CC BY
27русско-визАнтийский
ВЕСТНИК
Научный журнал
Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви
№ 1 (3) 2020
М.В. Медоваров
В. В. Розанов и «Русское обозрение»:
Журнал в судьбе автора и автор в судьбе журнала
DOI: 10.24411/2588-0276-2020-10004
Аннотация: Статья посвящена рассмотрению истории сотрудничества В. В. Розанова в журнале «Русское обозрение» в 1892-1898 гг. Целью исследования является выяснение роли журнала в становлении Розанова как публициста, а также его места в истории самого «Русского обозрения» при редакторе А. А. Александрове. В результате анализа неопубликованных материалов выявлены причины и особенности сотрудничества Розанова с Александровым. На основе базы данных содержания журнала произведены расчеты, позволяющие определить степень публикационной активности Розанова в «Русском обозрении» по годам и по темам. Рассмотрены его позиции по отношению к русской литературе и критике, к общим вопросам философии, к системе образования в России.
Особое внимание уделено эволюции консервативных взглядов Розанова и его отношению к монархии. Продемонстрировано участие Розанова в борьбе за влияние в редакции журнала. Проанализированы причины его отказа принять участие в возрождении «Русского обозрения» А. Ф. Филипповым в 1899-1901 гг. и отхода мыслителя от «журнального консерватизма» как такового.
Ключевые слова: Василий Розанов, «Русское обозрение», консерватизм, русская периодическая печать, Лев Тихомиров, Алексей Филиппов, Анатолий Александров, монархизм.
Об авторе: Максим Викторович Медоваров
Кандидат исторических наук, доцент Национального исследовательского Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского.
E-mail: [email protected]
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-9921-2219
Ссылка на статью: Медоваров М. В. В. В. Розанов и «Русское обозрение»: журнал в судьбе автора и автор в судьбе журнала // Русско-Византийский вестник. 2020. № 1 (3). С. 67-89.
Русская религиозная философия
67
RUSSIAN-BYZANTINE
HERALD
Scientific Journal
Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church
No. 1 (3) 2020
Maksim V. Medovarov
Vasiliy Rozanov and "Russkoe Obozrenie”:
The Journal in the Author’s Fate and the Author in the Journal’s Fate
DOI: 10.24411/2588-0276-2020-10004
Abstract: The article is devoted to the consideration of the history of Vasiliy Rozanov’s cooperation in the “Russkoe Obozrenie” (“Russian Review”) journal in 1892-1898.
The aim of our study is to clarify the role of the journal in the development of Rozanov as a publicist, as well as his place in the history of “Russkoe Obozrenie” itself under the editor Anatoliy Alexandrov. As a result of the analysis of unpublished materials, the causes and peculiarities of Rozanov’s cooperation with Alexandrov were revealed.
On the basis of the journal content database, calculations were made to determine the degree of Rozanov’s publication activity in “Russkoe Obozrenie” by years and topics.
His positions in relation to Russian literature and criticism, to general questions of philosophy, to the education system in Russia are considered. Particular attention is paid to the evolution of the conservative views of Rozanov and his attitude towards the monarchy. The participation of Rozanov in the struggle for influence in the journal’s editorial office is demonstrated. There are analyzed also the reasons for his refusal to take part in the revival of “Russkoe Obozrenie” by Alexey Filippov in 1899-1901 and the thinker’s departure from “journal conservatism” as such.
Keywords: Vasiliy Rozanov, “Russkoe Obozrenie”, Conservatism, Monarchism, Russian periodicals, Lev Tikhomirov, Alexey Filippov, Anatoliy Alexandrov.
About the author: Maksim Viktorovich Medovarov
Candidate of Historical Sciences, Associate Professor at Lobachevsky Nizhny Novgorod National Research State University.
E-mail: [email protected]
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-9921-2219
Article link: Medovarov M. V. Vasiliy Rozanov and “Russkoe Obozrenie”: The Journal in the Author’s Fate and the Author in the Journal’s Fate. Russian-Byzantine Herald, 2020, no. 1 (3), pp. 67-89.
68
Русско-Византийский вестник № 1 (3), 2020
Журнал «Русское обозрение» как феномен общественно-политической жизни России до сих пор остается крайне мало изученным1. Одним из его ведущих сотрудников, определявших сам облик издания, был В. В. Розанов — фигура крайне популярная у современных исследователей. Однако до сих пор почти никто не ставил вопрос о том, как он повлиял на историю «Русского обозрения» и как сам этот журнал изменил его судьбу. В самом первом очерке истории журнала А. Ф. Филиппов лишь вскользь упомянул Розанова2, что вполне объяснимо сложными взаимоотношениями между ними. Дальнейшие историки игнорировали данный вопрос. Лишь В. А. Фатеев уделил определенное внимание месту Розанова в «Русском обозрении» в своем фундаментальном исследовании3, к которому мы еще будем обращаться. Между тем лишь 16 из 28 напечатанных в «Русском обозрении» работ Розанова вошли в 30-томное собрание сочинений, притом не были сопровождены содержательными комментариями, а 8 статей из этого числа вовсе ни разу не переиздавались. Значение и место данного наследия в истории русской общественной мысли остается значимой проблемой.
При изучении публицистического наследия того или иного автора недопустимо рассматривать его статьи в периодических изданиях как закрытое множество, не учитывая направление того или иного журнала либо газеты и не обращая внимания на то, когда и по соседству с какими другими материалами печатались его работы. Таким образом, цель нашего исследования — выявление места розановского наследия в «Русском обозрении» как журнале с определенной программой и в жизни самого мыслителя. Аргументированное рассмотрение данных вопросов возможно лишь с применением количественных методов, для чего нами были произведены некоторые расчеты в созданной нами базе данных содержания «Русского обозрения»4. В результате мы выявили, что всего в журнале было напечатано 28 произведений Розанова, пять из них — в нескольких номерах подряд. Распределение статей по годам показано на рис. 1, а тематика статей — на рис. 2.
Первый раз имя Розанова прозвучало на страницах «Русского обозрения» еще в 1890 г., когда В. С. Соловьев написал рецензию на его книгу, в которой хвалил Розанова за апологию христианского универсализма. При этом резкие пассажи о «диких теориях, прямо или косвенно отрицающих солидарность племен и культурно-исторических типов в общей исторической работе»5, направленные против концепции
Обложка журнала «Русское обозрение»
1 Тарасова А. А. Реакционно-охранительная журналистика // Литературный процесс и русская журналистика конца XIX — начала XX века. 1890-1904. Буржуазно-либеральные и модернистские издания. М., 1982. С. 238-243; Ведерников В.В. «Русское обозрение» // Русский консерватизм середины XVIII — начала XX века: энциклопедия. М., 2010. С. 432-436; Котов А. Э. Русская консервативная журналистика 1870-1890-х годов: опыт ведения общественной дискуссии: монография. СПб., 2010.
2 Филиппов А. Ф. Из истории журнала // Русское обозрение. 1901. № 1. С. XIV.
3 Фатеев В.А. Жизнеописание Василия Розанова. СПб., 2013.
4 МедоваровМ.В. О редакционной политике журнала «Русское обозрение» (по материалам базы данных содержания журнала) // Вестник Нижегородского университета имени Н. И. Лобачевского. 2019. № 1. С. 44-54.
5 Соловьев В.С. «Место христианства в истории». В. Розанова. М., 1890 // Русское обозрение. 1890. № 9. С. 476.
Русская религиозная философия
69
Статьи В.В. Розанова в "Русском обозрении" по годам
Количество статей
□ Количество статей □ Количество страниц
Статьи В. В. Розанова в журнале и их объем в страницах по годам
70
Русско-Византийский вестник № 1 (3), 2020
В. В Розанов с дочерью Надеждой, 1893 г.
Н. Я. Данилевского, смотрелись неорганично в подчеркнуто консервативном и изоляционистском журнале.
Следует учитывать, что до 1892 г. Розанов был еще неизвестен как публицист.
Его первая книга «О понимании» была почти никем не замечена. Поступив (после смерти своего первого заочного наставника К. Н. Леонтьева) под покровительство Т. И. Филиппова и начав работать в «Русском обозрении», «Московских ведомостях»,
«Русском вестнике» и других изданиях, Розанов стал приобретать себе имя. О том, насколько робок и нерешителен он был по приезде в Москву, свидетельствует его письмо Т. И. Филиппову, в котором начинающий мыслитель видит труд публициста следующим образом: «Есть великая отрада в этом труде, незаменимая, ни с чем несравнимая; но видеть, что там, вдали, этот труд признается, что мысли, вот здесь зародившиеся, проходят через чью-то далекую мысль и тревожат чужое сердце — это награда, которая могла бы быть заслужена лишь гораздо более продолжительным трудом,
чем мой. Слова же Ваши о временах, когда божественный дар слова ценился как святыня — я приму как завет, и предостережение, и указание. Думаю, что если не несчастье какое-нибудь в жизни, сумею — смогу сохранить его» (РГИА. Ф. 728. Д. 50. Л. 3).
Именно в этот момент по стечению обстоятельств для учеников Леонтьева и Филиппова открылось новое поприще — журнал «Русское обозрение». С момента его основания в 1890 г. фактическим владельцем журнала был Д. И. Морозов, но его имя нигде в печати не появлялось. Формальным издателем журнала являлся Н. М. Боборыкин, московский нотариус и душеприказчик Леонтьева; редактором был князь Д. Н. Цертелев. После выпуска майского номера «Русского обозрения» за 1892 г. Цер-телев отошел от дел, фактическое руководство журналом попало в руки Боборыкина, который стал привлекать к сотрудничеству в журнале таких молодых «леонтьевцев», как А. А. Александров, И. И. Фудель и В. В. Розанов. Первая статья Розанова появилась в «Русском обозрении» в боборыкинский период, в августе. После того как с октября 1892 г. Боборыкина сменил Александров, Розанов превратился в постоянного и второго по значимости (после Л. А. Тихомирова) сотрудника журнала.
Сохранившаяся переписка Розанова и Александрова (общим объемом около 130 листов) позволяет воссоздать историю их сотрудничества. В самом первом письме от 15 января 1892 г. Александров выражал восхищение статьей Розанова «Эстетическое понимание истории» и предлагал познакомиться лично, ссылаясь на поручение Т. И. Филиппова. Он писал: «Нам, осиротевшим друзьям покойного К. Н. Леонтьева и, видимо, единомышленникам очень во многом, необходимо, по моему мнению, сплотиться по возможности в единую, тесную, дружескую семью: ведь кучкою биться гораздо сподручнее и легче, чем в одиночку» (РГАЛИ. Ф. 419. Д. 727. Л. 6 об.). Выраженные здесь чувства вскоре станут настоящей программой новой редакции «Русского обозрения», собиравшей под свои знамена «леонтьевцев», и будут обобщены в стихотворении «Друзьям», опубликованном Александровым в первом же номере журнала под своей редакцией6.
6 Александров А.А. Друзьям // Русское обозрение. 1892. № 10. С. 677. Русская религиозная философия
71
Переписка Розанова и Александрова весной 1892 г. продолжалась и была посвящена наследию Леонтьева и личным планам молодых авторов. Лишь 5 августа Александров сообщил удивительную новость: ему предложено стать новым редактором «Русского обозрения», и письмо Розанова, адресованное в редакцию журнала, попало уже к нему в руки. Александров выражал желание посвятить журнал «памяти нашего общего друга К. Н. Леонтьева» и просил Розанова о помощи «как единомышленника и брата по оружию» (РГАЛИ. Ф. 419. Д. 727. Л. 15 об.). В итоге статья «О трех фазисах в развитии нашей критики», опубликованная формально под редакцией Н. М. Боборыкина, в действительности была сдана в печать уже Александровым, о чем последний и сообщил в данном письме. 13 октября 1892 г. он был утвержден в должности редактора, немедленно на официальном бланке известив Розанова (Там же. Л. 17). 17 ноября он писал более подробно: «Жажду ваших статей для „Русского обозрения“. Журнал наш, разумеется, будет вам высылаться бесплатно. <...> Крепко жму вашу руку за обещание деятельного участия в „Русском обозрении“» (Там же. Л. 19). В ответном письме Розанов выражал восторг по поводу случившегося и надежду, что журнал теперь будет пропагандировать идеи Леонтьева в споре как с народниками, так и со славянофилами: «Теперь, слава Богу, все будет хорошо и надежно, и Москва будет иметь свой солидный охранительный орган; дай Бог только Вам соединить под своим руководством лучшие наши литературные силы» (РГАЛИ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 15. Л. 10-11).
С августа 1892 по май 1893 гг. в «Русском обозрении» появились четыре произведения Розанова, три из которых содержат в своем названии выражения «три фазиса» или «три принципа». В первой статье7 публицист выделял три этапа в развитии русской литературной критики XIX в. По мысли Розанова, вначале В. Г. Белинский выделял эстетически прекрасное, хотя не умел теоретически обосновать свои оценки; затем Н. А. Добролюбов решил подчинить литературу жизни с позиций этики, но его эпигоны превратили это благое намерение в поощрение тенденциозности бездарных литераторов, в то время как наиболее крупные писатели перестали обращать внимание на такую критику. Третьим «фазисом» стала научная, «объясняющая» критика А. А. Григорьева и Н. Н. Страхова, основанная на принципе историзма. Вполне благожелательно относясь к первым двум этапам, Розанов все-таки при оценке истории русской литературы ставил выше всего почвенников, представителей третьего этапа критики, но при этом призывал синтезировать лучшее во всех трех «фазисах» и перейти к новому этапу.
Переезд Розанова из Белого в Москву в начале 1893 г. способствовал оживлению его публикационной активности. Его следующая статья, «О монархии»8, лежала в общем русле монархического «Русского обозрения» и начиналась с заявления,
7 Розанов В.В. О трех фазисах в развитии нашей критики // Русское обозрение. 1892. №8. С. 234-245; Его же. Собрание сочинений. Т. 7. Легенда о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского. Литературные очерки. О писательстве и писателях. М., 1996. С. 234-245.
8 Его же. О монархии (Размышления по поводу Панамских дел) // Русское обозрение. 1893. № 2. С. 682-700; Его же. Собрание сочинений. Т. 28. Эстетическое понимание истории (Статьи и очерки 1889-1897 гг.). Сумерки просвещения. М.-СПб., 2009. С. 171-184.
Русско-Византийский вестник № 1 (3), 2020
Константин Николаевич Леонтьев
72
что «естественный вид политического быта для новых народов есть монархия». Розанов утверждал, что после гибели античных республик, основанных на отсутствии внутренней психологической жизни индивида и сугубой публичности, монархия стала естественной формой для христианского содержания жизни народов, и они не могут избрать республиканскую форму правления, не погибнув при этом. Цветистые, поэтичные рассуждения автора об античности перетекали в скорбные и торжественные размышления о христианской личности и о ценности Нового времени. Едва ли подобный текст мог быть понят читателями консервативного журнала. Скорее всего, статья была опубликована по причине содержавшегося в ней утверждения о том, что гражданские права и либерализм, благотворные в античности, являются гибельными для народов и культур сейчас, в то время как лишь монархия воплощает в себе христианское требование милосердия одного к многим. Хотя статья имела подзаголовок «По поводу Панамских дел», о «панамском» скандале во Франции Розанов здесь не говорил ни слова. Это в известной мере компенсировалось тем, что непосредственно перед этим в «Московских ведомостях» была напечатана работа Л. А. Тихомирова «Панама и парламентаризм»9, продолжение которой уже очень скоро появится в «Русском обозрении».
Статья «О монархии» вызвала живой отклик у Н. Н. Страхова, который обвинил Розанова в идеализации древнего мира и непонимании специфики христианства. Публицист отверг эту критику, указывая на принципиально разный характер внутреннего мира человека в античной и в христианской культуре. Не отрицая того, что на практике монархии «суждено разлагаться», а «бюрократия отвержена перед людьми и не принята Богом», Розанов все же считал, что «нужно внушить монархам их смысл и миссию — милостивого Самарянина», и заключал: «Поистине не могу отказаться от счастливой мечты, что „Монархию“ мне внушил Бог»10.
В марте и апреле 1893 г. в журнале была опубликована статья Розанова «О трех принципах человеческой деятельности», посвященная философскому анализу понятий права, нравственности и политики11. Консервативные взгляды ясно отражались в данной работе: автор настаивал на том, что люди могут судить лишь свое поколение, но не имеют права разрушать традиции прошлого12. В этом же русле лежал страстный призыв Розанова к запрету проституции как формы рабства13. Вторая часть рассматриваемой статьи была посвящена сугубо теоретическим философским вопросам (учению о трех модусах потенциальности, о мире идеалов, о целях и средствах), содержала сложный чертеж и не могла быть понята читающей публикой.
Наконец, ввиду того, что после публикации «Сумерек просвещения» в «Русском вестнике» с критикой Розанова выступил Д. И. Иловайский (который уже давно был мишенью для нападок «Русского обозрения»), свой ответ ему под названием «Три главных принципа образования» мыслитель опубликовал именно в александровском жур-нале14. Данная статья позже войдет в сборник «Сумерки просвещения» и потому будет достаточно известна15. В ней Розанов сформулировал три принципа, которым, на его взгляд, школьное образование в России пока не соответствовало: индивидуальности, цельности, единства типа. В сущности, эти принципы сводились автором к требованию
9 Тихомиров Л.А. Критика демократии. Статьи из журнала «Русское обозрение» 1892-1897 гг. М., 1997. С. 153-173.
10 Розанов В.В. Собрание сочинений. Т. 13. Литературные изгнанники. Н. Н. Страхов. К. Н. Леонтьев. М., 2001. С. 294.
11 Его же. О трех принципах человеческой деятельности // Русское обозрение. 1893. №3. С. 106-121; №4. С. 593-610.
12 Его же. Собрание сочинений. Т. 28. С. 189.
13 Там же. С. 196.
14 Его же. Три главных принципа образования (по поводу замечаний Д. И. Иловайского) // Русское обозрение. 1893. №5. С. 35-49.
15 Его же. Сумерки просвещения. Сборник статей по вопросам образования. СПб., 1899. С. 83-93; Его же. Собрание сочинений. Т. 28. С. 692-700.
Русская религиозная философия
73
концентрировать внимание школьников и гимназистов на детальном изучении немногих обширных материалов и источников, на отказе от разнообразия дисциплин и тем. Данная позиция носила консервативный характер, хотя и отличалась от односторонней защиты классицизма В. А. Грингмутом, А. А. Киреевым или П. И. Капнистом.
Следует отметить, что письма Александрова Розанову в 1893 г. носили очень теплый характер и были исполнены благодарностей за отличные статьи. «Участие Ваше в „Русском обозрении“ — необходимо и существенно», — подчеркивал редактор (РГАЛИ. Ф. 419. Д. 727. Л. 21). Ответные письма Розанова, к сожалению, не датированы, но в них затрагиваются такие вопросы, как восторженные отзывы о журнале известных лиц и в то же время чрезмерный объем его номеров (РГАЛИ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 15. Л. 15-23). Признаки размолвки между двумя мыслителями проявились в конце года. За второе полугодие 1893 г. Розанов опубликовал в «Русском обозрении» только небольшой некролог О. И. Каблицу (И. Юзову), очень теплый, личный и в то же время политизированный, с восхвалением крестьянской общины как продукта православного мировоззрения16. В период с декабря 1893 по сентябрь 1894 гг. Розанов ничего не печатал в журнале. В это время он начал негативно отзываться об Александрове, Тихомирове и Фуделе в письмах С. А. Рачинскому17.
В своем письме от 30 декабря 1893 г. Александров интересовался, за что тот сердится, и упоминал о факте письма Розанова к Д. И. Морозову с просьбой назначить его соредактором журнала. Александров разъяснял, что «начальство, от которого это зависело», категорически отвергло такую мысль и запретило подавать прошение о повышении Розанова (РГАЛИ. Ф. 419. Д. 727. Л. 25). Редактор умолял его помириться, ссылаясь на позицию Морозова и Филиппова, и посодействовать завершению публикации статьи Н.П. Аксакова «Духа не угашайте!» (которая в итоге была прервана на середине). В начале 1894 г. Розанов ответил, что вовсе не собирался становиться вторым редактором, и конфликт был исчерпан (РГАЛИ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 15. Л. 24). В.А. Фатеев связывает переезд Розанова в Москву в октябре 1893 г. именно с желанием Т. И. Филиппова выдвинуть его (вопреки собственному нежеланию Розанова) в соредакторы в противовес «московской группе консерваторов»18. Как известно, в конечном счете, К. П. Победоносцев посоветовал Александрову сослаться на запрет старца Варнавы на соредакторство Розанова. Тертий Филиппов был вынужден отступить, а Розанов испытал чувство, что ему пришлось «окунуться в помои»19.
В сентябре 1894 г. в «Русском обозрении» появилась статья Тихомирова20, подводившая итог полемике с Розановым и Соловьевым о свободе вероисповедания. Подчеркивая свое уважительное отношение к Розанову и его заслугам, Тихомиров настаивал на том, что его оппонент не понимает христианского смысла свободы как подчинения Богу и духовного возрастания, предполагающего терпимость к другим. По мнению автора, Розанов «по личной вере, очевидно, человек одного миросозерцания, по привычкам мысли — второго»21, то есть судит о религии с позиций позитивистского рационализма. Это, полагал Тихомиров, и привело его оппонента к путанице, вредившей ясности его мыслей.
Единственным произведением Розанова в «Русском обозрении» за 1894 г. стали обширные «Афоризмы и наблюдения»22, которыми восхищались А. А. Александров и особенно Н. Н. Страхов (ОР РГБ. Ф. 249. К. М3820. Д. 3. Л. 18)23, но были шокированы
16 Его же. Памяти Осипа Ивановича Каблица // Русское обозрение. 1893. № 11. С. 513-518; Его же. Собрание сочинений. Т. 7. С. 348-351.
17 Фатеев В.А. Жизнеописание Василия Розанова. С. 215-216.
18 Там же. С. 214-215.
19 Там же. С. 217.
20 Тихомиров Л.А. В чем ошибка г. В. Розанова? // Русское обозрение. 1894. № 9. С. 397-411.
21 Там же. С. 410.
22 РозановВ.В. Афоризмы и наблюдения // Русское обозрение. 1894. №10. С. 726-744; №11. С. 334-364; № 12. С. 819-845; Его же. Собрание сочинений. Т. 28. С. 701-756.
23 Его же. Собрание сочинений. Т. 13. С. 134, 136, 298-303.
Русско-Византийский вестник № 1 (3), 2020
74
многие читатели. В трех номерах подряд, на страницах журнала, всегда отстаивавшего жесткую систему классических гимназий, публиковалось настоящее обвинительное заключение и приговор всей российской системе образования. Розанов констатировал, что существующие гимназии душат инициативу и страсть к учению, формируют серых и безликих учеников, а воспитательного начала лишены вовсе: «Непонятна, не нужна школа, которая не сохраняет нации лучших ее даров, пренебрегая безупречным сердцем, которое так часто, волею какого-то каприза, соединяется с изъяном то в одних, то в других умственных способностях»24. Розанов призывал к созданию гибкой, эластичной школы, которая будет для учащихся действительно второй семьей, будет воспитывать их в быту, мотивировать их к приобретению знаний для взрослой жизни: «Школа должна оценивать человека в целом, и она должна оценивать его в будущем»25. Мыслитель, сам лишь год назад покинувший место учителя Бельской прогимназии, призывал закрыть большинство современных школ, сменить учительский состав, а особенно учебники и учебные программы. Демонстрируя на конкретных примерах абсурдность и вред существующей системы уроков в гимназиях, фальшивость религиозного воспитания и полное отсутствие патриотического воспитания, Розанов не оставлял ни единого светлого пятна в своей убийственной характеристике современной школы. Он требовал перестроить ее на основе двух принципов: перемежаемости и разнородности впечатлений26. Розанов прямо выступал против циркуляра о «кухаркиных детях», считая учеников из беднейших семей наиболее способными. С другой стороны, он выступал за телесные наказания в гимназии как более полезные для воспитания, чем заключение в карцер27. Разумеется, публицист не ограничивался критикой и уделял внимание диагнозу социальной болезни современности — отсутствию цельного духовного организма, начиная с эпохи Просвещения28. Современной школе, «безотечной» и безбожной по существу, он противопоставлял семью как очаг здорового воспитания. Со всей остротой Розанов ставил проблему эмоционального выгорания учителей, задавленных формальной отчетностью и проверкой домашних заданий29, писал о непосильности для учащихся одолеть учебную программу в положенные восемь лет, о насквозь фальшивой системе оценок и экзаменов и т. д. Мыслитель предлагал собственный проект реформы образования из 16 пунктов30, но превыше всего ставил типичный для русских консерваторов лозунг моральной реформы самих людей и их сердец31.
Вошедшие позже в сборник «Сумерки просвещения»32, «Афоризмы и наблюдения» уже в конце 1894 г. стали значимой вехой в эволюции самого Розанова, получившего карт-бланш на выражение своих идей в «Русском обозрении». С этих пор количество публикуемых в журнале его работ резко возрастает. На протяжении 1895 г. их было семь. Почти все они не переиздавались, поэтому остановимся на них подробнее. Первая из этих статей, написанная еще в декабре 1894 г.33, носила натурфилософский характер в духе первой половины XIX в. и была посвящена рассмотрению физического феномена действия силы на расстоянии, а также загадочного формирования организма в биологии. Вместе с тем здесь Розанов предвосхищал некоторые открытия науки XX в., в том числе проблему гравитационного поля34.
24 Там же. Т. 28. С. 705.
25 Там же. С. 706.
26 Там же. С. 716.
27 Там же. С. 732-735.
28 Там же. С. 726.
29 Там же. С. 737-742.
30 Там же. С. 752-753.
31 Там же. С. 754-756.
32 Его же. Сумерки просвещения. С. 94-157.
33 Его же. О так называемом «действии на расстоянии» // Русское обозрение. 1895. № 3. С. 279-289.
34 Там же. С. 285.
Русская религиозная философия
75
Философский характер носила и рецензия публициста на «Философские очерки» Н. Н. Страхова35. Отмечая, что за три десятка лет Страхов почти ни в чем не изменил свои взгляды, Розанов превозносил его наряду с С. А. Рачинским как уникальных деятелей русской культуры. Основным содержанием рецензии была критика позитивизма как отвлеченной теории, не основанной на научном изучении фактов. Особенно сильно при этом доставалось О. Конту и Г. Боклю36. Всю вторую половину XIX в. Розанову объявлял временем сна мысли, «компиляций и бессвязности», вынудивших Страхова всю жизнь посвятить терпеливому разъяснению своим примитивным современникам простейших истин. «Полувековой сон наук и философии заканчивается», — провозглашал Розанов конец эры позитивизма и материализма37, полагая, что теперь снова настает время для истинных философов вроде Страхова.
Против позитивизма была направлена и следующая короткая заметка Розанова в «Русском обозрении»38. Критикуя мнение журнала «Врач» о физиологических причинах предсмертной эйфории у людей, публицист обвинял позитивистов в неспособности научно объяснить простейшие явления. Статья Розанова превращается в инвективу: «Играя около природы роль уборщиков ее нечистот, копаясь в мертвом, гнилом, обнюхивая и ощупывая его разными инструментами и иногда, как в данном случае, вовсе ничем не ощупывая, вы дерзаете уверять: „Мы развинтили весь мир по всем его швам и нигде в нем не нашли ни Творца, ни того, что вы зовете жизнью и духом“? Кто дал вам право простирать свой язык дальше, чем на слова: „это скверно пахнет“, „это вонюче, как я“?»39. Обвинение «кухмистеров природы» в сведении человека и космоса к процессам изготовления еды и отходов перерастало у Розанова в скандальное обвинение врачей в умышленном распространении холеры и сеянии паники среди населения.
Кроме того, в июне 1895 г. Розанов поместил в «Русском обозрении» очень краткий ответ Н. П. Аксакову в продолжение давнего спора о свободе и вере40. Теперь Розанов уже был солидарен с Тихомировым, очевидно, скорректировав свою позицию под влиянием критики последнего. Однако, считая, что положение Церкви в мире изменилось, публицист настаивал на том, что христианство не может себе более позволять требовать неограниченной религиозной свободы.
В последних трех номерах «Русского обозрения» за 1895 г. печаталась крупная работа Розанова о красоте природы41, сразу же выпущенная и отдельным
35 Его же. Смена мировоззрений // Русское обозрение. 1895. №7. С. 193-207; Его же. Природа и история. Сборник статей. СПб., 1900. С. 149-160.
36 Его же. Смена мировоззрений. С. 196-201.
37 Там же. С. 205.
38 Его же. Что иногда значит «научно объяснить» явление? // Русское обозрение. 1895. №8. С. 596-603; Его же. Природа и история. С. 120-125.
39 Его же. Что иногда значит «научно объяснить» явление? С. 600.
40 Его же. Критическая заметка // Русское обозрение. 1895. № 6. С. 933-934; Его же. Собрание сочинений. Т. 28. С. 387.
41 Его же. Что выражает собою красота природы? // Русское обозрение. 1895. № 10. С. 601-623; №11. С. 132-159; № 12. С. 639-670.
76 Русско-Византийский вестник № 1 (3), 2020
Николай Николаевич Страхов, 1895 г.
изданием42. Являясь критическим ответом на «Красоту в природе» В. С. Соловьева, данный фундаментальный философский и эстетический трактат был посвящен собственному пониманию Розановым красоты в органическом мире. В этом сочинении он категорически отвергал мнение Дарвина (и Соловьева) о том, что красота самцов в природе является плодом борьбы за самку. Вместо этого Розанов утверждал, что красота организмов растет по мере увеличения в них жизненной энергии, причем связующим звеном между всеми организмами как частями единого целого является сам акт рождения43. Исходя из органицистской философии, заставляющей вспомнить «Мир как целое» Страхова, Розанов сводил все явления красоты и безобразия, рождения и смерти, здоровья и увядания к формам роста или уменьшения органической энергии. В то же время учение о том, что непроизвольно энергия и красота у всех живых организмов достигают наибольших значений в период спаривания44, несомненно, является новшеством Розанова и знаменует его разрыв с наследием Страхова и Рачинского, которые видели в подобных ходах его мысли лишь аморализм.
С точки зрения истории науки представляют интерес рассуждения Розанова, вслед за Н. Я. Данилевским отвергнувшего теорию плавного видообразования и верно настаивавшего на том, что новые биологические виды происходят путем резкой мутации. Таким же образом он объяснял и происхождение всех человеческих рас от австрало-идной расы. Для своего времени, до открытия законов генетики, данные утверждения являлись передовыми, хотя странный аргумент Розанова в пользу затонувшей Атлантиды45 или развернутое учение о принципиальном и непреодолимом неравенстве рас могли испортить впечатление от них. Самый крайний европоцентризм и всяческое принижение культур других рас и народов мира46, каким бы «законом полярности» они ни обосновывались, к сожалению, дисквалифицируют трактат Розанова и с научной, и с эстетической точки зрения. Тезис о том, что истинная красота и внутреннее наслаждение духа присущи только арийской расе, не нуждается в каких-либо комментариях. Однако определенный интерес представляет утверждение мыслителя о том, что биологическая эволюция закончена на человеке, он уже не преобразуется в новый вид, а все дальнейшее развитие и творчество из сферы органической перешло в сферу психическую, в сферу культуры и истории47. Однако и тут Розанов воспроизводил учение Гегеля о народах «исторических» и «неисторических» в самой грубой и вульгарной форме48, усугубляя его еще собственным учением о том, что настоящее историческое развитие даже в Европе было ведомо не всем народам, а лишь виднейшим аристократическим родам, которые, впрочем, и сами потом вырождаются49. Завершался розановский трактат проникновенными поэтизированными страницами о феномене гениев, о философии религии и о принципе телеологизма в природе.
Одновременно с «Красотой в природе» на страницах тех же самых выпусков «Русского обозрения» появились еще две критические заметки Розанова. В первой из них50 он отвечает на критику В. П. Буренина и В. В. Чуйко, которым не понравился живой и искренний тон его статьи «По поводу одной тревоги гр. Л. Н. Толстого» в «Русском вестнике», где Розанов печатно обращался к Толстому на «ты». Свою позицию по поводу данной статьи он отстаивал и перед Страховым51. Поскольку
42 Его же. Красота в природе и ее смысл. М., 1895.
43 Его же. Что выражает собою красота природы? // Русское обозрение. 1895. № 10. С. 610-612.
44 Там же. С. 618-623.
45 Его же. Что выражает собою красота природы? // Русское обозрение. 1895. № 11. С. 139.
46 Там же. С. 141-152.
47 Там же. С. 157-159.
48 Его же. Что выражает собою красота природы? // Русское обозрение. 1895. № 12. С. 640-645.
49 Там же. С. 646-652.
50 Его же. Письмо в редакцию. Необходимое разъяснение // Русское обозрение. 1895. №11. С. 501-508; Его же. Собрание сочинений. Т. 28. С. 388-393.
51 Его же. Собрание сочинений. Т. 13. С. 311.
Русская религиозная философия
77
редакция «Русского вестника» сократила ответ Розанова, он опубликовал полный вариант вместе с пояснительным письмом от 2 октября 1895 г. в «Русском обозрении». В данном случае для нас важно не столько содержание розановской заметки с противопоставлением двух стремлений Толстого — к пассивной покорности и к острому социальному осуждению и борьбе — сколько сам факт того, что «Русское обозрение» более лояльно отнеслось к Розанову как своему автору, чем «Русский вестник». Это был первый, но не последний случай такого отношения. «С Бергом невозможно вести дела — с голоду подохнешь», — сетовал публицист52.
Вторая критическая заметка Розанова в конце 1895 г. была обращена к А. Н. Веселовскому и посвящена критике как П. Я. Чаадаева, так и в целом оппозиционных литераторов, которые, по мнению автора, обрекают на репрессии и страдания тысячи юношей и девушек, в то время как сами легко отделываются, не понимая того, что печатное слово, «литература» напрямую влияет на жизнь и судьбы людей53.
Следует учесть, что писем Александрова Розанову за 1894-1895 гг. не сохранилось, ответные же письма Розанова наполнены просьбами о гонораре и отзывами о статьях других авторов (РГАЛИ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 15. Л. 28-45). Они не позволяют в деталях реконструировать историю замыслов тех работ, которые появлялись в это время в «Русском обозрении», хотя частично восполняются информацией из переписки Розанова со Страховым54. Сохранившиеся письма Александрова за 1896 г. вновь полны самого теплого участия, хотя редактор в то же время отклонял некоторые статьи Розанова: одну по цензурным соображениям, другую — из нежелания начинать полемику с поздними славянофилами, третью, содержащую критику Победоносцева — по просьбе последнего (РГАЛИ. Ф. 419. Д. 727. Л. 28-28 об.). 27 августа 1896 г. Александров просил Розанова, суля ему новую должность, продолжать присылать статьи: «Не мучайте себя и не насилуйте сотрудничеством в несимпатичных вам изданиях. Сотрудничеством вашим я очень дорожу. Нас остается все меньше и меньше, и сплотиться теснее, плечом к плечу необходимо» (Там же. Л. 29). В то же время Розанов уже начал высказывать недовольство чрезмерным эстетизмом Леонтьева (РГАЛИ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 15. Л. 38-39, 53). В своих письмах 1896 г. он много писал Александрову о наследии скончавшегося Н. Н. Страхова и все более жестко критиковал Т. И. Филиппова (Там же. Л. 48-52).
В первом полугодии 1896 г. публицист разместил в «Русском обозрении» лишь одну статью55, посвященную, прежде всего, нескольким примерам благотворительности в Москве, включая пожертвование богатого слепого старика на издание очередного тома Н. П. Барсукова. Когда Розанов узнал, что это пожертвование стало результатом прочтения его собственной статьи, он очень радовался первому практическому плоду своей журналистской деятельности56. Кроме того, в данной статье были затронуты проблема наличия церквей и священников при больницах и необходимость создания в университетах России кафедр изучения Древней Месопотамии, Греции и Рима.
В августе 1896 г. в «Русском обозрении» появились еще две статьи Розанова. Первая из них на трех страницах открывала дискуссию о Ходынской трагедии, которая будет иметь большой резонанс в обществе. Публицист утверждал, что «народ наш не имеет ничего общего с миросозерцанием „верхнего“ образованного класса»57. Розанов подчеркивал, что только интеллигенция постоянно ищет, кого бы объявить виновником, осудить и растерзать: за поражение в войне, за голод или за «Ходынку».
52 Там же. С. 303.
53 Его же. Открытое письмо к г. Алексею Веселовскому // Русское обозрение. 1895. № 12. С. 905-913; Его же. Собрание сочинений. Т. 28. С. 404-411.
54 Его же. Собрание сочинений. Т. 13. С. 134-136, 292-316.
55 Его же. Еще доброе дело на Руси // Русское обозрение. 1896. №4. С. 862-871; Его же. Собрание сочинений. Т. 28. С. 458-464.
56 Его же. Собрание сочинений. Т. 13. С. 316.
57 Его же. Две гаммы человеческих чувств (По поводу Ходынской катастрофы) // Русское обозрение. 1896. № 8. С. 767.
78 Русско-Византийский вестник № 1 (3), 2020
Этот подход, лишенный сочувствия к жертвам, он считал чисто западным, европейским. Русский же народ, писал Розанов, воспринимает себя как мытаря и грешника и в своих бедах винит только сам себя: «Блаженны голодные и не спрашивающие: почему я голоден? раздавливаемые и не спрашивающие: зачем я раздавлен? побитые и не задающиеся вопросом: в силу каких причин я побит?»58. Причисляя к интеллигентам и самого себя, публицист восторгался мнением народа, который в Ходынской трагедии винил саму толпу, глубоко сочувствуя Николаю II в данной ситуации: «И никакого злобного взгляда вокруг или наверх; полная чистота сердца, полная неиспорченность воображения. Что с таким народом можно сделать! Каких великих подвигов не совершить?»59 — это патетическое восклицание Розанова, завершавшееся призывом к покаянию, произвело бурю возмущения в либеральной прессе.
Вторая статья публициста в том же номере журнала60 была посвящена всплеску армянской революционной деятельности и угрозе русско-армянских столкновений в Тифлисе. Высоко ценя армянское простонародье, Розанов усматривал корень зла в интеллигенции, которую (как армянскую, так и русскую) взрастило само правительство в силу вековой непоследовательности своей политики на окраинах. По его мнению, именно русское правительство и русская система образования портили кавказскую молодежь, превращая ее в атеистов и нигилистов. Розанов призывал «безболезненно усыпить» народы окраин в политическом плане, не допуская в них мыслей о самостоятельном существовании и способствуя естественному угасанию их старой этнической культуры. Российские же чиновники, по его словам, поступили наоборот, русифицируя и вестернизируя их интеллигенцию, разрушая их вековые обычаи и пробуждая в них страсти политического национализма на новый лад. Розанов предупреждал, что неприязнь к убогой действительности бюрократической России неизбежно повлечет русского интеллигента к строительству социализма, а интеллигентов окраинных народов — к созданию своих национальных государств. Запустение и бедность центральной России и вообще Великороссии на фоне процветающих окраин вызывали у Розанова горькое чувство: «Центральная Русь напоминает какое-то заброшенное старье, какой-то старый чулан со всяким историческим хламом, отупевшие обыватели которого живут и могут жить без всякого света, почти без воздуха... Можно подумать, что „империя“ перестает быть русской; что не центр подчинил себе окраины, разросся до теперешних границ, но, напротив — окраины срастаются между собою, заливая собою центр»61. Даже в учебниках и популярных изданиях, отмечал Розанов, Центр России находится на последнем месте. Причину этого он видел в том всеобщем презрении к своей стране и принижении ее перед Западом, которое стало всеобщим мнением в Москве и Петербурге. С горечью вспоминая, как славянофилы страдали и страдают от репрессий, в то время как нигилисты спокойно издавали свои журналы десятилетиями, Розанов восклицал: «Быть предателем в России — это значит всего достигнуть, во всем успеть, быть православным не по метрике только, монархистом — и притом вслух, это значит быть выброшенным за борт текущей жизни, остаться без приюта, в нужде и чуть не на голодную смерть (Достоевский,
К. Леонтьев, Н. Страхов)»62. Видя это русское самоотрицание и самоунижение, считал публицист, остальные народы империи вместо естественного угасания и чисто этнического (не национального) существования возбуждаются мечтами об отделении. Поэтому, пока русский патриотизм не станет определяющим императивом культуры, образования, общественного мнения, до тех пор поляки, армяне, латыши будут мечтать об образовании отдельных государств, делал справедливый вывод Розанов.
Следующая статья публициста в «Русском обозрении» имела характерную предысторию. В апреле 1896 г. Розанов опубликовал в «Русском вестнике» статью против
58 Там же. С. 768-769.
59 Там же.
60 Его же. Кто истинный виновник этого? // Русское обозрение. 1896. № 8. С. 640-655.
61 Там же. С. 651.
62 Там же. С. 651-652.
Русская религиозная философия
79
символистов, которую, однако, редакция вновь изменила и сократила. Возмущенный этим, он отдал ее полный текст в «Русское обозрение»63 наряду со своим письмом в редакцию64, в котором он отстаивал свое право ничего не менять в искренне написанных статьях. Таким образом, это был уже второй случай за год, после аналогичного инцидента со статьей о Толстом, когда обиженный «Русским вестником» Розанов искал справедливости в конкурирующем «Русском обозрении». В самой же остро критической статье Розанов усматривал корни болезненного эротизма русских и французских символистов в физиологическом «ультрареализме» литературы XIX века. Вместе с тем он выходил на более серьезный уровень обобщения, утверждая, что в средневековье на протяжении тысячи лет европейцы вырабатывали «в молчании» великие духовные сокровища, которые затем, начиная с эпохи Возрождения, стали открывать и тратить, поставив вместо Бога в центр мироздания субъект, «Я». К XIX в. наследие прошлого было истрачено, вследствие чего в символизме и вообще декадансе «Я» исчезло и распалось65. Розанов выражал надежду, что Церковь останется неколебимой и недоступной декадентским веяниям «смрадного чудовища» символизма.
В том же и следующем номерах «Русского обозрения» были помещены розанов-ские некрологи недавно ушедшим из жизни Ю. Н. Говорухе-Отроку и Н. Н. Страхову под общим заглавием «Вечная память»66. Раскрывая немало сугубо личной информации о Говорухе-Отроке, Розанов отмечал его ориентацию на вечность как основной атрибут Бога, его сугубую сосредоточенность на человеческой душе при равнодушии к социальным вопросам, и с этой точки зрения даже считал несовершенными многочисленные критические работы покойного публициста о литературе. Поскольку Говоруха-Отрок имел контакты со Страховым, Розанов сравнивал их между собой. Он отмечал специфический характер религиозности Страхова (твердой, но с некоторым сомнением в чудесных исцелениях) и вместе с тем его моральную принципиальность: «Низкое или гадкое естественно не вилось около него. <...> Долгое и постоянное общение с ним могло бы поправить порочного человека или человека, склонного к пороку, как с другим общение иногда губит его»67. Отнюдь не обходя стороной болезненные вопросы о пристрастии Страхова к проповеди Толстого, о его защите свободы вероисповедания и т. п., Розанов все же заключал: «Литература в нем потеряла пестуна своего; наша недозрелая, младенческая мысль потеряла в нем драгоценнейшую няню»68. Вместе с тем публицист не упустил случая вновь повторить главную мысль своей статьи «Свобода и вера» о необходимости жесткой политической борьбы со всеми неправославными. Первая половина некролога Страхову под пером Розанова превратилась в открытую проповедь насилия, а вторая половина — в детальную историю болезни, смерти и похорон покойного. Завершался же он восхвалением Страхова, Толстого и Соловьева как трех возродителей живого религиозного чувства в России69.
В том же самом номере «Русского обозрения» с некрологом Страхову перекликалась другая розановская статья70, направленная на критику религиозных построений Толстого (учения о «непротивлении») как книжных, безжизненных, оторванных от контекста Евангелия и даже от жизни самого писателя. Розанов вновь возвращался к своей идее о том, что истинная любовь и вера требует пылкости и даже резких,
63 Его же. О символистах. Письмо в редакцию // Русское обозрение. 1896. №9. С. 322-334; Его же. Собрание сочинений. Т. 7. С. 410-420.
64 Его же. О символистах. С. 318-321.
65 Там же. С. 332-333.
66 Его же. Вечная память (24 января — 27 июля 1896 г.) // Русское обозрение. 1896. № 9. С. 386396; № 10. С. 629-664; Его же. Собрание сочинений. Т. 7. С. 351-375.
67 Там же. С. 358-359.
68 Там же. С. 360.
69 Там же. С. 375.
70 Его же. Еще о графе Л. Н. Толстом и его учении о несопротивлении злу // Русское обозрение. 1896. №10. С.497-507; Его же. Собрание сочинений. Т. 4. О писательстве и писателях. М., 1995. С. 11-19.
80
Русско-Византийский вестник № 1 (3), 2020
насильственных действий. Завершалась данная статья неожиданно приписанным к ней постскриптумом с критикой Ницше.
В следующем выпуске журнала появилась большая статья Розанова о духоборах71, начинавшаяся с общего рассуждения о радикальных сектах. По мнению мыслителя, наряду с официальной Российской империей существует потаенная Святая Русь, консервативный полюс которой представлен старообрядцами, а радикальный — хлыстами, молоканами и прочими экстремистскими сектами. Розанов утверждал, что именно недальновидная политика российских властей спровоцировала сначала образование белокриницкой иерархии, а затем и усиление беспоповщины. Что касается «духовных» сект (трактовавших все Евангелие аллегорически и отрицавших буквальный смысл христианства), то, по мнению публициста, из молоканства логически вытекало хлыстовство, а из последнего — скопчество как венец тяги к избавлению от телесности. Едва ли не впервые в жизни Розанов прямо и открыто защищал телесность и особенно брак как основу истинной религии в противовес скопческим сектам: «Не свята и не истинна всякая церковь, которая не понимает этого акта именно как религиозного таинства»72. Призывая применить силу против евнухов, исказивших в себе данный Богом образ, автор в то же время был как будто заворожен личностью Кондратия Селиванова и рассматривал его учение с обширными цитатами из его сочинений и скопческих радостных песен более детально, чем обычно делалось в цензурных условиях 1890-х гг. Напротив (и это тоже удивительно для «Русского обозрения» как журнала церковной ориентации, которому покровительствовал Победоносцев), Розанов ставил обычных старообрядцев по праведности жизни гораздо выше православного большинства русских крестьян. Он призывал вернуться к строгому выполнению типикона и соборно отменить «клятвы» 1667 г., в конечном счете придя к полному уврачеванию раскола и объединению старообрядцев (поповцев и беспоповцев) с господствующей Церковью. Как известно, движение в данном направлении продолжалось весь ХХ в., продолжается и сейчас; Розанов по праву может считаться одним из его ранних провозвестников и защитников единоверия. Проблему духоборческих сект публицист призывал решить оживлением мистической, этической и эстетической жизни внутри Православной Церкви: «Духоборчество есть симптом, показующий и отрицающий великую пассивность всех наших духовных состояний. <...> Не выносит этого душа человеческая»73. Протест Розанова против тотальной бюрократизации Церкви и государства в данной статье был очень ярок, хотя на несколько лет опередил время массового выражения подобных настроений. Парадоксально выглядит лишь то, что для Розанова образцом плоского и бездушного бюрократа с «душой Акакия Акакиевича» и «мыслью Молчалина» был М. М. Сперанский, в то время как в действительности тот, как теперь известно, всю жизнь всерьез занимался мистицизмом, подчас даже нехристианским. В то же время публицист справедливо обращал внимание на то, что именно внедрение жестких канцелярских правил для единоверцев привело к приостановке дотоле широкого и живого движения перехода раскольников в единоверие. Выход из ситуации Розанов усматривал в полном слиянии старообрядцев с Церковью, причем все их привычки, вся их духовность должна была, по его мнению, быть «разлита по всем формам нашего бытия» и преобразить всю Русскую Церковь изнутри74.
Наконец, в декабрьском номере «Русского обозрения» Розанов опять, как и в сентябре, вернулся к теме декадентов и символистов из круга «Северного вестника» (А. Волынский, Ф. Сологуб и др.)75. Одобряя остроумную пародию В. П. Буренина
71 Его же. Несколько замечаний о духоборческом течении русского раскола // Русское обозрение. 1896. №11. С. 387-415.
72 Там же. С. 396.
73 Там же. С. 409.
74 Там же. С. 415.
75 Его же. Нечто о декадентах, «лампадном масле» и проницательности наших критиков // Русское обозрение. 1896. № 12. С. 1112-1120.
Русская религиозная философия
81
на Д. С. Мережковского и считая декадентов «сатанаилами» и «отвратительными эротоманами», Розанов вместе с тем подчеркивал, что с ними приходит новая духовная эпоха, которой Буренин не понимал. По этой же причине он предвзято обвинял трех ведущих публицистов «Русского обозрения» (Тихомирова, Говоруху-Отрока и самого Розанова) в проповеди «семинарских истин», в лицемерии и фарисействе. Розанов возражал: «Приходило ли на мысль когда-нибудь г. Буренину, что декадентство глубочайшим образом связуемо с упадком всякой традиции в нашем обществе? Традиции бытовой, культурной, но главным образом церковной?..»76. Декаденты, по мнению Розанова — «общечеловеки» без национальности, воспитанные в стерильной атмосфере российских университетов и лишенные бытовой связи с почвой. Буренин не должен объявлять их сумасшедшими, был убежден критик, поскольку он сам представлял рационализм и нигилизм 60-х гг. с его «ребяческими принципами», который закономерно и привел к символизму: «В декадентах 60-е гг. только не узнают себя; точные и неподвижные представители той эпохи отрицаются, но бессильно, от собственных порождений, продвинувшихся далее, к „новой мозговой линии“, открытой именно их усилиями. Когда же, как не в эти годы сброшена была „традиция“ русским человеком с себя?»77. Розанов бросал страшное пророчество о будущих судьбах литераторов Серебряного века: «Они захотят поклониться Богу — и не сумеют назвать Его по имени; захотят пойти в храм — и не найдут к нему дорог; они затеплили бы лампаду, но, вот, старое искусство этого потеряно! Они проклянут свою жизнь; не найдя Бога — они поклонятся демону; они воспоют ему гимны; они воспоют гимны смерти»78.
Таким образом, на последние пять месяцев 1896 г. приходится пик сотрудничества Розанова с «Русским обозрением». В 1897 г. он опубликует там лишь четыре статьи. Первая из них, «Отрывок (Из петербургских видений)»79, содержала восхваление С. Ю. Витте как гениального политика, спасшего российские финансы. Вместе с тем Розанов отмечал, что Витте попал во власть лишь благодаря случайной встрече со своим предшественником И. А. Вышнеградским, а тот, в свою очередь, стал министром лишь благодаря частной инициативе М. Н. Каткова. В целом же российская бюрократическая система, уже приведшая один раз страну к поражению в Крымской войне, по мнению Розанова, душит частную инициативу и способствует продвижению бездарностей и взяточников. В качестве положительных примеров роли частной инициативы в социальных преобразованиях он приводил деятельность Петра I и И. Лойолы. Чувство бессилия перед петербургской бюрократией (которую он сравнивал с жабой, выползшей на берег Невы) приводило Розанова к неутешительному выводу: «Мир христианский есть по существу своему мир неудач, разочарования и слез, и вытекающей отсюда молитвы. Если бы мы имели хороших чиновников — мы разучились бы молиться»80.
Следующая статья Розанова в майском номере «Русского обозрения» была приурочена к первой годовщине Ходынской трагедии и вызвала негодование почти всей общественности81. В ней мыслитель утверждал, что пролитая 1 марта 1881 г. кровь Александра II привела к охлаждению отношения царя к народу, так что Александр III избегал общения с ним и даже почти не бывал в Москве. Искупить грех цареубийства 1881 г., по мысли Розанова, смогло только массовое пролитие народной крови в давке на Ходынке 15 лет спустя: «Да будет же благословенно 18 мая 1896 г.! Да будет благословенна пролившаяся там кровь! Бог спас нас. <...> Полная аналогия первому марта: так же неожиданно, там и здесь смерть в радостную, по существу,
76 Там же. С.1115.
77 Там же. С.1118.
78 Там же. С.1119.
79 Его же. Отрывок (Из петербургских видений) // Русское обозрение. 1897. №4. С. 776-782; Его же. Собрание сочинений. Т. 28. С. 584-588.
80 Его же. Отрывок. С. 781.
81 Его же. 1 марта 1881 г. — 18 мая 1896 г. // Русское обозрение. 1897. №5. С. 328-332; Его же. Собрание сочинений. Т. 28. С. 600-603.
82 Русско-Византийский вестник № 1 (3), 2020
минуту <...>. Но там в основе ее — ошибка ненависти, здесь — истина любви. Великое искупление совершилось»82. Заключительная часть этой короткой статьи буквально повторяла учение Ж. де Местра о необходимости принесения невинных в жертву ради искупления социальных грехов. Однако Розанов усматривал в этом причину для светлой радости и братской любви.
Возмущение либеральной и левой прессы статьей о Ходынке вынудило публициста в сентябре 1897 г. опубликовать в «Русском обозрении» краткое пояснительное письмо83, в котором Розанов объяснял, что статья была написана по свежим следам еще летом 1896 г., вместе с рассмотренной выше работой «О двух гаммах...», и пролежала неопубликованной почти год.
Что касается сути своей позиции, то Розанов утверждал, что его склонность объяснять стечение обстоятельств, приведшее к массовой гибели людей, Промыслом Божьим является похвальной с моральной стороны84.
7 октября 1897 г. умер ближайший друг Розанова, молодой публицист «Нового времени» Ф. Э. Шперк. Мыслитель написал три разных варианта некролога ему. Самый подробный из них появился в ноябрьской книжке «Русского обозрения»85. Весьма откровенно рассказывая о семейной и личной жизни Шперка, Розанов отмечал необычную для его юных лет «серьезность, красоту и глубокую печаль». Он отмечал, как, начав с неприятия «общих мест» либерализма, немец и лютеранин Шперк шел по пути нешаблонности своей мысли и в итоге пришел к почитанию русского народа, славянофильства, а перед смертью принял православие из-за его мистичности.
Вместе с тем на протяжении 1897 г. редакция «Русского обозрения» оказалась в состоянии кризиса. Молодой сотрудник А. Ф. Филиппов интриговал, настраивая Розанова как против Александрова, так и против другого потенциального претендента на пост редактора — В. А. Грингмута (РГАЛИ. Ф. 419. Д. 727. Л. 38-39, 42-43 об). После посещения начальника Главного управления по делам печати М. П. Соловьева Филиппов довольно подло убеждал Розанова: «Хорошо, что Александров пока относится с благоговением к каждой Вашей строчке. А вдруг настанет (и она настанет!) пора, когда он начнет под давлением о. Фуделя, Льва Тихомирова, газетных отзывов и всеобщего шума отсылать статьи обратно. Ради Бога, подумайте об этом!» (Там же. Л. 39). Одновременно Филиппов лукаво заверял Александрова в своей преданности ему (РГАЛИ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 765. Л. 1-4). Розанов хорошо понял цену происходящему и оставил очень откровенную запись о поведении Александрова, «обиравшего» Морозова, и его жены, открыто изменявшей ему с Филипповым (РГАЛИ. Ф. 419. Д. 727. Л. 36 об).
Уже в апреле 1897 г., одновременно с публикацией своих очередных статей в «Русском обозрении», Розанов поместил в органе своих оппонентов — «Северном вестнике» — письмо, в котором анализировал свои статьи прошлых лет в александровском
82 Его же. Собрание сочинений. Т. 28. С. 602-603.
83 Его же. Письмо в редакцию // Русское обозрение. 1897. № 9. С. 406-407.
84 Его же. Собрание сочинений. Т. 28. С. 607-608.
85 Его же. Памяти Федора Эдуардовича Шперка (f 7 октября 1897 г.) // Русское обозрение. 1897. № 11. С. 459-465; Его же. Собрание сочинений. Т. 7. С. 376-380.
Русская религиозная философия
Анатолий Александрович Александров, 1898-1899 гг.
83
журнале и отрекался от некоторых, хотя и не всех, консервативных идей данного круга, в первую очередь, от политической программы В. А. Грингмута, но также и от наследия Каткова и Аксакова86. Теперь такие свои работы, как «О монархии», «Свобода и вера» Розанов называл примером радикального консерватизма, противостоящего «безыдейному» охранительству Грингмута и всего его направления.
Прекращение правительственной субсидии «Русскому обозрению» в 1898 г. закономерно привело к краху журнала, хотя поначалу Александров храбрился. В письме Розанову от 27 мая 1898 г. он объявлял о разрыве личных отношений с М. П. Соловьевым в связи с тем, что тот ложно обвинил его в присвоении субсидии. По поводу последней статьи Розанова, публиковавшейся по частям вплоть до закрытия журнала, Александров говорил: «Статью Вашу о Бокле печатаю с удовольствием. Очень Вам благодарен за Ваше сочувственное отношение ко мне и очень это ценю» (РГАЛИ. Ф. 419. Д. 727. Л. 32). Тем не менее, письма Розанова к нему в данный период полны жалоб на то, что Александров месяцами не отвечает на письма и не выплачивает гонорар (РГАЛИ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 15. Л. 56-65). Наконец, в мае 1898 г. Розанов прямо написал, что считает политический консерватизм в России разрушительной силой чиновников, не существующей как умственная и литературная величина: «Отвращение к консерватизму — всеобщее, непобедимое» (Там же. Л. 70). В письме к Л. А. Тихомирову Розанов благодарил его за хлопоты перед Александровым и в то же время сурово обвинял В. А. Грингмута в дискредитации русского консерватизма как такового: «Консервативные идеи запакощены, и кто им хочет служить — должен их реабилитировать» (ГАРФ.Ф.634. Д.116. Л.3, 5-7 об). Розанов предлагал из последних сил отстаивать «свободный, не связанный, не обязанный консерватизм», «сражаться совершенно вразброд, в одиночку» (Там же. Л. 3 об). В целом он полагал, что уже к 1898 г. дело консерваторов было проиграно, и даже Победоносцева, не удосужившегося найти средства на издание сочинений Леонтьева, считал бесполезным.
В связи с этим Розанов спрашивал Александрова о дальнейшей судьбе «Русского обозрения»: «Будете ли Вы его продолжать? Ликвидируете ли за невозможностью держаться? Я не из рядовых сотрудников, и, не отвечая на сотни писем, Вы мне могли бы набросать „ситуацию“ дел» (РГАЛИ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 15. Л. 70). Следует отметить, что до самого конца Розанов держался благородно по отношению к Александрову и защищал его перед М. П. Соловьевым, который в ответных письмах в апреле 1898 г. обвинял редактора «Русского обозрения» в растрате казенной субсидии на сумму 35000 руб. (ОР РГБ. Ф. 249. К. М4208. Д. 3. Л. 1-6 об).
Несомненно, что разочарование Розанова в консерватизме медленно нарастало еще с 1894 г., в том числе и в связи с внутренней борьбой в лагере охранителей между К. П. Победоносцевым, Т. И. Филипповым, В. П. Мещерским, «Русским обозрением», поздними славянофилами и др., однако именно банкротство Александрова окончательно совпало с переходом Розанова в оппозиционный лагерь87.
Тем не менее, вплоть до момента закрытия александровского журнала Розанов сотрудничал в нем. В январском номере 1898 г. была помещена его заметка о вспыхнувших в российских университетах беспорядках88. Неожиданно на страницах консервативного журнала Розанов по сути оправдывал студентов, поэтизировал их вольницу, изображал их в виде «духовного казачества», некоей Запорожской Сечи. Сами беспорядки, по мнению публициста, были простительной юношеской болезнью. Вместе с тем Розанов выражал обеспокоенность тем, что за полвека в России сложилась студенческая субкультура со своими героями и правилами поведения, и университет как формальная структура со случайным подбором профессоров на кафедры, с отсутствием всякой преемственности между ними, не в силах
86 Его же. Письмо в редакцию // Северный вестник. 1897. №4. С. 85-92; Розанов В.В. Собрание сочинений. Т. 28. С. 577-583.
87 Фатеев В.А. Жизнеописание Василия Розанова. С. 255-258, 275-277.
88 Розанов В.В. Несколько замечаний по поводу студенческих беспорядков // Русское обозрение. 1898. №1. С. 411-420.
84
Русско-Византийский вестник № 1 (3), 2020
повлиять на «странный мирок» революционного студенчества. В итоге, считал он, «русский юноша каким вошел в университет, таким из него и выходит». «Университеты наши имеют традиции и дисциплину нравов, но они не имеют традиции и дисциплины собственно научения, т. е. самой науки, кафедры, которая определенно сложилась бы и последовательно развивалась», — подчеркивал Розанов89, сравнивая университет с «грубым и неинтересным сараем». В конечном счете, полагал он, сохранение изолированного «микрокосма», «мирка» бунтующих студентов зависит лишь от милосердия русского общества.
В последних трех номерах по частям публиковалась большая рецензия на русское издание Г. Т. Бокля90, в которой автор подвергал беспощадной критике бессвязность и отвлеченность его мыслительных построений, его хаотические и бессистемные книги. Среди прочего, Розанов критиковал Бокля за утрату «инстинкта» жизни и рождения, что уже сигнализировало о начавшемся отречении самого автора от консерватизма и концентрации его внимания на «половом вопросе». В связи с прекращением «Русского обозрения» публикация данной статьи не была завершена сразу — полностью она появится лишь в сборнике «Природа и история»91. В завершающих частях данной статьи речь шла уже не только о Бокле: Розанов пытался понять причины популярности ничтожной и убогой, с его точки зрения, позитивистской мысли XIX в. вообще, как в лице Бокля, Милля, Дарвина, Спенсера, Конта, Тэна, так и в лице ее русских популяризаторов: Писарева, Михайловского, Лесевича, Павленко-ва и проч. Статья завершалась неприкрытой тревогой за судьбы гениев в будущем.
В последнем номере «Русского обозрения» (за май, но вышедшем в августе) наряду с продолжением рецензии на Бокля была перепечатана (из «Нового времени») небольшая заметка Розанова о В. Г. Белинском к 50-летию его кончины92. Автор рисует фигуру Белинского как искреннего идеалиста, несмотря на то, что представленный им этап критики давно пройден. «Он — соучастник нашей жизни как нравственное лицо», — провозглашал Розанов, призывая дать право бесплатного образования потомкам Белинского93. Словами о нем публицист начинал свою первую статью в «Русском обозрении» 1892 г., такими же словами он завершил свою последнюю статью в этом журнале шесть лет спустя. Это знаменовало окончание целого периода в жизни Розанова — периода активного сотрудничества с московскими консерваторами. Он совпал с концом александровского журнала.
Правда, А. Ф. Филиппов приобрел права на «Русское обозрение» и попытался его возродить94. 15 апреля 1899 г. он выслал Розанову программу журнала и уведомил его о желании Грингмута выкупить «Русское обозрение», в связи с чем просил своего корреспондента похлопотать перед М. П. Соловьевым, чтобы этого не произошло и чтобы журнал остался в руках Филиппова (РГАЛИ. Ф. 419. Д. 727. Л. 44-49).
Из письма Филиппова Розанову 21 января 1900 г. следует, что план нового номера был уже готов, в связи с чем редактор просил Розанова побыстрее прислать статью «Юдаизм». Дальнейшее сотрудничество, однако, не сложилось. В феврале Филиппов потребовал кардинально переделать статью, критикуя одну строчку за другой и упрекая в жадности к гонорару: «Если Александров печатал все, что Вы давали, то это его и Ваше дело. Я бы не позволил авторам писать у меня все, что им ни вздумается» (Там же. Л. 53-56). Конечно, «избалованный» Розанов со своей уникальной манерой письма не мог пойти на такое. В отместку он опубликовал в «Новом времени» от 30 июня фельетон «Судьбы русского журнального консерватизма», в котором уничижительно
89 Там же. С. 415.
90 Его же. Книга особенно замечательной судьбы // Русское обозрение. 1898. №3. С. 155-179; № 4. С. 557-573; № 5. С. 138-147.
91 Его же. Природа и история. С. 193-268.
92 Его же. 50 лет влияния (Памяти В. Г. Белинского) // Русское обозрение. 1898. № 5. С. 273-282.
93 Его же. Собрание сочинений. Т. 7. С. 300-307.
94 МедоваровМ.В. А.Ф.Филиппов и возобновление журнала «Русское обозрение» (18981904 гг.) // Вестник Нижегородского университета имени Н. И. Лобачевского. 2018. № 5. С. 27-33.
Русская религиозная философия
85
высмеял неудачи «Русского обозрения» и «Русского вестника»95. Тем не менее, даже 28 сентября 1900 г. Филиппов последний раз просил Розанова переделать статью (Там же. Л. 5759), а когда получил отказ — заказал аналогичную статью «Дом Иакова» его однофамильцу Н. П. Розанову, желая таким нехитрым способом обратить внимание читателей на броскую фамилию автора рассуждений по еврейскому вопросу96. Номер возобновленного «Русского обозрения» с этой статьей вышел в июне 1901 г. и, по словам В. А. Фатеева, стал «позором журнального консерватизма»97.
В сотрудничестве Розанова с консервативным лагерем, казалось, в этот момент была поставлена жирная точка. Однако пройдет время, и с 1910 г. Розанов снова вернется на близкие позиции, пусть и на новом витке своей творческой эволюции. Судя по позднейшей записи Розанова 1912 г. (Там же. Л. 36 об.), многое в «Русском обозрении» он вспоминал с ужасом, но все-таки нашел в себе силы вновь примириться со старыми знакомыми. Как известно, свою жизнь Розанов тоже окончил в Сергиевом Посаде, буквально на руках у Александрова, и похоронен рядом с Леонтьевым. Это означает, что все попытки мыслителя отделить свое имя от «Русского обозрения» не увенчались успехом. Настало время подвести итоги и дать обобщающую оценку тому творческому наследию, которое стало плодом сотрудничества Розанова с этим журналом.
До 1892 г. говорить о Розанове как о публицисте почти не приходится. Его становление в этом качестве связано именно с шестью годами публикаций в «Русском обозрении», хотя и наряду с другими журналами и газетами. Но если в «Русском вестнике», «Московских ведомостях», «Новом времени» Розанов печатался на правах нелюбимого стороннего сотрудника, то в «Русском обозрении» он стал вторым по значимости публицистом, которому Александров позволял печатать почти все что угодно без всяких редакционных поправок.
Статьи Розанова в «Русском обозрении» не представляют собой единого комплекса ни в идейном, ни в организационном отношении. По отношению к ним верны его собственные слова: «Мы как бы живем афоризмами, не пытаясь связать их в систему и даже не замечая, что все наши афоризмы противоречат друг другу»98. Публикационная активность Розанова в «Русском обозрении» не была стабильной ни по времени, ни по тематике. Две трети всех его статей в этом журнале появилась
Восстановленная могила В. В. Розанова на бывшем кладбище Гефсиманского скита Троице-Сергиевой лавры в Сергиевом Посаде. На заднем плане — могила К. Н. Леонтьева
95 РозановВ.В. Судьбы русского журнального консерватизма // Новое время. 1900. №8742. 30 июня (12 июля). С. 2-3; Его же. Собрание сочинений. Т. 27. Юдаизм. Статьи и очерки 18981901 гг. М.-СПб., 2009. С. 495-504.
96 Розанов Н.П. Воспоминания старого москвича. М., 2004. С. 205-206.
97 Фатеев В.А. Жизнеописание Василия Розанова. С. 280.
98 Розанов В. В. Собрание сочинений. Т. 7. С. 362.
Русско-Византийский вестник № 1 (3), 2020
86
в короткие периоды: весна 1893 г., второе полугодие 1895 г. и второе полугодие 1896 г. Жалобы Розанова на недостаточные гонорары были типичными и для других сотрудников А. А. Александрова, однако компенсировались «льготными» условиями публикаций в «Русском обозрении». Что касается тематики произведений Розанова, появившихся в данном журнале, то 40% их объема пришлось на публицистику (чаще всего — в рамках полемики с другими периодическими изданиями), а почти треть — на узкоспециальные философские произведения, малопонятные для читателей. Достойное место среди розановских работ в «Русском обозрении» занимали сочинения по религии, истории и литературной критике, причем особого внимания заслуживают такие направления мысли автора, как критика позитивизма, полемика с декадентами и с Толстым, анализ причин усиления старообрядчества и скопчества в России. Особый интерес представляют четыре розановских некролога, уникальных своей беспрецедентной откровенностью.
Непосредственное сотрудничество Розанова в журнале продолжалось ровно шесть лет и стало возможным благодаря его принадлежности к кругу последователей К. Н. Леонтьева. Пользуясь благосклонностью сначала Т. И. Филиппова, а затем К. П. Победоносцева, за это время мыслитель сумел завоевать себе прочную репутацию яркого и скандального журналиста. Это позволило Розанову постепенно отойти в сторону от консервативной ортодоксии и после 1898 г. стать независимым публицистом, отрекшись от выродившегося «журнального консерватизма».
Источники и литература
1. Государственный архив РФ (ГАРФ). Ф. 634. Д. 116. Письма В. В. Розанова Л. А. Тихомирову.
2. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ). Ф. 249. Кн. М3820. Д. 3. Письма Н. Н. Страхова В. В. Розанову 1894-1896 гг.
3. ОР РГБ. Ф. 249. Кн. М4208. Д. 3. Письма М. П. Соловьева В. В. Розанову 1898 г.
4. Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ). Ф. 2 (А. А. Александров). Оп. 2. Д. 15. Письма В. В. Розанова А. А. Александрову.
5. РГАЛИ. Ф. 419. Д. 727. Письма редакторов журналов и газет В. В. Розанову.
6. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 728. Д. 50. Письмо В. В. Розанова Т. И. Филиппову 1892 г.
7. Александров А.А. Друзьям // Русское обозрение. 1892. № 10. С. 677.
8. Ведерников В. В. «Русское обозрение» // Русский консерватизм середины XVIII — начала XX века: энциклопедия. М.: РОССПЭН, 2010. С. 432-436.
9. КотовА.Э. Русская консервативная журналистика 1870-1890-х годов: опыт ведения общественной дискуссии: монография. СПб.: СПбИГО, ООО «Книжный Дом», 2010. 224 с.
10. МедоваровМ.В. А.Ф.Филиппов и возобновление журнала «Русское обозрение» (1898-1904гг.) // Вестник Нижегородского университета имени Н.И. Лобачевского. 2018. № 5. С. 27-33.
11. МедоваровМ.В. О редакционной политике журнала «Русское обозрение» (по материалам базы данных содержания журнала) // Вестник Нижегородского университета имени Н. И. Лобачевского. 2019. № 1. С. 44-54.
12. РозановВ.В. Афоризмы и наблюдения // Русское обозрение. 1894. № 10. С.726-744; № 11. С. 334-364; № 12. С. 819-845.
13. Розанов В.В. Вечная память (24 января — 27 июля 1896 г.) // Русское обозрение. 1896. № 9. С. 386-396; № 10. С. 629-664.
14. РозановВ.В. Две гаммы человеческих чувств (По поводу Ходынской катастрофы) // Русское обозрение. 1896. № 8. С. 767-769.
15. Розанов В. В. Еще доброе дело на Руси // Русское обозрение. 1896. № 4. С. 862-871.
Русская религиозная философия
87
16. Розанов В.В. Еще о графе Л. Н. Толстом и его учении о несопротивлении злу // Русское обозрение. 1896. № 10. С. 497-507.
17. РозановВ.В. Книга особенно замечательной судьбы // Русское обозрение. 1898. №3. С. 155-179; № 4. С. 557-573; № 5. С. 138-147.
18. РозановВ.В. Красота в природе и ее смысл. М.: Университетская типография, 1895. 83 с.
19. Розанов В.В. Критическая заметка // Русское обозрение. 1895. № 6. С. 933-934.
20. РозановВ.В. Кто истинный виновник этого? // Русское обозрение. 1896. №8. С. 640-655.
21. Розанов В. В. Несколько замечаний о духоборческом течении русского раскола // Русское обозрение. 1896. №11. С. 387-415.
22. РозановВ.В. Несколько замечаний по поводу студенческих беспорядков // Русское обозрение. 1898. № 1. С. 411-420.
23. РозановВ.В. Нечто о декадентах, «лампадном масле» и проницательности наших критиков // Русское обозрение. 1896. № 12. С. 1112-1120.
24. Розанов В. В. О монархии (Размышления по поводу Панамских дел) // Русское обозрение. 1893. № 2. С. 682-700.
25. РозановВ.В. О символистах. Письмо в редакцию // Русское обозрение. 1896. №9. С. 318-334.
26. Розанов В. В. О так называемом «действии на расстоянии» // Русское обозрение. 1895. № 3. С. 279-289.
27. Розанов В. В. О трех принципах человеческой деятельности // Русское обозрение. 1893. № 3. С. 106-121; № 4. С. 593-610.
28. РозановВ.В. О трех фазисах в развитии нашей критики // Русское обозрение. 1892. № 8. С. 576-594.
29. Розанов В. В. Открытое письмо к г. Алексею Веселовскому // Русское обозрение. 1895. № 12. С. 905-913.
30. РозановВ.В. Отрывок (Из петербургских видений) // Русское обозрение. 1897. №4. С. 776-782.
31. РозановВ.В. Памяти Осипа Ивановича Каблица // Русское обозрение. 1893. №11. С. 513-518.
32. РозановВ.В. Памяти Федора Эдуардовича Шперка (ф 7 октября 1897г.) // Русское обозрение. 1897. № 11. С. 459-465.
33. Розанов В. В. 1 марта 1881г. — 18 мая 1896 г. // Русское обозрение. 1897. № 5. С. 328-332.
34. Розанов В.В. Письмо в редакцию // Русское обозрение. 1897. № 9. С. 406-407.
35. РозановВ.В. Письмо в редакцию. Необходимое разъяснение // Русское обозрение. 1895. №11. С. 501-508.
36. РозановВ.В. Письмо в редакцию «Северного вестника» // Северный вестник. 1897. № 4. С. 85-92.
37. Розанов В.В. Природа и история. Сборник статей. СПб.: Типография М. Меркушева, 1900. 269 с.
38. РозановВ.В. 50 лет влияния (ПамятиВ.Г.Белинского) // Русское обозрение. 1898. № 5. С. 273-282.
39. Розанов В.В. Смена мировоззрений // Русское обозрение. 1895. № 7. С. 193-207.
40. Розанов В. В. Собрание сочинений. Т. 4. О писательстве и писателях. М.: Республика, 1995. 734 с.
41. РозановВ.В. Собрание сочинений. Т.7. Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского. Литературные очерки. О писательстве и писателях. М.: Республика, 1996. 702 с.
42. РозановВ.В. Собрание сочинений. Т. 13. Литературные изгнанники. Н.Н. Страхов. К. Н. Леонтьев. М.: Республика, 2001. 477 с.
43. Розанов В.В. Собрание сочинений. Т. 27. Юдаизм. Статьи и очерки 1898-1901 гг. М.: Республика; СПб.: Росток, 2009. 845 с.
44. Розанов В. В. Собрание сочинений. Т. 28. Эстетическое понимание истории (Статьи и очерки 1889-1897 гг.). — Сумерки просвещения. М.: Республика; СПб.: Росток, 2009. 878 с.
88
Русско-Византийский вестник № 1 (3), 2020
45. РозановВ.В. Судьбы русского журнального консерватизма // Новое время. 1900. 30 июня (12 июля). № 8742. С. 2-3.
46. Розанов В.В. Сумерки просвещения. Сборник статей по вопросам образования. СПб.: Типография М. Меркушева, 1899. 240 с.
47. Розанов В. В. Три главных принципа образования (по поводу замечаний Д. И. Иловайского) // Русское обозрение. 1893. № 5. С. 35-49.
48. Розанов В.В. Что выражает собою красота природы? // Русское обозрение. 1895. № 10. С. 601-623; № 11. С. 132-159; № 12. С. 639-670.
49. Розанов В. В. Что иногда значит «научно объяснить» явление? // Русское обозрение. 1895. № 8. С. 596-603.
50. Розанов Н.П. Воспоминания старого москвича. М.: Русскш мiръ, 2004. 431 с.
51. Соловьев В. С. «Место христианства в истории» В. Розанова. М., 1890 // Русское обозрение. 1890. № 9. С. 475-476.
52. ТарасоваА.А. Реакционно-охранительная журналистика // Литературный процесс и русская журналистика конца XIX — начала XX века. 1890-1904. Буржуазно-либеральные и модернистские издания. М.: Наука, 1982. С. 234-260.
53. ТихомировЛ.А. В чем ошибка г. В.Розанова? // Русское обозрение. 1894. №9. С. 397-411.
54. Тихомиров Л.А. Критика демократии. Статьи из журнала «Русское обозрение» 18921897 гг. М.: Москва, 1997. 672 с.
55. Фатеев В.А. Жизнеописание Василия Розанова. СПб.: Пушкинский Дом, 2013. 1056 с.
56. Филиппов А. Ф. Из истории журнала // Русское обозрение. 1901. № 1. С. IV-XXIV.
Русская религиозная философия
89
