CC BY
119
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (85) 2010
11. Лоткин И., Макаров А., Мордовинцева С., Новиков С. Выборы: политические партии, пресса, избиратель (1988— 1995 гг.) / под ред. С.Новикова. — Омск, 1996. — С. 48 — 50.
12. Барковский В. Гнилая ветвь власти // Время (Омск). — 1997. — 20 сентября.
13. Одним цветом...// Время (Омск). — 1997. — 4 июня.
14.Демократы шевелятся // Время (Омск). — 1997. — 21 марта.
15. Лебедев М. Достояние республики // Вечерний Омск. —
1997. — 8 октября; Лучший эксперт — парень из другого города // Коммерческие вести. — 1998. — 2 февраля.
16. Документы по выборам в депутаты Омского городского Совета по Центральному округу // ЦДНИОО. Ф. 9631, оп. 4, д. 79, л. 21, 22.
17. Партия намерена стать рулевым // Коммерческие вести. —
1998. — 2 февраля; Коммунисты начали первыми // Ореол. — 1998. — 22 января; Куркин Б. У левых тусовка за тусовкой // Омский вестник. — 1998. — 22 января.
18. ЛДПР выдвинула своих кандидатов//Коммерческие вести. — 1998. — 2 февраля.
19. Куркин Б. Карьера Бабурина под вопросом? // Омский вестник. — 1998. — 22 января.
20. «Яблоки» созревают к выборам // Коммерческие вести. — 1997. — 9 января.
21. Студентки предпочитают яблоки // Ореол. — 1998. — 22 января.
22. Сергеева Т. Хождение во власть // Омская правда. — 1998. — 28 января.
23. Документы по выборам в ЗСОО и Горсовет // ЦДНИОО. Ф. 9631, оп. 4, д. 67, л. 3.
24. Документы по выборам кандидатов в депутаты ЗСОО и Омского городского Совета в 1998 г. // ЦДНИОО. Ф. 9631, оп. 4,
д. 68, л. 3, 7, 8; Документы по выборам в ЗСОО и Горсовет // ЦДНИОО. Ф. 9631, оп. 4, д. 79, л. 7 — 20; Листовки избирательного объединения КПРФ по выборам депутатов в ЗСОО и Горсовет // ЦДНИОО. Ф. 9560, оп. 1, д. 115, л. 6-18; Листовки избирательных объединений, независимых кандидатов по выборам депутатов в ЗСОО и Горсовет в 1998 г. // ЦДНИОО. Ф. 9560, оп. 1, д. 123, л. 2-11.
25. Синькова Н. А кто в соперниках // Красный путь (специальный выпуск). — 1998. — март; Документы по выборам кандидатов в депутаты Омского городского Совета по Советскому округу // ЦДНИОО. Ф. 9631, оп. 4, д. 78, л. 4.
26. Документы по выборам кандидатов в депутаты ЗСОО и Омского городского Совета в 1998 г. // ЦДНИОО. Ф. 9631, оп. 4, д. 68, л. 5, 6.
27. Белобабченко Л., Погарский А. Выборы: картинки с натуры, впечатления, первые выводы // Красный путь. — 1998. — 3 апреля; Выборы: картинки с натуры, впечатления, первые выводы // ЦДНИОО. Ф. 9654, оп. 1, д. 372, л. 3
28. Омск [Электронный ресурс] <http://www.panorama.ru/ works/mery/omsk.html> (2008, апрель, 13)
29. Лебедев М. За что боролись. // Четверг (Омск). — 1998. — 17 апреля.
ХАЗОВА Диана Васильевна, ассистент кафедры социологии, политологии, психологии и педагогики, аспирантка кафедры истории и регионального развития.
Адрес для переписки: е-mail: hasova-diana@yandex.ru
Статья поступила в редакцию 24.06.2009 г.
© Д. В. Хазова
уДк 930 Р. Г. МИННЕХАНОВА
Омский государственный университет имени Ф. М. Достоевского
КОМПЕТЕНЦИЯ СУДЕБНЫХ ИНСТИТУТОВ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ ПО «УЧРЕЖДЕНИЮ ДЛЯ УПРАВЛЕНИЯ ГУБЕРНИЙ ВСЕРОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ» 1775-1782 гг.
(ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЙ АСПЕКТ)
Исследуется компетенция судебных институтов Западной Сибири по Учреждению для управления губерний Всероссийской империи 1775 г. Особое внимание уделено своеобразию судебной системы Западной Сибири в сравнении с судебной системой европейской части России.
Ключевые слова: судебные институты, совестный суд, надворные суды, магистраты, расправы.
В данной статье предпринята попытка осветить судебную систему Западной Сибири по Учреждению для управления губерний Всероссийской империи 1775 г. Несмотря на то, что на практике функционирование судебной системы отличалось от заявленных в законодательстве норм, на наш взгляд,
следует обратиться к их анализу с целью выяснения полномочий судебных учреждений, т.к. только после детального рассмотрения законодательного аспекта возможно исследование механизма функционирования системы. «Учреждение для управления губерний» определяло структуру и компетенцию сибир-
ских судебных органов в конце XVIII в., и с небольшими изменениями действовало на территории региона до административно-судебной реформы М. М. Сперанского в 1822 г. Анализируя законодательный акт, мы остановимся на своеобразии судебной системы Западной Сибири в сравнении с судебной системой европейской части России.
«Учреждения для управления губерний Всероссийской империи», изданное 7 ноября 1775 года имело большое значение для развития судебной системы России. Необходимость реформирования местного государственного аппарата и судебной системы показала крестьянская война 1773—1775 гг. под руководством Е. Пугачева и завершившийся процесс оформления сословий, который требовал создания для них особых правовых режимов [1].
Административно-судебная реформа 1775 г. создала комплекс учреждений, принявших полномочия и обязанности ряда коллегий, центральных органов управления, губернских и воеводских канцелярий. Новая судебная система была создана как самостоятельная, существующая параллельно системе управления в губернии. В губерниях (наместничествах) были установлены две судебные инстанции: низшая — в уезде, высшая — в губернском городе, что должно было приблизить суд к населению. Большинство судов по реформе были сословными, т.е. для каждого сословия функционировали специальные судебные инстанции. Однако появились и общие судебные органы — палаты гражданского и уголовного суда, совестный суд.
Организация и устройство судебных учреждений на региональном уровне были поручены местным органам власти. Сибирь по «Учреждению» была разделена на 3 наместничества: Тобольское, Иркутское и Колыванское. Тобольское наместничество состояло из 2 провинций: Тобольской и Томской, Иркутское — из Иркутской, Нерчинской, Якутской и Охотской. Колыванское — заключало в своем составе территорию Колыванских заводов [2].
Реализация «Учреждения» на территории Западной Сибири осуществлялась в 1782 году под руководством Е. П. Кашкина, исполнявшего должность Пермского и Тобольского генерал-губернатора. Учитывая специфику региона, а именно: недостаток дворянства, большое количество людей разночинного звания, огромные расстояния между уездами и губернским городом и др., генерал-губернатору было предоставлено право выбрать из губернских учреждений те, которые бы отвечали местным условиям [3]. В результате создавалась судебная система, отличающаяся от судебной системы центральных губерний России.
Что касается всесословных судебных органов, их полномочия в Западной Сибири не отличались от компетенции в Европейской части страны. Так во главе местной судебной организации также находились палаты уголовного и гражданского суда, состоящие из председателя, двух советников и двух асессоров. Они назначались Сенатом, председателя в должности утверждал император. Вышестоящей по отношению к ним инстанцией был орган высшего суда в империи — Сенат.
Палата уголовного суда ведала должностными преступлениями. В качестве суда второй инстанции она решала дела по наиболее тяжким преступлениям («кои подвергают обвиняемого лишению жизни или чести»), рассмотренным сословными судами губернии, причем не как кассационная или апелляционная, а как ревизионно-решающая инстанция. Порядок решения этих дел был следующим: нижестоящие
суды (городовые магистраты, ратуши, нижние расправы), о которых речь пойдет ниже, после рассмотрения дела обязательно передавали его на окончательное решение палаты, которая, исследовав дело с точки зрения законности и обоснованности, выносила свой приговор [4]. Утверждать и исполнять его должен был начальник губернии, а в случаях сомнения доносить о нем Сенату или императору.
Палата гражданского суда по своей компетенции заменила две коллегии: Вотчинную и Юстиц-коллегию. Ей поручалась апелляция для ревизии гражданских дел на губернский магистрат и верхнюю расправу [5]. Палаты обладали правом окончательного решения дел, цена иска по которым была ниже 500 рублей, прочие дела могли быть пересмотрены в апелляционном порядке Сенатом [6].
Кроме палат всесословной компетенцией обладали совестные суды, которые должны были учреждаться в каждой провинции (Тобольской и Томской). Совестный суд должен был состоять из назначаемого генерал-губернатором судьи и шести заседателей, избиравшихся по двое от каждого сословия. Но в силу сибирской специфики в совестные суды вводились дворянские заседатели сверх положенного штата [7]. Кандидаты на должность совестного судьи выбирались каждым судебным органом наместничества и представлялись на утверждение генерал-губернатора. Судья должен был обладать следующими качествами: «...способный, совестный, рассудительный, справедливый и беспорочный человек». Заседатели избирались на трехлетний строк и могли принимать участие лишь в делах тех сословий, к которым принадлежали сами [8].
Ведению этого суда подлежали гражданские дела, которые могли быть рассмотрены в примирительном порядке, а также следующие категории дел: дела по преступлениям умалишенных и малолетних; дела о колдовстве; имущественные споры между родственниками, а также дела по жалобам на незаконное содержание в тюрьме [9]. Что касается последней категории дел, процессуальная гарантия прав личности не предоставлялась лицам, арестованным за оскорбление царствующей фамилии, по подозрению в государственной измене, в убийстве, воровстве, грабеже и разбое, поджигательстве и мошенничестве [10].
Таким образом, совестный суд сочетал в себе функции суда по малозначительным делам, третейского суда и отчасти прокуратуры (дела по жалобам на незаконное содержание в тюрьме). Он в своих решениях мог руководствоваться не только законами, но и «естественной справедливостью» [11]. В тех случаях, когда стороны были недовольны решением, они могли прибегнуть к выбору посредников, которые должны были рассматривать дело вместе с совестным судом. Если и в этом составе дело не могло быть решено в примирительном порядке, то сторонам предлагалось обратиться в обычный суд. В качестве высшего совестного суда мог выступать специально организованный суд посредников, назначаемых императором [12].
Остальные судебные органы наместничества строились на сословных началах. Именно в их компетенции были заложены моменты, принимающие во внимание своеобразие Сибирского региона. Учитывая сибирскую специфику, для надзора за лицами «разночинного звания» (не дворяне, не горожане, не крестьяне), создавались специальные надворные суды (верхний и нижний), которые предусматривались лишь для столиц [13].
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (85) 2010 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 1 (85) 2010
Верхний надворный суд состоял из двух председателей, двух советников и четырех асессоров. При нем состояли прокурор, стряпчий казенных и стряпчий уголовных дел. Председатели верхнего надворного суда утверждались императрицей по представлению Сената. Советники, стряпчие, асессоры назначались Сенатом. Верхний надворный суд подразделялся на два департамента — уголовный и гражданский. Каждый включал в себя половину членов полного присутствия.
Верхний надворный суд являлся апелляционной инстанцией для нижнего надворного суда. Последний состоял из надворного судьи и двух заседателей, назначавшихся Сенатом. Верхнему надворному суду принадлежало право окончательно решать дела при цене иска до 100 руб., а нижнему суду — до 25 руб. Недовольные решением дел могли жаловаться в палаты или верхний надворный суд соответственно [14].
Сословными судами для купечества и мещанства были городовые и губернские магистраты. Низшей судебной инстанцией для городских жителей и жителей посада являлся городовой магистрат. Законом предусматривалось создание ратуш, а не магистратов в так называемых «заштатных посадах», т.е. признанных официально, но с населением менее 500 душ м.п. [15]. В Сибири же из 38 уездных центров 17 не насчитывали 500 мужчин, а посадские общины в них были и того меньше. Только 10 городов (Иркутск, Енисейск, Тобольск, Тара, Верхнеудинск, Томск, Тюмень, Нерчинск, Туринск, Якутск) имели посады свыше 500 тяглецов. Поэтому ратуши в Сибири создавались не только в заштатных посадах, но и в небольших штатных уездных городах. Например, в Западной Сибири, в девяти уездных городах (Тобольске, Тюмени, Туринске, Таре, Томске, Туруханске, Омске, Нарыме, Енисейске) существовали магистраты, а в семи (Ялуторовске, Кургане, Ишиме, Сургуте, Березове, Каинске, Ачинске) из-за малочисленности населения — ратуши [16].
Членами магистрата являлись 2 бургомистра и 4 ратмана, которые могли заседать в половинном составе присутствия поочередно. Они избирались городовым купечеством и мещанством один раз в три года. Ратуша состояла из одного бургомистра и двух ратманов. Члены ратуши избирались тем же порядком баллотировки и на тот же срок, что и члены магистрата. Этим судебным органам не принадлежала инициатива самостоятельного возбуждения дела. Они рассматривали дела по жалобам или иску частных лиц, а также по указанию высших присутственных мест.
В ведении городовых магистратов и ратуш были уголовные и гражданские тяжебные дела купцов и мещан города или посада, для которых он являлся первой, низшей инстанцией. Гражданские дела, в которых цена иска была ниже 25 руб., решались там окончательно, и перенос дела запрещался законом. Окончательно решались и уголовные дела, за исключением тех, которые влекли для подсудимых наказания в виде смертной казни, лишения чести или торговой казни. Заседания этих городовых судов могли проходить в течение года «беспрерывно» [17].
В городах были оставлены суды старост и словесные суды, действовавшие на основании прежних законоположений. Этих судей избирало мещанство и купечество в начале каждого года путем баллотировки. Они разрешали гражданские споры ценою до 25 рублей.
Апелляционной и ревизионной инстанциями для городовых судов был губернский магистрат. Он под-
разделялся на два департамента: гражданских и уголовных дел. В его состав входили два председателя и шесть заседателей. Председатели назначались Сенатом по представлению губернского правления. Заседатели выбирались губернским городом один раз в три года из купцов и мещан губернского города путем баллотировки. Выбранные кандидаты подлежали утверждению в случае отсутствия у них «явного порока» правителем губернии или губернатором. При губернском магистрате состояли прокурор, стряпчий казенных и стряпчий уголовных дел. Ему были подведомственны дела, касавшиеся привилегий, спорных владений или «целого города» или возбужденные стряпчими, а также апелляционные дела, поступавшие из городовых магистратов, сиротских судов и ратуш.
Дела уголовные, рассмотренные губернским магистратом, подлежали ревизии уголовной палаты. Гражданские дела могли быть решены им окончательно при цене иска до 100 руб., в остальных случаях недовольные его решением могли апеллировать в палату гражданского суда. Губернский магистрат заседал трижды в год, за исключением воскресных и табельных дней [18].Функции губернского магистрата не ограничивались чисто судебными делами: он контролировал выполнение указов вышестоящих властей подведомственными ему органами городского самоуправления, представлял интересы государственного фиска, следил за поступлением местных сборов с горожан, занимался учетом городского населения и т.д.
Для суда над крестьянами учреждались нижняя и верхняя расправы. В состав нижней расправы входили расправный судья и восемь заседателей. Судья назначался наместничьим правлением из чиновников. Заседатели избирались селениями, которые составляли округ данного суда, из различных слоев населения, удовлетворявших такому условию: «буде за ним нет явного порока». Утверждал их в должности губернатор. Нижней расправе были подсудны гражданские и уголовные дела их округа. Инициатива возбуждения принадлежала жалобщикам, истцам, стряпчим, другим судам, наместническому правлению, палатам или верхней расправе [19]. В случае рассмотрения поземельных споров суд должен был на месте осматривать спорные межи и границы. Дела общей подсудности нижней расправы и городового магистрата следовало рассматривать сообща. Жалобы на решения нижней расправы подавались в верхнюю расправу, однако при этом следовало внести 25 руб. залога в нижнюю расправу. В тех случаях, когда тяжба шла о деле, цена иска по которому была ниже 25 руб., окончательно оно решалось нижней расправой. Заседания нижней расправы проходили не менее трех раз в год, в сроки, установленные для большинства судов.
Верхняя расправа учреждалась в качестве апелляционной и ревизионной инстанции для нижней расправы. Полное присутствие верхней расправы состояло из двух председателей и 10 заседателей. Расправ-ный судья и заседатели определялись на должности тем же порядком, что и члены верхней расправы. При верхней расправе состояли прокурор, стряпчий казенных и стряпчий уголовных дел. Верхняя расправа подразделялась на два департамента: уголовных и гражданских дел. В состав каждого департамента входила половина общего присутствия верхней расправы [20]. Ей были подсудны жалобы и тяжбы селений и жителей, входящих в ее округ, а также уголовные и гражданские дела, относящиеся ко всему селению или возбужденные стряпчими. Дела уголовные по окончании решения их до исполнения приговора направлялись для ревизии в палату уголовного суда.
Верхней расправой могли быть окончательно решены гражданские дела ценой иска ниже 100 руб. В других случаях они могли быть обжалованы в гражданской палате. Заседания верхней расправы проходили в три срока ежегодно, в случае же необходимости могли быть назначены внеочередные заседания [21].
Помимо основной компетенции сибирские расправы наделялись особой юрисдикцией — рассматривать дела служилых людей престижных категорий, разночинцев, иных неподведомственных расправам Европейской России лиц [22]. Так, специальный указ перевел в ведение расправ Иркутского наместничества «сибирских дворян» и «детей боярских», а также разночинцев, не находившихся на службе [23]. Учитывая местные условия, в Сибири не создавались уездные суды, дворянские опеки и верхние земские суды, предназначенные для привилегированного сословия [24].
В соответствии с изменением судебной системы была реорганизована и прокуратура. В состав местной прокуратуры вошли прокуроры и стряпчие при правлении и палатах, при совестных судах и стряпчие, юрисдикция которых распространялась на государственные учреждения уездов [25]. Все прокуроры и стряпчие наместничества были подчинены губернскому прокурору, который принимал от них донесения и был обязан, в свою очередь, сообщать о нарушениях законности в наместническое правление и начальнику губернии или генерал-прокурору. Назначение губернских и судебных прокуроров происходило в Сенате по предложению генерал-прокурора. Губернские стряпчие определялись Сенатом, судебные стряпчие — по представлению палат Сенатом [26].
Губернский прокурор должен был наблюдать за точным исполнением законов в судебных местах, за сроками исполнения приговоров, разъяснять сомнительные случаи в судебной практике. Прокурор обязан был посещать не менее раза в неделю арестантов и заботиться о содержании их «сходственно во всем по состоянию и человеколюбию» [27]. Каждый судебный прокурор был «оком» губернского, его главным назначением было оберегать порядок и формы судопроизводства. Журналы с решением судебных мест для вступления в законную силу проверялись и подписывались именно им [28].
Помогали прокурорам стряпчие, предлагали от их имени заключения, выступали в судебных местах в качестве общественных истцов по «казенным делам и по делам, нарушающим общий порядок, или противный власти и должности», а также «по уголовным винам и преступлениям», принося жалобы по соглашению с прокурором [29].
Отправление правосудия составляло исключительную компетенцию судебных учреждений. «Учреждение» дважды зафиксировало факт изъятия судебных полномочий из компетенции государева наместника. Но независимость судебной власти от административной существовало только на словах: губернатор осуществлял надзор за судебными органами губернии, а также обладал правом приостанавливать исполнение судебных решений, если признавал их несправедливыми. Кроме того, все приговоры о предании виновных в преступлениях смертной казни или о лишении чести обязательно предоставлялись судами на усмотрение генерал-губернатора. Но следует отметить, что реальное обеспечение независимости суда требовало иных правовых условий, нежели существовали в России того времени, единого гражданского статуса и профессионального судейского корпуса.
Таким образом, «Учреждение для управления губерний Всероссийской империи» 1775 г. предусматривало создание новой судебной системы, основанной на сословном принципе. Унифицируя тип организации судебных учреждений, законодатель учитывал местные особенности, а именно, соотношение численности сословий на региональном уровне. В силу этого в Сибири не создавались дворянские уездные суды, опеки и верхние земские суды. Учитывая наличие слоя табельных и низших государственных служащих, разночинцев, вводились как в столицах специальные надворные суды. Была расширена компетенция созданных для крестьян расправ, в их ведение передавались дела служилых людей престижных категорий, иных неподведомственных расправам Европейской России лиц. Итак, мы можем говорить о своеобразии судебной системы Западной Сибири, основанной на учете местных особенностей региона.
Библиографический список
1. Ефремова, Н.Н. Судоустройство в России в XVIII — I половине XIX вв. (историко-правовое исследование) / Рос. АН, Ин-т гос-ва и права. — М. : Наука, 1993. — С.111. — ISBN 5-02-013214-4; Воропанов, В.А. Суд и правосудие в Российской империи во второй половине XVIII — I половине XIX вв. Региональный аспект: Урал и Западная Сибирь (опыт сравнительно-сопоставительного анализа) [Текст] : монография / В.А. Воропанов. — Челябинск : Изд-во Челябинский институт (филиал) ФГОУ ВПО «Уральская академия государственной службы», 2008. — С. 126. — ISBN 9785-8056-0175-1.
2. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). Собрание I. — Т. 44. Ч. 2. — № 17494. — СПб., 1830.
3. Там же. — К № 15334.
4. Там же. — Т. 20. — № 14392. — Ст. 105— 107, 109, 114, 130.
5. Там же. — Ст.114—116.
6. Там же. — Ст. 131 — 132.
7. Там же. — Т. 44. Ч. 2. — К № 15334
8. Там же. — Т. 20. — № 14392. — Ст. 63, 396.
9. Там же. — Ст. 399 — 400.
10. Там же. — Ст. 401.
11. Там же. — Ст. 397.
12. Ефремова Н.Н. Указ. соч. — С. 138.
13. ПСЗ. — Т. 44. Ч.2. — К № 15334.
14. Там же. — Т. 20. — № 14392. — Ст. 433 — 459, 472 — 489.
15. Там же. — Ст. 27, 28, 56.
16. Рабцевич В.В. Сибирский город в дореформенной системе управления / В.В. Рабцевич ; отв. ред. М.М. Громыко, Н.Н. Покровский ; АН СССР. Сиб. отд-ние. Ин-т истории, филологии и философии. — Новосибирск : Наука, Сиб. отд-ние, 1984. — С.128.
17. ПСЗ. — Т. 20. — № 14392. — Ст. 278 — 292.
18. Там же. — Ст. 62, 73, 306 — 334.
19. Там же. — Ст. 74,75, 336 — 349, 424.
20. Там же. — Ст. 356, 387, 126.
21. Там же. — Ст. 359, 366, 361, 371.
22. Воропанов В.А. Указ. соч. — С. 151.
23. ПСЗ. — Т. 22. — № 16165.
24. Там же. — Т. 44. Ч.2. — К № 15334.
25. Там же. — Т. 20. — № 14392. — Ст.406.
26. Там же. — Ст. 77 — 79.
27. Там же. — Ст. 405.
28. Там же. — Ст. 408.
29. Там же. — Ст. 406, 409.
МИННЕХАНОВА Розалия Гизаровна, аспирантка кафедры дореволюционной отечественной истории и документоведения.
Адрес для переписки: е-шаП: rozalya55@rambler.ru
Статья поступила в редакцию 16.04.2009 г.
© Р. Г. Миннеханова
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №1 (85) 2010 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
