CC BY
1Закон и право. 2024. № 11. С. 20-26. Law and legislation. 2024;(11):20-26.
Научная статья УДК 34.01
https://doi.org/10.24412/2073-3313-2024-11-20-26 EDN: https://elibrary.ru/NRMJVB
NIION: 1997-0063-11/24-544 MOSURED: 77/27-001-2024-11-744
Комплексное правовое регулирование в сфере цифровизации общественных отношений: к вопросу о подготовке Цифрового кодекса Российской Федерации
Анастасия Сергеевна Зубкова
Российский университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы,
Москва, Россия, [email protected]
Аннотация. В статье рассматриваются дискуссионные вопросы, связанные с подготовкой Цифрового кодекса Российской Федерации, в том числе относительно необходимости его принятия, а также связанная с этим тематика, затрагивающая существование отрасли цифрового права и цифрового законодательства. Исследуется вопрос, касающийся комплексного характера соответствующего правового регулирования. Отстаивается точка зрения о том, что принятие Цифрового кодекса в настоящее время нецелесообразно по причине отсутствия сложившегося качественно однородного предмета правового регулирования. С позиций легистского подхода формулируется вывод и о том, что соответствующая отрасль цифрового права и цифрового законодательства в настоящее время не сложилась.
Ключевые слова: Цифровой кодекс Российской Федерации, цифровое право, информационное право, цифровые технологии, отрасль законодательства, комплексное правовое регулирование.
Для цитирования: Зубкова А.С. Комплексное правовое регулирование в сфере цифровизации общественных отношений: к вопросу о подготовке Цифрового кодекса Российской Федерации // Закон и право. 2024. № 11. С. 20—26. https://doi.org/10.24412/2073-3313-2024-11-20-26 EDN: https://elibrary.ru/NRMJVB
Original article
Complex legal regulation in the field of digitalization of public relations: on the issue of preparing the Digital Code of the Russian Federation
Anastasia S. Zubkova
Peoples' Friendship University of Russia named after Patrice Lumumba,
Moscow, Russia, [email protected]
Abstract. The article examines controversial issues related to the preparation of the Digital Code of the Russian Federation, including the need for its adoption, as well as related topics regarding the existence of a branch of digital law and digital legislation. The issue of the complex nature of the relevant legal regulation is examined. The point of view is defended that the adoption of the Digital Code is currently inappropriate due to the lack of an established qualitatively homogeneous subject of legal regulation. From the standpoint of the legalistic approach, a conclusion is also formulated that the relevant branch of digital law and digital legislation has not yet been established.
Keywords: Digital Code of the Russian Federation, digital law, information law, digital technologies, branch of legislation, comprehensive legal regulation.
For citation: Zubkova A.S. Complex legal regulation in the field of digitalization of public relations: on the issue of preparing the Digital Code of the Russian Federation // Law and legislation. 2024; (11):20—26. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-3313-2024-11-20-26 EDN: https://elibrary.ru/NRMJVB
© Зубкова А.С. М., 2024.
ЗАКОН И ПРАВО • 11-2024
Вопрос о существовании комплексных отраслей права волнует отечественных ученых уже не одно десятилетие. Данная проблематика, впервые обозначенная В.К. Райхером [17], не теряет своей востребованности и по сей день, приобретая все новые витки актуальности [1; 19].
При этом в юридической литературе существует подход, согласно которому о появлении новой комплексной отрасли права представляется возможным говорить не просто в ситуации появления отдельной, качественно однородной сферы общественных отношений, но также тогда, когда достаточно значительная совокупность норм различной отраслевой природы, их регулирующая, объединяется в один единый нормативно-правовой акт.
Как правило, формой систематизации законодательства в данном случае выступает кодификация. Кодификация, как известно, представляет собой высшую форму систематизации.
При этом, как отмечается в литературе, именно при кодификации в наибольшей степени проявляется «зависимость систематизации законодательства от объективно существующей системы права» [15]. Кодификация предполагает «устранение противоречий в системе норм права, внесение новых правовых положений, отвечающих требованиям времени» [15].
Как отмечается в литературе, такой подход, при котором существование новой самостоятельной отрасли права связывается с наличием соответствующего акта, является одним из проявлений легизма [6].
В литературе существуют противники подобного подхода.
В частности, один из наиболее последовательных в своей критике выделения комплексных отраслей права в системе права известный правовед O.A. Красавчиков отмечал, что в результате подобного подхода происходит необоснованное отождествление системы права и системы законодательства, «понятие отрасли права порой стали уравнивать с любым мало-мальски очерченным в теории или на практике нормативным массивом» [10].
Вместе с тем интенсивные процессы законотворчества на современном этапе, вызванные объективно существующими глобальными вызовами современности, неизбежно ставят вопросы о необходимости систематизации принимаемого законодательства.
Одной из наиболее актуальных в данном контексте является сфера тех общественных отно-
шений, которые либо приобретают цифровую форму, либо изначально возникают и формируются в цифровой среде — так называемые общественные отношения в сфере цифровизации.
Трансформационные процессы, связанные с увеличением роли и значения информационных технологий и цифрового развития в современном обществе и государстве, привели к осознанию необходимости появления новых инструментов для развития механизма регулирования вновь возникающих отношений. Следует констатировать, что перед государством объективно встала задача обеспечить определенный уровень согласованности и системности в сфере юридического воздействия в сферах информационных технологий и цифрового развития.
Избранным на современном этапе способом ее решения со стороны государства стала работа по подготовке Цифрового кодекса Российской Федерации (далее — Цифровой кодекс, Кодекс).
Идеи о необходимости его разработки неоднократно озвучивались на различных дискуссионных юридических площадках, в том числе в рамках Международного юридического форума в мае 2023 г. и июне 2024 г. в Санкт-Петербурге.
При Министерстве цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации была создана соответствующая межведомственная рабочая группа, состоящая из представителей органов государственной власти, научного, экспертного и бизнес-сообществ, целью деятельности которой и является подготовка единого кодифицированного акта в сфере цифровых отношений.
Стоит отметить, что кодификация информационного и цифрового законодательства является тенденцией в развитии правовых систем не только России, но и других государств, в том числе членов ЕАЭС и СНГ.
На фоне активной работы по разработке Цифрового кодекса вопрос о существовании цифрового права как отдельной самостоятельной комплексной отрасли права становится все более актуальным.
Вместе с тем анализ процесса разработки указанного акта в Российской Федерации, научных подходов по данному вопросу, а также тех проблем, с которыми сталкиваются разработчики при его подготовке, свидетельствует о не бесспорности утверждения о существовании как самостоятельной отрасли цифрового права, так и однородной сферы общественных отношений, которая могла бы выступать предметом ее регулирования.
LAW & LEGISLATION • 11-2024
Неизбежно поднимается и вопрос о целесообразности подготовки именно кодифицированного акта — Цифрового кодекса Российской Федерации как такового, и о предпочтительности точечного совершенствования законодательства в данной сфере.
Анализируя данный вопрос, представляется возможным обратить внимание на следующие моменты.
Перед началом непосредственной работы над структурой и самим текстом Кодекса рабочей группой была подготовлена Концепция Федерального закона «Цифровой кодекс Российской Федерации», которая в настоящее время находится в публичном доступе [23].
Проект Концепции по своей структуре и содержанию представляет собой, по сути, документ о намерениях, основной идеей которого является «установление системного и функционально полного правового регулирования общественных отношений, возникающих при использовании цифровых технологий, включая определение основных принципов и направлений развития и использования информационно-коммуникационных технологий и связи» [23].
Проектом Концепции предлагается упорядочить и систематизировать указанные правоотношения в рамках единого документа.
Проектом Концепции устанавливается, что предметом правового регулирования Цифрового кодекса являются «общественные отношения, связанные с использованием ИКТ и связи, включая использование государственных информационных систем и сервисов для оказания государственных услуг и исполнения государственных функций, идентификацией и аутентификацией граждан Российской Федерации, в том числе в их взаимодействии с организациями, использованием электронного документооборота для целей государственного управления, созданием и обеспечением функционирования объектов инфраструктуры, координацией цифровой трансформации» [23].
Таким образом, одним из первостепенных вопросов при подготовке данного акта является вопрос о том, какие отношения должны охватываться предметом регулирования данного акта.
При этом в научной литературе по данному вопросу единая точка зрения отсутствует. Сложности в первую очередь заключаются в установлении корректного соотношения информационных и цифровых отношений, а также выбора, какие из них подлежат включению в предмет правового регулирования рассматриваемого акта.
Как отмечается В. А. Вайпаном, «исходя из однородности информационных отношений и возможности установления широкого предмета такого акта целесообразна разработка именно Информационного (цифрового) кодекса. Он мог бы стать системообразующим для правового регулирования информационной, в том числе цифровой, сферы» [2; 3; 4].
О сложности определения предмета правового регулирования Цифрового кодекса пишут и другие авторы.
Так, отмечается, что «с позиции определения предмета кодекса разработчики будут находиться в весьма непростой ситуации. Если признавать предметом цифровые отношения, то это потребует выделения из их состава информационных. Если за основу брать информационные, то потребуется построение иерархии «информационные-цифровые правоотношения» [14].
Следствием выбора того или иного подхода, как таковой его корректности, будет являться не только определение конкретных сфер законодательства, подлежащих включению в предмет регулирования Цифрового кодекса, но и обеспечение принципа системности и внутренней согласованности законодательства.
Нерешенность указанных теоретических противоречий имеет своим следствием практические проблемы относительно того, погружать ли в текст Кодекса правовое регулирование сферы СМИ, различного рода тайн (в том числе и государственной тайны), вопросы правового режима промышленных данных, анонимизирован-ных данных, наборов данных (датасетов), искусственного интеллекта и многих других сфер.
Противники принятия в ближайшем будущем Цифрового кодекса Российской Федерации высказывают и иную точку зрения, согласно которой общественные отношения в сфере цифровизации как таковые вообще не сложились, а потому подготовка Кодекса в целом является преждевременной.
Как отмечается отдельными экспертами, «кодификация требуется, когда правоотношения имеют стабильный характер, чего не скажешь о сфере цифровых технологий, которая бурно развивается» [22].
Полагаем, что приведенная совокупность обстоятельств ставит вопросы не только корректного наименования проектируемого Кодекса, предмета его правового регулирования, а также системы, структуры и принципов, по которым он будет наполняться, но и вопросы более фундаментального характера, а именно, целесооб-
ЗАКОН И ПРАВО • 11-2024
разности и фактической возможности подготовки такого Кодекса в принципе.
Другим дискуссионным вопросом является вопрос о том, нормы каких отраслей права подлежат включению в Цифровой кодекс.
Ведь в случае включения в него новых норм частноправовой (гражданско-правовой) направленности неизбежно возникнет вопрос об их возможной коллизии и согласованности с нормами не только Гражданского кодекса Российской Федерации, но и всего огромного массива законодательных актов, которые регулируют экономическую деятельность между свободными и частными субъектами, который, в свою очередь, опирается в своей основе не только на доктрину, частноправовые принципы, но еще и на определенную судебную практику.
Полагаем, что избежать указанного противоречия возможно только при включении в Кодекс норм сугубо административного характера и его формирования на публично-правовой основе, с исключением гражданско-правовых норм из его текста.
Исходя из этого Цифровой кодекс во избежание коллизий и нарушения системности правового регулирования будет представлять собой, по сути, акт не комплексного характера, а отраслевого, и будет иметь исключительно административно-правовую направленность.
Следствием неизбежного, на наш взгляд, наполнения Кодекса нормами только административно-правовой отраслевой принадлежности будет являться и постановка под сомнение вопроса о существовании соответствующей комплексной отрасли цифрового права.
Комментируя в целом вопрос совершенствования законодательства в сфере цифровых отношений, считаем возможным отметить следующее.
При переходе на цифровые технологии наблюдается важность соблюдения этапов внедрения данных технологий, учет готовности общества к переходу на цифровое государственное управление, законотворчество и судопроизводство.
Эффективное внедрение новых цифровых технологий, безусловно, невозможно без подготовки нормативной базы. При этом спектр задач, которые законодателю еще только предстоит решить в данной сфере, необычайно широк. Он затрагивает не только сферу частных отношений, но и сферу публичного управления.
В рамках последней необходимы внесение изменений в действующее законодательство в части закрепления новых терминов, отражение большей взаимозависимости органов исполни-
тельной власти друг от друга, закрепление новых форм отчетности и государственного контроля за деятельностью как органов государственной власти, так и бизнес-сообщества.
При этом в рамках как совершенствования законодательства, так и развития самой сферы рассматриваемых отношений формируется новая юридическая терминология в сфере цифро-визации.
В настоящее время понятийный аппарат, применяемый в области информационных технологий и цифрового развития, располагается более чем в десяти нормативных правовых актах.
Это, например, федеральные законы «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» от 27 июня 2006 г. № 149-ФЗ, «Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг» от 27 июля 2010 г. № 210-ФЗ, «О персональных данных» от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ, «О связи» от 7 июля 2003 г. № 126-ФЗ и др.
При этом обширная правоприменительная и судебная практика правового регулирования в сфере информационного права, как справедливо отмечается в Концепции, «приводит к разночтениям и произвольным толкованиям отдельных его положений в зависимости от интересов различных субъектов» [23].
Параллельно с этим термины и понятия, закрепляемые в законодательстве, быстро устаревают. Понятийный аппарат, относящийся к сферам информационных технологий и цифрового развития с точки зрения своего содержательного наполнения, развивается преимущественно в области теории и практики бизнес-процессов.
Различия определений понятийного аппарата и смысла, вкладываемого исследователями и представителями бизнес-сообщества в понятия, используемые в сфере цифровизации, затрудняют анализ концептуальных построений и приводят к сложностям в понимании сущности явления цифровой экономики [11].
Законодательное регулирование «не успевает» за стремительным развитием отношений в сфере цифровых технологий, служит средством их «запоздалого» регулирования, не оказывает опережающего воздействия [20].
Действующее законодательство в информационной сфере сильно отстало от реалий. Три основных закона, регулирующих сферу информационных отношений, а именно: Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ, Федеральный закон «О персональ-
ЬДМ & ЬЕ^БЬДТЮМ • 11-2024
ных данных» от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ, Федеральный закон «О связи» от 7 июля 2003 г. № 126-ФЗ за прошедшие 20 лет претерпели более 200 изменений. Можно констатировать, что практически ни одно заседание палат Федерального Собрания не обходится без внесения изменений или хотя бы рассмотрения поправок в указанные законы.
То обстоятельство, что современное законодательство в сфере информационных и цифровых отношений нуждается в переработке и систематизации, очевидно. Существующее регулирование не только является устаревшим, но и с точки зрения своей внутренней структуры содержит множество коллизий, вызывает вопросы с позиций системности и согласованности с правовым содержанием базовых принципов как публичного, так и частного права.
Вместе с тем интенсивность развития общественных отношений ставит вопрос о своевременности издания Цифрового кодекса.
Его принятие может выступить отрицательным примером так называемого «опережающего правотворчества».
Полагаем, что избранный формат систематизации, предполагающий не только обеспечение согласованности уже существующего законодательного массива, но и восполнение правовых пробелов, способен создать ситуацию избыточности нормативного воздействия, когда не до конца сложившиеся общественные отношения могут выступать предметом других регуляторов как правового, так и квазиправового характера (например, саморегулирования, характерного в настоящее время для интернет-среды).
В данном контексте, на наш взгляд, намного большим потенциалом на современном этапе обладают такие инструменты, как экспериментальные правовые режимы, а также нормы «мягкого» права (soft law).
Например, в целях создания необходимых условий для внедрения технологий искусственного интеллекта в Москве Федеральным законом от 24 апреля 2020 г. № 123-Ф3 «О проведении эксперимента по установлению специального регулирования в целях создания необходимых условий для разработки и внедрения технологий искусственного интеллекта в субъекте Российской Федерации — городе федерального значения Москве и внесении изменений в статьи 6 и 10 Федерального закона «О персональных данных» введен экспериментальный правовой режим сроком на пять лет.
Принят, действует и активно применяется Федеральный закон «Об экспериментальных правовых режимах в сфере цифровых инноваций в Российской Федерации» от 31 июля 2020 г. № 258-ФЗ, закрепивший законодательные основы введения и реализации специализированного (экспериментального) режима для тестирования и апробации новых технологий и цифровых продуктов.
Полагаем, что для облегчения законодательного регулирования новых информационных и цифровых технологий и ИТ-новшеств данный путь является наиболее рациональным и оптимальным, поскольку происходит практическая апробация новой технологии, выявляются возможные проблемные аспекты, обозначаются пути регламентирования данной технологии, происходит всесторонний анализ ее реализации [16].
Помимо этого, представителями крупного 1Т-бизнеса совместно с органами государственной власти и научным сообществом был разработан Кодекс этики в сфере искусственного интеллекта, который «устанавливает общие этические принципы и стандарты поведения, которыми следует руководствоваться участникам отношений в сфере искусственного интеллекта» [9].
Данный Кодекс является примером «мягкого» регулирования общественных отношений в сфере искусственного интеллекта. Его действие поддерживается государством на современном этапе.
На наш взгляд, справедливой является уже высказанная в литературе точка зрения о том, что именно такие — гибкие — инструменты правового регулирования являются адекватным средством воздействия на общественные отношения в сфере цифровизации с учетом высоких темпов развития технологий [8].
Кроме того, в ситуации «опережающего» законодательного регулирования имеются риски создания агрессивного правового воздействия, не отвечающего принципу достаточности и полноты ввиду своей чрезмерности, «тиражирования» законов, вторжения подзаконных актов в сферу законодательства [7].
Идея об отсутствии предпосылок для принятия Цифрового кодекса Российской Федерации уже была высказана авторитетными консультативными органами.
В частности, в своем экспертном заключении Совет при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства отметил, что на современном этапе «законодательство в сфере циф-
ЗАКОН И ПРАВО • 11-2024
ровых технологий должно совершенствоваться не путем его кодификации, а путем систематизации действующих законодательных актов в указанной сфере и, при необходимости, принятия специальных федеральных законов по отдельным вопросам правового регулирования» [18].
В своей логике Совет исходил из того, что наличие электронной или цифровой формы общественных отношений не является достаточной предпосылкой для систематизации законодательства в форме кодификации.
Мы полагаем возможным согласиться с позицией Совета и отметить, что в случае регулирования общественных отношений, которые находятся в стадии активного формирования и интенсивного развития, применение гибких инструментов правового воздействия представляется нам в большей степени адекватным современным вызовам цифровизации.
Совокупность данных обстоятельств, как с позиций легистского подхода, так и с точки зрения вопроса о существования уже сложившейся качественно однородной сферы общественных отношений, ставит под сомнение утверждение о том, что самостоятельная отрасль цифрового права или отрасль законодательства уже сформировалась.
С учетом уже действующих и активно применяемых к данной сфере общественных отношений норм гражданско-правовой направленности как таковая комплексность данной отрасли также ставится нами под сомнение.
Полагаем, что в случае, если Цифровой кодекс Российской Федерации все же будет принят, его содержание будет складываться из норм административно-правовой направленности, согласующихся с правовым содержанием принципов, институтов и норм частного права.
Список источников
1. Асланян Н.П. «Комплексная отрасль права» как терминологическое недоразумение // Совр. право. 2024. № 1.
2. Вайпан В.А. Источники цифрового права // Вестник арбитражной практики. 2024. № 1.
3. Вайпан В.А. Понятие и правовая природа цифрового права // Право и бизнес. 2024. № 2.
4. Вайпан В.А. Цифровое право: истоки, понятие и место в правовой системе // Право и экономика. 2024. № 1.
5. ВасилевскаяЛ.Ю. Кодекс этики для искусственного интеллекта»: юридический миф и реальность // Гражданское право. 2023. № 2.
6. Гонгало Б.М. Комплексность в праве // Закон. 2020. № 6.
7. Залоило М.В. Опережающий характер правотворчества и проблема синхронизации правово -го регулирования // Журнал рос. права. 2019. № 9.
8. Клишас A.A. Цифровизация и конституционно-правовое регулирование: теоретико-правовое осмысление // Журнал конституционного правосудия. 2023. № 4.
9. Кодекс этики в сфере искусственного интеллекта // http://www.consultant.ru/
10. Красавчиков O.A. Система права и система законодательства (гражданско-правовой аспект) // Правоведение. 1975. № 2. С. 62—71.
11. Ларионов В.Г., Шереметьева E.H., Бари-нова Е.П. Цифровая трансформация: экономика, предпринимательство, технологии, инновации, логистика, бизнес-процессы // Вестник АГТУ. Сер.: Экономика, 2019, № 4.
12. Полякова T.A. Методологические подходы к систематизации информационного законодательства в условиях перехода к информационному обществу // Вестник РПА. 2007. № 4.
13. Полякова T.A., Минбалеев A.B., Кроткова Н.В. Развитие доктрины российского информационного права в условиях перехода к экономике данных // Гос-во и право. 2023. № 9.
14. Полякова T.A., Минбалеев A.B., Наумов В.Б. К вопросу о кодификации информационного законодательства в условиях цифровой трансформации // Гос-во и право. 2024. № 1.
15. Правоведение: Учебник для высших учебных заведений / М.И. Абдулаев, Ю.В. Берладир, М.В. Колганова и др.; под ред. М.И. Абдулаева. М.: Магистр-Пресс, 2004.
16. Пузиков Р.В., Харин В.В. Вопросы правового регулирования новых цифровых технологий в информационном пространстве России // Право и гос-во: теория и практика. 2021. № 3 (195).
17. Райхер В.К. Общественно-исторические типы страхования. М.-Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1947.
18. Решение Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства о возможности разработки Цифрового кодекса Российской Федерации (принято 01.12.2023 № 235-1/2023) // https:// www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req= doc&base=PRJ&n=242045&ysclid=m2sr1jmlv 4552416638
19. Рыженков A.ß. Метод правового регулирования: ответ на критику и возможные направления дискуссии // Совр. право. 2022. № 5.
LAW & LEGISLATION • 11-2024
20. Тихомиров Ю.А. Методология анализа и оценки рисков в законодательной деятельности // Юрид. техника. 2015. № 9.
21. Фадеева H.A. Актуальные вопросы систематизации законодательства Российской Федерации // Правовая информатика. 2013. № 3.
22. https://www.kommersant.ru/doc/6397720
23. https://zakon.ru/Tools/DownloadFile Record/27109
References
1. Aslanyan N.P. «Complex branch of law» as a terminological misunderstanding // Modern law. 2024. № 1.
2. Vaypan V.A. Sources of digital law // Bulletin of arbitration practice. 2024. № 1.
3. Vaypan V.A. Concept and legal nature of digital law // Law and business. 2024. № 2.
4. Vaypan V.A. Digital law: origins, concept and place in the legal system // Law and Economics. 2024. № 1.
5. Vasilevskaya L. Yu. Code of Ethics for Artificial Intelligence: Legal Myth and Reality // Civil Law. 2023. № 2.
6. Gongalo B.M. Complexity in Law // Law. 2020. № 6.
7. Zaloilo M. V. The Anticipatory Nature of Lawmaking and the Problem of Synchronization of Legal Regulation. Journal of Russian Law. 2019. № 9.
8. Klishas A.A. Digitalization and Constitutional-Legal Regulation: Theoretical and Legal Understanding // Journal of Constitutional Justice. 2023. № 4.
9. Code of Ethics in the Sphere of Artificial Intelligence // http://www.consultant.ru/
10. Krasavchikov O.A. The System of Law and the System of Legislation (Civil-Legal Aspect) / / Jurisprudence. 1975. № 2. Pp. 62—71.
11. Larionov V.G., Sheremetyeva E.N., Barinova E.P. Digital Transformation: Economy, Entrepreneur-ship, Technology, Innovation, Logistics, Business Processes // Bulletin ofASTU. Ser.: Economy, 2019. № 4.
12. Polyakova T.A. Methodological Approaches to Systematization of Information Legislation in the Context of Transition to an Information Society / / Bulletin of the Russian Academy of Laws. 2007. № 4.
13. Polyakova T.A., Minbaleev A. V., Krotkova N. V. Development of the Doctrine of Russian Information Law in the Context of Transition to a Data Economy // State and Law. 2023. № 9.
14. Polyakova T.A., Minbaleev A. V., Naumov V.B. On the Issue of Codification of Information Legislation in the Context of Digital Transformation // State and Law. 2024. № 1.
15. Jurisprudence: Textbook for Higher Education Institutions / M.I. Abdullayev, Yu.V. Ber-ladir, M.V. Kolganova, et al.; edited by M.I. Abdullayev. Moscow: Magistr-Press. 2004.
16. Puzikov R.V., Kharin V.V. Issues of legal regulation of new digital technologies in the information space of Russia // Law and state: theory and practice. 2021. № 3 (195).
17. Reicher V.K. Social and historical types of insurance. Moscow-Leningrad: Publishing house of the USSR Academy of Sciences, 1947.
18. Decision of the Council under the President of the Russian Federation for the codification and improvement of civil legislation on the possibility of developing the Digital Code of the Russian Federation (adopted on December 1, 2023 № 235-1) // https:// www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req= doc& base=PRJ&n=242045&ysclid=m2sr1jmlv455 2416638
19. Ryzhenkov A.Ya. Method of legal regulation: response to criticism and possible directions of discussion // Modern law. 2022. № 5.
20. Tikhomirov Yu.A. Methodology of risk analysis and assessment in legislative activity // Legal technique. 2015. № 9.
21. Fadeeva N.A. Actual issues of systematization of legislation of the Russian Federation // Legal informatics. 2013. № 3.
22. https://www.kommersant.ru/doc/6397720
23.https://zakon.ru/Tools/DownloadFile Record/27109
Информация об авторе
Зубкова А. С. — соискатель кафедры теории права и государства Юридического института РУДН
Статья поступила в редакцию 09.09.2024; одобрена после рецензирования 08.1 0.2024; принята к публикации 14.10.2024.
Information about the author
Zubkova A.S. — applicant for the department of theory of law and state of the Law Institute of the RUDN
The article was submitted 09.09.2024; approved after reviewing 08.10.2024; accepted for publication 14.10.2024.
ЗАКОН И ПРАВО • 11-2024
