CC BY
183
сотам философско-этических обобщений, через собственный уникальный опыт прийти к всеобщей нравственной аксиоме «Нравственность есть Правда». Зарубежные деятели культуры не упускают также из виду синтез его творческих ипостасей, обладающих целостным единством, что позволяет гражданское рассматривать через духовное, а социальное через нравственное. Шукшин в диалоге национальных культур есть закономерное явление современного российского и мирового искусства, чьи искренние чувства и мастерство предстают мощным воплощением творческих сил русского народа. В нем видят и высоко ценят сегодня не «деревенского», русского народного писателя и кинематографиста, деятеля культуры национального и мирового масштаба как по содержанию, так и по адресату своего феноменального творчества.
Приход Шукшина в современные культуры, органическое «присутствие» в них убедительно свидетельствуют о его мировом признании. Зарубежные исследователи его редкостных по мощи и разнообразию дарований хорошо понимают, кого имели и преждевременно потеряли в лице В.М. Шукшина. Они осознают также и то, что потерять его невозможно: он принадлежит к духовному материку, именуемому Россией, передает пульсирующую талантом и чувством ее живую душу - потому навсегда остался с людьми в своих книгах и фильмах.
Литература
1. Сигов В.К. Русская идея В.М. Шукшина. Концепция народного характера и национальной судьбе в прозе. М., 1999. С. 76; Кощей Л.А. Философская позиция Шукшина // Творчество В.М. Шукшина: Энциклопедический словарь-справочник. Т. 1. Барнаул, 2004. С. 99-103.
2. Стопченко Н.И. В.М. Шукшин в зарубежной критике 60-90-х годов // Стопченко Н.И. Василий Шукшин в зарубежной культуре. Ростов н/Д, 2001. С. 162-183.
3. Творчество В.М. Шукшина: Энциклопедический словарь-справочник. Т. 1. / Науч. ред. А.А. Чувакин. Барнаул, 2004. С. 8.
4. Schmidt H. Wassili Schukschin... // Filmspiegel. 1975. № 21. 8. Okt. S. 11.
5. Hosking J. The Fiction of V. Shukshin // Shukshin V. Snowball Berry Red and other stories. N.Y., 1979. P. 20.
6. СвиленовА. Василий Шукшин отблизо // Пламък. София, 1975. № 6. С. 197.
Ростовский государственный университет 10 августа 2005 г.
© 2005 г. С.В. Фатеева
КОМПЛЕМЕНТАРНОСТЬ В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ
Проблемы культурного и экономического развития приобретают особое значение в периоды коренных изменений в характере и направленности развития человеческой цивилизации. Инновационное общество XXI в., основным вектором движения которого является «гонка за новизной», продуцирует особые формы социокультурного освоения действительности. Со-
циальная реальность становится текучей, и в калейдоскопе вновь возникающих культурных форм и феноменов трудно разобраться без серьезной методологической, теоретической и историко-культурологической проработки проблем экономической культуры, которая в значительной степени определяет направленность дальнейшего вектора исторического прогресса.
Современное обществознание находится на переломном этапе своего развития. Концепции «абстрактного», «экономического» человека не выдержали проверки временем, поскольку не учитывали тотальности культуры. В той связи особое значение приобретают различные формы межотраслевого взаимодействия социальных наук на базе теоретической культурологии как генерализирующей дисциплины. Так, Дэвид Ландес, профессор истории и экономики Гарвардского университета, писал: «Главная мысль, которую можно вынести из истории экономики, заключается в том, что почти все в ней объясняется культурой. Доказательством тому служат успехи меньшинств в чужих землях: китайцев в Восточной и Юго-Восточной Азии, индийцев в Восточной Африке, ливанцев в Западной Африке, евреев и кальвинистов по всей Европе и так далее. И все же культура, в смысле глубинных ценностей и установок, вдохновляющих массы, пугает ученых. Ее окружает терпкий аромат расы и почвы, ореол непререкаемости и незыблемости. Правда, в минуты прозрения экономисты, да и прочие специалисты-гуманитарии, понимают, что это еще не вся истина» [1].
Особое значение в современной экономической культуре имеет идея комплементарности, взаимодополнительности в противовес жестким представлениям об антиномиях классового различия, бескомпромиссной конкурентной борьбы, эгоистических целей рационально действующих экономических индивидов. С нашей точки зрения, комплементарность является универсальным механизмом развития культуры, социокультурных институтов, различных систем ценностей и норм, культурных феноменов и образований, взаимодополняющих друг друга в рамках определенной социальной целостности. Комплементарный характер современной культуры явно обозначился в связи с методологическим открытием, сформулированным физиком Н. Бором, который считал, что принцип дополнительности дает возможность наиболее адекватно отразить физический объект, относящийся к микромиру, при помощи взаимоисключающих, дополнительных систем описания. В дальнейшем о культурологической значимости этого принципа неклассической науки говорили В.В. Налимов, Л.Н. Гумилев, Ю.М. Лотман. Так, последний утверждал, что для современной культуры особое значение приобретает идея взаимодополнения, комплементарности [2].
Наш ракурс рассмотрения комплементарности в экономической культуре связан с идеей о культурных формах в теоретической культурологии. При помощи данного понятия можно исследовать ряд культурных фактов и явлений, которые служат своеобразными знаками культурных процессов, ранее скрытых от взгляда наблюдателя и теоретика. Не следует смешивать комплементарность как культурную форму с самими объектами в их кон-
кретно-исторической реальности: подобных объектов может существовать множество. Сама же культурная форма является исходным образцом для последующего прямого или вариативного редуцирования. С этой точки зрения комплементарность оказывается инвариантом таких разнородных и разнокачественных феноменов, как сосуществование коммунитарных и субсидиарных социальных институтов, редистрибутивной и рыночной экономики, экономического сотрудничества и конкуренции, некоммерческих и коммерческих организаций, массовой и элитарной культуры, плюрализма и политического монологизма и т.д. Нас интересует проблема комплементарности в экономике именно как проблема культурной формы, т.е. «единицы культурной жизни», которая «привлекает внимание к культурным процессам и делает явными ее механизмы» [3]. Таким образом, в самой исторической динамике становления комплементарности воплощается механизм работы экономической культуры, который охватывает собой все уровни последней: от установок и эмоционально-психологических переживаний субъекта экономического действия до систем ценностей, нравственных идеалов, воплощенных в экономических теориях и идеологии. Такой подход позволяет процессы, происходящие в современной экономической культуре, сделать «видимыми», вскрыть ее сущностные основания. Отметим, что феноменология комплементарности ранее описывалась многими специалистами по законам своего профессионального цеха - политологического, социологического, экономического. В результате она как культурная форма разбиралась на отдельные, малосвязанные друг с другом детали, и ее значимость для современного социального и экономического развития терялась. В связи с этим перед нами стоит задача методологического, теоретического и праксиологического осмысления феномена комплементарности в современной экономической жизни и культуре в целом.
В качестве примера развития комплементарности в современной экономической культуре можно привести феномен взаимодополнительности действия конкуренции и сотрудничества и соответствующего им «шлейфа» нравственных оценок, ценностных установок в связи с постиндустриальной трансформацией общества.
«Бурное развитие информационных компаний создало, особенно на кухне мировой экономики - США, особый кластер "Новой экономики", парадигмально отличный (так интерпретируется) от традиционной Старой. При этом как бы выпало из рассмотрения, что само появление Новой экономики возможно лишь в виде надстройки "на плечах" Старой, т.е. хорошо развитого модерна с подготовленной информационной инфраструктурой. Цель такой надстройки - повышение производительности в сфере интеллектуального труда, т.е. применение знаний для развития знаний, так как возможности активного развития хозяйства за счет "потогонной системы" тейлоризма к концу 1950-х были практически исчерпаны» [4].
В постиндустриальном обществе комплементарный характер экономической культуры приобретает доминирующий характер. Здесь действуют две
экономики - «новая» и «старая». Одна из них характеризуется конкурентно-рыночными отношениями между хозяйствующими субъектами, представленными разнообразными бизнес-формами. Другая - отношениями сотрудничества между отдельными индивидами, которые сообща работают с информационными ресурсами цивилизации, обеспечивая рост ее духовного и материального богатства. Экономическую форму деятельности, собственное содержание которой составляет информационный обмен и обусловленные им отношения сотрудничества между его субъектами, можно определить как коллективное производство. Именно эта форма, эмпирически представленная движением информации, характеризует постиндустриальное общество в качестве исторически определенной системы производства и присвоения. Тем самым уже утверждается, что ключом к пониманию и теоретическому воспроизведению этой системы является информация как социокультурная категория, выражающая имманентный ей способ обмена деятельностью.
Творческие способности работников (знания, умения, навыки) при всем их индивидуальном разнообразии приобретают благодаря языку объективированный (кодифицированный) способ существования в виде информации. Эти объективированные элементы образуют подвижный слой человеческих способностей. При этом «предмет» обмена не потребляется в обычном смысле этого слова, но и не копируется, не повторяется зеркально ни в одном из пунктов своего движения. Трудовые приемы, методы деятельности всегда воспроизводятся перенимающим их работником как его собственные способности, с присущим ему индивидуальным своеобразием, что делает эти творческие элементы потенциально новым предметом обмена. При этом индивидуально-личностное начало сохраняется в них в «снятом виде», а именно - в качестве инновационных компонентов, - своеобразных информационных «добавлений».
В результате возникает неотчуждаемость «предмета» обмена как духовного продукта. Именно эта особенность находит свое выражение в имманентных коллективному производству отношениях сотрудничества. Понятие неотчуждаемости отражает личностную (но не единственную) форму существования творческих способностей человека. При этом не следует смешивать неотчуждаемость как фундаментальную характеристику информационного обмена с понятием объективации.
Субъектами обмена выступают здесь не отдельные индивиды, но «индивид - общность». Независимо от конкретного «адресата» в каждом отдельном случае работник продуцирует и транслирует информацию на весь коллектив, так как именно он (коллектив) и является создателем общественного продукта. В свою очередь, информация, которую получает каждый отдельный работник, всегда опосредствована практикой общественного взаимодействия и несет в себе потенциал коллективного творчества. Именно этот процесс умножения творческих способностей индивида и совокупного работника в целом, в сочетании с состязательными тенденциями, и лежит в основе так называемого синергетического эффекта кооперации.
Следует также учитывать относительную самостоятельность коллективного обмена, что выражается в пространственном и временном его несовпадении с собственно производственным процессом. Движение информации в тех или иных формах (воспитание, обучение, усвоение и передача опыта, производство и распространение новых знаний и методов деятельности и т.п.) охватывает весь жизненный процесс индивида. Разумеется, на разных возрастных фазах жизнедеятельности индивида преобладают различные направления движения информации. Но в любом случае вне этих коммуникаций невозможно его включение в производственный процесс. Потенциально здесь заложена возможность отделения информационных процессов от материального производства.
В результате характер информационного обмена в постиндустриальном обществе наполняет понятие «сотрудничество» вполне конкретным и развитым культурным содержанием.
Теоретическое воспроизведение дуалистичной комплементарной организации экономической культуры в состоянии преодолеть плоскостное, одномерное представление об экономической действительности. Но социокультурная картина мира была бы неполной, если бы она не включала в себя и экологическое ценностное измерение экономических процессов. Предельно схематизируя идею многомерности, ее можно представить в виде объемной системы координат, или векторов. Один из векторов выражает товарно-стоимостную, конкурентную сторону хозяйственной жизни общества, другой - отношения сотрудничества (коллективной связи в широком смысле), и третий вектор символизирует экологическое измерение хозяйственных процессов. Этот вектор выполняет ценностную функцию, ибо фиксирует отношение людей к природе и, следовательно, к самим себе не как к средству, а как к цели и образует важнейший ценностный компонент хозяйственно-экономической деятельности.
Сотрудничество как норма взаимоотношений в экономике и культуре постиндустриальной цивилизации во многом базируется на такой культурно-нравственной ценности, как доверие. Изучение природы доверия представляет большой научный и практический интерес. Доверие зависит, с одной стороны, от субъективных представлений о добросовестности, искренности и правильности, а с другой - от сложившихся в обществе стереотипов, структуры социально-экономических ценностей. Научная разработанность этой проблемы, находящейся на стыке целого ряда отраслей знаний -этики, культурологии, экономики, социологии, психологии - существенно отстает от уровня исследований в рамках собственно каждой научной дисциплины, от требований, которые предъявляют современные процессы социально-экономического развития. Чрезвычайно важно изучение источников доверия к преобразованиям в организациях, его измерение, оценка и прогнозирование.
Лауреат Нобелевской премии в области экономики Я. Корнаи (Гарвардский университет) выдвигает идею, что доверие играет особую роль в со-
временную, переходную эпоху. Международный междисциплинарный научный институт Коллегиум Будапешт провел широкомасштабное исследование данной проблематики, где участвовали представители 17 стран - философы, юристы, социологи, экономисты и др. Руководитель данного проекта Я. Корнаи, обобщая результаты исследования в статье «Честность и доверие в переходной экономике» [5], приходит к следующему важному выводу. Рынок функционирует на основе частных контрактов между продавцом и покупателем, но в реальности контракты на покупку и продажу всегда отличаются от идеала, и совершенного контракта вообще не существует. Даже в самом детальном контракте нельзя предусмотреть все нюансы, поскольку сложные соглашения могут содержать тысячи параметров. Более того, в контракте сформулированы условия для будущего, которое при всем желании нельзя точно предугадать. Поэтому помимо наличия контракта между покупателем и продавцом, требуется еще их честное поведение. Именно здесь и необходимо доверие. Когда контракт заключен, покупатель доверяет продавцу в том, что он будет честно соблюдать его дух и букву с точки зрения качества и сроков поставки товаров или услуг. В то же время продавец доверяет покупателю в том, что он заплатит сумму, причитающуюся по контракту. Чем честнее стороны, тем глубже доверие между ними и ниже трансакционные издержки.
Ни государство, ни судебно-бюрократический механизм не в состоянии эффективно противостоять нарушениям контрактов. В результате оказывается необходимым формировать комплементарный «морально-ассоциативный механизм», базирующийся на культурном основании (доверие и честность).
Литература
1. Ландес Д. Культура объясняет почти все // Культура имеет значение. Каким образом ценности способствуют общественному прогрессу. М., 2002. С. 38.
2. См.: ЛотманЮ.М. Семиосфера. СПб., 2001. С. 576-580.
3. Теоретическая культурология. М., 2005. С. 326.
4. Мясникова Л.А. Экономика постмодерна и отношения собственности // Вопросы философии. 2002. № 7. С. 7.
5. См.: Kornai J. Tisztesseg es bizalom a poszt-szocialista atmenct fenyebcn. Bcszelo, 2003. Vol. 8. Р. 20-29.
Южно-Российский государственный университет
экономики и сервиса (г. Шахты) 3 октября 2005 г.
