]. Общество находилось на грани гражданской войны, а само государство на пороге распада. Такие обстоятельства очень удачно сопутствовали принятию и без того небезукоризненной Конституции.
Не принятая и непонятая народом, не получившая поддержки и конструктивно критикуемая в кругах научной мысли, сразу же после ее принятия, действующая Конституция РФ, тем не менее, функционирует уже свыше четверти века. За истекшие годы, в стране происходят существенные изменения, что порождает инициативные идеи ученых о необходимости конституционного реформирования, вплоть до принятия новой Конституции.
Конституция любого государства — есть средство, позволяющее обеспечить его суверенитет, а потому к любым текстуальным изменениям ее следует относиться крайне осторожно. Тем не менее, обеспечивая стабильность конституционного текста важно помнить о балансе фактической и формальной Конституции. Конституционные реформы, по авторитетному
мнению профессора С. А. Авакьяна «не должны быть чем-то экстраординарным. Они проводятся по мере созревания экономических, социальных, политических, а порой и духовных условий развития общества, государственной организации» [3, с. 144].
За всю историю действующей Конституции РФ было принято 15 нормативных актов, вносящих поправки в ее содержание. Изменения начали вноситься во второй половине XX столетия, спустя первые пять лет ее действия. Поправки, инициированные Президентом РФ в 2020 г. возымели наибольший общественный резонанс. Надо полагать, причинами тому становятся нестабильная международная обстановка, утомленность и не оправдавшиеся ожидания населения от продолжающихся свыше 25 лет социально-экономических и политических преобразований.
В этой связи хотелось бы высказать собственное видение относительно некоторых поправок, внесенных в 2020 году Конституцию РФ.
Обсуждение
Размышляя о сложностях и перспективах конституционно-политического развития российской государственности, в свете конституционных поправок, следует задаться вопросом о практической необходимости таковых. Содержание некоторых поправок, было бы допустимым реализовать посредством изменения федерального законодательства.
Несомненно, С. А. Авакьян прав, говоря о том, что приспосабливая действующую Конституцию к обновляющимся реалиям жизни, делать это нужно не размывая мировоззренческих основ Конституции, тем более, что такое приноровление производит узкий круг законодателей и конституционных судей [2, с. 90]. Сценарий конституционного преобразования не должен допускать манкирования населения или создания идеологической иллюзии уважения к народу, посредством включения в обновленный конституционный текст обобщающих формулировок.
Конституция РФ в редакции 1993 г., равно как и конституционные поправки, принятые в 2020 г. были приняты на всенародном голосовании, не на референдуме. Не вдаваясь в подробности о юридической силе решений, принимаемых на плебисците, правомерно возникает вопрос. Принятие Конституции РФ в новой редакции по итогам всенародного голосования понять и объяснить можно, но для чего нужна была подобная мера при внесении конституционных поправок в главы 3—8 Конституции РФ, в том случае, когда ст. 136 Конституции РФ
предусматривает для этого совершенно иной порядок, который уже не раз был применен при внесении поправок в предыдущие годы действия Конституции РФ. Конституционный Суд РФ подобную необходимость мотивирует важностью «конституционной легитимаци-и»1. Есть ли смысл в таком случае в постановлении Конституционного Суда РФ от 31.10.1995 г. № 12-П «По делу о толковании статьи 136 Конституции Российской Федерации»2 и принятого в развитие положений данного судебного акта сформулированных в нем правовых позиций Конституционного Суда РФ ФЗ от 04.03.1998 № ЗЗ-ФЗ «О порядке принятия и вступления в силу поправок к Конституции Российской Федерации»3.
Разумеется, конституционные поправки необходимо обсуждать. В условиях, когда конституционный законодатель так и не включил в содержание Конституции РФ категорию «гражданского общества», не обеспечив таким образом возможность народного контроля, участие населения в обсуждении и полемике относительно конституционной модернизации, помимо прочего приобретает мировоззренческое значение, что, собственно, и позволяет сформировать здоровое конституционное правосознание населения. При этом порядок таких обсуждений должен зависеть не от воли зодчих Конституции, а быть непременно конституционным. В противном случае, становится невозможно говорить о доверии к Конституции РФ со стороны населения, равно как и внушить ему непререкаемость конституционных прав и обязанностей, что в совокупности своей формирует конституционное правосознание, глубокие деформации которого разрушают правопорядок.
Непонимание также вызывает факт проверки Конституционным Судом РФ Закона РФ о поправке к Конституции РФ от 14 марта 2020 г. № 1-ФКЗ «О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти»4
1 Заключение Конституционного Суда Российской Федерации... от 16 марта 2020 г. № 1-3 // Российская газета. 2020.17 марта (№ 8110].
2 По делу о толковании ст. 136 Конституции РФ : постановление Конституционного Суда РФ от 31.10.1995 № 12-П // Собрание законодательства РФ. 1995. № 45. Ст. 4408.
3 О порядке принятия и вступления в силу поправок к Конституции РФ : Федеральный закон 04.03.1998 № ЗЗ-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1998. № 10. Ст. 1146
4 О совершенствовании регулирования отдель-
ных вопросов организации и функционирования публичной власти : Закон РФ о поправке к Конституции РФ от 14 марта 2020 г. № 1-ФКЗ // Собрание законодательства РФ. 2020. № 11. Ст. 1416.
о соответствии (несоответствии) его статей положениям Конституции РФ. Вступивший в силу закон о поправке не нуждается в проверке на соответствие его Конституции, что вытекает из смысла ст. 136 Конституции РФ. К тому же та часть закона о поправках, где излагается реформированная Конституция, в момент вступления его в силу самого закона, утрачивает юридическую «ценность».
Непоследовательная практика принятия законов о поправках в Конституцию РФ вызывает вопросы не только по поводу порядка их процессуального принятия, содержательного наполнения, но и технического оформления. Законы о поправках, в отличие от ФЗ и ФКЗ, не имеют установленного обозначения. Вместе с тем во всех источниках, где такие законы обнародованы, они обозначены как ФКЗ. Юридический смысл и назначение такого условного «уравнивания» различных по смыслу нормативных актов конечно не меняется. Проблема возникает при классификации нормативных актов, что усиливается обстоятельством принятия ФКЗ исключительно по основаниям, прямо предусмотренным Конституцией РФ. Однако же, вспоминая события 2009 г., когда законодатель принял утративший в настоящее время силу ФКЗ от 9 ноября 2009 г. № 4-ФКЗ «О дисциплинарном судебном присутствии»5, невзирая на то, что предмет регулирования, в соответствии с Конституцией РФ не отнесен к числу институтов, подлежащих правовой регламентации через принятие ФКЗ, понимаешь, что почва подобной нелогичной конституционной практики возникла много ранее, что позволяет понять непоколебимую уверенность современных творцов Конституции РФ в допустимости используемых путей конституционного реформирования.
Так, статьи 71, 75 Конституции РФ были дополнены социальными гарантиями, оценка содержания которых свидетельствует об отсутствии необходимости «усиления» ими главного закона страны. Более того, хотелось бы понять, как обновленная редакция данных статей отразится на механизме правового регулирования? Иными словами, что изменится в жизни россиян? Не станет ли это продолжением и без того, излишне затянувшихся правовых и социально-экономических преобразований? Очень кстати, профессор Г. Н. Комкова в одном из исследований пишет о гуманитарной экспертизе и задается вопросом — зачем нужен закон, если он не улучшает жизнь человека? [6, с. 92]
5 О Дисциплинарном судебном присутствии : Федеральный конституционный закон от 9 ноября 2009 г. № 4-ФКЗ // Собрание законодательства РФ. 2009. № 45. Ст. 5261 (утратил силу].
Сказанное в равной степени относится к п. 2, 3, 4 ст. 67.1 Конституции РФ, в рамках которой законодатель рассуждает о высших, конституционных ценностях государства, конструируя таким образом «идеал», к которому должно стремиться российское общество. Наличие таких оторванных от реальности конституционных норм, подмена понятий посредством провозглашения общефундаментальных ценностей, практически непостижимым делает процесс популяризации правовых знаний среди российского населения, которому крайне сложно объяснить, зачем ему нужно конституционное правосознание, когда некоторая часть конституционных положений носит исключительно декоративный характер и «резко диссонирует с правоприменительной практикой и правовой политикой государства» [8, с. 50].
Новая редакция ст. 79 Конституции РФ провозглашает примат ее над международными договорами и решениями международных органов, что с точки зрения национальной политики, кажется нам действительно справедливым. В основу обновленной конституционной статьи ложатся сформированные задолго до этого правовые позиции Конституционного Суда РФ, сформулированные в связи с резонансными решениями Европейского суда по правам человека (дело «Маркин против России», «Анчугов и Гладков против России» и др.), а также дискриминационными санкционными и протекционистскими мерами ряда зарубежных государств, использующих при этом юридические и в том числе, судебные механизмы межгосударственных органов.
Навязывание Европейским судом по правам человека россиянам европейской системы ценностей, к слову сказать, совершенно утратившей собственную национальную идентичность, склонение и призыв к принятию западного правосознания как единственного «нормального» объясняет принципиально жесткую позицию Конституционного суда РФ в этом вопросе.
Правовые позиции Конституционного Суда РФ не означают оспаривание всеобщих прав и свобод человека и гражданина, тем более что положения Главы II Конституции РФ и Конвенции о защите прав человека и основных свобод имеют единые начала. Речь идет лишь о сложившейся в решениях Европейского суда по правам человека тенденции — удовлетворение интересов одних лиц за счет ограничения законных прав и интересов граждан России. В теории конституционной практики такая доктрина получила название «конституционной идентичности». «Когда те или иные решения Страсбургского суда сомнительны с точки
зрения сути самой Европейской конвенции о правах человека и тем более прямым образом затрагивают национальный суверенитет, основополагающие конституционные принципы, Россия вправе выработать защитный механизм от таких решений» [4].
Пункт «е.5» ст. 83 Конституции РФ гласит о правомочии Президента РФ по формированию Государственного совета РФ, наделяя его при этом властными полномочиями и, надо полагать, отнесением к государственной власти. Как в таком случае быть с ч. 1 ст. 11 Конституции РФ, где Государственный совет РФ к государственной власти не отнесен? Не является ли сказанное, по меньшей мере, несоответствием главе 1 Конституции «Основы конституционного строя», чего по определению, быть не должно? К какой ветви власти надлежит отнести Государственный совет РФ? Как он будет функционировать в системе сдержек и противовесов? Не приведет ли нас такое несоответствие к имитации системы сдержек и противовесов, утраты ценности значения разделения государственной власти, что, в конечном счете, совершенно не совместимо с принципами народовластия и конституционализма?
Хотелось бы большей ясности в вопросе об определении основных направлений внутренней и внешней политики; чью сферу ответственности формирует данная деятельность — Президента РФ или Государственного совета РФ? Каков порядок формирования Государственного совета РФ?
Конституционные поправки расширяют полномочия Президента РФ в законодательном процессе. Так, в соответствии с ч. 2 ст. 108 Конституции РФ, Президент РФ вправе обратиться с запросом в Конституционный Суд РФ для проверки конституционности ФЗ и ФКЗ до момента их подписания и опубликования. Казалось бы, подобное новшество позволит значительно повысить качество принимаемых нормативных актов, что должно стабилизировать правоприменительную практику, посредством непринятия несоответствующих Основному закону страны актов. И все же, не создаст ли такой «перевес» власти, дисбаланс в системе сдержек и противовесов? Тем более, что предварительный конституционный контроль не вступивших в силу законов, в совокупности с сокращением численности судей Конституционного Суда РФ, существенно повысят нагрузку последнего.
Анализируя содержание ст. 107, 108, 125, 128 Конституции РФ задаёшься вопросом — не приведет ли реализация их в обновленном состоянии, к затруднениям по преодолению президентского вето представительными органами власти.
Ст. 102, 103, 111,112 Конституции РФ дополняют правомочия нижней палаты парламента в части формирования и контроля за эффективностью деятельности Правительства РФ. Отмечается возвышение роли Федерального Собрания, что несомненно влияет на конституционно-правовой статус главы государства. Государственная Дума РФ приобретает больше полномочий в процессе формирования Правительства РФ, посредством утверждения кандидатур Председателя Правительства РФ, заместителей Председателя Правительства РФ, а также федеральных министров. Назначению кандидатур руководителей федеральных силовых ведомств предшествует обязательное их согласование с Советом Федерации, что в свою очередь усиливает их положение в отношениях с исполнительной ветвью власти.
Конституционные новеллы никаких радикальных изменений в правовом статусе Президента РФ не производят. Лишь незначительно повышают роль парламента, при этом, «номинально» сужая возможности главы государства, но оставляя за ним правомочие назначения в должности Председателя Правительства РФ, заместителей Председателя Правительства РФ и федеральных министров. Резонно возникает вопрос, была ли необходимость в изменении порядка назначения должностного лица, в том случае, когда право по смещению его с должности остается за другим должностным лицом?
Осмысливая статус Президента РФ в свете недавних конституционных поправок, складывается убеждение, что именно глава государства становится доминирующим в системе государственной власти. В полномочиях его, сконцентрирована вся полнота власти, по сути, превалирующая над иными ветвями власти. Смысл такой конституционной коррективы, скорее сделает парламент транзитным органом при назначении кандидатов на ключевые должности, что создает вероятность еще большей бюрократической путаницы.
Законодатель должен стремиться к устранению правовых коллизий, но ни в коей мере не становиться инициатором таковых, иначе, любые рассуждения о правовом государстве становятся несостоятельными. Тем более, не может быть и речи о развитом конституционном правосознании.
Оценивая значимость конституционных нововведений нельзя не сказать о поправке, направленной на совершенствование системы публичной власти, призванной наладить высокоэффективное взаимодействие органов государственной власти и органов местного самоуправления. Систематизация таких
взаимоотношений предполагает устранение разрыва между государственным и муниципальным уровнями властвования [9, с. 20; 10, с. 19]. В соответствии с ч. 3 ст. 132 Конституции РФ: «Органы местного самоуправления и органы государственной власти входят в единую систему публичной власти в Российской Федерации и осуществляют взаимодействие для наиболее эффективного решения задач в интересах населения, проживающего на соответствующей территории».
Смысл идеи о единстве системы публичной власти в стране, несомненно, ценен, о чем неоднократно высказывались ведущие правоведы России. Два уровня, теперь уже единой публичной власти, не взаимодействовать друг с другом при осуществлении полномочий, по определению не могут. Одновременно с этим, ст. 12 Конституции РФ гласит о самостоятельности органов местного самоуправления и неучастии их в системе органов государственной власти. В преддверии конституционных поправок 2020 г. в некоторых решениях Конституционного Суда РФ уже была проведена консти-туционализация термина «публичная власть», т. е. отнесение местного самоуправления к публичной власти, что подразумевает общеобязательность принимаемых ими правовых актов на территории муниципалитета. Справедливо возникает вопрос: в чем заключается разница между такими органами власти, которые одновременно образуют единую систему публичной власти, тесно сотрудничают при исполнении полномочий, поскольку объединены единой задачей и вместе с тем, самостоятельны и отделены друг от друга? Каким именно должно быть взаимодействие, в рамках механизма правового регулирования? Очевидно, что существенная разница между органами государственной власти и местного самоуправления заключается в объеме и направлениях полномочий, сфере ответственности. И все же, отнесение их к единой системе публичной власти, с оговоркой на самостоятельность местного самоуправления от государственной власти нуждается в большей законодательной конкретизации. Как в конечном счете, поступить с ч. 3 ст. 5 Конституции РФ, где заложены начала единства системы государственной власти, что одновременно является одним из принципов федеративного устройства и расширительного толкования применительно к местному самоуправлению не допускает [5, с. 53]. «Несколько странно предполагать, что до какого-то уровня вниз идет государственная власть, а далее начинается власть местного самоуправления, причем отделенная от государственной власти» [1, с. 24].
Логичным, было бы для начала дать легальное определение правовой категории «публичная власть», дабы избежать путаницы в понимании; какие именно органы должны быть к ней отнесены. Тем более, что в ч. 2 ст. 80 Конституции РФ словосочетание «органы государственной власти», заменено на «органы, входящие в единую систему публичной власти».
Выводы
Подводя итог вышесказанному, хотелось бы отметить следующее.
Незыблемость Конституции не абсолютна; динамика общественного и государственного развития уверенно демонстрирует потребности в совершенствовании конституционного текста. Оценивая внесенные в 2020 г. поправки в Конституции РФ, следует сказать, что часть из них, действительно оправдана и обусловлена необходимостью реформирования системы государственного управления на качественно другой уровень функционирования. Тем не менее, с точки зрения, юридической техники, обновленная Конституция РФ, нуждается в уточнении, например, определении понятия «публичная власть», пределов взаимодействия органов местного самоуправления и государственной власти, конкретизации конституционно-правового статуса Государственного Совета РФ, процедуры назначения и смещения с должности некоторых должностных лиц и т. д.
К сожалению, конституционные преобразования в стране, скорее можно охарактеризовать как направленные на расширение полномочий для отдельных должностных лиц и государственных органов, централизацию их властных полномочий, возвышение над иными, что совершенно нивелирует ценность теории разделения государственной власти и не соответствует смыслу системы сдержек и противовесов.
Реформа действующей Конституции РФ, изначально ориентированная Президентом РФ, на повышение качества жизни россиян и снижения социальной напряженности, едва ли повлияла на их жизнь, не иначе как реконструкцией аппарата власти.
В условиях отсутствия внутренней согласованности самой Конституции РФ говорить
о формировании достаточного конституционного правосознания, под которым следует понимать «особый вид правового сознания, в котором отражаются представления и чувства отдельной личности, социальной группы, общества в целом о Конституции, ее роли в правовом регулировании, правах человека, способе справедливого и демократического правления» [7, с. 328] преждевременно.
Конституционная реформа 2020 г., сработала, что называется, ad hoc — решение конкретной практической, в данном случае, политической задачи. К сожалению, такая ущербная практика конституционного преобразования Основного закона страны в нашем государстве становится недоброй традицией. В публицистической литературе встречается точка зрения, называющая подобную практику реализацией теории «живой конституции», в разрезе которой действующий конституционный текст возможно адаптировать к существующим обстоятельствам. Полагаем, подобная интерпретация заявленной теории, совершенно недопустима в силу искажения ее истинного назначения. Более того, «заигрывание» с конституционными нормами, как по поводу процедуры их принятия, так и согласованности внутри самой Конституции грозит нарушением стабильности правопорядка. Иными словами, результат восторга не вызывает.
Заключение
Действенность любого нормативного акта зависит не только от совершенства юридической техники, используемой при его написании, но и от эмоционально-волевого настроя, нравственных установок общества. Конституция РФ в таком случае, не только не является исключением, но и должна служить эталоном иным нормативно-правовым актам.
Претерпевая определенные сложности в процессе правоприменения Конституции РФ, складывается ситуация совершенно не способствующая повышению уровня доверия российских граждан к ней, формированию идеи конституционализма и что с нашей точки зрения абсолютно недопустимо, невозможность достижения высокого уровня конституционного правосознания, что так необходимо для соответствия России главе 1 своей же Конституции.
Список литературы
1. Авакьян, С. А. Актуальные проблемы совершенствования федеративного устройства России / С.А.Авакьян // Аналитический вестник Совета Федерации Федерального Собрания РФ. — 2001.— №17(148). —С. 26.
2. Авакьян, С. А. Некоторые мысли о состоянии и перспективах конституционно-политического развития России / С.А.Авакьян // Конституционное право России : избр. статьи 2010—2016.— Махачкала : Изд. ДГУ; Москва : Проспект, 2016. — С. 84—99.
3. Авакьян, С. А. Нужна ли конституционная реформа в России? / С. А.Авакьян // Конституционное право России : избр. статьи 2010—2016. — Махачкала : Изд. ДГУ ; Москва : Проспект, 2016. — С. 144—163.
4. Зорькин,В.Д. Предел уступчивости / В.Д.Зорькин // Российская газета : [сайт]. — URL: http:// www.rg.ru/2010/10I29/zorkin.html (дата обращения: 07.02.2015).
5. Игнатенко, В. А. О некоторых аспектах влияния Конституции Российской Федерации на правовую культуру российского общества / В.А.Игнатенко // Актуальные проблемы юриспруденции : сб. ст. по мат. XXVI международной научно-практической конференции (Новосибирск, 23 сентября 2019 г.). — Новосибирск : СибАК, 2019. — С. 49—56.
6. Комкова, Г. Н. Модификация современной конституции России / Г. Н. Комкова // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Экономика. Управление. Право. — 2015. — Т. 15, вып. 1. —С. 90—95.
7. Кравец, И. А. Формирование российского конституционализма (проблемы теории и практики) / И. А. Кравец. — Москва, 2002. — С. 328.
8. Таева, Н. Е. Закон Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации: эволюция юридических свойств / Н.Е.Таева // Актуальные проблемы российского права. — 2020.— Т. 15, № 8 (117). — С. 43—54.
9. Чеботарев,Г.Н. Как укрепить единую систему публичной власти? / Г.Н.Чеботарев // Конституционное и муниципальное право. — 2020. — № 3. — С. 19—23.
10. Чиркин,В.Е. Современность и публичная власть / В.Е.Чиркин // Конституционная теория и практика публичной власти: закономерности и отклонения : сб. материалов Междунар. науч. конф. (Москва, 21—23 апреля 2015 г.). — Москва : Юстицинформ, 2015. — С. 18—20.
11. Шахрай,С.М. Конституция России: стабильность и развитие / С.М.Шахрай // Актуальные проблемы российского права. — 2018. — № 10 (95). — С. 44—54.
References
1. Avakyan, S. A. Aktualnye problemy sovershenstvovaniya federativnogo ustroystva Rossii / S. A. Avakyan // Analiticheskiy vestnik Soveta Federatsii Federalnogo Sobraniya RF. — 2001. — № 17 (148). — S. 26.
2. Avakyan,S.A. Nekotorye mysli o sostoyanii i perspektivakh konstitutsionno-politicheskogo razvitiya Rossii I S.A.Avakyan // Konstitutsionnoe pravo Rossii : izbr. stati 2010—2016. — Makhachkala : Izd. DGU ; Moskva : Prospekt, 2016. — S. 84—99.
3. Avakyan, S. A. Nuzhna li konstitutsionnaya reforma v Rossii? / S. A. Avakyan // Konstitutsionnoe pravo Rossii : izbr. stati 2010—2016. — Makhachkala : Izd. DGU ; Moskva : Prospekt, 2016. — S. 144—163.
4. Zorkin,V.D. Predel ustupchivosti / V.D.Zorkin // Rossiyskaya gazeta : [sayt]. — URL: http:// www. rg.ru/2010/10I29/zorkin.html (data obrashcheniya: 07.02.2015).
5. Ignatenko,V.A. O nekotorykh aspektakh vliyaniya Konstitutsii Rossiyskoy Federatsii na pravovuyu kulturu rossiyskogo obshchestva / V. A.Ignatenko // Aktualnye problemy yurisprudentsii : sb. st. po mat. XXVI mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii (Novosibirsk, 23 sentyabrya 2019 g.).— Novosibirsk : SibAK, 2019. — S. 49—56.
6. Komkova, G. N. Modifikatsiya sovremennoy konstitutsii Rossii / G. N. Komkova // Izvestiya Saratovskogo universiteta. Novaya seriya. Seriya: Ekonomika. Upravlenie. Pravo. — 2015. — T. 15, vyp. 1. — S. 90—95.
7. Kravets, I. A. Formirovanie rossiyskogo konstitutsionalizma (problemy teorii i praktiki) / I. A. Kravets. — Moskva, 2002. —S. 328.
8. Taeva, N.Ye. Zakon Rossiyskoy Federatsii o popravke k Konstitutsii Rossiyskoy Federatsii: evolyutsiya yuridicheskikh svoystv / N. Ye. Taeva // Aktualnye problemy rossiyskogo prava. — 2020. — T. 15, № 8 (117). — S. 43—54.
9. Chebotarev, G. N. Kak ukrepit edinuyu sistemu publichnoy vlasti? / G. N. Chebotarev // Konstitutsionnoe i munitsipalnoe pravo. — 2020. — № 3. — S. 19—23.
10. Chirkin, V. Ye. Sovremennost i publichnaya vlast / V. Ye. Chirkin // Konstitutsionnaya teoriya i praktika publichnoy vlasti: zakonomernosti i otkloneniya : sb. materialov Mezhdunar. nauch. konf. (Moskva, 21—23 aprelya 2015 g.). — Moskva : Yustitsinform, 2015. — S. 18—20.
11. Shakhrai,S.M. Konstitutsiya Rossii: stabilnost i razvitie / S.M.Shakhrai // Aktualnye problemy rossiyskogo prava. — 2018. — № 10 (95). — S. 44—54.
Дата поступления статьи в редакцию: 27.12.2020.
