CC BY
74
знаны только буквы ф и р в своих относительных позициях, что приведет к активации всех перечисленных четырехбуквенных сочетаний. При моделировании чтения эта ситуация может быть отражена открытой биграммой ф_р_, где место пропуска соответствует какой-либо букве из первой группы зрительно однотипных. Появление на месте пропуска буквы из другой категории П-фактора приведет к появлению открытой триграммы, например, ф_рт, активирующей слова форт и фарт, или ф_рм, связанной со словоформами ферм, фирм, фарм, форм. Если в процессе чтения присутствует контекст (что практически всегда так и есть), то его может оказаться достаточно для вычисления всего слова без необходимости обнаружения детальных зрительных признаков еще не опознанных букв. Таким образом может быть обеспечена необходимая высокая скорость чтения.
Описанный механизм, на наш взгляд, может быть применим не только к парафовеальному этапу нормального беглого чтения, но и к чтению человека с ослабленным зрением (дальнозоркость, близорукость и т.п.). Любой, кто носит очки, но по каким-либо причинам не использует их в момент чтения, будет опираться на специфические графические признаки букв второй группы П-фактора в сочетании с позиционными характеристиками этих букв, чтобы с помощью контекста компенсировать недостаток зрительной информации и обеспечить восприятие текста.
Таким образом, предлагаемые в зарубежном моделировании чтения открытые биграммы и триграммы могут соответствовать группам квадриграмм с одинаковыми графически специфичными буквами на общих позициях; возможность квадриграммы как нейролингвистической единицы чтения предполагается в работе [4].
Литература
1. Грановская, Р.М. Восприятие и модели памяти / Р.М. Грановская. - Л., 1974.
2. Касевич, В.Б. Труды по языкознанию / В.Б. Касе-вич; под ред. Ю.А. Клейнера. - СПб., 2006.
3. Ans, B. A connectionist multiple-trace memory model
for polysyllabic word reading / B. Ans, S. Carbonnel, S. Val-dois // Psychological Review. - 1998. - P. 678 - 723.
4. Dehaene, S. The neural code for written words: a proposal / S. Dehaene, L. Cohen, M. Sigman, F. Vinckier // Trends in Cognitive Sciences. - 2005. - Vol. 9 (7). - P. 335 - 341.
5. Grainger, J. Cracking the orthographic code: an introduction / Grainger J. // Language and Cognitive Processes. -2008. - Vol. 23. - P. 1 - 35.
6. Grainger, J. Modeling letter position coding in printed word perception / J. Grainger, W. van Heuven // The Mental Lexicon. P. Bonin (Ed.). - N.Y., 2003. - P. 1 - 24.
7. Grainger, J. A dual-route approach to orthographic processing. Frontiers in Psychology / J. Grainger, J.C. Ziegler // Language Sciences. - 2011. - Vol. 2 (54). - P. 1 - 13.
8. Harm, M.W. Computing the Meanings of Words in Reading: Cooperative Division of Labor Between Visual and Phonological Processes / M.W. Harm, M.S. Seidenberg // Psychological Review. - 2004. - Vol. 111. - P. 662 - 720.
9. McClelland, J.L. An interactive activation model of context effects in letter perception: Part 1. An account of Basic Findings / J.L. McClelland, D.E. Rumelhart // Psychological Review. -1981. - Vol. 88. - P. 375 - 407.
10. Mozer, M.C. Early parallel processing in reading: A connectionist approach / M.C. Mozer // M. Coltheart (Ed.), Attention and performance XII: The Psychology of Reading. Hove, UK: Lawrence Erlbaum Associates Ltd., 1987. - P. 83 -104.
11. Perry, C. Beyond single syllables: Large-scale modeling of reading aloud with the Connectionist Dual Process (CDP++) model / C. Perry, J.C. Ziegler, M. Zorzi // Cognitive Psychology. - 2010. - Vol. 61 (2). - P. 106 - 151.
12. Perry, C. Nested modeling and strong inference testing in the development of computational theories: The CDP+ model of reading aloud / C. Perry, J.C. Ziegler, M. Zorzi // Psychological Review. - 2007. - Vol. 27. - P. 301 - 333.
13. Schoonbaert, S. Letter position coding in printed word perception: Effects of repeated and transposed letters / S. Schoonbaert, J. Grainger // Language and Cognitive Processes. - 2004. - Vol. 19. - P. 333 - 367.
14. Seidenberg M.S. A distributed, developmental model of word recognition and naming / M.S. Seidenberg, J.L. McClelland // Psychological Review. - 1989. - Vol. 96. - P. 523 - 568.
15. Stevens M. Letter visibility and the viewing position effect in visual word recognition / M. Stevens, J. Grainger // Perception and Psychophysics. - 2003. - Vol. 65. - P. 133 - 151.
УДК 81’366.593
Л.А. Мелехова
Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Л.А. Сергиевская
КОННОТАЦИЯ ИМПЕРАТИВА НА ЛЕКСИКО-МОРФОЛОГИЧЕСКОМ УРОВНЕ ЯЗЫКА
В статье проводится анализ добавочных оттенков семантики побуждения на уровне лексики и морфологии. Рассмотрены слова, лексическое значение которых заключается в окрашенной императивной семантике, и формы слов, грамматическое значение которых способствует организации соответствующего коннотативного смысла побуждения.
Императив, экспрессия, стилистические оттенки, глагол, перформатив, русский язык.
The author of the article analyses the additional meaning of imperative at the lexical and morphological level. The article considers the words with imperative semantics and forms of words, which grammatical characteristic features add to the connotative meaning of the imperative.
Imperative, expression, stylistic nuances, verb, performative, the Russian language.
Коннотация императива (КИ) - это добавочная семантика побуждения, дополняющая его предметно-понятийное и грамматическое содержание. КИ в семантическом плане составляют эмоциональноэкспрессивные и стилистические оттенки. Грамматический план такого «окрашенного» императива имеет систему специфичных средств на лексикоморфологическом и синтаксическом уровнях. Принято считать, что в тех случаях, когда речь идет о грамматической категории, коннотация возникает на базе категориального значения исключительно по контекстуальным показателям, в частности, синтаксическими способами [4]. Однако наблюдения показывают, что помимо этого в русском языке имеются императивные единицы с закрепленным коннотатив-ным смыслом, проявляющие регулярность употребления в зависимости от сферы и жанра речи, что дает право определять КИ как экспрессивно-стилистическое явление русского языка и приводит к необходимости рассмотреть соответствующие средства выражения на лексико-морфологическом уровне.
Актуальность избранной темы объясняется тем, что в современном русском языке наблюдается активизация средств КИ. В публицистике, рекламе, СМИ появляются новые формы экспрессивных побуждений, императив становится продуктивным средством выражения субъективной оценки говорящего. Научная значимость данной статьи проявляется в том, что впервые предпринято изучение средств коннотации применительно к одной грамматической парадигме, разработана классификация средств КИ на лексикоморфологическом уровне с учетом нового подхода к понятию «коннотация».
Цель статьи - установить коннотативные смыслы лексических средств с общей семантикой побуждения; выявить соотношение морфологических средств императива с определенными добавочными значениями. Конкретные задачи: 1) проанализировать средства КИ на лексико-морфологическом уровне; 2) рассмотреть коннотативные оттенки императивной семантики в зависимости от грамматических условий; 3) выделить типы единиц с коннотативным смыслом императива. Материалом исследования послужили произведения художественной литературы от А.С. Пушкина до наших дней, использовались примеры из СМИ и языка рекламы. Статья отражает структурно-семантическое направление русской лингвистики.
I. Лексические средства выражения коннотации императива
Лексический уровень русского языка включает сравнительно немногочисленную группу слов, словарное значение которых имеет экспрессивное императивное содержание. Среди них выделяются два вида:
1) побудительные междометия и частицы;
2) перформативные слова (глаголы или существительные).
1. Побудительные междометия и частицы принадлежат к лексике разговорного стиля (нередко
к просторечным словам) и относятся к лапидарным средствам выражения императива. Коннотативные смыслы лексических средств с общей семантикой побуждения имеют индивидуальный характер для каждого конкретного слова. Однако устанавливаются и некоторые типовые свойства отдельных групп слов. Так, императивные междометия и частицы (айда, ну, на, полно, брысь, вон и др.) организуют динамику действия. Их способность передавать побуждение в предельно краткой форме проявляет закономерность, сопоставимую с «законом сохранения энергии»: чем лаконичнее императив, тем больше его экспрессия; то есть сжатость, компрессия структуры компенсируется повышенной эмоциональноэкспрессивной окраской. «В распоряжении» междометий и частиц все выразительные возможности, принадлежащие разговорной речи. Рассмотрим ряд примеров.
Междометие айда выражает побуждение к быстрому отправлению куда-либо (в значении иди или пойдем) и является просторечным: И тогда встал лейтенант. И шагнул по планете. Выкрикнув не по уставу: «Айда!!!» (Р. Рождественский) - коннотация призыва с оттенком совместного действия. Междометие брысь означает окрик, которым прогоняют кошку, однако иногда наблюдается употребление этого окрика по отношению к человеку с пейоративной коннотацией крайне пренебрежительного (грубого) отношения и со значением побуждения к немедленному «исчезновению с поля зрения» (вместо убирайся отсюда): Брысь! - шикнула на Федора Алина (Т. Устинова). Частица вон (эквиваленты -долой, прочь) означает требование уйти, убраться, часто сопровождает конструкции с семантикой угрозы: Вон отсюда! Ловите! Бейте! Режьте ее! (А. Чехов) - депретативная коннотация, экспрессия гнева. Говорящий как бы отстраняется от собеседника. «...Вон экспрессивно. Оно придает речи грубый, сниженный характер... Междометие долой способно выражать не только приказание уйти, отойти, но и содержание другого рода. В годы войны, революции часто встречались высказывания типа Долой войну! Долой фашизм! Долой правительство!, где выражается отрицательное отношение говорящего к войне, фашизму, правительству» [2, с. 25]. Наблюдения В.Е. Иосифовой не что иное, как прямое указание на наличие коннотативных оттенков императива: в первом случае автор замечает депретативную коннотацию междометия вон, а во втором ряде примеров отмечен оценочный компонент КИ (негативная, отрицательная оценка) и эмоциональная коннотация, в частности, пейоративная окраска.
Междометие полундра обладает ингерентной экспрессией, служащей в качестве предостерегающего крика, призыва на помощь: Робя, полундра! Спасайся, кто может! (Б. Лавренев) - экспрессивная коннотация превентива. Междометие полно (функциональные эквиваленты - шабаш, баста, довольно!) в значении перестаньте! давайте прекратим! обозначает команду, предложение или просьбу пре-
кратить какое-либо действие: Полно, полно, Люба, Варя (А. Чехов). Междометие ну выражает побуждение с коннотацией стимула к началу действия: Ну, давайте мириться (А. Чехов) - приглашение к началу совместного действия. Лексические значения рассмотренных междометий и частиц содержат конно-тативные семы императива и вне контекста, потому данные единицы можно считать лексическими средствами ингерентной экспрессивности KH.
2. Перформативные слова (перформативы - от лат. performo - «действую») - это глаголы (реже -существительные и причастия), в семантической структуре которых содержится указание на вид побуждения. Такие слова каузируют действие, выраженное императивом. Примеры: Рекомендую: пейте настойку на целебной осиновой коре (В. Солоухин) -речевой акт рекомендации; Прошу вас: передайте ему мой искреннейший привет и мое восхищение... (K. Федин) - речевой акт просьбы. ^н^тация таких высказываний заключается в акценте на виде побуждения, что обеспечивает усиленное воздействие на адресата.
Наиболее употребительны глагольные перформативы: просить, разрешать, советовать, требовать, умолять, призывать, приказывать, запрещать, предлагать, приглашать, рекомендовать, настаивать. Перформативную функцию выполняют не только глаголы, но и некоторые существительные (совет, просьба, наказ, приказ, приглашение и др.) и причастия (велено, приказано, разрешено и др.). Среди существительных, образованных от перформативных глаголов, наиболее употребительными являются «совет» и «просьба»: эти имена действий кау-зируют побуждения средней степени категоричности, что соответствует назначению большинства типичных побудительных ситуаций. Примеры: Мой совет, Алла Кузьминична: заплатите добром, не позорьтесь (В. Шукшин); У меня к вам большая просьба: никогда не говорите со мной об этом (Л. Толстой). Определения «мой» (совет), «большая»
(просьба) и дополнения «у меня», «к вам», распространяющие перформативное существительное, смягчают обращение к адресату, акцентируя внимание на восприятии совета, просьбы. Реализация перформативов в речи связана с условиями контекста, которые касаются и грамматических форм слова, и сочетаемости с другими словами в составе предложения.
II. Морфологические средства коннотации императива
Морфологический уровень языка включает систему средств побуждения с характерными коннота-тивными смыслами. Это некоторые формы слов и отдельные части речи, грамматическая природа которых располагает к употреблению с соответствующей императивной окраской.
1. Формы парадигмы императива с целью коннотации. Типизация определенных речевых ситуаций привела к устойчивому использованию соответствующей повелительной формы с закрепленным добавочным содержанием, заданным прагматическими факторами (например, отношениями между говорящим и адресатом). В ряде случаев это объяс-
нимо национальными и культурными традициями русского народа (в частности, соблюдением правил речевого этикета). Установлены следующие соотношения форм парадигмы повелительного наклонения и коннотативных значений:
- форма типа иди реализует инвариантный кон-нотативный смысл отношений на «ты» со всеми функционально-семантическими оттенками (дружественность, фамильярность, снисходительность и др.): Ты запой мне ту песню... (С. Есенин); Приходи, моя милая крошка, приходи посидеть вечерок (А. Фет); Спи, мое дитя! (А. Фет);
- формы с аффиксом -те (идите, идемте, давайте пойдем) передают коннотацию вежливости (как показатель отношений на «вы») при обращении к одному лицу: Филипп Филиппович, прошу вас, не волнуйтесь (М. Булгаков); Да говорите же, Андрей Ильич, ради бога, что с вами случилось? (А. Куприн). При обращении к группе лиц (в том числе с обобщенной семантикой лица) коннотация вежливости совмещается с категориальным значением множественности: Мужайтесь, боритесь, о храбрые други... (Ф. Тютчев);
- формы совместного действия типа решим, давайте решим являются этикетным выражением «авторской скромности» и коммуникативной эмпатии, семантической интроекции. Побуждения с этими формами отражают нормы научной речи (устная речь лектора, научные статьи, доклады): Давайте рассмотрим следующий вопрос...; Подтвердим наши положения фактами...; Скажем несколько слов о достижениях... , а также свойственны речи врача (докторское «мы» в значении «ты» при обращении к ребенку): Ну, как мы себя чувствуем? Давай встанем на ножки, выпьем лекарство (А. Чехов) - коннотация сопричастности говорящего к действиям адресата, его готовности помочь («встань на ножки, выпей лекарство, а я тебе помогу»), сочувствия, сопереживания;
- формы типа пусть войдет(ут) выражают пер-миссивную коннотацию: разрешение, согласие или сознательное допущение со стороны говорящего: Передай ей, что пусть братья останутся (А. При-ставкин); Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра (Л. Толстой); Пускай наносит вред врагу не каждый воин, но каждый в бой иди (Н. Некрасов).
Категориальное значение данных форм приспособлено к определенным речевым ситуациям и побудительным актам. Типовая коннотация формы императива проявляется при обязательном окружении прагматическими и синтаксическими факторами в конкретном высказывании со своим потенциалом семантических оттенков.
2. Транспозиция неимперативных форм глагола. Транспозиция неимперативных форм глагола, выражающих в той или иной речевой ситуации побуждение, обусловливает возникновение ряда ярких коннотативных смыслов. При таком функциональном переносе наблюдается диффузия компонентов семантики императива и грамматического значения неимперативной формы. Коннотация категоричного приказа, призыва или общий оттенок официальности
побуждения соотносятся с транспозицией инфинитива (Молчать!; Не курить!; Действовать согласно уставу). Коннотация непринужденного приглашения разговорного стиля достигается формами индикатива типа пошли (Ну, поплыли!; Пошли со мной!). Распоряжение с акцентом на модальном оттенке уверенности говорящего в целесообразности и необходимости потенциального поступка предрасположено выражению формами индикатива типа пой-дешь(ете) (Пойдешь со мной! = Иди со мной!) и т.д. Правомерность описания средств выражения императива на уровне морфологии за пределами парадигмы повелительного наклонения глагола доказывает тот факт, что близкие по структуре предложения имеют разную КИ в зависимости от формы выражения главного члена.
3. Другие части речи в функции императива. Экспрессивная речь способна превращать слова различных грамматических категорий в функциональные эквиваленты императива. Прямое лексическое значение таких слов не имеет отношения к побуждению, но отдельные компоненты их семантической структуры косвенно способствуют репрезентации волеизъявления. Выражение императивной семантики неглагольными средствами обеспечивает множество дополнительных оттенков с общей коннотацией призыва к немедленному выполнению действия, динамики побуждения, эмоционально-экспрессивной команды.
Наречия могут заменять повелительные формы глагола и передавать семантику побуждения даже при отсутствии глагола, однако императивную функцию способны выполнять только те наречия, которые могут сочетаться с формой императива.
Ср.: Быстрей! = Бежим быстрей!; Тише! = Разговаривай тише! При этом наблюдается усиленная побудительная функциональность. Значения качества и сравнительной степени настолько естественны для побудительных ситуаций, что даже при отсутствии повелительного глагола свободно выполняют императивную функцию, например: Осторожней, народ, осторожней! (В. Липатов); Скорее в Москву! (А. Чехов). Эту особенность наречий заметил А.А. Шахматов, утверждая, что наречия могут заменять повелительные формы глагола и «выражать побуждение к совершению того или иного действия» [6; 418]. Коннотация таких побуждений заключается в настолько сильном акценте на значении образа действия, что глагол становится не нужен.
Имя существительное в функции побуждения выражает коннотацию динамики действия, эмоционально-экспрессивной насыщенности и актуализации объекта или обстоятельства действия. Существительные способны передавать побуждение как в форме именительного, так и косвенного падежа. Перекур! - крикнул за его спиной Цветков (Ю. Герман); Тут Андрей Тимофеевич командует - батальон, в атаку! (К. Симонов). Коммуникативная значимость обстоятельственного или объектного значения, обозначенного существительным, которая создает семантическую емкость побуждений, перекрывает необходимость присутствия глагола. Продуктивность замещения функции глагольного императива прояв-
ляется в существовании множества побудительных фразеологизмов, отражающих модели рассматриваемых структур, например: Шире круг!; Руки за голову!; К столу!; От винта!; К барьеру!; Всем на пол!; Руки вверх!; По коням! Такая коннотация функционирует по закону экономии языковых средств.
Местоимения 1-го лица (единственного или множественного числа) в творительном падеже с предлогом за употребляются для коннотации призыва к немедленному следованию за объектом с общей семантикой направленности действия: За нами, князь! Прошу (А. Грибоедов); Отряд, за мной! (Н. Погодин). Здесь наблюдается совмещение значений императива адресата и императива совместного действия. При этом лексическая значимость местоимения ослаблена, грамматическое значение 1-го лица не актуализируется, а информативно важным является сам призыв с общей семантикой направленности действия.
4. Роль частиц для выражения коннотации императива. Частицы же (ж), -ка, ну, да, уж, ли, бы, не, пожалуйста актуализируют интегральный признак побуждения и вносят в высказывание коннотацию, устанавливающую степень категоричности побуждения, стилистическую окраску и эмоционально-экспрессивную насыщенность.
Активную роль в императивном высказывании играет частица не, которая оформляет запрет (Не курите!; Не копать!) или превентивную коннотацию (Не простудись!). Такой императив употребителен в назиданиях обобщенного характера. Частица не в превентивных высказываниях сопровождается нередко формой смотри (-те), которая выполняет в таких случаях функцию частицы и выражает актуализированный коннотативный смысл предостережений и предупреждений: Ты не проговорись, смотри... (А. Толстой); Смотри же, Павлуша, учись, не дури и не повесничай (Н. Гоголь). Как отмечает А.Н. Гвоздев, «глаголы совершенного вида с отрицанием употребляются в повелительном наклонении только в значении предостережения: Не забудь! Не оступись! Не растеряйте! Присоединение смотри усиливает предостережение» [1, с. 184]. Следовательно, данная форма выполняет основную функцию пре-вентива, а также усиливает общую побудительную функциональность высказывания.
Частица -ка вносит оттенок непринужденности, смягченного приказания, простоты обращения: Скажи-ка, дядя... (М. Лермонтов); Мамаша, пойдем-ка на кухню! (М. Горький). Способность частицы -ка создавать коннотации побуждений отмечает И.А. Киселев: «Широко используется -ка при глаголах повелительного наклонения, придавая волеизъявлению, выраженному ими, различные модальноэкспрессивные оттенки: подчеркивает категоричность приказания, или, напротив, смягчает категоричность повеления, или придает ему характер дружеского увещевания, совета, иронии, насмешки и т.п.» [3, с. 122]. Частица -ка используется исключительно в разговорном стиле.
Усилительная частица же (ж) употребляется при напоминании об ожидаемом действии, передает субъективную окраску говорящим своего желания:
«Приди ж, отвергни чувств обман...» (Ф. Тютчев). Частица же (ж) употребляется с поэтическим императивом, оформляет мелиоративно-эмоциональный призыв, привносит коннотацию воодушевления: Вставай же, Русь! (Ф. Тютчев); Так пей же из нее, любимый наш певец... (А. Фет); Пой же, пой на проклятой гитаре (С. Есенин). Основная роль частицы же (ж) при императиве - выражение дополнительного оттенка интенсивного побуждения. Установлена организация КИ также следующими частицами: с помощью частицы ли достигается модальная коннотация неуверенности; побудительные частицы да, пусть организуют мелиоративную эмоциональность поэтического и аффективного императива (торжественность, энтузиазм, воодушевление); частица ну выражает согласие после тех или иных возражений (Не проститься ли нам? (И. Тургенев); Пусть сильнее грянет буря (М. Горький); Да святится имя твое! (И. Куприн); Ну, давай переговорим, если так нужно (Л. Толстой).
Если проследить изменения в оттенках побудительного значения в синонимическом ряду высказываний, то можно сделать вывод о зависимости КИ от морфологического выражения предикативной основы. Ср.: Иди за мной!; Иди-ка за мной!; Иди же за мной!; Пошли за мной!; Идешь за мной!; Не пойти ли тебе за мной?; Марш за мной!; За мной!; Айда за мной!; Быстрей за мной! Идентичное синтаксическое окружение возможно при передаче различных дополнительных эмоционально-экспрессивных семантических наслоений под влиянием морфологических показателей.
Продуктивность «креативного императива» [5] и возникновение грамматических инноваций свидетельствуют о том, что речевое пространство побудительных ситуаций активно расширяется: Банкуй!; Зацепи и зацени!; Приколись по-кислому!; Давай зашоколадим молоко!; Оттянись со вкусом! Появляется необходимость динамичных побуждений, требующих быстрых реакций и стремительных решений со стороны адресата. В связи с этим представляется возможным говорить о категоризации экспрессивности в зоне императива начала XXI века, определяемой трендами именно этой сферы. Изучение коннотаций креативного императива с позиций прагмалингвистики, социолингвистики, теории речевых актов может быть основой дальнейших исследований.
Частные коннотативные смыслы (как явление эмоционально-экспрессивной сферы) могут быть самыми различными у каждой из рассматриваемых форм: например, обращение на «вы» (форма с аффиксом «те») возможна с коннотацией торжественности, официальности, подчеркнутого почтения или, напротив, акцента на дистанции (отстраненности, отчуждения, надменности, высокомерия) говорящего в отношении адресата, уважения при обращении к незнакомому (в соответствии с правилами русского речевого этикета).
Анализ КИ на лексико-морфологическом уровне показал, что в современном русском языке имеются специальные слова (побудительные междометия, частицы, перформативы) и формы слов (типа иди; с аффиксом -те; типа пусть войдет(ут); транспонированные неимперативные глаголы; формы существительных, наречий, местоимений), за которыми закреплен определенные коннотативные смыслы побуждения. Несмотря на то, что определяющую роль в организации КИ играет контекст, форма выражения императива как предикативного ядра выбирается говорящим, исходя из ее лексико-семантического и морфологического потенциала. Императив, как грамматическая инновация, свидетельствует о продуктивности формальных средств повелительного наклонения и показывает тенденции развития функционально-семантического поля коннотативных
смыслов в современном русском языке.
Литература
1. Гвоздев, А.Н. Очерки по стилистике русского языка / А.Н. Гвоздев. - М., 2009.
2. Иосифова, В.Е. Употребительность императивных междометий для выражения приказа / В.Е. Иосифова // Вестник МГОУ. Сер. Русская филология. - 2009. - № 1. -С. 22 - 26.
3. Киселев, И.А. Частицы в современных восточнославянских языках / И.А. Киселев. - Минск, 1976.
4. Лекант, П.А. О коннотативных смыслах высказывания / П.А. Лекант // Грамматическое значение предложения и семантика высказывания. - М., 1987. - С. 3 - 9.
5. Мелехова, Л.А. Креативный императив / Л.А. Мелехова // Вестник Тамб. гос. ун-та им. Г.Р. Державина. Сер. Гуманитарные науки. - 2010. - Вып. 11 (91). - С. 53 - 59.
6. Шахматов, А.А. Синтаксис русского языка / А.А. Шахматов. - М. 2007.
УДК 821.161.1.09“1917/1991”
Г.А. Мехралиева
О СИСТЕМЕ ЗАГЛАВИЙ СКАЗОК ЛЮДМИЛЫ ПЕТРУШЕВСКОЙ
В статье рассматриваются особенности заглавий сказок и сказочных циклов Людмилы Петрушевской на материале цикла «Книга приключений. Сказки для детей и взрослых».
Людмила Петрушевская, литературная сказка, заглавие, цикл, взрослые и детские смыслы.
