CC BY
100
Г.Н. Тоскина*
ШТРАФ И КОНФИСКАЦИЯ ИМУЩЕСТВА КАК ВАЖНЕЙШИЕ СРЕДСТВА БОРЬБЫ С ПРЕСТУПНОСТЬЮ В ПЕРВЫЕ ГОДЫ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ
Аннотация. В статье рассматриваются штраф и конфискация имущества как виды уголовных наказаний и как важнейшие средства противодействия преступности в первые годы советской власти. В связи с этим исследуются роль штрафа и конфискации имущества в системе мер борьбы с преступностью в РСФСР в период с 1917-1922 гг., особенности и проблемы их правового закрепления в актах революционного правотворчества, Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г., УК РСФСР 1922 г. Также выявляются исторические предпосылки, закономерности и тенденции становления и развития уголовного законодательства 1917-1922 гг. Автор в ходе исследования институтов штрафа и конфискации имущества приходит к выводу о том, что данные виды наказаний рассматривались органами советской власти в ее первые годы в качестве эффективных средств борьбы с уголовной и политической преступностью. О чем свидетельствует их превалирование над наказаниями, состоящими в лишении или физическом ограничении свободы, правовое закрепление в многочисленных правовых актах революционного правотворчества периода 1917-1921 гг., интенсивное применение органами местного правотворчества для решения политических и экономических задач советской власти, пополнения казны и экономического подавления свергнутых эксплуататорских классов. Штраф и конфискация имущества в рассматриваемый период выступали и политическими, и экономическими мерами воздействиями советской власти. Их правовая природа и после принятия Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. оставалась во многом фискальной и политической.
Ключевые слова: штраф, денежный штраф, конфискация имущества, секвестр, наказание, виды уголовных наказаний, система уголовных наказаний, борьба с преступностью, революционное уголовное правотворчество, советское уголовное законодательство.
Великая Октябрьская социалистическая революция стала переломным событием в истории российского государства. Она повлекла не только изменение формы правления, формы государственного устройства, перестройку политических, социально-экономических, культурных процессов, но и рост преступности. Преступность, существенное ухудшение криминогенной ситуации стали своего рода отражением происходивших в стране и обществе революционных преобразований и социальных катаклизмов. Революционная ситуация, вслед за Первой мировой войной, неизбежно способствовала росту уголовной преступности. «Выпущенные из тюрем уголовники
принялись за грабежи и разбои. Насилие и вседозволенность, сдобренные революционными лозунгами, стали обычным явлением в октябре-ноябре 1917 г.», — пишет А. Смыкалин1. Хотя официальной статистики о состоянии преступности в период 1917-1924 гг. нет, так как учет количества преступлений не осуществлялся, в литературе приводятся такие данные: с 1925 по 1928 гг. были осуждены 3 739 196 чел. (для сравнения: в 1909 г. — 175 040 тыс. чел., 1910 г. — 158 825 тыс. чел., 1911 г. — 176 343 тыс. чел., 1912 г. — 176 898 тыс. чел.), всего
1 Смыкалин А. Создание советской судебной системы //
Российская юстиция. 2002. № 2. С. 39.
© Тоскина Г.Н., 2014
* Тоскина Галина Николаевна — кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства
Ульяновского государственного университета.
432017, Россия, г. Ульяновск, ул. Льва Толстого, д. 42.
же за первые 10 лет советской власти число осужденных приблизилось к 10 млн чел.2 Безусловно эти показатели не могут в полной мере показать истинное положение дел в сфере криминогенной ситуации в стране и не только по причине отсутствия точных статистических данных. Уже в первые годы советской власти усилились гонения по политическим мотивам, борьба с контрреволюционными преступлениями и, как следствие, увеличилось количество осужденных за совершение преступлений против советской власти, репрессий, наметились тенденции формирования карательной уголовной политики и призонизации страны.
Советское государство поставило задачу немедленного принятия государственных мер по борьбе с уголовной и политической преступностью как негативным последствием революции. В этих условиях происходят формирование концепции борьбы с преступностью посредством уголовных наказаний, становление советской правоохранительной системы. На месте упраздненной в марте 1917 г. по решению Временного правительства полиции, олицетворявшей старый режим, создается «народная милиция с выборным начальством, подчиненным органам местного самоуправления»3. Постановлением Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) РСФСР от 28 октября (10 ноября) 1917 г. «О рабочей милиции»4 рабочая милиция наделяется функциями по вооруженной борьбе с внутренней и внешней контрреволюцией и в целом с преступностью.
Между тем эффективно противодействовать профессиональной преступности рабочая милиция, имевшая в 1917-1918 гг. характер массовой самодеятельной организации трудящихся, не могла. Не хватало профессиональных кадров, правовой организованности деятельности милиции. Массовыми стали явления самосуда, расправы, вседозволенности, полного субъективизма при назначении и исполнении наказаний. Требовалось создание новой уголовно-правовой системы и принятие советского уголовного кодекса, отвечавшими потребностям, целям и задачам советской власти.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.5, Уголовное уложение 1903 г.6
2 Гилинский Я.И. Девиантология: социология преступности: наркотизма, проституции, самоубийств и других «отклонений». СПб., 2004. С. 216-217.
3 Цит. по: Колемасов В.Н. Организационно-правовые основы создания советской милиции // Пробелы в российском законодательстве 2012. № 2. С. 264.
4 Постановление Народного комиссариата внутренних дел РСФСР от 28 октября (10 ноября) 1917 г. «О рабочей милиции» // СУ 1917. № 1. Ст. 15.
5 Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. // Российское законодательство Х-ХХ вв.: в 9 т. Т. VI. Законодательство первой половины XIX в. / под общ ред. О.И. Чистякова. М., 1988. С. 211-396.
6 Новое уголовное уложение, Высочайше утвержденное 22 марта 1903 г. СПб., 1903.
и закрепленные ими «лестницы наказаний» не соответствовали взглядам большевиков на сущность уголовной политики, понимание задач и функций мер уголовно-правового воздействия в условиях строительства общенародного государства. Использование дореволюционной системы уголовных наказаний в таких условиях стало невозможным. Декрет СНК от 20 июля 1918 г. «О суде» (№ 3)7 запретил судам использовать прежнее законодательство.
В то же время деятели советской юстиции понимали, что сложившаяся после Октябрьской революции ситуация правового вакуума может привести к потере всех революционных достижений из-за значительного роста преступности, причем и взрослой и детской, и состояния фактически полной безнаказанности в стране. Поэтому уже после прихода в октябре 1917 г. к власти большевиков остро встал вопрос о создании новой системы видов уголовных наказаний советской республики, но он не был решен до принятия в 1922 г. Уголовного кодекса РСФСР8 (УК РСФСР).
Создание системы уголовных наказаний РСФСР фактически началось с принятия Декрета СНК от 24 ноября 1917 г. «О суде»9 и Декрета ВЦИК от 7 марта 1918 г. «О суде»10 (№ 2), которые закрепили общие указания о наказаниях. Следующий декрет № 3 — Декрет СНК от 20 июля 1918 г. «О суде» содержал более подробные указания о наказаниях, например о том, что по делам, по которым присуждено взыскание свыше 500 руб. или лишение свободы свыше 7 дней, допускаются кассационные жалобы в советы местных народных судей (ст. 5). В то же время о порядке применения штрафа, равно и о конфискации имущества, в них речи не идет.
Штраф и конфискация имущества как наказания за совершение преступлений и проступков против советского народа путем использования печати впервые устанавливаются постановлением НКЮ от 18 декабря 1917 г. «О революционном трибунале печати»11 (п. 8). Данный акт относит денежный штраф и конфискацию в общенародную собственность типографии или имущества издания печати, если они принадлежат привлеченным к суду к имущественным
7 Декрет СНК РСФСР от 20 июля 1918 г. № 3 «О суде» // СУ РСФСР. 1918. № 52. Ст. 589.
8 Постановление ВЦИК от 01 июля 1922 г. «О введении в действие Уголовного кодекса РСФСР» // СУ РСФСР. 1922. № 15. Ст. 153.
9 Декрет СНК РСФСР от 24 ноября 1917 г. «О суде» // СУ РСФСР. 1917. № 4. Ст. 50.
10 Декрет ВЦИК от 07 марта 1918 г. «О суде» (№ 2) // СУ РСФСР. 1918. № 26. Ст. 420.
11 Постановление Народного комиссариата юстиции РСФСР от 18 декабря 1917 г. «О революционном трибунале печати» // СУ РСФСР. 1917. № 10. Ст. 156.
санкциям. При этом постановление НКЮ от 18 декабря 1917 г., как, впрочем, и последующие акты — Инструкция НКЮ от 19 декабря 1917 г. «О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний»12 (п. 2), Декрет СНК РСФСР от 28 января 1918 г. «О революционном трибунале печати»13 (п. 9) — не содержат конкретных указаний о размере денежного штрафа, основаниях применения секвестра или конфискации имущества виновного (частичной или общей) и не исключают привлечения к общеуголовной ответственности виновных лиц. Тем самым указанные акты открыли простор для применения судейского усмотрения при выборе вида и размера наказаний, огранивая его по существу только «революционной совестью и революционным правосознанием»14.
По отношению к дореволюционному уголовному праву это был очевидный шаг назад. Как отмечает А.С. Жукова, «в дореволюционной России упрочение рыночных основ в конце XIX — начале XX вв. привело к повышению общего уровня нормативного регулирования штрафа, к увеличению штрафных санкций в законодательстве, к более четкому закреплению процедур исполнения штрафа и правовых последствий его неуплаты»15. В отношении конфискации имущества следует отметить, что Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., хотя не относило конфискацию к уголовным и исправительным наказаниям, но признавало их юридическим последствием. Фактически полная конфискация из дореволюционного уголовного права была заменена конфискацией специальной. Уголовное уложение 1903 г. называло «отобрание имущества» в числе дополнительных наказаний. Перечень преступлений и круг предметов, по мнению Д.В. Толкова, подлежащих конфискации, в дореволюционном законодательстве были строго определены в законе16.
12 Инструкция Народного комиссариата юстиции РСФСР от 19 декабря 1917 г. «О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний» // URL: http:// tehnorma.ru/ doc_ussrperiod/textussr/ussr_114.htm (последнее посещение — 4 апреля 2014 г.).
13 Декрет СНК РСФСР от 28 января (10 февраля) 1918 г. «О революционном трибунале печати» // СУ РСФСР. 1918. № 28. Ст. 362.
14 Чучаев А.И., Тоскина Г.Н. Уголовное наказание: революционное правотворчество // Государство и право: проблемы, поиски решений, предложения. Ученые записки Ульяновского государственного университета. Вып. 2 (6) / под ред. А.И. Чучаева. Ульяновск, 1998. С. 84.
15 Жукова А.С. О применении имущественных санкций в истории отечественного уголовного законодательства // История государства и права. 2013. № 24. С. 40.
16 Толков Д.В. Конфискация имущества как институт уго-
ловного права: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Рязань,
2010. С. 14.
Акты же революционного правотворчества, называя секвестр, денежный штраф в числе видов уголовных наказаний, не содержали минимального и максимального размера штрафа, четкого понимания оснований и пределов применения частичной или общей конфискации, предоставляя решать эти вопросы революционным трибуналам. Несмотря на эти недостатки создаваемого советского уголовного законодательства, очевидно, что и денежный штраф, и конфискация имущества выступали не только видами уголовного наказания, но и средствами борьбы с классовыми противниками, инструментами финансового обеспечения вновь возникших институтов власти. В стране, в которой был взят курс на построение коммунизма, всеобщее равенство, справедливость, эти средства и инструменты как нельзя лучше отвечали потребностям создаваемого Советского государства. Поэтому суды и революционные трибуналы активно их применяли за широкий круг деяний — как преступлений, так и иных правонарушений.
Насколько эффективными в борьбе с преступностью с точки зрения большевиков были данные виды уголовных наказаний в период революционных преобразований 1917-1918 гг. можно судить по тому, за какие преступления они устанавливались. Так, согласно Декрету ВЦИК от 9 мая 1918 г. «О предоставлении Народному комиссару продовольствия чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими»17 конфискация назначалась за сокрытие излишек хлеба, невывоз излишек хлеба на ссыпные пункты, расточение хлебных запасов на самогонку. По Декрету СНК РСФСР от 8 мая 1918 г. «О взяточничестве»18 полной конфискации подлежало имущество лица имущего класса за получение или дачу взятки, равно за покушение на них, а по Декрету СНК от 22 июля 1918 г. «О спекуляции»19 — за непредставление к регистрации или учету подотчетных предметов.
Учитывая, что акты революционного уголовного правотворчества не содержали указаний на конкретные составы преступлений, за совершение которых применялись штраф и конфискация имущества, не устанавливали размеров денежных штрафов, критериев разграничения видов конфискации, условий применения кон-
17 Декрет ВЦИК от 9 мая 1918 г. «О предоставлении Народному Комиссару Продовольствия чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими» // СУ РСФСР. 1918. № 35. Ст. 468.
18 Декрет СНК РСФСР от 8 мая 1918 г. «О взяточничестве» // СУ РСФСР. 1918. № 35. Ст. 467.
19 Декрет СНК РСФСР от 22 июля 1918 г. «О спекуляции» // СУ РСФСР. 1918. № 54. Ст. 605.
фискации, суды назначали наказания по своему «особому аршину». Тем самым достигались не только цели уголовного наказания, но и политические задачи.
Назначение денежного штрафа и конфискации имущества в первые годы советской власти осуществлялось народными судами и революционными трибуналами. Вообще органы судебной власти, созданные большевиками, обладали большой свободой в понимании видов, сроков и размеров наказаний. Революционные трибуналы в соответствии с Декретом СНК от 28 января 1918 г. «О революционном трибунале печати» получили гораздо большую свободу судейского усмотрения, чем обычные суды. Доказательством тому является постановление Совета Рабочей и Крестьянской обороны от 25 декабря 1918 г. «О дезертирстве»20, позволявшее революционному военному трибуналу наказывать дезертиров «в пределах от денежных вычетов (в утроенном размере причитавшегося за время отсутствия из части содержания) до расстрела включительно». Другой пример. Ротный товарищеский суд мог применить к виновным денежное взыскание не свыше 300 руб. (п. 18 приказа Народного комиссариата по военным делам от 23 июля 1918 г. № 613 «О ротных товарищеских судах (Положение)»21).
В связи с этим становится понятным, что штраф и конфискация имущества в период 1917-1918 гг. назначались не только за контрреволюционные, государственные, должностные и иные преступления, посягающие на основы советской государственной власти, корыстные преступления против собственности, преступления, связанные с нарушением установленных правил осуществления экономической (хозяйственной) деятельности, но и за проступки (например, за ложные сведения в печати, прекращение или сокращение производства, спекуляцию, нарушение нормативных актов, пьянство и др.). Штраф и конфискация имущества как меры уголовного принуждения имущественного характера причиняли определенные (в условиях социальной нестабильности порой крайне тяжелые и не только имущественные) лишения осужденным, влекли ограничения имущественных интересов членов их семей. Однако специальный перечень неотчуждаемого имущества в рассматриваемый период отсутствовал (до принятия УК РСФСР 1922 г.), а вопрос о том, являлось ли конфискуемое имущество честно добытым или нет, правового значения для судов и ревтрибуналов не имел.
Соответственно в актах революционного правотворчества общая (принудительное изъятие любого имущества, принадлежащего осужденному) и специальная (принудительное изъятие имущества, полученного в результате совершения преступления, а также орудий и средств его совершения) конфискация имущества не разграничивались. Перечень органов, уполномоченных распоряжаться конфискованным имуществом, законодательно тоже не устанавливался.
Следует отметить, что общий порядок конфискации был установлен несколько позже — в Декретах СНК от 16 апреля 1920 г. «О реквизициях и конфискациях»22 и от 17 октября 1921 г. «О порядке реквизиции и конфискации имущества частных лиц и обществ»23.
Конфискованное имущество и денежный штраф, как правило, шли в доход государства, но могли передаваться и непосредственно семьям красноармейцев, членам РКП(б)24, другим «заинтересованным» субъектам, но не всегда на полную имущественную компенсацию потерпевшему за совершенное преступление. А.А. Гер-цензон и Ш.С. Грингауз пишут: «Штрафные деньги идут в пользу общественного капитала, часть на культурно-просветительные цели. Потерпевшему же уплачиваются действительно причиненные убытки»25.
Такое положение дел объяснялось объективными факторами: ненавистью к имущественному неравенству, резким обострением классовой борьбы, продовольственной напряженностью в стране, необходимостью финансового обеспечения власти Советов и т.д. Поэтому штраф и конфискация имущества, начиная с 1918 г., рассматривались органами советской власти прежде всего в качестве мер экономического, политического характера, формами национализации, а уже потом видами уголовных наказаний.
Поощряя проведение карательной уголовно-правовой политики, революционное правотворчество признает штраф и конфискацию имущества основными и дополнительными наказаниями, применяющимися наряду с лишением свободы (с определением срока или без такого), лишением навсегда или на срок всего земельного надела или части его (покос, огород, сад и т.п.)
20 Постановление Совета Рабочей и Крестьянской обороны от 25 декабря 1918 г. «О дезертирстве» // СУ РСФСР. 1918. № 57.
21 Приказ Народного Комиссариата по Военным Делам от 23 июля 1918 г. № 613 «О ротных товарищеских судах (Положение)» // Известия ВЦИК Советов. 1918. 30 июля.
22 Декрет СНК от 16 апреля 1920 г. «О реквизициях и конфискациях» // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917-1952 гг. / под ред. И.Т. Голякова. М., 1953. С. 71.
23 Декрет СНК от 17 октября 1921 г. «О порядке реквизиции и конфискации имущества частных лиц и обществ» // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917-1952 гг. С. 107-108.
24 Тоскина Г.Н. Уголовное наказание в законодательстве РСФСР и СССР (1917-1926 гг.) / отв. ред. А.И. Чучаев. Ульяновск, 2005. С. 28.
25 Герцензон А.А., Грингауз Ш.С., Дурманов Н.Д., Исаев М.М.
История советского уголовного права. М., 1948. С. 111.
(подп. «б» п. 4 постановления Совета Рабочей и Крестьянской Обороны от 3 июня 1919 г. № 287 «О мерах к искоренению дезертирства»26).
Правотворчество в первые годы советской власти в отношении штрафа и конфискации имущества не было последовательным и системным. С середины 1918 г. в нормативных актах термин «денежный штраф» не используется. Взамен него в Декрете СНК от 27 июля 1918 г. «О порядке перехода по частным сделкам торговых и промышленных предприятий и преобразования предприятий (правила)»27, Декрете СНК от 28 ноября 1918 г. «Положение о чрезвычайных военных комиссарах железных дорог»28, приказе Реввоенсовета Республики от 4 мая 1920 г. «Об утверждении Положения о революционных трибуналах»29 употребляется термин «штраф» в значении наказания.
В Руководящих началах по уголовному праву РСФСР от 12 декабря 1919 г.30 в системе видов наказаний штраф вообще не называется, а в значении секвестра применяется термин «конфискация всего или части имущества» (п. 25), но его содержание и условия применения конфискации не определяются.
Тем не менее это не мешало народным судам назначать штрафы на основании многочисленных подзаконных актов. Руководящие начала по уголовному праву РСФСР не препятствовали назначению штрафа, ведь перечень наказаний обозначался как «примерный» и при определении меры наказания предписывалось применять классовый подход (п. 12). Несмотря на то, что максимальные и минимальные размеры штрафа в правовых актах точно не устанавливались, в них можно встретить различные указания: на «пределы» штрафа, на максимальные суммы штрафа.
Самая большая сумма штрафа (как альтернативное наказание аресту до пяти месяцев) — до 50 тыс. руб. — оговаривалась п. 4 Положения о
чрезвычайных военных комиссарах железных дорог, утвержденного Декретом СНК от 28 ноября 1918 г.31 Для укрепления мер борьбы с преступностью штраф мог налагаться не только на конкретное лицо, но и на волости, села, деревни. В так называемый период широкого правотворчества масс советы комиссариатов, народные суды, революционные трибуналы, подменяя собой законодательные органы, часто сами устанавливали размеры штрафов. Например, Совет Кузнецкого уездного комиссариата постановил назначать штраф до 1500 руб. за 20 различных составов преступлений32, Камышевский Совет наказал 4 февраля 1918 г. Камышевскому народному гласному суду применять, помимо ареста, общественных работ, передачи виновного в распоряжение общего собрания, денежное взыскание от 25 до 300 руб.33, а Самаркандский революционный трибунал мог взыскивать денежные штрафы 8 степеней (с заменой в случае несостоятельности арестом от 3 дней до 3 мес. либо тюрьмой от 1 года до 5 лет) от 15 до 10 000 руб.34
Применение штрафа в данный период было интенсивным. По оценке Д.И. Курского, в 1917-1918 гг. применение штрафа превалировало над лишением свободы без определенного срока (за второе полугодие 1918 г. — 56, 9%)35. В целом к имущественным взысканиям на каждые 100 осужденных было приговорено в 1919 г. — 46 чел., 1920 г. — 30, 1921 г. — 16 чел.36 Видимо, это дало основания В.П. Малкову прийти в современный период к аналогичному мнению, что штраф был одной из наиболее распространенных мер уголовного наказания в 1917-1919 гг.37 Хотя нельзя не отметить тенденцию возрастания числа и удельного веса наказаний, состоящих в лишении или физическом ограничении свободы (1920 г. — 42 441 чел., 1924 г. — 788 686 чел.38) и сокращению доли штрафа до принятия УК РСФСР 1922 г. (1919 г. — 46% приговоров о назначении штрафа, 1920 г. — 30%, 1921 г. — 16%39). Отча-
26 Постановление Совета Рабочей и Крестьянской Обороны от 3 июня 1919 г. № 287 «О мерах к искоренению дезертирства» // Известия ВЦИК Советов. 1919. 4 июня.
27 Декрет СНК от 27 июля 1918 г. «О порядке перехода по частным сделкам торговых и промышленных предприятий и преобразования предприятий (правила)» // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917-1952 гг. С. 33.
28 Декрет СНК от 28 ноября 1918 г. «Положение о чрезвычайных военных комиссарах железных дорог» // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917-1952 гг. С. 40.
29 Приказ Реввоенсовета Республики от 4 мая 1920 г. «Об утверждении Положения о революционных трибуналах» // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917-1952 гг. С. 74.
30 Постановление Наркомюста РСФСР от 12 декабря 1919 г. «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР» // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР — РСФСР 1917-1952 гг. С. 60.
31 Декрет СНК РСФСР от 28 ноября 1918 г. «О введении военного положения на железных дорогах» // СУ РСФСР. 1918. № 86. Ст. 895.
32 Герцензон А.А., Грингауз Ш.С., Дурманов Н.Д., Исаев М.М. История советского уголовного права. С. 103.
33 Там же. С. 108-109.
34 Тоскина Г.Н. Уголовное наказание в законодательстве РСФСР и СССР (1917-1926 гг.). С. 32.
35 Курский Д.И. Избранные статьи и речи. М., 1958. С. 54.
36 Статистические данные // Еженедельник советской юстиции. 1932. № 44. С. 45.
37 Малков В.П. Штраф как уголовное наказание по законодательству царской, советской и постсоветской России // Вестник Казанского юридического института МВД России. 2013. № 11. С. 53.
38 Отчет ГУМЗ за 1923-1924 гг. М., 1926.
39 Тоскина Г.Н. Уголовное наказание в законодательстве РСФСР и СССР (1917-1926 гг.). С. 84.
сти это было связано с невключением в систему уголовных наказаний Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 г. штрафа, но во многом — изменением карательной политики и началом новой экономической политики в 20-е годы XX в.
В первые годы советской власти конфискация имущества, как считают Д.В. Липатов40, В.А. Пертли41, А.А. Пропостин42 и многие другие исследователи, также применяется активно и выступает одной из форм национализации, экспроприации, уничтожения частной собственности, в целом экономической и политической мерой становления советской власти. Нельзя не отметить, что она использовалась для обеспечения запасов продовольствия и как важное средство борьбы с голодом.
Дальнейшее упорядочивание норм о штрафе и конфискации имущества продолжилось в УК РСФСР 1922 г.43, который включил их в систему уголовных наказаний (п. «д», «е» ст. 32), определил понятия конфискации имущества и штрафа (ст. 38, 39), условия, формы и размеры их применения как основных и дополнительных наказаний (ст. 38, 39, 50), запретил заменять штраф лишением свободы (возможно, была замена принудительными работами без содержания под стражей — ст. 39). По УК РСФСР 1922 г. конфискация имущества и штраф также предусматривались за совершение различных преступлений: контрреволюционных, против порядка управления, должностных, хозяйственных, имущественных, воинских и др.
Очевидно, что УК РСФСР 1922 г. имел более высокий уровень законодательной техники и, в том числе, при конкретизации мер имущественного характера и первоначально отвечал целям и задачам уголовно-правовой политики начала 30-х гг. XX в. При этом в данном уголовном законе можно найти примеры незрелости законодательной техники, так как УК РСФСР порой не проводит четкого разграничения штрафа и конфискации имущества. В частности, ряд санкций Особенной части УК РСФСР 1922 г. содержат термин «имущественное взыскание» и не конкретизируют его. Тем самым давая повод в трактовке термина «денежное взыскание» как штраф или конфискация имущества. Эта ситуа-
40 Липатов Д.В. Генезис наказаний, ограничивающих имущественные права осужденного // Российский следователь. 2006. № 5. С. 53.
41 Пертли В.А. Применение уголовно-правовых мер без изоляции от общества: исторический опыт и современность. М., 2010. С. 38.
42 Пропостин А.А. Конфискация имущества: прошлое, настоящее, будущее. М., 2011. С. 17.
43 Тарновский В. Судебная репрессия в цифрах за 1919-1922 гг. // Еженедельник советской юстиции. 1922.
№ 44-45. С. 7.
ция не нова для формировавшегося советского уголовного права. В актах революционного правотворчества их разграничение тоже часто не проводилось, думается, по причине единого понимания штрафа и конфискации имущества как средств борьбы с преступностью и экономического обеспечения советской власти. Например, согласно постановлению ВСНХ РСФСР от 28 декабря 1917 г. «О запрещении привоза предметов роскоши»44 за контрабанду могло быть назначено наказание тюрьма до двух лет и штраф до конфискации всего имущества. Такое качество законодательной техники не способствовало повышению эффективности мер борьбы с преступностью, но и существенно не могло повлиять на нее.
Применение штрафа и конфискации имущества и в 1919-1925 гг. продолжало оставаться связанным с политической и экономической целесообразностью, фискальными и классовыми задачами государства. И хотя их назначение во многом не всегда было обусловлено требованиями адекватности уголовной ответственности содеянному, исправления осужденных, возмещения потерпевшим причиненного преступлением вреда, превенции, а чаще определялось фискальными и политическими преимуществами этих уголовных наказаний, они оставались наказаниями широкого применения. Частичная конфискация имущества не лишала виновного всего имущества, тем самым была гуманным наказанием, а штраф, выступая «мягким» наказанием, назначаемым в воспитательных целях, влек для виновного денежные лишения (от 100 до 1000 руб. золотом).
С принятием УК РСФСР 1922 г. конфискация имущества и штраф заняли важное место в системе уголовных наказаний. Официально на них возлагались превентивные задачи, так они были способны убедить осужденных не совершать новых преступлений. Однако, на наш взгляд, достижение превентивных целей уголовного наказания путем увеличения процента применения судами штрафа и конфискации имущества было во многом формальным. С одной стороны, Советское государство в 20-е гг. XX в. посредством их широкого применения решало задачи восстановления народного хозяйства, вытеснения из него частного сектора, ликвидации класса имущих, а с другой стороны — в период 1922-1924 гг. отсутствовала реальная возможность исполнения наказаний в виде принудительных работ.
Поэтому правовая природа штрафа и конфискации имущества в первые годы советской власти была неоднозначной: это и важнейшие средства борьбы с преступностью, это и важней-
44 Постановление ВСНХ РСФСР от 28 декабря 1917 г. «О запрещении привоза предметов роскоши» // СУ РСФСР. 1917. № 10. Ст. 154.
шие политические и фискальные инструменты советской власти.
Подводя итоги, следует отметить следующее:
— штраф и конфискация имущества с первых лет становления советской власти рассматривались ее органами в качестве эффективных средств борьбы с уголовной и политической преступностью. В 1917-1919 гг. назначение штрафа превалировало над наказаниями, состоящими в лишении или физическом ограничении свободы, и соответствовало целям уголовного наказания: кары, устрашению, возмездию, возмещению вреда государству;
— правовое закрепление штрафа и конфискации имущества как видов уголовных наказаний осуществлялось в многочисленных правовых актах революционного правотворчества периода 1917-1921 гг.;
— органы местного правотворчества революционных народных масс стремились применять их интенсивно для решения политических и экономических задач советской
власти, пополнения казны и экономического подавления свергнутых эксплуататорских классов. Соответственно они выступали не только экономическими мерами воздействиями на преступников, но и формами национализации, экспроприации, а их назначение не было ограничено только случаями совершения преступлений. Они налагались и за совершение проступков. Штраф назначался в соответствии с имущественным положением осужденного, в случае невозможности исполнения заменялся на арест, тюрьму, принудительные работы и др.; УК РСФСР 1922 г., установивший дифференцированную систему уголовных наказаний, впервые ввел запрет на замену штрафа лишением свободы. Конфискация всего или части имущества, штраф теперь могли назначаться и как основные наказания, и как дополнительные наказания. Однако их правовая природа оставалась во многом фискальной и политической.
Библиография:
1. Гилинский Я.И. Девиантология: социология преступности: наркотизма, проституции, самоубийств и других «отклонений». — СПб., 2004.
2. Жукова А.С. О применении имущественных санкций в истории отечественного уголовного законодательства // История государства и права. — 2013. — № 24.
3. История советского уголовного права. — М., 1948.
4. Колемасов В.Н. Организационно-правовые основы создания советской милиции // Пробелы в российском законодательстве. — 2012. — № 2.
5. Курский Д.И. Избранные статьи и речи. — М., 1958.
6. Липатов Д.В. Генезис наказаний, ограничивающих имущественные права осужденного // Российский следователь. — 2006. — № 5.
7. Малков В.П. Штраф как уголовное наказание по законодательству царской, советской и постсоветской России // Вестник Казанского юридического института МВД России. — 2013. — № 11.
8. Отчет ГУМЗ за 1923-24 гг. — М., 1926.
9. Пертли В.А. Применение уголовно-правовых мер без изоляции от общества: исторический опыт и современность. — М., 2010.
10. Пропостин А.А. Конфискация имущества: прошлое, настоящее, будущее. — М., 2011.
11. Смыкалин А. Создание советской судебной системы // Российская юстиция. — 2002. — № 2.
12. Тарновский В. Судебная репрессия в цифрах за 1919-1922 гг. // Еженедельник советской юстиции. — 1922. — № 44-45.
13. Тоскина Г.Н. Уголовное наказание в законодательстве РСФСР и СССР (1917-1926 гг.) / отв. ред. А.И. Чучаев. — Ульяновск, 2005.
14. Чучаев А.И., Тоскина Г.Н. Уголовное наказание: революционное правотворчество // Государство и право: проблемы, поиски решений, предложения. Ученые записки Ульяновского государственного университета. Вып. 2 (6) / под ред. А.И. Чучаева. — Ульяновск, 1998.
Материал поступил в редакцию 15 марта 2014 г.
FINEANDCONFISCATION OF PROPERTY AS THE MOST IMPORTANT WAYS OF COMBATING CRIME IN THE FIRST YEARS OF THE SOVIET POWER
Toskina Galina Nikolaevna
PhD in Law, assistant professor, Department of State Theory and History, Ulyanovsk State University
Abstract
The article's author considers fine and confiscation of property as types of criminal penalties and as the primary means of combating crime in the first years of the Soviet power. In connection with this there has been analyzed the impact of such measures as fine and confiscation of property in terms of fighting with crime in the Russian Soviet Federative Socialist Republic in the period of 1917-1922 especially the peculiarities and problems arising in connection with their legal confirmation in acts of revolutionary lawmaking, Directives on Criminal Law of the Russian Soviet Federative Socialist Republic of 1919 r., the Criminal Code of the Russian Soviet Federative Socialist Republic of 1922. There have also been singled out the historical prerequisites, consistent patterns and tendencies of establishing and development of criminal legislation in the period of 1917-1922. In the course of the analysis of the institutions of fine and property confiscation the author has come to the conclusion that these types of punishment have been applied by the Soviet power in the post-revolutionary period as effective measures of combating criminal and political offences. There is sufficient evidence which supports this viewpoint — the prevalence of the these types of sanctions over such types of sanctions as deprivation or restriction of liberty as well as legal confirmation of these types in numerous legal acts of revolutionary lawmaking in the period of 1917-1922, their extensive application by local lawmaking authorities for the solution of political and economical tasks dealt with by the Soviet power, contributing to the public purse and economical suppression of the overthrown exploitative classes. Fine and confiscation of property in the given period appeared to be both political and economical enforcement measures of the Soviet power. Even after the adoption of the Criminal Code of the Russian Soviet Federative Socialist Republic of 1922 their legal nature remained to a great extent fiscal and political.
Keywords
Fine, pecuniary penalty, confiscation of property, sequestration, punishment, types of criminal penalties, system of criminal penalties, crime fighting, revolutionary crime lawmaking, Soviet criminal legislation.
References
1. Gilinskiy Ya.I. Deviantology: sociology of crime: drug addiction, prostitution, suicide and other «deviations». — SPb., 2004.
2. Zhukova A.S. On the application of pecuniary sanctions in the history of domestic criminal legislation // History of State and Law. — 2013. — № 24.
3. History of the Soviet criminal law. — M., 1948.
4. Kolemasov V.N. Organizational and legal basis for the creation of the Soviet militia // Gaps in Russian legislation. — 2012. — №2.
5. Kurskiy D.I. Selected articles and speeches. — M., 1958.
6. Lipatov D.V. The genesis of punishment restricting the property rights of the convicted // Russian investigator. — 2006. — № 5.
7. Malkov V.P. Fine as a criminal punishment under the legislation of the Tsarist, Soviet and post-Soviet Russia // Bulletin of Kazan Law Institute of the Russian Interior Ministry. — 2013. — № 11.
8. Report of the State Penitentiary Ministry for the period 1923-1924. — M., 1926.
9. Pertli V.A. The application of criminal legal measures without isolation from society: historical experience and actual state of things. — M., 2010.
10. Propostin A.A. Confiscation of property: the past, the resent and the future. — M., 2011
11. Smykalin A. Establishment of the Soviet judiciary // The Russian Justice. 2002. — № 2.
12. Tarnovsky V. Judicial repression in figures for the period of 1919-1922. // Weekly of Soviet Justice. — 1922. — № 44-45.
13. Toskina G.N. Criminal penalties under the legislation of the RSFSR and the USSR (1917-1926) / under the editorship of A.I. Chuchaev. — Ulyanovsk, 2005.
14. Chuchaev A.I., Toskina G.N. Criminal penalties: revolutionary lawmaking // State and law: problems, search for solutions, suggestions. Scientific notes of Ulyanovsk State University. Vol. 2 (6) /under the editorship of A.I. Chuchaev. — Ulyanovsk, 1998.
The material was received on March 15, 2014.
