CC BY
79
В.В. АНДРЕЕВ
КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВЫЕ ОСНОВЫ НАЦИОНАЛЬНО-ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕРЕУСТРОЙСТВА РЕСПУБЛИК ВОЛГО-ВЯТСКОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЙОНА (1985-2000 гг.)
С конца 80-х - начала 90-х годов начался трудный и многогранный процесс сущностного переустройства республик, включающего в себя коренные изменения их национально-государственного статуса как в рамках еще не распавшегося СССР, так и в пределах РСФСР, являющейся в историческом плане фундаментом советского многонационального союзного государства. Кардинальное переустройство национально-государственного строительства в стране наряду с другими социально-политическими, экономическими и духовно-культурными факторами так или иначе связано, во-первых, с процессом демонтажа СССР и, во-вторых, со стремлением Российской Федерации как союзной республики к полной независимости от Центра, тем более и исторических, и политических причин к тому за годы Советской власти выявилось более чем достаточно.
Именно в конце 80-х - начале 90-х годов в многонациональном союзном государстве проявления националистических движений и сепаратистских течений с требованиями отделения национальных республик и создания самостоятельных государств стало объективным историческим фактом. Вполне естественно развивающиеся идеи демократии и права наций на самоопределение породили в государстве центробежные силы, удержать или направить которые в необходимое русло партийно-политическая власть страны оказалась не в состоянии. Автор разделяет мнение исследователя Бекира Демира, считающего, что «центробежная тенденция возникла под влиянием расколов в советской политической элите, неспособности центральных структур ответить на вызов времени и адаптироваться к новым поколениям России, которые демонтировали активное неприятие зацентрализованности, догматизма, бюрократизма во всех сферах жизни» [1].
Анализ исторических событий рассматриваемого периода свидетельствует о том, что активизации процессов формирования национальных движений в автономных республиках РСФСР во многом способствовали общесоюзные процессы и процессы, происходящие в союзных республиках, которые объективно и исторически обусловлены, хотя и не абсолютно идентичны в союзных и автономных республиках. Автономные республики в еще большей степени, чем союзные, испытывали степень централизации и давления «сверху», значительно в меньшей степени была у них представлена самостоятельность в решении социально-экономических, образовательно-культурных и многих других вопросов, связанных с учетом особенностей и традиций титульных народов, населяющих те или иные республики. Следует к этому добавить и то, что процессы ассимиляции, роста численности представителей русскоязычных народов в рассматриваемых республиках, особенно в Мордовской и Марийской, шли более ускоренными темпами, чем в союзных республиках. Однако этнополитическая ситуация в этих республиках в конце 80-х - начале 90-х годов оставалась в целом управляемой, и внутри основной массы населения сохранялась стабильная обстановка. Она осложнялась по мере нарастания общесоюзных и общероссийских событий, которые оказывали особое влияние прежде всего на этнополитических лидеров республик. В частности, выборы
народных депутатов РСФСР в 1990 г. по новой системе позволили победить радикальным демократам, и с этого времени высший орган власти Российской Федерации оказывал полную поддержку процессам суверенизации не только союзных республик, но и автономных. На этих выборах большинство электората в автономиях, в том числе в исследуемых республиках, поддержали демократических кандидатов, выдвинувших лозунг уравнивания в правах всех национально-территориальных субъектов СССР. Национальные движения российских автономных образований в целом оказали широкую поддержку новому руководству Российской Федерации во главе с Б.Н. Ельциным.
В этой связи небезынтересно заметить, что идея повышения политического статуса автономных республик родилась осенью 1989 г. в самой союзной власти как попытка противодействия постоянно возрастающему политическому авторитету Б.Н. Ельцина. Последующие события, например, принятие Верховным Советом СССР в апреле 1990 г. Закона «О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами Федерации» [2] ускорило и процесс изменения правового статуса автономных республик, которые вскоре (август 1990 г.) из уст Б.Н. Ельцина получили как бы официальное разрешение «брать столько суверенитета, сколько они могут проглотить».
В этой связи исследователь К.В. Калинина отмечает, что в проекте Договора о Союзе суверенных республик предполагалось, что субъектами Союза становятся все бывшие союзные и автономные республики (согласованный протокол был подписан 26 республиками). Такой подход, как утверждает автор, воспринимался неоднозначно, особенно со стороны ряда союзных республик, считавших, что их права могут быть ущемлены, поэтому в проекте Договора было определено положение о том, что республики - участницы Договора (имеются в виду автономные) входят в Союз непосредственно либо, по их усмотрению, в состав других республик, что не ущемляет их прав и не освобождает от обязанностей по Договору [3].
Правовой основой начала переустройства национально-государственных преобразований - автономных республик - послужила статья первая части третьей принятого Закона, провозгласившая автономные республики как государства - субъекты федерации и фактически уравнявшая их в правах с союзными республиками. Хотя такая установка противоречила основным принципам федеративного устройства согласно Конституции РСФСР (1978 г.) и Конституции СССР (1977 г.) (статье 71) [4], но новый закон, принятый Верховным Советом СССР, немедленно вступил в силу и дал мощный импульс активизации сил по переустройству советских национально-автономных образований и приданию им нового статуса, предоставляя автономным республикам право строительства отношений с союзными республиками, в состав которых они входили, на договорных основах.
Вскоре, в июне 1990 г., I Съезд народных депутатов РСФСР принял Декларацию «О государственном суверенитете РСФСР» [5], а после этого - Закон РСФСР о действии актов Союза ССР на территории РСФСР, Закон об обеспечении экономической основы суверенитета РСФСР, согласно которым предприятия союзного подчинения были переведены под юрисдикцию РСФСР и ряд других законов, давших определенный простор для изменения сложившейся системы национально-государственного строительства в СССР и РСФСР в непредсказуемых масштабах.
Особенно много возможностей и соответствующей правовой базы для изменения автономными республиками государственно-правового статуса да-
ло принятие Декларации «О государственном суверенитете РСФСР», в статье 9 которой была признана необходимость существенного расширения прав автономных республик, других автономных образований, краев и областей.
Декларация России дала автономиям мощный толчок для провозглашения и принятия своих деклараций о суверенитете, что происходило практически во всех республиках, но с определенными оттенками в содержании, что подтверждают и декларации рассматриваемых в диссертации автономных республик. В Декларации о государственном суверенитете Чувашской Республики, например, Верховный Совет Чувашской АССР 24 октября 1990 г. провозгласил республику в качестве «суверенного государства, единственного национально-государственного образования чувашской нации» [6]. При этом национально-государственное образование перечеркнуло свое автономное право в составе РСФСР, объявило себя Советской Социалистической Республикой, являющейся субъектом как РСФСР, так и Союза ССР на «основе осуществления чувашской нацией ее неотъемлемого права на самоопределение» [7].
В Декларации в качестве основ провозглашения суверенитета явились, наряду с правом народа на самоопределение, «ответственность за судьбу чувашской нации, необходимость сохранения и развития культуры, языка, традиций и быта чувашской нации», «осознание неотложности расширения правового статуса республики для дальнейшего политического, экономического, социального и духовного развития», «стремление создания демократического правового государства» и ряд других положений [8]. Вышеназванные положения, а также установление «исключительного права народа республики на владение, пользование и распоряжение ее национальным богатством», объявление земли, ее недр, воды, леса, растительного и животного мира, других природных ресурсов «собственностью Чувашской ССР», претензии на «ведение внешнеэкономической деятельности, установление прямых экономических и культурных связей с зарубежными государствами, формирование собственного валютного фонда» [9] выходили за пределы конституционно-правового поля, действовавшего в СССР и РСФСР, свидетельствовали, в определенной мере, об абсолютизации этнического фактора в жизнедеятельности чувашского народа и желание этнической элиты республики решать вопросы повышения ее статуса без достаточного учета различных факторов, определяющих в перспективе развитие Чувашской Республики в составе Российской Федерации и СССР. Особенно опасным было провозглашение верховенства Конституции и Законов Чувашской ССР над действиями законов СССР и РСФСР на территории республики, не противоречащих Конституции республики.
Вместе с тем следует отметить, что в Декларации все же были весьма существенные моменты, свидетельствующие о понимании национальной элитой и руководством Верховного Совета республики опасности ухода в сторону национализма и сепаратизма, изоляции республики от центра и других автономных или союзных республик. Об этом, в частности, говорят следующие положения, содержащиеся в принятой Декларации, где отмечена, во-первых, зависимость действия общесоюзных и общероссийских законов на территории республики в соответствии союзному и федеративному договору, т.е. предполагалось наличие договорных отношений между центром и республикой; во-вторых, Декларация исходит из понимания того, что «народ республики» состоит из граждан всех национальностей, проживающих в республике и из «уважения суверенных прав всех народов РСФСР и Союза ССР»; в-третьих, республика признается как субъект федеративных отношений в РСФСР и СССР, а ее граждане
сохраняют гражданство СССР и РСФСР; в-четвертых, в Декларации подчеркивается, что «разграничение объектов собственности между Союзом ССР и субъектами Федерации, а также передача имущества республики в собственность (ведение) Союза ССР и РСФСР определяются соответствующими соглашениями». Последним пунктом Декларации специально оговаривается, что сама Декларация является основой не только для принятия Конституции республики, но и «федеративного и союзного договоров» [10].
Таким образом, Декларация о государственном суверенитете республики хотя и претендует на заметное повышение статуса республики, но в рамках определенных договоров и соглашений, на основе совместных действий как СССР, так и РСФСР. Декларация, по замыслу ее авторов, должна была стимулировать возрождение самосознания не только чувашей, определенную самостоятельность и независимость от Центра, обратить внимание на защиту природных и экономических ресурсов и развитие национально-патриотических, демократических партий и движений [11].
В этот период автономные республики Марий Эл и Мордовии также объявили себя Советскими Социалистическими без слова «автономная». Этот процесс, правда ненадолго, охватил и другие автономные республики. Лишь по Конституции Российской Федерации 1993 г. и Конституциям других (бывших автономных) республик установились ныне действующие названия национальногосударственных образований в Российской Федерации, которых раньше было 16, а впоследствии стало 21.
В реальных условиях изменения статуса государственности национальных республик важную роль сыграл Федеративный договор (1992 г.), ставший подлинно политико-правовым документом, стабилизирующим этнополитическую ситуацию в стране [12], конституционный смысл подготовки и подписания которого заключается в том, что с его принятием был сделан первый шаг к оформлению нового для России в политическом аспекте договорно-конституционного принципа взаимоотношения между субъектами федерации, основанного на всеобъемлющем учете интересов Российского государства как целого и проживающих на его территории народов.
Федеративный договор констатирует переход к Федерации на смешанном принципе (с тремя видами субъектов), т.е. юридически закрепляет реально существующую разнотипность субъектов федерации: национально-государственные образования (суверенные республики в составе РФ), административнотерриториальные (края, области, а также города Москва и Санкт-Петербург) и национально-территориальные (автономные области и автономные округа). Существенно, что все субъекты Федерации в политическом отношении равноправны, имеют одни и те же права и полномочия, а также несут равные обязанности в политической, социальной, экономической и культурной областях.
Федеративный договор - документ политического характера, основа демократических федеративных связей в РФ. Правовая основа документа позволяет выработать целенаправленную национальную политику и сориентировать ее на преобразование национально-государственного устройства России, на радикальные меры по разрешению компетенции республик, устранению излишней централизации во взаимоотношениях федерации и ее субъектов, что в политическом отношении является шагом вперед к демократизации. Одновременно в политическом плане за Российской Федерацией сохраняются полномочия, позволяющие в целом обеспечивать суверенитет Российской Федерации как единого государства. Формирование и развитие этого политического механизма с
конкретной расшифровкой различных шансов политических отношений Федерации в целом и республик являются стержневой проблемой этнополитического устройства России, решением проблем федерального, регионального и муниципального управления.
Сам по себе Федеративный договор нацелен на то, чтобы в субъектах Федерации формировалась сильная политическая власть в органическом единстве ее юридической, экономической и административной основ. Россия будет в политическом плане стабильной, когда в республиках, краях и областях будут самостоятельно решаться региональные проблемы. Федеративный договор меняет взгляд на провинцию, что способствует более активному политическому решению проблем национально-государственного устройства в РФ без применения силовых методов.
Подготовка и заключение договора было сложным и трудным политическим процессом. Анализ различных текстов, подходов и концепций Федеративного договора, разработка новых конкретных предложений способствовали пониманию того, что решить проблемы национально-государственного устройства народов России политическими методами можно только совместными усилиями субъектов Федерации. С учетом предложений республик и с участием их представителей был подписан Федеративный договор, который зиждется на принципе равноправия субъектов. Документ был одобрен III Съездом народных депутатов РСФСР, всеми тремя автономными образованиями Волго-Вятского экономического региона, ставшими полноправными субъектами РФ.
В Федеративном договоре учитывался предшествующий опыт конституционного регулирования отношений между национальными республиками и федеральным центром. Политическая значимость этого документа для России и входящих в нее республик пока еще не воспринята массовым политическим сознанием. Причин здесь много, в том числе: низкая правовая грамотность и политическая культура населения, недостаточное усердие законодательной власти и местных органов по разъяснению этого договора, нет и глубокой научной проработки механизмов реализации его отдельных положений. Однако, подписав этот важнейший документ, республики активно используют право самостоятельного субъекта федерации в решении всех вопросов, которые касаются их национальных интересов. В этой связи мы разделяем точку зрения исследователя и политика Р.Г. Абдулатипова о том, что Федеративный договор при всех его трудностях в определенной мере решил задачи обретения народами «достойной самостоятельности и разумной независимости от Центра» и «сохранения единства существующего государства», исторической российской государственности и исторической общности народов многонациональной России [13].
Вместе с тем подписание Федеративного договора вовсе не означало, что вопросы отношений республик с Центром уже решены в реальности. Остаются устойчивыми психология унитарного мышления, недопонимание новой политики России в межнациональных отношениях. Государственные органы управления, как в Центре, так и в республиках не избавились от груза прошлого и не в полной мере используют предоставленные Федеративным договором возможности для практического решения вопросов в интересах России и ее субъектов.
Закрепляющим в политико-правовом отношении актом, подтверждающим как относительную самостоятельность, так и принадлежность республик как субъектов Российской Федерации к единому многонациональному российскому государству, являются Конституция РФ, Конституции Республик Марий Эл, Мордовии и Чувашии [14]. Главным политико-правовым гарантом изменения статуса государственных образований народов является Конституция РФ. В целях обес-
печения единства государства и развития национального многообразия в ст. 5 Конституции подчеркнуто: федеративное устройство РФ основано на ее государственной целостности, единстве системы государственной власти, разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов РФ, равноправии и самоопределении народов Российской Федерации [15].
С учетом данной конституционной нормы республики Марий Эл, Чувашия и Мордовия признают себя субъектами РФ. Конституцией РФ закреплено равноправие ее субъектов во взаимоотношениях с федеральными органами государственной власти, что обеспечивает полную конституционную политико-правовую гарантию государственных республик.
Наряду с этим, по новой Конституции РФ, эти республики, как и все субъекты Федерации, получили право законотворческой инициативы. Республики стали иметь свою конституцию и право на свое законодательство. Для понимания сути исследуемой проблемы важно еще одно положение Конституции Российской Федерации, где (в ч. 5 п. 66) подчеркнуто: «Статус субъекта Российской Федерации может быть изменен по взаимному соглашению Российской Федерации и субъекта Российской Федерации» [16]. В принципиальном плане национально-государственного переустройства республик в конституциях явились следующие положения: во-первых, в конституциях всех республик закреплено положение о том, что они являются демократическими правовыми государствами и реализуют свое неотъемлемое право на самоопределение; во-вторых, в соответствии с вышеуказанным положением, в конституциях определены структура органов государственной власти и управления, судебной власти, государственные конституционно-правовые основы и функции социально-экономической, этнокультурной деятельности, использования земли, недр, водных и других природных ресурсов на территории республик; в-третьих, определены права и свободы человека и гражданина, государственные языки, государственные символы: флаг, герб, гимн республик.
Вместе с тем в конституциях исследуемых республик, независимо от времени их принятия, подчеркнуты исключительно важные положения, определяющие место национально-государственных формирований в Российской Федерации, их статус в составе Российского государства. В Конституциях выделено, что республики являются субъектами РФ, национально-государственными формированиями в составе России, что Конституции не должны противоречить Конституции Российской Федерации. Особенно четко это отмечено в Конституции Чувашской Республики. Так, в статье 3 главы первой Конституции подчеркнуто, что государственная власть в республике основывается на принципах «государственной и территориальной целостности Российской Федерации», «верховенства Конституции Российской Федерации, федеральных законов на всей территории Чувашской Республики», «разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Чувашской Республики в соответствии с Конституцией Российской Федерации и федеральным законодательством», «самостоятельного осуществления органами государственной власти Чувашской Республики принадлежащих им полномочий» [17].
Следует отметить, что в Конституциях республик ясно указывается и выделяется не только необходимость сохранения самобытности и уважения к многовековой истории коренных народов республик, но и историческая общность народов России, «историческое единство с народами России», «стремление к со-
хранению целостности Российской Федерации», признание республик как неотъемлемой «части Великой России».
Немаловажное значение имеет отражение в конституциях республик понимания единства интересов, прав и свобод «народов, проживающих на территории республик», или термина «многонациональный народ» республики. В этой связи заметим, что понимание отдельными политиками и даже исследователями сущности национально-государственных формирований как отражение лишь интересов титульных наций не соответствует реальным процессам. Споры о целях и практической деятельности национально-государственных формирований как выражение интересов только коренной нации, если даже порой они основаны на каких-то отдельных конкретных исторических фактах, в целом не отражают действительного положения республик и их стремления выражать интересы граждан, проживающих на территории республик, независимо от их национального происхождения или национальной принадлежности.
Своего рода образцом не бесспорного, но интересного и содержательного анализа проблемы государственности в этническом измерении является статья В.Филиппова [18]. Статья полезна в методологическом отношении и раскрывает сложности и трудности национально-государственного переустройства республик в современных условиях. Рассматривая дискуссионные аспекты реформирования российской государственности и федеративных отношений в России достаточно широко, автор статьи почему-то приходит к «неутешительным выводам» [19].
Полностью разделяя взгляды В. Филиппова о крайне незначительном количестве научных трудов по исследуемой проблеме, строящихся на солидном эмпирическом материале, об их публицистическом характере и слабой аргументированности, вряд ли можно согласиться с утверждением, что «взгляды большинства авторов этнически ангажированы» и «этнические контрагенты не вполне доверяют друг другу и стремятся обеспечить защиту интересов «своего» этноса посредством той или иной схемы государственного устройства» [20].
Вряд ли правомерно также считать, что «в силу специфики отечественной модели федерализма полемика по поводу концептуальных оснований реформирования российской государственности разворачивается вокруг «этнической оси» и что «этнические аргументы при ближайшем рассмотрении оказываются плохо закамуфлированными интересами республиканских этнических элит, стремящихся к полному контролю над материальными ресурсами на своих территориях» [21].
По мнению В. Филиппова, ресурс власти республиканским этническим элитам необходим «как инструмент окончательного передела собственности в свою пользу» и якобы «именно это определило переход региональных элит в «национальных» республиках к этнической модели легитимизации власти», что, в свою очередь, обусловило этнический колорит дискуссии по поводу путей реформирования государственного устройства России [22]. Более того, трудный поиск путей реформирования национально-государственного устройства народов России автором статьи нередко упрощается. Рассматривая различные точки зрения ученых по сложнейшей проблеме, он делит их то на «национально ориентированных», представляющих собой совокупность наиболее ортодоксальных идеологий печально знаменитой (?!) «ленинско-сталинской национальной политики», то на сторонников идей губернизации и построения унитарного государства, унифицирующего полиэтническое разнообразие России на основе «исключительно административно-территориального принципа» [23].
Нам представляется, что такие взаимоисключающие подходы к проблеме национально-государственного обустройства народов и реформирования госу-
дарственности России не способствуют утверждению новых подлинно федеративных отношений, которые должны быть, безусловно, продолжительным эволюционным процессом, поэтому мы разделяем точки зрения исследователей, обосновывающих постепенный переход к новой российской государственности с учетом интересов всех субъектов не только национально-государственных образований, но и интересов всех наций и народностей многонациональной России.
Конституции рассматриваемых республик, как и Конституция Российской Федерации, воплощение их статей в жизнь в реальных условиях социальноэкономического, политического и духовно-культурного развития народов России с наиболее полным развитием и использованием их потенциала позволят России прийти к новым федеративным отношениям, не игнорируя, а тем более не отрицая ни этнический, ни полиэтнический фактор Российского государства и его субъектов.
Ценность Конституций Республик Марий Эл, Мордовии и Чувашии как и многих других республик заключается в том, что, во-первых, в них в полной мере признаются интересы не только коренной нации, но и всех других, проживающих на территории национально-государственных формирований; во-вторых, положения и статьи Конституций в целом не противоречат Конституции Российской Федерации и основным федеративным законам по принципиальным вопросам; в-третьих, принятые Конституции направлены на творческое развитие и использование потенциала народов в утверждении многообразия форм собственности, принципов плюрализма в идеологии, демократии и гласности, защиты прав и свобод человека и гражданина.
По мнению российских ученых [24], должны быть политико-правовые гарантии укрепления государственности, и это касается как центра России, так и регионов - республик, а статус их государственности станет прочным и стабильным лишь при определенных политико-правовых гарантиях развития и укрепления последних как субъектов Российской Федерации [25].
К сожалению, в многонациональном Российском государстве до сих пор отсутствует четко сформулированная и детально разработанная концептуальная модель государственной национальной политики. И дело здесь не в том, что количественные значения этностатистики в Российской Федерации более скромные, чем, например, в бывшем Советском Союзе. Причиной решения национальных проблем РФ, в основном, эмпирическим путем, часто - «вдогонку» уже проявившим себя межнациональным коллизиям, выступают не только противоречивость этнополитического развития страны в целом, но, к сожалению, нередко и представления в национальном вопросе самих политиков российского уровня, недопонимание ими его роли в общественно-политическом развитии. Конечно, нерусские нации и народности не составляют в РФ, как в бывшем СССР, почти половину населения, но уже те 18% нерусских, проживающих в стране, то большое количество и широкое разнообразие национальнотерриториальных и национально-государственных образований, сформировавшихся в РФ в результате новейшего этнополитического процесса [2б], кровопролитные конфликты, развернувшиеся на межэтнической почве, и их высокая вероятность в различных «горячих точках» - все это настоятельно требует создания научной концепции национальной политики и ее планомерной, постоянно корректируемой реализации.
15 ноября 1989 г. был создан Государственный комитет РСФСР по национальным вопросам (Госкомнац), затем 14 июля 1993 г. на его базе создан Государственный комитет по делам национальностей. В конце ноября 1991 г. проис-
ходит новое преобразование: комитет был назван «Государственный комитет РФ по национальной политике», а 10 января 1994 г., согласно Указу Президента РФ, формируется Министерство РФ по делам национальностей и региональной политике. Впоследствии оно было переименовано в Министерство РФ по делам национальностей и федеративным отношениям [27].
Демонтаж социалистической системы, начавшийся в 1988-1991 гг., обусловил подготовку закона о государственной службе в СССР, затем в РФ. Принятая 12 декабря 1993 г. Конституция РФ закрепила институт государственной службы. В бывшем СССР федерация являлась унитарной. В субъектах РФ при формировании органов власти приоритет отдавался представителям коренной национальности.
В условиях реформирования государственной системы возникла необходимость в разработке новых нормативных требований, которые отвечали бы установившимся реалиям.
Нельзя не отметить при этом, что отечественные специалисты по национальным проблемам в 1990-е годы вели напряженную, интенсивную работу над созданием концептуальной модели регулирования национальных отношений в стране.
Еще в 1992 г. была разработана и вызвала острую дискуссию концепция национальной политики, созданная под руководством известного этнолога В.А. Тишкова (в бытность последнего председателем Госкомитета РФ по делам национальностей) [28]. Огромная работа балы проделана большим коллективом авторитетных специалистов в рамках проекта «Сотрудничество народов во имя жизни (Сенежский форум)» [29]. Результатом этой работы стал проект государственной программы национального возрождения и межнационального сотрудничества, подготовленный под руководством Р.Г. Абдулатипова [30]. Одновременно некоторые участники названного авторского коллектива выступили с оригинальными индивидуальными проектами модели национальной программы. Интересную концепцию решения национального вопроса, основанную на принципе экстерриториального суверенитета наций, выдвинул еще в конце 1980-х годов и развил в позднейших работах Б.Х. Юлдашбаев [31].
В середине 1990-х годов на основе широкомасштабных исследований появилось множество проектов государственных программ по регулированию межнациональных отношений и развитию народов РФ как на федеральном, так и на региональном уровнях, большая часть которых была подготовлена по заказу и при финансировании Министерства Российской Федерации по делам национальностей, а также по заданиям государственных органов республик в составе РФ.
Таким образом, концептуально-правовые основы изменения статуса бывших автономных советских республик, переустройства национально-государственных формирований в исследуемый период в своей сути утвердились. Этот процесс во всех рассматриваемых республиках, как и по стране в целом, шел с противоречиями и трудностями, связанными с осуществлением радикальных социально-экономических и политических реформ и особенно с принципиальным изменением политико-правового положения и исторического места Российской Федерации после распада СССР.
Преобразование федеративных отношений в российском многонациональном государстве, становление, по существу, новой демократической государственности потребовало изменения отношений федерального центра и субъектов федерации. Эти принципиального характера изменения могли осуществиться только на конституционно-правовой основе, выработка которой потребовала,
вполне естественно, довольно продолжительного исторического периода, в течение которого шли напряженные поиски путей реформирования межнациональных, федеративных отношений, определения места каждого национально-государственного формирования в РФ. На наш взгляд, анализируя конкретные события последнего десятилетия XX в., их условно можно разделить на пять этапов:
I этап. 12 июня 1990 г. - август 1991 г.: от принятия I Съездом народных депутатов России Декларации о государственном суверенитете до августовских событий 1991 г. Это было время быстрого роста национального самосознания народов, суверенизации союзных, автономных республик и областей, усиления центробежных тенденций в рамках СССР и РСФСР. В этот период основой развития российской государственности стали союзный и федеративный договоры.
II этап. Сентябрь 1991 г. - декабрь 1991 г.: период распада СССР, когда республики, входящие в состав РФ, не играли уже правосубъектной роли. К концу этого этапа было подготовлено Соглашение о разграничении полномочий между федеральным центром и субъектами федерации, которое, однако, не остановило центробежные тенденции.
III этап. Декабрь 1991 г. - апрель 1992 г.: сложнейший и труднейший период от распада СССР до подписания Федеративного договора. Это время, когда ряд республик в составе РФ предприняли попытку выхода из РФ. Кульминацией противостояния отдельных республик и федерального центра явился референдум в Татарстане. Федеративный договор стал компромиссом, приостановившим эти процессы на основе договорной федерации, означавшей создание так называемой «асимметричной федерации».
IV этап. Апрель 1992 г. - декабрь 1993 г.: от подписания Федеративного договора до принятия новой Конституции РФ. Упорная борьба между договорной и конституционной федерацией закончилась принятием новой Конституции РФ, что ознаменовало собой новый этап в развитии конституционно-правового процесса как в России в целом, так и в ее субъектах.
V этап. Декабрь 1993 г. - до 2000 г.: на смену центробежным тенденциям пришли центростремительные. Началось постепенное укрепление российской государственности, наполнение конституционных положений о федерации реальным положением. Вместе с тем некоторые республики в ходе принятия законов не всегда учитывали положения Конституции и законов РФ. Только в 2000 г. после создания административных округов республики стали принимать законы, акты и документы в соответствии с федеративным законодательством.
На всех этих этапах постоянное внимание уделяли поиску политико-правовых гарантий формирования и укрепления государственности России, не допуская разрастания опасности ее расчленения, которое грозило государство в реальности. С одной стороны, требовалось удовлетворение интересов национально-государственных образований, повышения их статуса как субъектов РФ, а с другой - укрепления российской государственности в целом на основе установления и утверждения новых федеративных отношений.
Указанные процессы сопровождались не только этнополитическими, но и научными дискуссиями и спорами [32]. По справедливому мнению ученых, конституционно-правовые и политико-правовые гарантии укрепления государственности касаются как федерального центра, так и всех субъектов федерации, включающих и национально-территориальные, и административно-территориальные формирования. Но оживленные и порою весьма острые, хотя далеко не всегда плодотворные, дискуссии велись и ведутся именно по проблеме национально-государственного переустройства республик, их места и роли
в утверждении новых федеративных отношений на конституционно-правовой основе.
Исторический опыт показывает, что социально-экономическое, этнополи-тическое и национально-культурное развитие республик непременно должно сопровождаться соответствующей системой конституционных и законодательно-правовых процедур, способствующих повышению статуса национальных образований, оптимизации этнического развития в интересах всех проживающих в республиках и в России в целом народов. Только при этом условии возможно успешное развитие федеративных отношений, создание надежной системы регулирования межнациональных отношений на правовой долгосрочной основе, разумное сочетание в развитии этнических процессов с ценностями гражданского общества.
Литература
1. Бекир Эмир. Этнополитическая дезинтеграция: после СССР - Россия? // Федерализм. 2000. № 2. С. 76.
2. Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1990. №19. С. 329.
3. Вопросы национальных и федеративных отношений. Вып. 2. М., 1997. С. 40.
4. В соответствии со статьей 71 Конституции СССР (1977 г.) СССР объединяли только союзные республики. В статье 85 этой же Конституции перечислены все автономные республики, входящие, естественно, только в состав союзных республик. Это положение закреплено и в статье 82, согласно которой автономные республики находятся в составе союзной республики.
5. Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1990. № 2. С. 22.
6. Чувашское население России. Консолидация. Диаспоризация. Интеграция. Т.1. Республика и диаспора. М., 2000. С. 89.
7. Там же.
8. Там же.
9. Там же.
10. Там же. С. 90.
11. ТА АП ЧР. Дело «Материалы об общественно-политической обстановке в республике». Л. 21-22.
12. Российский федерализм: опыт становления и стратегия перспектив. М., 1998. С. 9.
13. Там же.
14. Конституция Республики Марий Эл. Принята Государственным Собранием Республики Марий Эл. 24.06.1995 г. Йошкар-Ола, 1995; Конституция Республики Мордовия. Принята Конституционным собранием Республики Мордовия 21.09.1995 г. Саранск, 1995; Конституция Чувашской Республики. Принята Государственным Советом Чувашской Республики 30.11.2000 г. Чебоксары, 2000.
15. Конституция Российской Федерации. М., 1993. Ст. 5
16. Там же.
17. Конституция Чувашской Республики. Чебоксары, 2000. Ст. 5,6.
18. Филиппов В. Перспективы российской государственности в этническом контексте // Федерализм. 2000. № 2. С. 51-74.
19. Там же. С. 73-74.
20. Там же.
21. Там же.
22. Там же. С. 51.
23. Там же. С. 56-58.
24. Семенов Д. Б. Некоторые вопросы политико-правового управления федеративными отношениями. М., 1998. С. 6-7.
25. Филиппов Н.К. Республики в составе Российской Федерации: конституционные аспекты взаимоотношений. Чебоксары,1997. С. 91-92.
26. Там же. С. 98-99.
27. Государственное устройство и народ. Диалог мировоззрений. Н. Новгород, 1997. С. 17.
28. Тишков В.А. Стратегия и механизмы национальной политики // Национальная политика в Российской Федерации. М.,1993. С. 16-17.
29. Общественное согласие в Российской Федерации. Казань, 1998. С. 18.
30. Проект Российской программы национального возрождения и межнационального сотрудничества народов России / Рук. Р.Г. Абдулатипов. М., 1994. 46 с.
31. Юлдашбаев Б.Х. Национальный вопрос в Башкирии накануне и в период Октябрьской революции. Уфа, 1984; Он же. Новейшая история Башкортостана. Уфа, 1995.
32. Абдулатипов Р.Г. Российский федерализм: опыт становления и стратегия перспектив. М., 1998; Болтенкова Л.Ф. РФ и статус ее субъектов. М., 1995; Фарукшин М.Х. Современный федерализм: российский и зарубежный опыт. Казань, 1998; Филиппов Н.К. Конституционное развитие республик-субъектов Российской Федерации. Чебоксары, 1999.
АНДРЕЕВ ВАЛЕРИИ ВИТАЛЬЕВИЧ родился в 1958 г. Окончил исторический и юридический факультеты Чувашского государственного университета, аспирантуру Российской академии государственной службы при Президенте РФ. Кандидат исторических наук. Ректор Чебоксарского кооперативного института. Имеет 32 публикации в области национально-государственного строительства и международного права.
