CC BY
112
Раздел 1. Методология правоохранительной деятельности
КАРАСЕВ А.Т., доктор юридических наук, профессор, [email protected] Кафедра конституционного права; Уральский государственный юридический университет, 620137, г. Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21
KARASEV A.T.,
Doctor of Legal Sciences, professor,
Chair of constitutional law;
Ural State Law University,
Komsomolskaya St. 21,
Yekaterinburg, 620137,
Russian Federation
ЕЛЬКИНА А.В., кандидат юридических наук, доцент,
[email protected] Кафедра конституционного права; Уральский государственный юридический университет, 620137, г. Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21
ELKINA A.V.,
Candidate of Legal Sciences, associate professor, [email protected] Chair of constitutional law; Ural State Law University, Komsomolskaya St. 21, Yekaterinburg, 620137, Russian Federation
МЕЩЕРЯКОВ А.Н., кандидат юридических наук, доцент,
[email protected] Кафедра философии, иностранных языков и гуманитарной подготовки сотрудников органов внутренних дел; Тюменский институт повышения квалификации сотрудников Министерства внутренних дел Российской Федерации, 625049, г. Тюмень, ул. Амурская, 75
MESHCHERYAKOV A.N., Candidate of Legal Sciences, associate professor, [email protected]
Chair of philosophy, foreign languages and humanitarian training of law enforcement officers; Tyumen Advanced Training Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation, Amurskaya St. 75, Tyumen, 625049, Russian Federation
КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ БЕЗОПАСНОСТИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Аннотация. В статье рассматриваются различные подходы к характеристике понятия «безопасность» в зависимости от характера общественных отношений, выступающих объектом безопасности, раскрывается проблема безопасности государства, а также общества и личности. Анализируются конституционно-правовые аспекты обеспечения национальной безопасности, исследуется перечень субъектов обеспечения безопасности. Авторами рассмотрено понятие угрозы, актуализировано внимание на проблемах его правового закрепления, выработки унифицированной классификации угроз по различным сферам жизнедеятельности. На основе анализа положений отраслевого законодательства аргументируется предложение о необходимости конституционно-правового регулирования безопасности, основанного на приоритете прав и свобод человека и гражданина, и соответствующей обязанности органов государственной власти и органов местного самоуправления по ее обеспечению.
Ключевые слова: безопасность; угроза безопасности; национальная безопасность; конституционные нормы; права и свободы; органы власти.
CONSTITUTIONAL LEGAL ISSUES OF THE SECURITY IN THE RUSSIAN FEDERATION
Annotation. Various approaches to the characteristics of the concept of "security", depending on the nature of public relations that are the object of security, are analyzed in the article. The problem of
the state security, as well as the security of the society and the individual, is revealed. The constitutional and legal issues of ensuring national security are analyzed, the list of security entities is studied. Considering the concept of threat, the authors of the article focus their attention on the problems concerning its legal consolidation and the development of the unified classification system of threats in various spheres of life. Taking into account the provisions of different branches of law, the authors of the article substantiate the proposal on the need for constitutional legal regulation of security, based on the priority of human and civil rights and freedoms. They also propose to assign the corresponding duty for ensuring security to state and local authorities.
Keywords: security; threat to security; national security; constitutional norms; rights and freedoms; authorities.
В конце XX века проблема безопасности вновь вышла на первое место и приобрела для Российского государства особую актуальность. Это было связано с изменениями, которые произошли в политической, экономической, правовой, социально-культурной сферах жизни общества в период, когда государство вошло в системный кризис, последствия которого ощутимы и в XXI веке. На текущем этапе развития российской государственности перед органами государственной власти и органами местного самоуправления остро стоит задача по предотвращению угроз обществу и государству как в сфере международных отношений, так и внутри страны. С учетом нарастающих в мире угроз экстремистского и террористического характера требует решения задача по обеспечению безопасности, гарантирован-ности основ конституционного строя, прав и свобод человека и гражданина.
Безопасность как правовая категория возникла достаточно давно. Вопросы безопасности были в центре внимания еще в глубокой древности. Например, китайский философ У-цзы сформулировал один из принципов безопасности страны, заключающийся в том, чтобы в полной мере ценить настороженность [1, с. 101]. Вопросы безопасности были в центре внимания таких мыслителей древности, как Аристотель [2, с. 247], Платон [3, с. 438], и др.
Ш. Монтескье в свое время отмечал, что «свобода политическая заключается в нашей безопасности или, по крайней мере, в нашей уверенности, что мы в безопасности» [4, с. 258]. Н.М. Карамзин утверждал, что «безопасность собственная есть высший закон в политике» [5, с. 54]. О безопасности как особой категории говорится также в Билле о правах (Англия, 1689 г.), Декларации независимости США (1776 г.), Декларации прав человека и гражданина
(Франция, 1789 г.) [6, с. 17, 21, 32]. По мнению Д.А. Градовского, «...государство, не дающее гражданам ничего, даже безопасности, несомненно, вызовет сначала равнодушие, потом вражду народа; оно разложится и погибнет или от внешнего врага, поддерживаемого апатией масс, или от внутренних раздоров» [7, с. 31]. Большое значение вопросы безопасности имели в XX веке [8, с. 157].
Таким образом, проблема безопасности личности, общества, государства всегда была в центре внимания исследователей, менялась лишь приоритетность тех или иных ее аспектов. В современном мире на первый план выдвинулась безопасность личности, но в сочетании с безопасностью общества и государства. Эти категории неразрывно связаны, так как не может быть безопасности личности без безопасности общества и государства, и наоборот, целью безопасности государства и общества всегда должна быть безопасность личности.
Для более полного понимания объекта исследования следует обратиться к лексическому значению понятия «безопасность». В словаре русского языка под безопасностью понимается «положение, при котором не угрожает опасность кому-чему-н.» [9, с. 41].
Как правовая категория безопасность может обозначать явление, свойство, состояние, правоотношение, функцию, принцип, средство, меру [10, с. 4] и т.д. Следовательно, данная категория должна быть отражена в праве и закреплена в соответствующих нормах. В то же время законодательство не содержит определение сущности содержания безопасности, в качестве которой выступает угроза. И если в Законе Российской Федерации от 5 марта 1992 г. N 2446-1 «О безопасности» угроза определялась как «совокупность условий и
факторов, создающих опасность жизненно важным интересам личности, общества и государства*, то в Федеральном законе от 8 декабря 2010 г. N 390-Ф3 «О безопасности» определение категории «угроза» не дается, хотя сам этот термин в законе используется**.
Нет никаких сомнений в том, что значение необходимости нормативного определения понятия угрозы в настоящее время недооценено.
Отсылки к термину «угроза» используются во многих нормативных правовых актах. Например, в законодательстве, регулирующем вопросы охраны окружающей среды, содержатся понятия угрозы исчезновения видов биоресурсов, деревьев, кустарников, растений, животных, других организмов.
В нормативных правовых актах в сфере экономической деятельности используется понятие угрозы экономике, экономической безопасности.
В уголовном законодательстве исследуемое понятие применяется при описании состава «угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью», а также определении понятия преступления: «под угрозой наказания» (ст. 14), определении подстрекателя: «лицо, склонившее... путем... угрозы» (ст. 33), описании объективной стороны преступлений: доведение до самоубийства (ст. 110), принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации (ст. 120), похищение человека (ст. 126) и др.
В действующем законодательстве Российской Федерации содержатся понятия угрозы национальной безопасности (общественной безопасности), угрозы для населения, террористической угрозы, а также понятия, связанные со многими другими ее видами. С учетом такого большого количества упоминаний необходимо семантическое толкование понятия «угроза» и установление его взаимосвязи с понятием «безопасность». Толковый словарь
русского языка объясняет угрозу следующим образом: «1. Запугивание, обещание причинить кому-н. вред, зло. 2. Возможная опасность» [9, с. 825]. Соответственно, ведя речь о безопасности, следует говорить о положении, при котором обеспечивается отсутствие угроз, обстоятельств, при которых могут наступить неблагоприятные последствия. Отсутствие угрозы или возможности ее возникновения не образует потребности в безопасности и необходимости ее обеспечения. В этом плане угроза является первичным звеном в системе обеспечения безопасности.
Для комплексного обеспечения защищенности общественных отношений обоснованной видится система нормативного регулирования безопасности в зависимости от классификации угроз по сферам жизнедеятельности общества. Но, к сожалению, Концепция общественной безопасности в Российской Федерации (утверждена Президентом Российской Федерации 14 ноября 2013 г. N Пр-2685***), Стратегия национальной безопасности Российской Федерации (утверждена Указом Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 г. N 683****) и Стратегия экономической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года (утверждена Указом Президента Российской Федерации от 13 мая 2017 г. N 208*****), а также множество иных доктрин, концепций и стратегий, посвященных отдельным вопросам безопасности (информационной, энергетической, пожарной, в сфере охраны здоровья граждан и т.д.), не предлагают классификацию угроз (за исключением деления на внутренние и внешние), а ограничиваются их перечислением применительно к конкретной сфере деятельности общества и государства. Комплексное описание угроз, их классификация, как и единое понятие, в действующем законодательстве и основных программных документах не предлагается.
В научных публикациях термин «угроза» также не получил однозначного
* О безопасности: закон Российской Федерации от 5 марта 1992 г. N 2446-1 // Рос. газ. 1992. 6 мая. (Утратил силу).
** О безопасности: федер. закон от 28 дек. 2010 г. N 390-ФЗ / / Собр. законодательства Рос. Федерации. 2011. N 1. Ст. 2.
*** Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
**** Собр. законодательства Рос. Федерации. 2016. N 1 (ч. II). Ст. 212.
***** Там же. 2017. N 20. Ст. 2902.
объяснения. Разными авторами данное понятие описывается через «потенциальную опасность» [11, с. 73], «опасность, вызов, риск» [12, с. 124-125], «возможность нанесения ущерба суверенитету и территориальной целостности государства, его безопасности и обороне, конституционным правам, свободам и уровню жизни граждан, устойчивому развитию страны» [13].
Следует обратить внимание на то, что отдельными авторами понятие угрозы чаще всего рассматривается применительно к государству, национальной безопасности, суверенитету, мирной жизни, но не к человеку. Однако ни общества, ни государства без человека не было бы. В Конституции Российской Федерации, закрепляющей основные гуманистические ценности, угроза отмечается только в отношении жизни и здоровья людей (ч. 3 ст. 41) и агрессии против Российской Федерации (ч. 2 ст. 87), которая, несомненно, несет существенную опасность для нормальной жизнедеятельности общества, обеспечения правового статуса граждан. Все остальные виды угроз, о которых говорится в отраслевом законодательстве, являются производными.
Системное толкование конституционных положений позволяет сделать вывод о том, что понятие угрозы должно быть непосредственно связано с опасностью для осуществления человеком принадлежащих ему прав и свобод или с созданием предпосылок и (или) условий для ее возникновения. В конституционно-правовом смысле угроза должна затрагивать права и свободы человека и гражданина, поскольку в их обеспечении и защите заключается смысл деятельности органов государственной власти. Без возникновения возможности отрицательного влияния на правовой статус личности, думается, что ни об угрозе, ни о безопасности в их правовом смысле и в части осуществления нормативного регулирования говорить не приходится.
В юридической литературе имеются различные подходы к толкованию понятия «безопасность» в зависимости от характера общественных отношений, выступающих объектом безопасности. Представляется верной характеристика безопасности как «системы, составными
элементами которой являются угрозы, интересы и факторы воздействия на них, а также методы обеспечения национальной безопасности» [14, с. 17].
В плане конституционно-правовой характеристики безопасности следует выделить позицию Н.С. Бондаря, который отмечает, что «безопасность - категория конституционная, нормативно-правовое содержание которой пока не получило должного научного обоснования. Конституция Российской Федерации отражает различные стороны этой проблемы: во-первых, правовой (юридической) безопасности личности, имея в виду физическую безопасность (ст. 20-23); информационную (ст. 24, 29); экономическую (ст. 34, 35) и т.д.; во-вторых, безопасности государства (ч. 3 ст. 4; ч. 5 ст. 13; ч. 3 ст. 5; п. "м" ст. 71); в-третьих, безопасности общества (ч. 2 ст. 7)». Далее он подчеркивает, что «широкая, в данном случае интегральная, основа юридической и, соответственно, конституционной безопасности личности воплощается в категории национальной безопасности» [15, с. 9]. Таким образом, Конституция Российской Федерации выступает правовой основой всей национальной безопасности, включающей безопасность личности, общества и государства.
В Конституции Российской Федерации термин «безопасность» употребляется более десяти раз. Например, в соответствии с ч. 5 ст. 13 Конституции Российской Федерации запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на подрыв безопасности государства. В части 3 ст. 55 и ч. 1 ст. 56 закрепляются условия допустимости ограничения прав и свобод человека, среди которых называется безопасность государства и граждан; п. «д» ст. 72 к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов относит обеспечение экологической безопасности. Данное понятие содержится и в других конституционных положениях: п. «м» ст. 71, п. «б» ст. 72, ч. 2 ст. 74, ч. 1 ст. 82, ч. 1 ст. 98, п. «д» ст. 114, п. «ж» ст. 83.
На регулирование вопросов безопасности направлены положения ряда федеральных законов: от 26 июля 2017 г. N 187-ФЗ «О безопасности критиче-
ской информационной инфраструктуры Российской Федерации», от 9 февраля 2007 г. N 16-ФЗ «О транспортной безопасности», от 10 декабря 1995 г. N 196-ФЗ «О безопасности дорожного движения», от 21 декабря 1994 г. N 69-ФЗ «О пожарной безопасности», от 21 июля 1997 г. N 117-ФЗ «О безопасности гидротехнических сооружений», от 2 января 2000 г. N 29-ФЗ «О качестве и безопасности пищевых продуктов», от 21 июля 1997 г. N 116-ФЗ «О промышленной безопасности опасных производственных объектов», от 21 июля 2011 г. N 256-ФЗ «О безопасности объектов топливно-энергетического комплекса», от 9 января 1996 г. N 3-ФЗ «О радиационной безопасности населения», от 30 декабря 2009 г. N 384-ФЗ «Технический регламент о безопасности зданий и сооружений»*.
В указанных федеральных законах, нормы которых направлены на правовую регламентацию безопасности в отдельных сферах жизнедеятельности, предлагаются соответствующие объекту регулирования нормативные определения безопасности. В основном это делается с использованием словосочетаний «состояние защищенности», «состояние обоснованной уверенности», «состояние процесса, отражающее степень защищенности его участников».
В отдельных случаях в нормативных правовых актах содержатся указания на возможные угрозы. Например, в соответствии с ч. 1 ст. 83 Воздушного кодекса Российской Федерации от 19 марта 1997 г. N 60-ФЗ «Авиационная безопасность -состояние защищенности авиации от незаконного вмешательства в деятельность в области авиации». В данном случае угрозой признается незаконное вмешательство в деятельность в области авиации, под которой в ч. 3 указанной статьи понимаются противоправные действия (бездействие), угрожающие безопасной деятельности в области авиации, повлекшие за собой несчастные случаи с людь-
* Собр. законодательства Рос. Федерации 2017. N 31 (ч. I). Ст. 4736; 2007. N 7. Ст. 837 1995. N 50. Ст. 4873; 1994. N 35. Ст. 3649; 1997 N 30. Ст. 3589; 2000. N 2. Ст. 150; 1997. N 30 Ст. 3588; 2011. N 30 (ч. I). Ст. 4604; 1996. N 3 Ст. 141; 2010. N 1. Ст. 5.
ми, материальный ущерб, захват или угон воздушного судна либо создавшие угрозу наступления таких последствий. Думается, данный подход к определению угрозы является ограниченным и не в полной мере охватывает весь перечень потенциальных угроз авиационной безопасности, в частности, не связанных с противоправными действиями (бездействием), а, например, исходящих от источников повышенной опасности, природных или техногенных катастроф.
В целом же, как можно заметить, единый подход к обозначению безопасности в федеральном законодательстве не выработан, что, собственно, является невозможным без однозначного конституционно-правового закрепления данной категории.
Анализ практики Конституционного Суда Российской Федерации показывает, что из всех федеральных законов, регулирующих вопросы безопасности, предметному исследованию подвергались лишь положения Федерального закона от 10 декабря 1995 г. N 196-ФЗ «О безопасности дорожного движения» (постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 22 апреля 2011 г. N 5-П «По делу о проверке конституционности положения пункта 3 статьи 15 Федерального закона "О безопасности дорожного движения" в связи с жалобой гражданки Г.В. Шикуновой»**, определения Конституционного Суда Российской Федерации от 19 июля 2016 г. N 1739-О, от 24 декабря 2013 г. N 2157-О, от 11 мая 2012 г. N 836-О, от 17 января 2012 г. N 9-О***), в которых суд правовую оценку понятия безопасности не давал и соответствующих правовых позиций не высказывал.
Подчеркивая необходимость развития конституционно-правового регламентирования данной сферы, следует отметить, что, устанавливая положение о человеке, его правах и свободах как высшей ценности, Конституция Российской Федерации тем самым определяет человека прежде всего основным объектом
** Там же. 2011. N 18. Ст. 2697.
*** Законы, кодексы и нормативно-правовые акты Российской Федерации: сайт. 11К1_: http://legalacts.ru
обеспечения национальной безопасности, которое выступает важнейшей обязанностью государства, всех его органов, а также органов местного самоуправления, должностных лиц различных уровней власти. На выполнение данной обязанности направлены и те положения Конституции Российской Федерации, которые обеспечивают стабильность основ конституционного строя, государственности, общества в целом.
Говоря о конституционно-правовых аспектах безопасности, следует обратить внимание и на существующую в науке дискуссию относительно понятий «безопасность», «национальная безопасность», «конституционная безопасность». Анализ содержания перечисленных понятий, поиск различных подходов к установлению их соотношения неизбежно приводит исследователей к выводу о необходимости установления терминологического единства. Единая конституционно-правовая дефиниция безопасности позволит упорядочить понимание ее различных аспектов, что обеспечит дальнейшее разрешение данных вопросов, важных для развития нашего государства.
Например, предлагая авторское определение понятия «конституционная безопасность» с позиций защищенности конституционного строя, защищенности личности, общества и государства на основе приоритета прав личности, народовластия, суверенитета, федерализма, идеологического и политического многообразия, многопартийности, А.Н. Станкин вместе с тем указывает, что относительно данного термина в юридической науке нет единого подхода [16, с. 52-53]. При этом он предлагает в конституционно-правовой безопасности видеть не только состояние защищенности конституционного строя от внутренних и внешних угроз, но и систему мер его защиты [16, с. 55].
Подобный подход интересен тем, что в систему «безопасность как состояние» вводится обеспечивающий компонент в виде мер, обеспечивающих ее и гарантирующих защиту от потенциальных угроз.
В качестве еще одного важного дополнения при изучении конституционно-правовых аспектов безопасности в Российской Федерации можно отметить
высказанную Л.И. Герасимович идею о конституционном закреплении принципов обеспечения национальной безопасности, имеющих общеправовое значение, к которым она относит принцип соблюдения и защиты прав и свобод человека и гражданина (глава вторая Конституции Российской Федерации), принцип законности (ст.ст. 15, 16, 19, 35, ч. 1 ст. 49, ч. 2 ст. 50, чч. 2, 3 ст. 55 и ч. 3 ст. 56 Конституции Российской Федерации), а также принцип системности и комплексности (п. «м» ст. 71, ст.ст. 76, 78, ч. 3 ст. 80 Конституции Российской Федерации) [17, с. 47].
Несомненно, анализ безопасности как системы, обеспечиваемой комплексом мер, будет неполным без понимания базовых основ такого обеспечения, которые как раз и находят свое закрепление в виде конституционно-правовых принципов, перечень которых не ограничивается перечисленными и может быть дополнен принципами демократизма, федерализма, взаимной ответственности личности, общества и государства. В статье 5 Федерального закона от 8 декабря 2010 г. N 390-ФЗ «О безопасности» закреплено, что к правовой основе обеспечения безопасности относятся в том числе общепризнанные принципы и нормы международного права.
При этом нельзя не согласиться с А.А. Фоминым в том, что конституционная безопасность - не просто составная часть, а ядро национальной безопасности, поскольку она делает возможными гаран-тированность и обеспечение правовыми средствами таких национальных интересов, как государственный суверенитет, территориальная целостность, стабильность политической, экономической и правовой систем, укрепление гражданского мира и согласия, развитие институтов гражданского общества, нейтрализация причин и условий, способствующих возникновению этнического и религиозного экстремизма, терроризма [18, с. 9].
В связи с этим анализ конституционно-правовых аспектов безопасности в Российской Федерации, и в первую очередь конституционной безопасности, имеет принципиальное значение при определении основ устойчивого развития Российского государства, защиты национальных
интересов и создании условий для достойной жизни населения.
Необходимо отметить, что используемые в Конституции Российской Федерации понятия «безопасность государства» (ч. 5 ст. 13, ч. 3 ст. 55, ч. 1 ст. 82), «государственная безопасность» (п. «д» ч. 1 ст. 114) в юридической науке так же часто, как вышеперечисленные понятия, не рассматриваются и в современном конституционно-правовом аспекте являются малоисследованными. Вместе с тем анализ их значения, выявление подлинного конституционно-правового смысла и объема, как представляется, имеют важное значение для развития конституционной теории и практики.
Таким образом, с целью упорядочения понятийного аппарата, направленного на развитие юридического знания о безопасности, следует в первую очередь определить истинный конституционно-правовой смысл безопасности и ее основных видов, хотя бы в базовой цепочке отношений «личность - общество - государство».
В связи с этим следует согласиться с мнением В.О. Лучина о том, что «конституционное воздействие дополняется воздействием комплекса правовых норм. При этом Конституция Российской Федерации не утрачивает ведущей роли в этом общем потоке правового регулирования, поскольку она формирует основу нормативной модели общественных отношений, делает возможным, целесообразным функционирование высших интересов общества и государства» [19, с. 79]. Соответственно, конкретная реализация конституционных норм в отраслевом законодательстве применительно к сфере национальной безопасности должна быть системной, комплексной, единообразной по форме и методам регулирования. Это означает, что в Федеральном законе от 28 декабря 2010 г. N 390-ФЗ «О безопасности» нормативное определение понятий «безопасность» и «угроза», формирующее целостное представление о данных категориях, должно быть дано с учетом конституционных положений, а также должна быть закреплена система юридических мер, обеспечивающих состояние безопасности и защиты от угроз.
Кроме того, целесообразно ограничить законодательными положениями возможность издания подзаконных нормативных актов, нередко носящих фрагментарный характер и выходящих за рамки конституционного правового поля. В целях упорядочения правового регулирования безопасности в различных сферах в одном из программных документов (доктрин, концепций, стратегий) следует определить перечень потенциальных угроз в соответствии с их объектами, ориентированными на соответствующие сферы общественных отношений.
Немаловажной гарантией обеспечения конституционной безопасности видится и включение в нормативные правовые акты соответствующей обязанности органов государственной власти и органов местного самоуправления. Если на федеральном уровне данные вопросы в большей мере урегулированы, то в системе органов государственной власти субъектов Российской Федерации необходимо дополнение Федерального закона от 6 октября 1999 г. N 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации»* положениями о координирующей роли высшего должностного лица субъекта Российской Федерации в системе обеспечения конституционной безопасности при реализации полномочий органов государственной власти субъектов Российской Федерации (в настоящее время только высший исполнительный орган государственной власти субъекта Российской Федерации наделен полномочиями по проведению единой государственной политики в области безопасности дорожного движения и экологии, а отнесенные п. «б» ч. 1 ст. 72 Конституции Российской Федерации к совместному ведению Российской Федерации и субъектов Российской Федерации вопросы обеспечения общественной безопасности остаются за рамками законодательного регулирования).
Аналогичные дополнения могут быть внесены и в Федеральный закон от 6 октя-
* Собр. законодательства Рос. Федерации. 1999. N 42. Ст. 5005.
бря 2003 г. N 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»*, что позволит наделить главу муниципального образования координирующими полномочиями в деятельности по обеспечению безопасности в сфере, отнесенной к вопросам местного значения.
* Собр. законодательства Рос. Федерации. 2003. N 40. Ст. 3822.
Реализация и дальнейшее совершенствование высказанных предложений позволят способствовать более эффективной и системной деятельности органов государственной власти, органов местного самоуправления и иных уполномоченных субъектов по обеспечению безопасности в соответствии с требованиями, вытекающими из основных положений Конституции Российской Федерации.
Список литературы
1. Древнекитайская философия: собрание текстов: в 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1972. 361 с.
2. Аристотель. Политика. Афинская полития. М.: Мысль, 1997. 458 с.
3. Платон. Диалоги / пер. с древнегреч. М.: Мысль, 1986. 607 с.
4. Монтескье Ш. Л. Избранные произведения / под общ. ред. М.П. Баскина. М.: Госполитиздат, 1955.
799 с.
5. Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М.: Наука, 1991. 125 с.
6. Международные акты о правах человека. Сборник документов. М.: НОРМА-ИНФРА М, 1999. 784 с.
7. Градовский А.Д. Собр. соч.: в 9 т. Т. 6. Национальный вопрос в истории и литературе. СПб., 1901. 635 с.
8. Каламанов В.А. Национальная безопасность Российской Федерации и международные конфликты (теоретико-правовой анализ): дис. ... д-ра юрид. наук. СПб., 1999. 474 с.
9. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений / Российская акад. наук; Ин-т рус. яз. им. В.В. Виноградова. 4-е изд., доп. М.: А ТЕМП, 2006. 938 с.
10. Манилов В.Л. Теория и практика организации системы обеспечения национальной безопасности России: дис. ... д-ра полит. наук. М., 1995. 366 с.
11. Прасолов В.И. Глобальные вызовы и угрозы в военной доктрине России // Успехи современной науки и образования. 2016. N 1. С. 73-78.
12. Гадисов С.Р. Угрозы государственному суверенитету в условиях глобализации // Вестник Поволжского института управления. 2015. N 6. С. 123-127.
13. Костин В.И. Современные угрозы безопасности России // Современные проблемы науки и образования: электронный научный журнал. 2012. N 3. URL: http://www.science-education.ru (дата обращения: 25 дек. 2019 г.).
14. Галузин А.Ф. Безопасность как принцип и функция права // Право и политика. 2004. N 11. С. 4-18.
15. Бондарь Н.С. Конституционный Суд - гарант конституционной безопасности личности, общества и государства // Проблемы права. 2004. N 1. C. 9-13.
16. Станкин А.Н. Конституционно-правовая безопасность: понятие, признаки и соотношение с национальной безопасностью // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2019. N 3. С. 51-56.
17. Герасимович Л.И. Виды безопасности: конституционно-правовой анализ // Международный журнал конституционного и государственного права. 2019. N 1. С. 44-47.
18. Фомин А.А. Юридическая ответственность государственных органов и должностных лиц как гарантия конституционной безопасности // Правовая культура. 2019. N 2. С. 7-18.
19. Лучин В.О. Конституция Российской Федерации. Проблемы реализации. М.: Юнити-Дана, 2002. 687 с.
References
1. Ancient Chinese Philosophy: a collection of texts. In 2 volumes. Volume 1. Moscow, Mysl' Publ., 1972-1973. 361 р. (In Russ.).
2. Aristotel'. Politics. Athenian polity. Moscow, Mysl' Publ., 1997. 458 р. (In Russ.).
3. Platon. Dialogs. Moscow, Mysl' Publ., 1986. 607 р. (In Russ.).
4. Montesk'e Sh. L. Selected Works. Moscow, Gospolitizdat Publ., 1955. 799 р. (In Russ.).
5. Karamzin N.M. A note on ancient and new Russia in its political and civil relations. Moscow, Nauka Publ., 1991. 125 р. (In Russ.).
6. International human rights instruments. Collection of documents. Moscow, NORMA-INFRA M Publ., 1999. 784 р. (In Russ.).
7. Gradovskiy A.D. Collected Works. In 9 volumes. Volume 6. The national question in history and literature. St. Petersburg, 1901. 635 p. (In Russ.).
8. Kalamanov V.A. National Security of the Russian Federation and International Conflicts (Theoretical and Legal Analysis). Doct. Diss. St. Petersburg, 1999. 474 p. (In Russ.).
9. Ozhegov S.I., Shvedova N.Yu. Explanatory Dictionary of the Russian Language: 80 000 words and phraseological. Moscow, A TEMP Publ., 2006. 938 p. (In Russ.).
10. Manilov V.L. Theory and practice of organizing a system of ensuring national security of Russia. Doct. Diss. Moscow, 1999. 366 p. (In Russ.).
11. Prasolov V.I. Global challenges and threats in the military doctrine of Russia. Successes of modern science and education, 2016, no. 1, pp. 73-78. (In Russ.).
12. Gadisov S.R. Threats to state sovereignty in the context of globalization. Bulletin of the Volga Institute of Management, 2015, no. 6, pp. 123-127. (In Russ.).
13. Kostin V.I. Modern threats to the security of Russia. Modern problems of science and education: electronic scientific journal, 2012, no 3. Available at: http://www.science-education.ru (Accessed December 25, 2019). (In Russ.).
14. Galuzin A.F. Security as a principle and function of law. Law and Politics, 2004, no. 11, pp. 4-18. (In Russ.).
15. Bondar' N.S. The Constitutional Court is the guarantor of the constitutional security of the individual, society and the state. Problems of Law, 2004, no. 1, pp. 9-13. (In Russ.).
16. Stankin A.N. Constitutional and legal security: concept, signs and correlation with national security. Legal science and practice: Bulletin of the Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2019, no. 3, pp. 51-56. (In Russ.).
17. Gerasimovich L.I. Types of security: constitutional analysis. International Journal of Constitutional and State Law, 2019, no. 1, pp. 44-47. (In Russ.).
18. Fomin A.A. Legal responsibility of state bodies and officials as a guarantee of constitutional security. Legal Culture, 2019, no. 2, pp. 7-18. (In Russ.).
19. Luchin V.O. Constitution of the Russian Federation. Implementation Issues. Moscow, Unity-Dana Publ., 2002. 687 p. (In Russ.).
