CC BY
247
УДК 434
Бадаев Бадруди Бесланович
адъюнкт кафедры уголовного права и криминологии, Краснодарский университет МВД России, капитан полиции milena.555@mail .ru Badrudi B. Batsaev
аdjunct of the Department of criminal law and criminology,
Krasnodar University of the Ministry of internal Affairs
police captain
milena.555@mail.ru
Конфискация имущества как мера уголовно-правового характера Confiscation of property as a measure of criminal law
Аннотация. Статья посвящена конфискации имущества как иной мере уголовно-правового характера. В ней аргументирована позиция, что всестороннее исследование уголовно-правового института конфискации имущества является необходимым условием практического его применения, что влияет на дифференциацию уголовной ответственности и эффективность противодействия преступности.
Ключевые слова: конфискация имущества, иные меры уголовно-правового характера, цели наказания, уголовный кодекс РФ
Annotation. ne Article deals with the confiscation of property as another measure of criminal legal character. It reasoned position that a comprehensive study of criminal-legal Institute of confiscation of property is a necessary condition for its practical implementation, which affects the differentiation of criminal responsibility and the effectiveness of combating crime.
Key words: Confiscation of property, and other measures of criminal-legal nature, the purpose ofpunishment, the criminal code of the Russian Federation
Конфискация имущества - одна из древнейших мер уголовно-правового воздействия, которая была известна законодательству Древней Греции и Римской империи.
В уголовном законодательстве Древней Руси она рассматривалась в качестве дополнительного наказания к потоку, то есть изгнанию из общины. Первоначальное своё развитие в русском уголовном праве изгнание - ссылка, отмечает А.И. Сидоркин, получает, главным образом, в законодательных памятниках, заимствованных из Византии. Главное же отличие назначения изгнания - ссылки в собственно русском законодательстве (Русской Правде) от сборников церковно-светского права византийского происхождения, использовавшихся в судах Древней Руси наряду с Русской Правдой
заключается в применении дополнительного наказания в виде разграбления имущества[1].
Применение потока - изгнания, являлось страшным для преступника наказанием, которое вместе с разграблением дома ставило преступника и его семью на край гибели. В Русской Правде наказание в виде потока и разграбления предусматривалось за совершение особо тяжких посягательств (за убийство без ссоры - «свады», за кражу коня, поджог гумна, дома и др.).
Разграбление представляло собой не что иное, как полную, без каких-либо исключений конфискацию имущества виновного в преступлении.
Следует однако отметить, что фискальный характер уголовного наказания в IX - XIX веках олицетворяло другое имущественное наказание -вира, трансформировавшаяся в последующем в штраф (денежное взыскание). Например, ст. 44 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. гласила, что денежные взыскания определяются также по мере вины, в большем или меньшем количестве, на основании особенных постановлений о каждом подвергающем взысканию сего рода преступлении или проступке [2].
В этом законодательном акте, как и в последующем Уголовном Уложении России 1903 г., конфискация допускалась в качестве уголовно-правовой меры. Хотя в Уложении 1845 г. предусматривалась такая мера, как прекращение прав собственности в качестве составляющей наказания в виде лишения всех прав состояния, соединённое со ссылкой в каторжные работы или со ссылкой на поселение. В ст. 32 Уложения, в частности, было закреплено: «Вследствие потери права собственности, всё прежнее имущество осуждённого в каторжные работы или ссылку на поселение, со дня постановления и объявления ему окончательного о том приговора, поступает к его законным наследникам, точно так же как поступило бы вследствие естественной его смерти». Как видно, в этой норме предусматривалось изъятие имущества виновного в преступлении не в пользу государства, а в интересах его законных наследников. Поэтому несмотря па определённую схожесть с конфискацией имущества оно таковым признаваться не может.
В то же время, в ряде статей Уложения 1845 г. (ст.ст.352, 402 и др.) предусматривалось изъятие вещей, предметов, добытых посредством преступления, имущества тайных организаций. А Устав уголовного судопроизводства 1864 г. допускал возможность изъятия предметов, признанных вещественными доказательствами.
В уголовно-правовой литературе того времени проблема юридической природы конфискации имущества обсуждалась достаточно активно. Н. С. Таганцев писал, что изъятие различных предметов в зависимости от того, находятся ли они в свободном обращении или запрещены к обороту, имеет неодинаковую природу: «Конфискация первого рода должна иметь все свойства наказания, конфискация второго рода - характер полицейской меры»[3]. Иначе говоря, он различал конфискацию как уголовно-правовую меру и отобрание предметов в качестве вещественных доказательств
Если вплоть до XX в. российский законодатель довольно сдержанно относился к конфискации имущества с точки зрения её фискальной функции, то в советский период она стала рассматриваться в качестве орудия, одной из острых форм репрессии в отношении представителей «эксплуататорских» классов. В период установления советской власти конфискация по существу являлась формой экспроприации частной собственности. Она помогала обращать основные средства и орудия производства в общую собственность, в корне подрывая материальную основу существования «буржуазных элементов», не признавших новую власть и оказавших ей упорное сопротивление.
Конфискация применялась в отношении тех, кто обвинялся в саботаже. В 1917 г. СНК издал несколько декретов и постановлений о конфискации их имущества. Были, в частности, изданы: Декрет СНК от 7 декабря 1917 г. «О конфискации и объявлении собственностью Российской Республики всего имущества Акционерного общества Богословского Горного Округа», Постановление СНК от 15 декабря 1917 г. «О конфискации имущества Русско-Бельгийского металлургического общества», Декрет СНК от 27 декабря 1917 г. «О конфискации всего имущества акционерного общества Сергинско-Уфалейского горного округа», Декрет СНК «О конфискации всего имущества акционерного общества Кыштымского горного округа», Декрет СНК от 27 января 1918 г. «О конфискации фабрики Товарищества Ивано-Вознесенской ткацкой мануфактуры», Декрет СНК от 19 февраля 1918 г. «О конфискации Первого русского завода Рентгеновских трубок» и др. [4]
Впервые в перечень видов наказаний частичная или общая конфискация имущества или секвестр были включена в Инструкции НКЮ от 29 декабря 1917 г. «О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний».
В дальнейшем сфера применения конфискации имущества была расширена. В соответствии с Постановлением Совета Рабочей и Крестьянской Обороны от 3 июня 1919 г. «О мерах к искоренению дезертирства» она могла назначаться лицам, уклоняющимся от мобилизации и дезертировавших из рядов Красной Армии.
Среди видов наказаний конфискация имущества указывалась в Положении о Революционных Военных трибуналах от 20 ноября 1919 г. и в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г.
В дальнейшем, 16 апреля 1920 г. был издан Декрет СНК «О реквизициях и конфискациях», специально посвященный регулированию конфискации имущества. В ст. 3 было дано определение конфискации имущества: «Конфискацией считается принудительное отчуждение государством имущества, находящегося в обладании частных лиц и обществ». В этом Декрете она рассматривалась в качестве не только уголовного наказания, но и административной меры.
Нельзя не отметить, что в этом акте предусматривалась возможность конфискации имущества, находившегося в «обладании» обществ, то есть
юридических лиц. В определении не раскрывалось, принадлежало ли имущество, подлежащее конфискации, частным лицам или обществам на праве собственности или нет.
Дальнейшее развитие регламентация конфискации имущества получила в УК РСФСР 1922 г. В ст. 32, закрепившей перечень видов наказаний, она была указана на пятой позиции, вслед за такими видами наказания, как: а) изгнание из пределов РСФСР на срок или бессрочно; б) лишение свободы со строгой изоляцией или без таковой; в) принудительные работы без содержания под стражей; г) условное осуждение.
Все они рассматривались законодателем в качестве более строгих по сравнению с рассматриваемым видом наказания. В то же время «конфискация имущества - полная или частичная» была признана более строгим видом наказания, чем штраф (п.«е»), поражение прав (п.«ж»), увольнение от должности (п.«з»), общественное порицание (п.«и») и возложение обязанности загладить вред (п.«к»).
Если в Общей части УК 1922 г. не определялся порядок назначения конфискации имущества, то в нормах его Особенной части она предусматривалась в качестве либо основного, либо (чаще всего) дополнительного вида наказания. Из 200 статей этого Кодекса конфискация предусматривалась в 55 статьях (около 28%). Она, в частности, была включена в 10 санкций за контрреволюционные преступления, 15 санкций за преступления против порядка управления, 13 - за хозяйственные преступления и 8 - за воинские преступления[5].
Законодательное определение конфискации в основном воспроизводило положения о ней УК РСФСР 1922 г. Хотя были в нём и новые моменты. Согласно ст.40 УК РСФСР 1926 г. конфискация имущества состоит в принудительном и безвозмездном отчуждении в пользу государства всего или точно определённого судом имущества осуждённого, являющегося его личной собственностью или долей в общей собственности.
Конфискации не подлежат необходимые для осуждённого и его семьи предметы домашнего обихода и служащие средством существования орудия мелкого кустарного, ремесленного или сельскохозяйственного производства.
Оставляемые в распоряжении осуждённого и членов его семьи предметы питания и денежные суммы не могут по своей оценке в общей сложности быть ниже среднего трехмесячного заработка рабочего данной местности на каждого члена семьи.
Инвентарь, необходимый для профессиональной работы осуждённого, может быть конфискован лишь в случаях, когда суд постановит о лишении осуждённого права заниматься соответствующей профессией.
Как видно, УК РСФСР 1926 г. несколько смягчил репрессивный характер конфискации имущества по сравнению с первыми послереволюционными годами, когда, как и в Древней Руси и средние века, конфискации подвергалось всё, без какого-либо исключения, имущество осуждённого [6].
В ст.41 данного УК предусматривалось, что «при конфискации имущества государство не отвечает по долгам и обязательствам осужденного, если таковые возникли после принятия следственными властями мер сохранения имущества и без их согласия».
В отношении же претензий, подлежащих удовлетворению за счёт конфискованного имущества, государство отвечало лишь в пределах активов, причём, в первую очередь удовлетворялись претензии получателей заработной платы и алиментов, а равно органов социального страхования, во вторую - на покрытие недоимки по государственным и местным налогам и сборам, в третью - других государственных органов и в четвёртую - все остальные (ч.2 ст.41).
Кроме того, специальная конфискация предусматривалась в ст.73 УПК РСФСР 1922 г., а затем в ст.69 УПК РСФСР 1923 г.
Значительной вехой в регламентации конфискации имущества стали Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, принятые 25 декабря 1958 г., УК РСФСР 1960 г., воплотивший, а в ряде случаев развивший их положения, касающиеся регламентации наказаний.
В ст.30 Основ определялось: «Конфискация имущества состоит в принудительном безвозмездном изъятии в собственность государства всего или части имущества, являющегося собственностью осуждённого.
Конфискация имущества может быть назначена только за государственные и тяжкие корыстные преступления в случаях, указанных в законе. Порядок применения конфискации имущества, перечень не подлежащих конфискации предметов, необходимых для самого осуждённого и лиц, находящихся на его иждивении, а также условия и порядок удовлетворения из конфискованного имущества претензий по обязательствам осуждённого устанавливаются законодательством союзных республик».
Кроме того, ч.2 ст. 21 Основ конфискация имущества была отнесена к наказаниям, которые могли назначаться только в качестве дополнительных.
В ст.35 УК РСФСР 1960 г. были воспроизведены положения ст. 30 Основ. Однако в ней были указаны и новые моменты. В ч.1 этой статьи было зафиксировано, что если конфискуется часть имущества, то суд должен указать, какая часть имущества конфискуется или перечислить конфискуемые предметы. Согласно ч. 2 не подлежали конфискации предметы, необходимые для осуждённого и лиц, находившихся на его иждивении, согласно перечню, данному в приложении к УК. Кроме того, ч. 3 ст.35 УК 1960 г. (в ред. Указа ПВС РСФСР от 17 апреля 1973 г.) предусматривала, что конфискация имущества могла назначаться только в случаях, предусмотренных законодательством Союза ССР, а за корыстные преступления - также в случаях, предусмотренных Особенной частью УК. Тем самым, была более или менее чётко определена сфера применения конфискации имущества.
Конфискация, включая и 11 санкций, содержавших специальную конфискацию, то есть изъятие орудий, средств преступления, либо предметов
и ценностей, добытых преступным путём, была предусмотрена в 40 санкциях первоначальной редакции УК РСФСР 1960 г. В последующем их число возросло к концу 80-х годов до 84 (что составляло более 20% от всех санкций). Причем, в 42 санкциях предписывалось обязательное её применение. По состоянию на 1 июля 1996 г. в этом Кодексе было 53 санкции с конфискацией имущества[7].
В середине 1980-х годов конфискация применялась в 83% случаев, когда она могла быть применена по закону, участились случаи назначения конфискации с основными наказаниями, не связанными с лишением свободы, укоренилась «практика фиктивных конфискаций (т.е. вынесения приговоров о конфискации при отсутствии подлежащего ей имущества[8]. Этому способствовало не только широкое представительство конфискации в санкциях УК 1960 г., но и руководящие разъяснения высших судебных инстанций. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 29 сентября 1953 г. (в ред. от 14 марта 19.63 г., 24 июня 1968 г. и от 29 августа 1980 г.) «О судебной практике по применению конфискации имущества» отмечалось, что «суды иногда неосновательно не применяют конфискацию имущества, когда назначение такого дополнительного наказания по закону является обязательным, не всегда обсуждают вопрос о её применении, когда в санкции статьи она указана в качестве возможной дополнительной меры» [9]. В п. 3 данного постановления разъяснялось, что «необнаружение имущества к моменту постановления приговора само по себе не является препятствием для назначения этого дополнительного наказания, поскольку имущество, подлежащее конфискации, может быть выявлено при исполнении приговора». В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 20 августа 1980 г. «О практике назначения судами дополнительных наказаний» также подвергалась критике деятельность тех судов, которые не обсуждали вопрос о назначении дополнительных наказаний, в том числе и конфискации имущества.
Определённый прогресс в регламентации конфискации имущества как вида уголовного наказания был достигнут с принятием УК РФ 1996 г. Однако нельзя не отметить, что его авторы остались в плену советской идеологии, полностью не отошли от подхода к ней как средству экспроприации «награбленного», полученного за счёт трудящихся, поскольку они не отказались от полной конфискации имущества, в том числе и такого, которое было получено законным путём.
В ст.52 УК РФ 1996 г. было предусмотрено:
1. Конфискация имущества есть принудительное безвозмездное изъятие в собственность государства всего или части имущества, являющегося собственностью осуждённого.
2. Конфискация имущества устанавливается за тяжкие и особо тяжкие преступления, совершённые из корыстных побуждений, и может быть назначена судом только в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса.
3. Не подлежит конфискации имущество, необходимое осуждённому или лицам, находящимся на его иждивении, согласно перечню, предусмотренному уголовно-исполнительным законодательством Российской Федерации».
Виды такого имущества были предусмотрены в Перечне имущества, не подлежащего конфискации по приговору суда, закреплённом в приложении к УИК РФ.
Недостатком, причём, весьма существенным, на наш взгляд, следует признать то, что УК РФ 1996 г., вслед за советскими уголовными кодексами, вновь предусмотрел конфискацию всего или части имущества осуждённого, в том числе и законно приобретённого. Данное положение закона шло в разрез с экономическими закономерностями развития российского общества, поскольку в таком виде в условиях рыночной экономики она вновь стала зримо олицетворять стремление государства к экспроприации частной собственности.
Кроме того, авторы УК РФ проявили определённую непоследовательность, которая проявилась в том, что они не предусмотрели её за совершение целого ряда преступлений, составы которых содержат в качестве квалифицирующего признака совершение соответствующих преступлений из корыстных побуждений. Например, квалифицирующим признаком убийства законодатель признал его совершение из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряжённое с разбоем, вымогательством или бандитизмом (п.«з» ч.2 ст. 105 УК РФ). Если за последние (ст. 162, ч.ч.2 и 3 ст. 163, ст.209 УК) конфискация была предусмотрена, то санкция за убийство не содержала данный вид наказания. То же самое можно сказать о санкциях за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершённого по найму (п.«г» ч.2 ст. 111), истязание (п.«ж» ч.2 ст. 117), похищение человека (п.«з» ч.2 ст. 126 и др.)
В УК РФ имелось 42 санкции, которые предусматривали конфискацию имущества, в том числе 14 санкций с обязательным дополнительным наказанием и 28 факультативных санкций. Этот вид наказания предусматривался за учинение отдельных тяжких или особо тяжких преступлений в сфере экономики, против общественной безопасности, здоровья населения и общественной нравственности, основ конституционного строя и безопасности государства, а также против государственной власти, интересов государственной службы.
ФЗ РФ от 8 декабря 2003 г. конфискации имущества была декриминализирована и удалена из перечня видов наказаний и соответствующих санкций Особенной части УК РФ.
Отказ законодателя от конфискации имущества нельзя, на наш взгляд, оценить однозначно. С одной стороны, он обоснованно отказался от советского наследия в трактовке конфискации и определении её социальной направленности, то есть от конфискации (полной или частичной) имущества обвиняемого, приобретённого им в соответствии с законом, с другой же -инициаторы такого решения, как говорится, «выплеснули вместе с водой и
ребёнка», поскольку не предусмотрели в УК РФ конфискацию орудий, средств, предметов преступления, имущества, денег, иных ценностей, приобретённых преступным путём, доходов от них, а также имущества и других ценностей, используемых или предназначенных для совершения преступления. Этим самым была исключена возможность применения конфискации в отношении того имущества и доходов от него, которые были приобретены в результате преступных махинаций в процессе приватизации в псевдорыночных условиях 90-х годов прошедшего столетия, и, одновременно, государство фактически отказалось от одного из наиболее эффективных рычагов сдерживания, противостояния коррупции, организованной и экономической преступности.
Несмотря на ошибочность отказа от конфискации, понадобилось почти три года, чтобы вернуть её в УК РФ в качестве иной меры уголовно-правового характера. Федеральным законом от 27 июля 2006 г. №153-Ф3 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму» конфискация имущества была вновь включена в УК РФ. Этим же законом были внесены соответствующие изменения и в УПК РФ (ст.ст.81,82 и др.)
Проведённый анализ регламентации конфискации имущества в истории российского уголовного законодательства наводит нас на некоторые выводы. Во - первых, законодательное регулирование конфискации всегда связано с основным постулатом любого общества - правом собственности. Во - вторых, регулирование конфискации имущества в Уголовном Уложении России 1903 г. отвечало общепринятым в цивилизованном мире взглядам на конфискацию имущества, которые отражены в уголовном законодательстве современных государств Европы и других континентов. В - третьих, после Октябрьской революции в 1917 г. властные структуры в России переориентировали социальное назначение конфискации имущества, превратив её в орудие экспроприации частной, а затем и личной собственности. В - четвёртых, предусмотрев в 2006 г. конфискацию только орудий, средств совершения преступления, имущества, добытого преступным путём, доходов от него, а также денег, иных ценностей, предназначенных для преступной деятельности, российский законодатель окончательно порвал с советским прошлым в этом вопросе.
Литература:
1. Сидоркин А. И. Генезис наказаний, связанных с лишением и ограничением свободы в русском уголовном праве. - Казань, 2004. С. 183.
2. См.: Российское законодательство X - XX веков. Т.6 Законодательство первой половины XIXвека. -М., 1988. С. 262.
3. Таганцев Н. С. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций, Т. 2. - СПб., 1994. С. 83.
4. Данилов Н. А., Козловская А. Э. Конфискация имущества в России и других странах: проблемы, история, перспективы // Исполнительное право. - 2007. - № 3. С. 18.
5. Мухин М. С. Институт конфискации имущества и перспективы его совершенствования // Уголовный процесс. - 2005. - № 2. С. 42.
6. Степанищев А. В. Проблемы правового регулирования применения конфискации имущества. - М., 2000. С. 36.
7. Уголовное право России. Часть Общая // под ред. Л. Л. Кругликова. - М., 2000. С. 361.
8. Там же. С. 362.
9. Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда СССР. М., 1987. С. 480.
Literature:
1. Sidorkin A. I. Genesis of the punishments connected with deprivation and restriction of freedom in the Russian criminal law. - Kazan, 2004. Page 183.
2. See: Russian legislation of the X-XX centuries. T.6 Legislation of the first half of the 19th century. - M, 1988. Page 262.
3. Tagantsev N. S. Russian criminal law. General part. Course of lectures, T. 2. - SPb, 1994. Page 83.
4. Danilov N.A., Kozlovskaya A. E. Confiscation of property in Russia and other countries: problems, history, prospects//Executive right. - 2007. - No. 3. Page 18.
5. Mukhin M. S. Institute of confiscation of property and prospect of his improvement//Criminal trial. - 2005. - No. 2. Page 42.
6. Stepanishchev A. V. Problems of legal regulation of application of confiscation of property. - M, 2000. Page 36.
7. Criminal law of Russia. A part the General//under the editorship of L.L. Kruglikov. - M, 2000. Page 361.
8. In the same place. Page 362.
9. Collection of Resolutions of the Plenum of the Supreme Court of the USSR. M, 1987. Page 480.
