CC BY
9РУССКО-ВИЗАНТИЙСКИЙ ВЕСТНИК
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви
№ 4 (11) 2022
М. В. Медоваров
Константин Леонтьев и его наследие в журнале «Русское обозрение»
УДК 1(470)(091):070 DOI 10.47132/2588-0276_2022_4_129 EDN VHIYSC
Аннотация: Статья посвящена месту Константина Леонтьева в истории консервативного журнала «Русское обозрение» в 1890-е гг. Целью исследования является выделение этапов и хода процесса формирования посмертного образа мыслителя на страницах данного издания. Уделено внимание переговорам Леонтьева в последние два года его жизни о сотрудничестве в «Русском обозрении» с редактором князем Д. Н. Цертелевым. Дана оценка некрологу Леонтьеву, написанному В. С. Соловьевым. Рассматривается захват журнала учениками и соратниками Леонтьева во главе с Н. М. Боборыкиным и А. А. Александровым в 1892 г. Последовательно анализируются публикации писем Леонтьева к С. Васильеву (Флерову), А. А. Фету, Л. А. Тихомирову, К. А. Губастову, В. А. Попырниковой, воспоминания Н. Миляева, место этих источников личного происхождения в формировании памяти о мыслителе. Детально рассмотрены программные статьи Л. А. Тихомирова и И. И. Фуделя о Леонтьеве. Сделан вывод о роли «Русского обозрения» в создании культа Леонтьева, получившего затем значительное развитие в XX в.
Ключевые слова: русский консерватизм, «Русское обозрение», Константин Леонтьев, гептастилисты, Дмитрий Цертелев, Анатолий Александров, Лев Тихомиров, о. Иосиф Фудель.
Об авторе: Максим Викторович Медоваров
Кандидат исторических наук, доцент, доцент Национального исследовательского Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского. E-mail: mmedovarov@yandex.ru ORCID: https://orcid.org/0000-0002-9921-2219
Для цитирования: Медоваров М. В. Константин Леонтьев и его наследие в журнале «Русское обозрение» // Русско-Византийский вестник. 2022. №4 (11). С. 129-141.
RUSSIAN-BYZANTINE HERALD
Scientific Journal Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church
No. 4 (11)
2022
Maxim V. Medovarov
Konstantin Leontiev and his Heritage in the "Russkoe Obozrenie" Journal
UDC 1(470)(091):070
DOI 10.47132/2588-0276_2022_4_129
EDN VHIYSC
Abstract: The article is devoted to the place of Konstantin Leontiev in the history of the conservative journal "Russkoe Obozrenie" ("Russian Review") in the 1890s. The aim of the study is to highlight the stages and the course of the process of forming the posthumous image of the thinker on the pages of this press organ. Attention is paid to Leontyev's negotiations in the last two years of his life on cooperation in the "Russkoe Obozrenie" with its editor, Prince Dmitry Tsertelev. An assessment is given to Leontiev's obituary written by Vladimir Solovyov. The seizure of the journal by Leontiev's students and associates, so called Heptastylists headed by Nicholas Boborykin and Anatoly Alexandrov in 1892, is discussed. The publications of Leontiev's letters to S. Vasiliev (Sergei Flerov), Afanasy Fet, Lev Tikhomirov, Konstantin Gubastov, Valentina Popyrnikova, the memoirs of Nicholas Milyaev, the place of these sources of personal origin in the formation of the memory of the thinker are analyzed sequentially. The program articles by Lev Tikhomirov and Joseph Fudel about Leontiev are reviewed in detail. The conclusion is made about the role of the "Russkoe Obozrenie" in the formation of the cult of Leontiev, that then would receive significant development in the twentieth century.
Keywords: Russian Conservatism, "Russkoe Obozrenie", Konstantin Leontiev, Heptastylists, Dmitry Tsertelev, Anatoly Aleksandrov, Lev Tikhomirov, Revd. Joseph Fudel.
About the author: Maksim Viktorovich Medovarov
Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, Associate Professor at Lobachevsky Nizhny
Novgorod National Research State University.
E-mail: mmedovarov@yandex.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-9921-2219
For citation: Medovarov M. V. Konstantin Leontiev and his Heritage in the "Russkoe Obozrenie" Journal.
Russian-Byzantine Herald, 2022, no. 4 (11), pp. 129-141.
Вступление
С момента основания консервативного журнала «Русское обозрение» под редакцией князя Д. Н. Цертелева в январе 1890 г. имя К. Н. Леонтьева неизменно указывалось на задней обложке издания в списке заявленных сотрудников. Тем не менее, при жизни Леонтьева в «Русском обозрении» не появилось ни одной его работы, равно как ни одной публикации о нем (несмотря на то, что в статьях В. А. Грингмута и Л. А. Тихомирова транслировались некоторые его идеи). Лишь после кончины мыслителя «Русское обозрение» начинает регулярно публиковать его письма, библиографические материалы по леонтьевскому наследию, а также несколько статей его памяти.
Исследователи наследия К. Н. Леонтьева, а также его учеников (например, Л. А. Тихомирова, И. И. Фуделя, А. А. Александрова) неоднократно затрагивали роль «Русского обозрения» в их жизни1. Вместе с тем специального исследования о прижизненной и посмертной связи Леонтьева с данным журналом все еще нет. Целью данной статьи является реконструкция хода событий, мотивов и движущих сил, превративших «Русское обозрение» в первый в России журнал, занявшийся пропагандой леонтьевского наследия.
Основная часть
Еще в 1889-1890 гг. Леонтьев мечтал издавать собственный журнал совместно с Д. Н. Цертелевым и своим молодым учеником А. А. Александровым2. Когда в январе 1890 г. начало выходить «Русское обозрение», имя Леонтьева ежемесячно фигурировало в списке его сотрудников, поскольку он надеялся публиковать там свои работы. Формальный издатель журнала, московский нотариус Н. М. Боборыкин также был близок Леонтьеву и стал его душеприказчиком (наряду с А. А. Александровым и И. И. Кристи)3.
Тем не менее, по злой иронии судьбы за почти два года Леонтьев так и не опубликовал в «Русском обозрении» ничего. До последних дней жизни он вел переговоры с Цертелевым о напечатании там своих статей4, но запланированная публикация все время откладывалась. В ноябре 1890 г. Леонтьев собирался в ближайшем декабрьском выпуске журнала напечатать первые шесть писем из цикла «Кто правее?», но текст писем задерживал у себя Владимир Соловьев — еще одна ключевая фигура церте-левской редакции. В декабре Соловьев передал текст Цертелеву, но теперь Леонтьев просил подождать ответа П. Е. Астафьева в полемике с ним о национализме. В 1891 г. мыслитель предложил Цертелеву напечатать две его статьи о национальном вопросе, а также «Славянофильство теории и славянофильство жизни», подчеркивая близость политических взглядов Цертелева к своим собственным: «Вы ни „бессословности" их, ни политическому славянобесию не сочувствуете»5. По каким-то причинам и эта публикация не состоялась (статья увидела свет в «Гражданине» В. П. Мещерского). В октябре 1891 г. Соловьев опять задерживал у себя тексты писем «Кто правее?», и когда он, наконец, вернул их 22 октября, публикация была назначена Цертелевым на декабрь. 4 ноября в последнем в своей жизни письме Леонтьев сообщал: «Принялся наконец-то за окончание статьи для „Русского обозрения". — А для меня
1 Фетисенко О.Л. «Гептастилисты»: Константин Леонтьев, его собеседники и ученики (Идеи русского консерватизма в литературно-художественных и публицистических практиках второй половины XIX — первой четверти XX века). СПб., 2012. С. 523-524; Репников А. В., Милевский О.А. Две жизни Льва Тихомирова. М., 2011. С. 255.
2 Фетисенко О.Л. «Гептастилисты»... С. 523-524.
3 Там же. С. 471, 475, 492, 730.
4 Письма К. Н. Леонтьева к князю Д. Н. Цертелеву // Начала. 1992. № 2. С. 74-78; Письма К. Н. Леонтьева к князю Д. Н. Цертелеву // Козырев А.П. Соловьев и гностики. М., 2007. С. 293-298. Первоисточник данных публикаций: РГАЛИ. Ф. 542. Д. 25. Л. 1-8.
5 Письма К. Н. Леонтьева к князю Д. Н. Цертелеву // Козырев А.П. Соловьев и гностики. С. 295.
теперь литературная работа — чистая мука! Ни тени удовольствия прежнего нет. <...> Отложил, пока не пошлю Церте-леву 3-4-х глав»6. Но было уже слишком поздно: неделю спустя, 12 ноября Леонтьев скончался.
Лишь после этого Соловьев написал широко известную статью его памяти (датирована 14 декабря), опубликованную в «Русском обозрении» в январе 1892 г.7 Не останавливаясь подробно на ее содержании, отметим, что Соловьев был вынужден подчеркнуть, в первую очередь, малоизвестность и непопулярность Леонтьева («не был очень известен при жизни — да, наверное, не будет и после смерти»). Скорее всего, большинству читателей «Русского обозрения» это имя тогда действительно мало что говорило. Острая критика общественно-политических и исторических взглядов Леонтьева Соловьевым вряд ли могла добавить покойному мыслителю понимания со стороны публики, вынужденной впервые посмотреть на него через крайне пристрастную со-ловьевскую оптику, интерпретировавшую византизм как нечто эклектичное. Учитывая трепетное отношение Цертеле-ва к Леонтьеву, странным выглядел тот факт, что в первой же статье его журнала на данную тему заявлялось: «В смысле высшего жизненного идеала взгляды Леонтьева на ново-византийскую культуру и т.д. совершенно несостоятельны»8.
Вскоре Цертелев лишился поста редактора «Русского обозрения» именно под давлением учеников Леонтьева. Во время его отъезда за границу с 25 марта 1892 г., когда обязанности редактора исполнял Л. Н. Воронов9, «леонтьевцы» (точнее, «гептастили-сты», как в узком кругу назывались ученики автора «Востока, России и славянства») начали задумываться об отстранении князя с его поста. Слишком близкий к Владимиру Соловьеву, Цертелев превратился в помеху на их пути к корректировке курса журнала вправо. 13 мая 1892 г. на панихиде по Леонтьеву Л. А. Тихомиров в присутствии Ю. Н. Говорухи-Отрока познакомился с Т. И. Филипповым и А. А. Александровым10. Так сложился костяк будущей редакции «Русского обозрения» (еще два молодых «леонтьевца» — В. В. Розанов в Белом и о. Иосиф Фудель в Белостоке — тогда активно переписывались с остальными). Исполнителем их замысла оказался Н. М. Боборыкин: дотоле лишь де-юре занимавший пост издателя журнала, теперь он пожелал действительно взять бразды редакции в свои руки и устранить Цертелева. Он обратился
6 Переписка К. Н. Леонтьева и Л. А. Тихомирова // Записки Отдела рукописей / РГБ. Вып. 53. М., 2008. С. 454.
7 Соловьев В.С. Памяти К.Н. Леонтьева // Русское обозрение. 1892. № 1. С.352-358; Соловьев В.С. Собрание сочинений Владимира Сергеевича Соловьева. Т. 9. СПб.: Книгоиздательское тов-во «Просвещение», 1913. С.401-406.
8 Соловьев В. С. Памяти К. Н. Леонтьева // Русское обозрение. 1892. № 1. С. 358.
9 РГИА. Ф. 776. Оп. 8. Д. 576. Л. 45.
10 ГАРФ. Ф. 634. Д. 5. Л. 142 об.
Восстановленная могила К. Н. Леонтьева в ограде Гефсиманского Черниговского скита Троице-Сергиевой лавры
к Т. И. Филиппову как «покровителю и благодетелю нашей в большинстве своем юной и безвременно осиротевшей семьи друзей и единомышленников покойного К. Н. Леонтьева»11.
В ходе долгой и упорной закулисной борьбы за руководство «Русским обозрением», длившейся с июня по октябрь 1892 г., Н. М. Боборыкин получил должность редактора-издателя лишь на краткий миг и в итоге, будучи скомпрометирован рядом скандалов и афер, был вынужден передать ее тридцатилетнему приват-доценту Анатолию Александрову, доселе практически не известному ни правящим кругам, ни широкой публике. Уже при Боборыкине и тем более при Александрове ведущими сотрудниками «Русского обозрения» стали такие «леонтьевцы», как Тихомиров, Розанов и Фудель. Вполне закономерно в журнале стали печататься письма и материалы самого Леонтьева; можно даже удивляться, что делалось это не очень часто и поначалу фрагментарно.
В январе 1893 г. увидело свет письмо Леонтьева С. Васильеву (С. В. Флерову) — театральному обозревателю «Русского обозрения», датированное 9 марта 1889 г.12 В данном письме мыслитель признавал превосходство над собой Васильева как театрального критика и призывал опубликовать сборник его статей с разбором лучших пьес А. К. Толстого и А. Н. Островского. Примечательно, что Леонтьев заявлял о своем полном единомыслии с «консервативной или реакционной тенденцией» критика, делая исключение лишь для частного вопроса о межсословных браках. Леонтьев выражал признательность Васильеву как одному из очень немногих, кто разделял его эстетическую точку зрения на общественные явления и именно с этой позиции судил об отсутствии «поэзии жизни» в современном больном обществе. Наконец, автор письма также призывал покончить с Европой: «Придет время, так прихлопнем всю эту анафемскую демократию, что только мокро останется... И „Оптинские старцы" даже не откажут в благословении на такой ехр1ой. Ведь их „любовь" — не только не толстовская, но даже и не туманы „гармонии" Достоевского. Их „любовь" есть просто личное наше старание исполнить от всего сердца заповеди, а воевать и политически прихлопнуть демократию не только можно, но, при Божьей помощи, и должно»13 (здесь и далее — курсив в оригинале).
В апрельский номер «Русского обозрения» 1893 г. вошли воспоминания А. А. Фета и ряд материалов о нем, в том числе письмо к нему Леонтьева от 12 декабря 1890 г., отчасти носящее личный характер, отчасти посвященное вопросам литературной критики14. Леонтьев пытался убедить неверующего Фета начать молиться и поверить в загробную жизнь, ставя ему в пример А. А. Александрова. Любопытна также содержащаяся в письме характеристика Владимира Соловьева.
В сентябре 1893 г. некто У. Л. (возможно, псевдоним, означающий «ученик Леонтьева»?) опубликовал в «Русском обозрении» довольно раннее (1873 г.) письмо Леонтьева архимандриту Новоиерусалимского монастыря Леониду (Кавелину)15. В предисловии к публикации о монашеском постриге Леонтьева и о его взглядах на восточный вопрос говорилось как о чем-то широко известном публике. Данное письмо ценно тем, что содержит откровенный рассказ Леонтьева о своей тяге к монашеству, желании постричься (одновременно с женой) и обрести свое место в одном из подмосковных монастырей, а также критику равнодушия греков и болгар к религии. У. Л. отметил, что архимандрит Леонид прислал отрицательный ответ на желание Леонтьева «жить в монастырской гостинице, заниматься литературой и в то же время проходить искус монашеской жизни»16. Однако публикатор справедливо отмечал, что чересчур публичный Новоиерусалимский монастырь и не подходил для уединения Леонтьева,
11 ГАРФ. Ф. 1099. Д. 1340. Л. 5.
12 Письмо К.Н. Леонтьева к С. Васильеву // Русское обозрение. 1893. № 1. С. 217-222.
13 Там же. С. 221-222.
14 Письмо К. Н. Леонтьева к А. А. Фету // Русское обозрение. 1893. № 4. С. 842-844.
15 Письмо К. Н. Леонтьева к архимандриту Леониду (Кавелину) / Публ. У. Л. // Русское обозрение. 1893. № 9. С. 319-323.
16 Там же. С. 322.
поэтому архимандрит Леонид позже указал ему на Николо-Угрешский монастырь и Оптину Пустынь. По промыслительному совпадению, в 1891 г. именно Леонид (Кавелин) был наместником Троице-Сергиевой лавры, и сразу после его кончины там принял постриг и ушел из жизни Леонтьев.
После почти годичного перерыва имя Леонтьева вновь появилось в «Русском обозрении» лишь в октябре 1894 г., когда там увидела свет записка самого мыслителя о местонахождении его опубликованных работ17. Данную записку 1882 г. (с поправками 1890 г.) Александров нашел в бумагах Леонтьева после его смерти, разбирая их совместно с Н. М. Боборыкиным. Кроме того, копию первой версии записки Александрову передала О. А. Новикова, также сотрудничавшая с «Русским обозрением». В редакционном примечании Александров просил читателей, имеющих на руках письма Леонтьева, присылать их ему как для публикации в журнале, так и для подготовки к последующему отдельному изданию или включению в сборник биографических материалов. Также редактор анонсировал сбор средств на надгробный памятник мыслителю18.
Данная записка Леонтьева с тех пор переиздавалась, но на момент публикации она стала сенсацией. Впервые широкая публика могла узнать список ранних, позабытых рассказов и статей Леонтьева конца 50-х гг., перечень его прославленной прозы 60-х гг., литературно-критических статей и газетных заметок о текущих событиях. Примечательно, что не только большинство ранних, но и часть поздних произведений Леонтьев завещал не публиковать повторно. В своем послесловии Александров приводил сведения о двухтомнике статей «Восток, Россия и славянство» 1885-1886гг. и перечень двух десятков статей последних лет жизни мыслителя19. Остается недоумевать, зачем в журнале для широкой публики были обнародованы столь специальные библиографические сведения; вероятно, причиной стало крайне малое количество русских периодических изданий в 90-е гг., где бы такие сведения могли бы увидеть свет. С другой стороны, «Русское обозрение» иногда печатало и более обширные библиографические списки (например, после кончины Ю. Н. Говорухи-Отрока).
В октябре 1894 г. Александров опубликовал краткое письмо Леонтьева о старчестве, датированное ноябрем 1891г., т.е. последними днями жизни мыслителя20. В редакционном предисловии содержался намек на адресата, который можно понять как указание на самого Александрова, однако в действительности это не так: О. Л. Фетисенко установила, что письмо адресовано Л. А. Тихомирову21, которому Леонтьев за неделю до своей кончины писал по этому поводу: «Отвечать же Вам по мере сил моих на Ваши духовные вопросы — это не труд, а утешение. Вот я и отложил <...>. А уже начал было на большом листе по пунктам»22. Данное произведение ценно глубоким духовным рассмотрением сравнительных преимуществ и недостатков жизни мирянина-прихожанина и жизни человека, совесть которого руководится постоянными указаниями старца, а также уникальным рассказом об отношениях мыслителя с прп. Амвросием Оптинским и с о. Климентом (Зедергольмом).
В том же выпуске «Русского обозрения» появилась большая программная статья Льва Тихомирова «Русские идеалы и К. Н. Леонтьев»23. В ней видный публицист высказал многие заветные мысли, пережитые им со времени кончины его наставника.
17 Леонтьев К.Н. Где разыскать мои сочинения после моей смерти? // Русское обозрение. 1894. № 8. С. 813-818.
18 Там же. С. 813.
19 Там же. С. 818.
20 Леонтьев К.Н. Письмо о старчестве // Русское обозрение. 1894. № 10. С. 815-818.
21 Фетисенко О.Л. Петр Перцов и его приношение Константину Леонтьеву // Христианское чтение. 2016. № 1. С. 52.
22 Переписка К. Н. Леонтьева и Л. А. Тихомирова. С. 454.
23 Тихомиров Л.А. Русские идеалы и К.Н. Леонтьев // Русское обозрение. 1894. № 10. С.867-882; переиздано: Тихомиров Л.А. Критика демократии. Статьи из журнала «Русское обозрение» 1892-1897 гг. М., 1997. С. 505-517.
Тихомиров протестовал против упорного замалчивания Леонтьева при жизни, удобного для его оппонентов, и невнятных, фрагментарных дискуссий о его идеях, начавшихся после его смерти. Констатируя, что А. А. Киреев и С. Н. Трубецкой с двух сторон в своей полемике 1893-1894гг. исключили Леонтьева из числа славянофилов, публицист предлагал посмотреть на дело с другой стороны — с точки зрения места и славянофилов, и Леонтьева в истории русского самосознания. Тихомиров выдвигал крайне резкий тезис: «В Леонтьеве русский человек резче, яснее, отчетливее, чем в ком бы то ни было, сознал свое культурно-историческое отличие от европейца и именно поэтому увидал, какой страшной опасностью грозит ему тип европейский. Сознание высоты своего русского типа у Леонтьева дозрело до полной ясности. <...> Он видит и показывает, что именно во имя культуры должен протестовать против европеизма, отстоять себя, победить его»24.
Но в этом аспекте, по мысли Тихомирова, оптинский мыслитель лишь продолжал и углублял дело самих же славянофилов, особенно И. В. Киреевского и молодого И. С. Аксакова (спор А. А. Киреева с Леонтьевым о национализме и народности Тихомиров вслед за И. И. Фуделем объявлял терминологическим недоразумением). Все они, утверждал публицист, отстаивали культурное отличие России от Европы, отрицавшееся западниками (в то время как политическое и племенное отличие последними, естественно, вполне признавалось). Отрицая панславизм (практически отсутствовавший и у ранних славянофилов 40-х гг.), Тихомиров подчеркивал: «Скептическое отношение к славянству вовсе не ставит такой уж резкой разницы между Леонтьевым и первыми славянофилами. В самом славянофильстве наиболее типична была русская идея, а не славянская, пристегнутая к ней довольно искусственно. Судьбы этой русской идеи только и могут интересовать нас в славянофильстве»25.
Тихомиров пробовал набросать очерк развития «русской идеи», т.е. мысли о том, «что такое русский человек»: от невнятных чувств в эпоху Московского царства к робким заявлениям авторов XVIII в. и первой членораздельной попытке сформулировать самобытность русской культуры у славянофилов. Следующими, более продвинутыми стадиями национального самосознания Тихомиров объявлял творчество М. Н. Каткова, Ф. М. Достоевского, Н. Я. Данилевского и затем — уже после обогащения психологическими тонкостями и борьбой с нигилизмом — К. Н. Леонтьева. При этом обозреватель достаточно критично оценивал научную, социологическую ценность теории органического развития культурно-исторических типов у Данилевского и Леонтьева, считая ее скорее публицистическим наброском будущих научных концепций. Тем не менее, непреходящей заслугой Леонтьева Тихомиров считал указание на «византизм как основу русского национального типа»26.
Вопреки западнику С. Н. Трубецкому, призывавшему к органическому синтезу в России европейской и византийской культур (хотя он сам же признавал их
24 Там же. С. 508.
25 Там же. С. 509-510.
26 Там же. С. 512.
противоположными), Тихомиров считал такой синтез невозможным и предпочитал следовать Леонтьеву в его призыве к борьбе за сохранение жизни и самобытности русско-византийского культурного типа как более высокого. Причем в такой борьбе русская культура даже могла бы еще больше закалиться. В этой связи публицист указывал на то, как высоко Леонтьев ценил подлинную высокую культуру Западной Европы, отличая ее от антикультурного «эгалитарно-демократического» движения XIX в. Именно этим Тихомиров объяснял ложный ярлык «реакционера», от которого эпатажно не отказывался и сам Леонтьев: «Он почувствовал ненависть и презрение к этой Европе, отчасти к современной, но больше всего к той Европе будущего, которую так усердно подготовляет современная Европа»27. Публицист подчеркивал, что Леонтьев ни в коем случае не являлся реакционером по отношению к России, а напротив, чаял ее прогрессивного развития в будущем на основе высочайших принципов византизма: «Эти основы были нам даны при зарождении нашего национального типа, а теперь мы их готовы заглушить, принести в жертву европейским в то самое время, когда европейские основы уже достигают и на родине своей разложения, когда в самой Европе замечается уничтожение личности во всеобщем уравнительном однообразии. Леонтьев хочет, чтобы Россия стала на свои основы, для уяснения которых он напоминает о Византии, а вовсе не для „простой реставрации" Византии»28. Вопреки либеральной и славянофильской критике, Тихомиров настаивал: «Ни по существу своих идеалов, ни по действительному смыслу своих боевых криков он не есть реакционер. Леонтьев звал Россию не к прошлому, а к будущему»29. Это будущее рисовалось сотруднику «Русского обозрения» как православное общество, создающее «превосходнейшие условия для воспитания и развития личности» и «очень прочный общественный строй, обусловливаемый православными отношениями Церкви и государства»30. Итоговый вывод Тихомирова был предельно ясен: «По отчетливости своего русского сознания Леонтьев также отметит собою второй фазис его развития, как славянофилы отметили первый фазис его пробуждения»31.
В следующем номере журнала была размещена библиографическая заметка Д. Д. Языкова с точным указанием дат и мест публикации сочинений Леонтьева 1853-1891 гг., прежде всего, названных в его вышеупомянутой собственной записке, с добавлением его писем, напечатанных в 1893-1894гг. только в «Русском обозрении» (нигде больше тогда эпистолярное наследие мыслителя не публиковалось)32. В редакционном примечании Александров добавлял указания на еще два леонтьев-ских сочинения.
В январе 1895 г. в развитие тихомировской статьи с еще более объемным трудом о наследии Леонтьева выступил другой его ученик — о. Иосиф Фудель33. Разделяя подход Тихомирова, он сетовал на то, что художественный стиль мысли Леонтьева делает его мысли труднодоступными и малопонятными для читателей и критиков, приводит к спорам из-за недоразумений в отдельных словах (как то было у Леонтьева с П. Е. Астафьевым и А. А. Киреевым). На себя Фудель брал роль истолкователя сложных моментов леонтьевской мысли. Он полагал, что после славянофилов 40-х гг. русское самосознание стихийно и независимо друг от друга развивалось в Тютчеве и Аксакове,
27 Там же. С. 514.
28 Там же. С. 515-516.
29 Там же. С. 516.
30 Там же. С. 517.
31 Там же.
32 Языков Д.Д. Список сочинений К.Н. Леонтьева (библиографические указания) // Русское обозрение. 1894. № 11. С. 399-401.
33 Фудель И.И. Культурный идеал К. Н. Леонтьева // Русское обозрение. 1895. № 1. С. 257-280; переиздано в сокращенном виде (без цитат из писем Леонтьева) в книге: «Преемство от отцов»: Константин Леонтьев и Иосиф Фудель: Переписка. Статьи. Воспоминания / Сост. О. Л. Фетисенко. СПб., 2012. С. 362-372.
Каткове и Данилевском, Гилярове-Платонове и Астафьеве, Достоевском и Страхове. Общую суть всей русской консервативной мысли Фудель формулировал так: «Россия есть мир культурно-своеобразный и обособленный от западноевропейского»34. При этом роль зарубежных славян элиминировалась: «Любовь же к славянам — это внешний придаток к славянофильскому учению, самый несущественный признак его»35.
Фудель впервые на тринадцати страницах подряд публично цитировал письмо Леонтьева к нему (1888 г.), посвященное подробной критике славянофильства и указанию на положительную роль Данилевского, Герцена, Каткова и Владимира Соловьева в развитии осмысления исторических судеб России в сторону все большей реалистичности мысли и социально-политических построений. После этого священник цитировал объяснения Леонтьева насчет его собственных взглядов на государство, Церковь, быт, законы и науку (например: «Во мне примирены славянофилы, Данилевский с Катковым и Герценом и даже отчасти с Со-ловьевым»36). Фудель впервые опубликовал ставшую впоследствии широко известной леонтьевскую схему эстетики как более универсального критерия оценки явлений, чем этика и конкретные религии, дополняя ее выписками из «Записок отшельника» о юношеской тяге Леонтьева к эстетике жизни. По мнению священника, стремление к красоте, идея красоты как разнообразия в единстве легли в основу всего леонтьев-ского мировоззрения, а политический консерватизм, защита сильного государства и сословного строя стали лишь выводами из эстетического императива.
Фудель оговаривался, что «чистым эстетиком может быть только язычник» и что Леонтьев путем трудной внутренней борьбы заставлял себя ставить христианство выше эстетики. Однако в общественной жизни, полагал священник, христианство и эстетика являются союзниками и рука об руку идут против утилитарной этики либералов и прогрессистов: «Тот „альтруизм", который кладется в основу нового строя жизни, был ненавистен Леонтьеву не только как эстетику, но и как христианину»37. Что касается чисто практического вопроса об осуществимости православного культурного идеала Леонтьева, то Фудель, ссылаясь на афонский пример, находил его вполне реализуемым: «Если бы возможно было превращение всей России в Афон, если бы возможно было на земле осуществление культурного идеала на почве чисто религиозной, то этому идеалу первый стал бы служить К. Леонтьев со всею силой своей великой души»38.
Две программные статьи Тихомирова и Фуделя сформировали определенный канон восприятия Леонтьева в консервативном лагере (чего, естественно, нельзя сказать о более ранней статье Соловьева). Не замалчивая противоречий и трудностей
34 Фудель И. И. Культурный идеал К. Н. Леонтьева. С. 260.
35 Там же.
36 Там же. С. 267.
37 Там же. С. 279.
38 Там же. С. 280.
Священник Иосиф Иванович Фудель, 1890-е гг.
в леонтьевской мысли, они открыли широкой публике эпистолярное наследие мыслителя и многие наиболее компактные и ясные выражения его взглядов. В «Русском обозрении», наряду с «Гражданином», стал впервые формироваться определенный посмертный образ Леонтьева как крупного философа и классика консерватизма, что было несомненным шагом вперед по сравнению с его прижизненной малоизвестностью. Дальнейшее продвижение по этому пути А. А. Александров как редактор журнала связывал с публикацией писем Леонтьева и воспоминаний о нем.
В выпусках «Русского обозрения» в сентябре и ноябре 1894 г., а затем после годичного перерыва в ноябре 1895 г. началась публикация писем Леонтьева его другу дипломату К. А. Губастову, относящихся к периоду работы последнего в Константинополе (1874-1878 гг.)39. Александров продолжал с перерывами печатать эти письма в январе-марте 1896 г., ноябре 1896 — январе 1897 гг., марте и мае-июле 1897 г.40 (в этих выпусках увидели свет избранные письма за 1880, 1881, 1883, 1885-1891 гг., по одному году писем на каждый номер). Таким образом, цикл писем к Губастову объемом около 130 страниц растянулся на почти три года и 13 номеров журнала. Публикация предварялась письмом Губастова Александрову из Вены от 15 марта 1894 г., в котором автор излагал историю своей 25-летней дружбы с Леонтьевым и рассказывал о визите к нему за месяц до кончины мыслителя. Губастов подчеркивал, что многие леон-тьевские письма не сохранились, но и публикуемые представляют немалый биографический интерес. Вспоминая мыслителя, дипломат замечал: «Он говорил со мною обо всем откровенно, не стесняясь ни в мыслях, ни в выражениях; он поверял мне свои невзгоды, радости, мечтания, ожидания, вожделения; говорил о божественном и земном; описывал с удивительным мастерством свою домашнюю обстановку, ежедневную жизнь и т.д.»41.
К. А. Губастов оговаривался, что печатать письма целиком нельзя и что он предоставляет А. А. Александрову как редактору «Русского обозрения» право выбрать нужные фрагменты. Неудивительно, что эта публикация грешила рядом пропусков (как правило, все же отмеченных многоточиями) и опечаток; многие имена современников были заменены инициалами. В основном из данной публикации были вычеркнуты наиболее острые выражения о жене Леонтьева и о некоторых дипломатах. Тем не менее, она оставалась единственной вплоть до также несовершенного издания 1993 г., в которое к тому же вошли далеко не все письма из «Русского обозрения»42, и, наконец, до современного полного академического собрания сочинений Леонтьева.
39 К. Н. Леонтьев — К. А. Губастову в Константинополь // Русское обозрение. 1894. № 9. С. 363370; № 11. С. 386-398; 1895. № 11. С. 351-358.
40 К. Н. Леонтьев — К. А. Губастову // Русское обозрение. 1896. № 1. С. 421-425; № 2. С. 961-964; № 3. С. 393-401; № 11. С. 437-454; № 12. С. 1014-1017; 1897. № 1. С. 397-404; № 3. С. 443-460; № 5. С. 397-419; № 6. С. 906-915; № 7. С. 422-433.
41 К. Н. Леонтьев — К. А. Губастову в Константинополь // Русское обозрение. 1894. № 9. С. 364.
42 Леонтьев К.Н. Избранные письма. 1854-1891 / Сост. Д. В. Соловьев. СПб., 1993. С.51-53, 55, 59-61, 102-109, 247-253, 281-286, 297-300, 376-378, 560-565, 569-572.
Константин Аркадьевич Губастов, 1895 г.
Подробная характеристика этого внушительного корпуса писем выходит за рамки нашей статьи, поскольку роль редакции «Русского обозрения» в данном случае была минимальной: письма публиковались все, а не подбирались под какую-либо одну тематику. В них представлены и личные, и хозяйственные, и литературные дела Леонтьева, и обстоятельства издания его сочинений, и болезненные вопросы дипломатической службы. Существенным представляется то, что все письма Леонтьев из России писал Губастову в Турцию, поэтому восточный вопрос и судьбы Царьграда и проливов проходят через них красной нитью. Неоднократно у Леонтьева звучит тема ожидания большой войны в Европе. Огромной смелостью со стороны А. А. Александрова, с 1893 г. разорвавшего отношения с Т. И. Филипповым и сблизившегося с К. П. Победоносцевым, была публикация леонтьевского письма Губастову 1885 г. с критикой второго и частичной апологией первого43. Правда, их фамилии были заменены инициалами, хотя легко угадывались. Зато развернутый отзыв Леонтьева о Владимире Соловьеве был опубликован полностью, без купюр44, и не вызвал возражений со стороны философа. По завершении публикации писем к Губастову Александров сделал редакционное примечание, обнародовав обстоятельства предсмертного монашеского пострига Леонтьева с именем Климент45.
Последние публикации в «Русском обозрении», посвященные леонтьевскому наследию, были сделаны за полгода до прекращения выхода журнала и относятся к январю 1898 г. Там увидели свет краткие воспоминания Н. Миляева, который работал писцом в канцелярии Московского цензурного комитета в конце 1880 г., когда там служил Леонтьев46. Миляев вспоминал курьезные обстоятельства знакомства с ним, их последующую дружбу, теплоту Леонтьева, подробности его домашнего быта и религиозных наставлений («Бог постучал мне в голову»). Данные мемуары также примечательны тем, что в них впервые было фактически заявлено о сумасшествии жены мыслителя с рядом специфических подробностей.
Вслед за очерком Миляева Александров опубликовал письма Леонтьева 18871889 гг. к Валентине Александровне Попырниковой (поскольку она была жива, фамилия при публикации была сокращена до П-вой)47. Подчеркивалось, что мыслитель хотел видеть ее своей ученицей в одном ряду с И. И. Кристи, Я. А. Денисовым, Н.А. Умановым, с самим Александровым и другими молодыми «гептастилистами»; поэтому Попырникова приезжала в Оптину Пустынь к прп. Амвросию. Впоследствии она стала заниматься издательским делом. В письмах к ней, в частности, затрагивалась тема дележа дохода от публикации «Одиссея Полихрониадеса» и других «Греческих повестей» Леонтьева. Однако встречаются там и наиболее принципиальные из его социально-политических размышлений, например: «Осуществления значительной доли моих идей, национальных мечтаний, политических пророчеств и эстетических надежд мне, конечно, уж и видеть не придется по годам и здоровью моему; но те-то идеи особенно и заслуживают названия бескорыстных, чистых и высоких, которым человек пламенно и твердо служит, не только не извлекая из них себе прямых и обязательных выгод, но и не рассчитывая даже насладиться лицезрением их осуществления в исторической жизни своей дорогой Родины!»48 Отметим, что в «Русском обозрении» были напечатаны все семь писем мыслителя к Попырниковой, в то время как в популярном издании 1993 г. — лишь одно из них49. На этом леонтьевская тема в «Русском обозрении» завершилась, да и сам журнал медленно угасал.
43 К. Н. Леонтьев — К. А. Губастову // Русское обозрение. 1896. № 11. С. 442-446.
44 Там же. С. 450-451.
45 К. Н. Леонтьев — К. А. Губастову // Русское обозрение. 1897. № 7. С. 433.
46 Миляев Н. Из воспоминаний о К. Н. Леонтьеве // Русское обозрение. 1898. № 1. С. 485-489. Эта публикация также представлена на сайте ИРЛИ РАН с комментарием О. Л. Фетисенко: http://lib.pushkinskij'dom.ru/Linkaick.aspx?fileticket=2tM_j'aWrK9Y%3D&tabid=10827.
47 Письма К. Н. Леонтьева к В. А. П-ой // Русское обозрение. 1898. № 1. С. 489-499.
48 Там же. С. 493.
49 Леонтьев К.Н. Избранные письма. С. 357-360.
Заключение
Журнал «Русское обозрение» сыграл уникальную роль в судьбе К. Н. Леонтьева и при жизни, и особенно после смерти. Многообещающие планы Леонтьева публиковать свои сочинения («Кто правее?», «Славянофильство теории и славянофильство жизни») в этом наиболее близком ему по духу издании при редакторстве князя Д. Н. Цертелева не осуществились. Однако кончина мыслителя стала толчком к консолидации его молодых учеников (А. А. Александрова, Л. А. Тихомирова, И. И. Фуделя, В. В. Розанова) и его душеприказчика Н. М. Боборыкина, сумевших в 1892 г. захватить «Русское обозрение» в свои руки. После этого на протяжении 1893-1898гг. в журнале появились две программные статьи с оценкой значимости Леонтьева в истории русского самосознания и анализом его социально-политических взглядов, а главное — увидели свет многочисленные письма мыслителя к разным лицам, пусть даже изданные с купюрами.
Инициатива публикации леонтьевского наследия в журнале и ознакомления с ним публики, до сих пор практически не знавшей автора «Востока, России и славянства», принадлежала редактору «Русского обозрения» Анатолию Александрову и энергично поддерживалась его ближайшими сотрудниками: Львом Тихомировым и о. Иосифом Фуделем. Во всяком случае, в 90-е гг., помимо «Русского обозрения» и «Гражданина», другие журналы не публиковали работ Леонтьева, хотя его имя и начинало все чаще звучать в полемике между либералами, славянофилами и охранителями. Поэтому, при всем несовершенстве первых опытов посмертного издания леонтьевского эпистолярного наследия и первых оценок исторического значения мыслителя, сложно переоценить вклад «Русского обозрения» в популяризацию идей и дел Леонтьева. Спустя двадцать лет А. А. Александров продолжит эту миссию изданием леонтьевских писем к себе, но краеугольный камень данного дела был заложен еще в «Русском обозрении» — наиболее новаторском издании из всей консервативной печати в России 1890-х гг. Можно сказать, что на страницах данного журнала начал формироваться посмертный культ К. Н. Леонтьева, хотя он и уступал по своему масштабу внедрявшемуся там же культу М. Н. Каткова и, особенно, императора Александра III50.
Источники и литература
1. Государственный архив РФ (ГАРФ). Ф. 634. Оп. 1. Д. 5. Дневник Л. А. Тихомирова (1889-1895 гг.).
2. Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ). Ф. 542. Оп. 1. Д. 25. Письма К. Н. Леонтьева Д. Н. Цертелеву 1890-1891 гг.
3. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 776. Оп. 8. Д. 576. Дело об издании в Москве журнала «Русское обозрение». 1889-1905 гг.
4. [ЛеонтьевК.Н..] К.Н. Леонтьев — К.А. Губастову // Русское обозрение. 1895. №11. С. 351-358; 1896. №1. С.421-425; №2. С.961-964; №3. С.393-401; №11. С.437-453; №12. С. 1014-1017; 1897. №1. С.397-404; №3. С.443-460; №5. С.397-419; №6. С.906-915; №7. С. 423-433.
5. [Леонтьев К. Н.] К. Н. Леонтьев — К. А. Губастову в Константинополь // Русское обозрение. 1894. № 9. С. 363-370; № 11. С. 386-398.
6. [ЛеонтьевК.Н..] Письма К.Н. Леонтьева к Анатолию Александрову // Богословский вестник. 1914. № 12. С. 832-864 (1-я пагинация); 1915. № 1. С. 1-31 (1-я пагинация).
50 Медоваров М. В. Историческая роль и наследие М. Н. Каткова на страницах «Русского обозрения» // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. 2021. № 6. С. 17-23; Медоваров М. В. Формирование посмертного образа Александра III на страницах журнала «Русское обозрение» // Русско-Византийский вестник. 2022. № 3 (10). С. 153-169.
7. [Леонтьев К.Н.] Письма К.Н. Леонтьева к В.А. П-ой // Русское обозрение. 1898. №1. С. 489-499.
8. [Леонтьев К.Н.] Письма К. Н. Леонтьева к князю Д. Н. Цертелеву // Начала. 1992. № 2. С. 74-78.
9. [Леонтьев К. Н.] Письма К. Н. Леонтьева к князю Д. Н. Цертелеву // Козырев А. П. Соловьев и гностики. М.: Издатель Савин С. А., 2007. С. 293-298.
10. [Леонтьев К. Н.] Письмо К. Н. Леонтьева к А. А. Фету // Русское обозрение. 1893. № 4. С. 842-844.
11. [Леонтьев К.Н.] Письмо К.Н. Леонтьева к архимандриту Леониду (Кавелину) / Публ. У. Л. // Русское обозрение. 1893. № 9. С. 319-323.
12. [ЛеонтьевК.Н.] Письмо К.Н. Леонтьева к С. Васильеву // Русское обозрение. 1893. №1. С. 217-222.
13. «Преемство от отцов»: Константин Леонтьев и Иосиф Фудель: Переписка. Статьи. Воспоминания / Сост. О.Л. Фетисенко. СПб.: Владимир Даль, 2012. 750 с.
14. Леонтьев К.Н. Где разыскать мои сочинения после моей смерти? // Русское обозрение. 1894. №8. С. 813-818.
15. Леонтьев К.Н. Избранные письма. 1854-1891 / Сост. Д.В. Соловьев. СПб.: Пушкинский фонд, 1993. 637 с.
16. Леонтьев К.Н. Письмо о старчестве // Русское обозрение. 1894. № 10. С. 815-818.
17. Медоваров М.В. В. В. Розанов и «Русское обозрение»: журнал в судьбе автора и автор в судьбе журнала // Русско-Византийский вестник. 2020. № 1 (3). С. 67-89.
18. Медоваров М.В. Византологические исследования на страницах журнала «Русское обозрение» // Русско-Византийский вестник. 2019. № 1 (2). С. 66-77.
19. Медоваров М.В. Историческая роль и наследие М. Н. Каткова на страницах «Русского обозрения» // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. 2021. №6. С. 17-23.
20. Медоваров М. В. Формирование посмертного образа Александра III на страницах журнала «Русское обозрение» // Русско-Византийский вестник. 2022. №3 (10). С. 153-169.
21. Миляев Н. Из воспоминаний о К.Н. Леонтьеве // Русское обозрение. 1898. № 1. С. 485-489.
22. Переписка К. Н. Леонтьева и Л. А. Тихомирова / Публ. С. М. Сергеева, О. Л. Фетисенко // Записки Отдела рукописей / РГБ. Вып. 53. М.: Пашков дом, 2008. С. 433-454.
23. Репников A.B., Милевский О.А. Две жизни Льва Тихомирова. М.: Academia, 2011. 560 с.
24. Соловьев В. С. Памяти К. Н. Леонтьева // Русское обозрение. 1892. № 1. С. 352-358.
25. Соловьев В.С. Собрание сочинений Владимира Сергеевича Соловьева. Т.9. СПб.: книгоиздательское тов-во «Просвещение», 1913. С.401-406.
26. Тихомиров Л.А. Критика демократии. Статьи из журнала «Русское обозрение» 18921897 гг. М.: Москва, 1997. 672 с.
27. Тихомиров Л.А. Русские идеалы и К.Н. Леонтьев // Русское обозрение. 1894. №7. С. 867-882.
28. Фетисенко О.Л. «Гептастилисты»: Константин Леонтьев, его собеседники и ученики (Идеи русского консерватизма в литературно-художественных и публицистических практиках второй половины XIX — первой четверти XX века). СПб.: Пушкинский Дом, 2012. 784 с.
29. Фетисенко О. Л. Петр Перцов и его приношение Константину Леонтьеву // Христианское чтение. 2016. № 1. С. 44-63.
30. Фудель И.И., свящ. Культурный идеал К. Н. Леонтьева // Русское обозрение. 1895. № 1. С. 257-280.
31. Языков Д. Д. Список сочинений К. Н. Леонтьева (библиографические указания) // Русское обозрение. 1894. № 11. С. 399-401.
