CC BY
75
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ
УДК 122
КИМЕЛЕВ Ю.А.* КОММУНИТАРИЗМ. ПОЛЕМИКА КОММУ-НИТАРИЗМА С ЛИБЕРАЛИЗМОМ.
Аннотация. Статья содержит аналитическую реконструкцию полемики между либерализмом и коммунитаризмом, занявшей заметное место в современной политической философии. В статье предлагается очерк истории англоязычной политической философии в ХХ в., которая предшествовала этой политике.
Ключевые слова: либерализм; либертарианизм; коммунита-
ризм.
KIMELEV Yu.A. Communitarian. The controversy between communitarian and liberalism.
Abstract. The article contains an analytical reconstruction of debates between liberalism and communitarism which has been prominent in contemporary political philosophy. The article offers an essay of history of political philosophy in the XX century prior to the debates. Keywords: liberalism; libertarianism; communitarism.
Для цитирования: Кимелев Ю.А. Коммунитаризм. Полемика ком-мунитаризма с либерализмом // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 3: Философия. - 2022. - № 1. -С. 185-203. DOI: 10.31249/rphil/2022.01.11
Значительная часть проблем актуальной политической философии нормативистской ориентации оказалась сконцентриро-
* Кимелев Юрий Анатольевич - доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник отдела философии Института научной информации по общественным наукам РАН
ванной в споре между либерализмом в его нынешнем виде и ком-мунитаризмом. Различные коммунитаристские воззрения трудно квалифицировать как единую теорию. Следует эксплицировать набор главных коммунитаристских аргументов. Именно эти аргументы оказались объектом философско-политической полемики с либерализмом. Реконструкция основных моментов данной полемики составляет общую задачу предлагаемой статьи.
Современная политическая философия представляет собой сложный комплекс. В общем и целом она является продолжением богатой традиции общеевропейской, философско-политической, философско-правовой и этической мысли, которая присутствует в настоящем и в виде обширной исторической исследовательской литературы, и как активно используемый ресурс.
В качестве базисной ориентации в многообразии теорий можно использовать разделение философско-политических функций или позиций на диагностические и нормативные. Всякая фи-лософско-политическая теория осуществляет оба вида функций -все дело в порядке их сочетания.
Нормативная теория в политической философии отличается от дескриптивных и объяснительных теорий форм и процессов политической жизни.
1950-е и 1960-е годов были временем обширной разработки различных парадигм и теорий, призванных описать и объяснить социальные и политические системы, а также социальные и политические процессы.
Начиная с 1970-х годов наблюдается интенсивный рост и даже расцвет философских теорий, ставящих целью оценить политические и социальные системы и процессы.
В конечном счете усиление теоретического внимания к нормативной философско-политической проблематике проистекает из усиления внимания к этой проблематике в практическом политическом сознании.
Можно усматривать континуум между тем, что, на мой взгляд, правомерно называть обыденным, в некоторых отношениях даже массовым политическим сознанием, и нормативной ориентацией политической философии, прежде всего современной политической философии.
Философско-политический горизонт, в котором осуществляется современная дискуссия в рамках нормативистской ориентации - это горизонт политического и правового модерна. Фундаментальные характеристики этого горизонта: признание равенства индивидов по достоинству; требование, чтобы политическая власть была законной и рациональной, обладала правовым обоснованием и беспристрастно отстаивала права граждан; моральные ценности гуманистической направленности.
Как уже упоминалось, полемика между либерализмом и коммунитаризмом вобрала в себя целый ряд философско-политических вопросов первостепенной важности. Весьма значительно то обстоятельством, что эта полемика развернулась главным образом в нынешней англоязычной политической философии, которая оказывает значительное влияние на политическую философию во всем мире.
Целесообразно поэтому предварить анализ указанной полемики рассмотрением исторической преамбулы актуальной политической философии в англоязычных странах.
Англоязычная политическая философия на протяжении большей части ХХ в. определялась главным образом программой концептуального анализа, т.е. анализа базисных понятий, а также утилитаризмом как общей философско-этической программой с отчетливо выраженным философско-политическим содержанием.
Эти программы сохраняют свое присутствие в философско-политической сфере и философско-этической сфере и в настоящее время. Концептуальный анализ продолжает оставаться продуктивным инструментом философско-политического теоретизирования, а утилитаризм продолжает быть философско-политической традицией, с которой так или иначе соотносятся актуальные философско-политические и политические воззрения в англоязычных странах.
Анализ политических понятий был главным инструментом политической философии в рамках аналитической философии в предыдущие десятилетия. Объектом анализов становились и продолжают оставаться в настоящее время такие политические понятия, как свобода, толерантность, равенство, справедливость, понятия авторитета, легитимности, политических обязательств граждан.
В контексте концептуального анализа того типа, который доминировал в англоязычной политической философии, был фак-
тически табуирован нормативный подход, связанный с оценкой и обоснованием принципов, ценностей и целей реальной политической жизни. Существование и функционирование либеральной и демократической традиции воспринималось как нечто общеприемлемое и служащее фоном философско-политической дискуссии, основополагающие принципы которой не подлежат пересмотру.
Начало современной ситуации можно возвести к концу 1950-х годов - к так называемому спору между Лордом Девлином и Гербертом Хартом относительно легитимности установки на регулирование социальной морали посредством закона, а также анализу понятий свободы у Исайи Берлина.
В основе спора между Лордом Девлином и Гербертом Хар-том, в котором они не были единственными участниками, лежал вопрос о том, оправдано ли утверждать наличную позитивную мораль (Г. Харт отличает ее от критической) посредством права. Конкретно это называлось «принуждением к морали» посредством права.
Крайней либеральной позиции Дж. Ст. Милля, в соответствии с которой единственной оправданной целью использования государственного насилия является защита от ущемления прав и свобод индивидов, были противопоставлены умеренно консервативная позиция Лорда Девлина, в соответствии с которой для существования общества требуется защищаемый правом моральный фундамент, а также позиция, в соответствии с которой утверждение морали посредством права есть ценность сама по себе. Г. Харт отстаивал умеренно либеральную позицию, дополненную демократическими элементами, в соответствии с которой оправдан определенный патернализм в защите личности посредством права.
Многообразное теоретическое творчество Исайи Берлина в дисциплинарном плане было связано с академической философией и с историей идей. Философско-политические воззрения И. Берлина разрабатывались главным образом в дисциплинарном контексте истории идей.
В межвоенный период И. Берлин активно занимается вопросами аналитической философии, как она была представлена в то время в Великобритании, в Оксфорде. И. Берлин считает, что наше понимание мира уже предполагает концепцию существующей реальности, независимой от нас и наших мнений. Такая позиция бы-
ла связана с размежеванием И. Берлина с теорией значения и теорией познания логического позитивизма. Кроме того, по И. Берлину, верификационизм не позволяет - в плане теории значения -делать высказывания о морали, музыке, о прошлом.
В числе работ, посвященных истории идей в различных европейских странах, есть и работы по истории идей в России. По мнению И. Берлина, воздействие идей на исторические процессы по меньшей мере столь же важно, как и действие «безличностных сил». История идей как дисциплина способна внести существенный вклад в само понимание общества. И. Берлин указывает в связи с этим на роль Просвещения и роль романтизма как движения, направленного против Просвещения.
Такой интерес к истории идей оказал воздействие на фило-софско-политические воззрения И. Берлина, прежде всего, в понимании либерализма и в вопросах политической аксиологии.
Особое внимание в философско-политической литературе привлекло разрабатывавшееся И. Берлиным различение «позитивной свободы» и «негативной свободы». «Позитивная свобода» связана с навязыванием индивиду определенной формы жизни, своего рода тоталитаризма, который И. Берлин усматривал у Руссо, Гегеля и Маркса.
Альтернативу он видел в «негативной свободе», фундаментальной философско-политической модели, отрицающей навязывание индивиду каких-то определенных целей или идей обществом или государством.
История политической философии в англоязычных странах, в первую очередь в Великобритании, была самым тесным образом связана с историей моральной философии, с историей этики. Здесь можно говорить о параллелизме, наложениях, совпадениях. Достаточно указать на то, что теория справедливости Джона Ролса, сыгравшая ключевую роль в оформлении современной политической философии с нормативной ориентацией, фактически с момента своего появления воспринималась и как рубежное морально-философское событие.
До появления работы Джона Ролса «Теория справедливости» [21] в сфере этики в англоязычных странах господствовали утилитаризм, метаэтика и экзистенциализм, так что только утили-
таризм представал и как определенная разновидность политической философии.
Свою преобладающую ныне форму либерализм получил в философско-политической и морально-философской теории Джона Ролса. Эта теория во всей западной политической философии считается началом или даже основоположением нового современного гештальта политической философии, по меньшей мере, считается исходным моментом нового понимания либерализма как нормативной теории. Сказанное относится в первую очередь к работе «Теория справедлилвости».
Теория Дж. Ролса поначалу утверждается среди приверженцев англоязычной аналитической философии, а начиная с 1980-х годов она получает широкое распространение и среди представителей континентальной философии.
«Теория справедливости» представляет собой субстанциальную политическую философию. Дж. Ролс продолжает использовать разработанные в англоязычной философии ресурсы концептуального анализа. Однако, эти ресурсы используются инструментальным образом по отношению к анализу и оценке базовых политических институтов.
Дж. Ролс оснастил политическую философию исследовательской повесткой дня. Он не просто предлагает теорию социальной справедливости. Он утверждает приоритет индивидуальной свободы, приемлемые границы эгалитаризма, а также утверждает правление закона.
Значительную ценность представляет то обстоятельство, что видение идеального политического устройства оказалось связанным с определенным пониманием человеческой природы, соответственно, с определенной философско-политической антропологией. Такой подход не только предполагает обращение к теориям мотивации, представленным в социальных науках. Концепция Дж. Ролса указывает на то, каким образом можно побудить граждан принять формальные условия социального сосуществования и как реалистичные, и как справедливые.
Наконец, следует подчеркнуть, что концепция Дж. Ролса фактически означала восстановление связи с политической философией прошлого. В новом контексте во многом реактуализиру-
ются философско-политические компоненты воззрений Гоббса, Локка, Руссо, Юма, Дж. Ст. Милля, Канта.
Теория справедливости, о которой идет речь в философско-правовой концепции Дж. Ролса, с ее стремлением к разработке согласованных принципов осуществления социальной интеракции, нужна для того, чтобы распределить блага и обязанности среди членов общества.
И разработка подобных принципов, и воплощение их в жизнь возможны, если индивиды готовы считать их необходимыми. У индивидов может и должно появиться чувство, что их совместная социальная жизнь и совместный труд носят стабильный и упорядоченный характер.
Философско-политическая теория Дж. Ролса обосновывает возможность равной свободы, а также возможность распределения всех прочих благ таким образом, что укрепляет надежды тех, кто в меньшей мере, чем другие, преуспел в конкурентной социальной борьбе.
Такая фундаментальная установка получает развернутое обоснование.
Первый принцип. Всякий индивид должен обладать равным правом на наиболее полную систему равных базисных свобод, совместимую со схожей системой свободы для всех.
Второй принцип. Социальные и экономические неравенства должны быть устроены таким образом, что они окажутся способными обеспечить
а) наибольшие преимущества для наименее успешных, причем в соответствии с принципом справедливых накоплений;
б) окажутся увязанными с позициями, доступными для всех в условиях справедливого равенства возможностей.
Если указанные принципы соответствуют или максимально приближаются к соответствию базовым институтам общества, то такое общество можно считать справедливым. А индивиды обязаны подчиняться правилам справедливого общества. Несмотря на то что Дж. Ролс предлагает контрактуалистскую аргументацию в обоснование самих правил, обязанности подчиняться им не имеют контрактуалистской основы.
В хорошо устроенном обществе есть соответствие между справедливыми правилами и чувством справедливости. У граждан
есть возможность признать, что правила справедливы и признать, соответственно, свою обязанность следовать им. В общем, справедливость осуществима.
Сама возможность нормативной политической философии реализуется Дж. Ролсом посредством тематизации определенной идеальной точки зрения, которая для того, кто ее займет, будет одновременно и рациональным и моральным выбором. Принципы, правила, институты, соотнесенные с такой точкой зрения, получают универсальное оправдание как рациональные и беспристрастные.
Деонтологический либерализм Дж. Ролса наделяет справедливое приоритетом по отношению к благу. Общество, которое состоит из множества личностей, каждая из которых обладает своими собственными интересами, целями и представлениями о благе, способно организоваться морально приемлемым образом только если будет опираться на принципы, не предполагающие какой-либо конкретной и специфической идеи блага. В своей теории справедливости как «беспристрастности» Дж. Ролс использовал две противоположные формы оправдания и поддержания социальной связи: контрактуализм и то, что можно назвать философией рынка. Дж. Ролс утверждает, что в модерновых плюралистичных обществах социальная справедливость в своей основе представляет собой определенную процедуру, а именно способ распределения обязанностей и благ.
Справедливость носит процедурный характер потому, что мы не располагаем универсальным критерием оценки справедливости государственного устройства, в частности, критерием оценки справедливости социального государства. «Справедливое» невозможно постичь каким-то непосредственным образом, причем общепризнанным способом. Справедливость, соответственно, следует сконструировать, создать посредством практической процедуры.
В «Теории справедливости» философско-политические рассуждения Дж. Ролса самым тесным образом связаны с моральной философией. При этом морально-философские рассуждения призваны решать задачу нормативного оправдания социального устройства. Позже в «Политическом либерализме» достаточно четко будет проводиться различие между моральным оправданием и политическим оправданием. Политическое оправдание должно
быть приемлемым при всех различиях «общих учений», которых придерживаются индивиды.
Основное произведение Дж. Ролса в настоящее время воспринимается как действительное начало современного этапа фило-софско-политической мысли. Поначалу так было в англоязычном мире, а затем и в других западных странах. Речь идет фактически об оформлении новой парадигмы политической философии.
Семейство либеральных теорий весьма разнообразно. Общий характеристикой таких теорий можно считать приверженность политическому и правовому рационализму модерна. Они признают нормативность политической философии, понимаемую как рефлексия относительно того, каким рациональным образом реализуется справедливый политический порядок; равное достоинство субъектов; утверждается необходимость того, чтобы власть была рациональной в правовом плане и потому справедливой; власть должна отстаивать равные права граждан. Они утверждают, что «последнее» оправдание политики заключается также в общих моральных ценностях гуманистического характера. Речь идет о «публичной этике», опирающейся на своего рода плюралистическую и гуманистическую метафизику.
Несомненно, современный либертарианизм с его базисной идей о минимальном государстве, ориентацией на права индивидуального выбора связан с масштабной экономической, правовой и эпистемологической концепцией Фридриха фон Хайека.
Вместе с тем в философско-политической дискуссии настоящего времени либертаринизм представлен главным образом концепцией Роберта Нозика.
«Анархия, государство, утопия» [8] Р. Нозика предлагает общее философско-политическое видение альтернативное соответствующему видению Дж. Ролса.
Исходным моментом рассуждений Р. Нозика являются индивиды с их правами. Этими правами в духе Локка индивиды обладают изначально до учреждения государства и безотносительно к государству. Индивиды свободны, распоряжаются самими собой, и никто не имеет права использовать их в собственных целях против их воли.
Можно представить индивидов, живущих в природном состоянии. Выходом из этого состояния, если его считать злом, не-
обязательно должен быть общественный договор. Точнее, общественный договор нельзя считать единственным способом создания государственного законного порядка. Более простым и линейным будет объяснение, опирающееся не на договор, а на рынок.
Отказавшись от контрактуалистского подхода Дж. Ролса, Р. Нозик при рассмотрении собственности оспаривает и эгалитаристские, и редистрибутивные выводы из этого подхода. Если я свободен, т.е. являюсь хозяином самого себя, то я являюсь и хозяином своих талантов и всего того, что в состоянии произвести или заработать с опорой на них. Поэтому государство, если оно «более, чем минимальное» и навязывает мне налоги с целью финансировать сферу образования или здравоохранения, оплачивать пособия для безработных или неимущих, то это означает нарушение моих прав.
Насколько легитимно «минимальное государство», настолько нелегитимно государство, которое берет на себя обязательства, выходящие за пределы обеспечения гарантий безопасности и осуществления правосудия.
Теория Р. Нозика полагает, что каждый индивид законно владеет тем, что он приобрел или посредством справедливого изначального приобретения, или посредством свободной передачи своего блага кому-то другому.
Исходя из неотчуждаемых прав индивидов, Р. Нозик предлагает концепцию «минимального государства», возможности которого осуществлять принудительную власть в отношении граждан предельно ограничиваются (за исключением некоторых случаев, связанных с необходимостью защиты граждан от насилия и т.п.).
Философско-политические воззрения Р. Нозика представляют собой отчетливо выраженный индивидуалистский либерализм. Права отдельных индивидов должны иметь бесспорное преимущество по отношению к интересам общества в его совокупности.
Существуют две крайние позиции, представляющие собой вызов позиции Дж. Ролса. Одна из них - это ультралиберальная, или либертарианистская концепция Р. Нозика. В этой концепции однозначно делается упор на индивидуальные свободы. Другая представляет собой радикальную интерпретацию равенства. Каждая из этих позиций, располагаясь, соответственно, справа и слева
от позиции Дж. Ролса, концентрируется на одном из элементов, которые стремится сочетать концепция Дж. Ролса.
Р. Нозик жестко утверждает приоритет свободы индивидуального действия и подвергает осуждению всякое вмешательство государства с целью осуществить какое-либо перераспределение богатства или изменить финансирование социальных услуг (здравоохранения, образования, создания рабочих мест).
«Эгалитарный радикальный либерализм» не ограничивается провозглашением необходимости ограничений в распределении социальных благ посредством перераспределительной фискальной политики. Он не ограничивается также провозглашением необходимости принимать меры, с тем чтобы способствовать равенству возможностей и тем самым корректировать чрезмерное социальное неравенство. Эгалитарный радикализм подвергает суровой непримиримой критике неправомерную концентрацию экономической власти и господство свободного рынка. Средство достижения равенства в получении экономических благ видится в обобществлении средств производства, соответственно, в обеспечении социальных и экономических прав граждан.
Своего рода прологом к реконструкции политики между либерализмом и коммунитаризмом может послужить презентация теоретических воззрений Майкла Уолцера.
Майкл Уолцер выступает против «строгого эгалитаризма», предлагая концепцию «сложного равенства». Его работа «Сферы справедливости» [26] содержала критику всякой абстрактной дистрибутивной парадигмы, притязающей на правомерность в любом историко-социальном контексте.
В противоположность Дж. Ролсу М. Уолцер считает, что не существует четко очерченного множества «базовых благ», которые можно распределять исходя из единых критериев распределения. Блага обладают «социальными значениями», которыми и следует руководствоваться, определяя правила распределения.
Главный тезис М. Уолцера гласит, что всякая теория справедливости, предполагающая одну рациональную дистрибутивную парадигму, связанную с одним центром принятия решения, который берет на себя функции распределения одной совокупности фундаментальных благ в соответствии с одним критерием справедливости, - такая теория является потенциально тоталитарной в
отношении нередуцируемой множественности различных социально-исторических контекстов. Ведь существует столько дистрибутивных парадигм, столько центров принятия решения, столько в полной мере легитимных критериев справедливости, сколько существует в прошлом, настоящем и будущем коммунитарных реальностей. Эти коммунитарные реальности служат источником различных подходов к представлениям о благах, от которых эти представления неотделимы ни в нормативном, ни в теоретическом плане.
Распределение социальных благ должно осуществляться в отдельных друг от друга «сферах». Они должны быть автономными, поскольку их разделенность способна служить препятствием чрезмерному накоплению благ, выходящих за пределы различных отдельных сфер. Особой ценностью М. Уолцер наделяет блага членства, безопасности и благополучия.
Итак, в «Сферах справедливости» М. Уолцер разрабатывает плюралистическую и ориентированную на идеал сложного равенства теорию справедливого распределения. Исходя из представленного образа модерновых обществ, он предлагает в более поздних работах теорию гражданского общества. Модерновые общества обладают множеством различных форм жизни, соответственно, обладают большим числом возможностей для индивидов принадлежать различным группам и вступать в разнообразные отношения друг с другом.
Идея гражданского общества, понимаемого как сложная структура партикулярных групп политического сообщества, утверждается М. Уолцером как нормативный идеал. Партикулярные сообщества в рамках «большого» общества способны формировать идентичность, индивидуальную и коллективную. Они являются также первичными образованиями, с которыми может соотноситься политическое действие.
Вместе с тем децентрализованные организационные формы не в состоянии выполнять свои функции без охватывающей их государственной власти. В этом плане гражданское общество и демократия взаимосоотнесены, они немыслимы друг без друга. Только в рамках организационных форм, образующих гражданское общество, возможна «политика различия», связанная с идеалом самоопределения.
Работы М. Уолцера, так или иначе связанные с полемикой между либерализмом и коммунитаризмом, заслужили особое внимание в современной философско-политической литературе. Интересно при этом отметить, что его рассуждения зачастую трудно однозначно квалифицировать как принадлежащие одной из сторон спора, вследствие чего его оригинальные воззрения подвергались многообразной критике.
Следует сразу же подчеркнуть, что весьма трудно квалифицировать различные коммунитаристские позиции и подходы как единую теорию. Правильнее будет выделить ряд основных комму-нитаристских аргументов, критических по отношению к философ-ско-политической нормативной теории неолиберализма. Совокупность подобных аргументов в состоянии выполнять функцию нормативной философско-политической теории коммунитаризма.
Один критический аргумент направлен против понятия личности, которое лежит в основе либеральных теорий. Он направлен, в частности, против методологического индивидуализма. Еще один аргумент критикует деонтологический характер либеральных теорий, а также критикует провозглашаемую либеральными теориями «нейтральность» справедливости. Подчеркну значение критического аргумента, адресованного либеральной теории прав, ее нормативной, соответственно, мотивационной неадекватности.
Прежде всего, коммунитаризм указывает на необходимость рассматривать коммунитарные контексты существования индивида (семья, соседские отношения, различные добровольные ассоциации, политические объединения и т.п.) в качестве социально-практических условий формирования социальной идентичности этого индивида.
Эти условия, считают коммунитаристы, следует учитывать и при подходе к философско-политической проблематике. А либеральная перспектива, указывает коммунитаристская критика, фактически полностью абстрагируется от всяких форм индивидуально-партикуляристской укорененности в пользу контрактуалистских конструкций, которые являются на деле нереалистичными, игнорирующими реальные социальные условия жизни индивидов.
Майкл Сандел был одним из зачинателей коммунитарист-ской критики либерализма. М. Сандел утверждал, что контрактуа-
листская теория базируется на «пустом» понятии личности. Субъект у Дж. Ролса - «развоплощенный» субъект.
Один из базовых тезисов коммунитаризма гласит, что индивиды в такой мере встроены в сообщества, в которых живут, что их идентичность конституируется в лингвистическом и культурном плане этими сообществами. Ответ на вопрос «кто есть яz» может быть получен посредством перечисления моих родственных и аффективных связей, перечисления исполняемых мной социальных ролей, а также различных групп, к которым я добровольно или невольно принадлежу.
Мы постоянно осуществляем, отмечает Чарльз Тэйлор, самоинтерпретацию, и такая самоинтерпретация влечет за собой установление коммунитарных отношений между субъектами самоинтерпретации, поскольку предполагает общий язык, посредством которого осуществляется самоинтерпретация.
Этот тезис (и не только у Ч. Тэйлора) направлен против идеи Дж. Ролса о том, что «я» предшествует тем целям, которые достигаются посредством этого «я». Он также направлен против утверждения Дж. Ролса, что такая способность образует суть идентичности индивида. Если система целей индивида может быть отделена от его идентичности, то цели могут и не представлять собой нечто жизненно важное для индивида. Соответственно, либерализм не в состоянии объяснить приверженность обязательствам, которые не представляют собой результат выбора или договора (например, обязательства перед семьей).
Обобщая, можно утверждать, что в соответствии с подходом либералов каждый индивид в состоянии сам выбирать свои цели, способен занять позицию по отношению к собственным предпочтениям. Это означает также, что возможно заранее определить критерии справедливости, причем независимо от того, что является благом для нас. Соответственно, справедливость есть нечто нейтральное и обладает приоритетом над благом.
Все это возможно, считают коммунитаристы, если систематическим образом отвлекаться от того, что индивид всегда принадлежит определенному сообществу. Однако только посредством такой принадлежности конституируется идентичность индивида, причем идентичность, стабильная во времени и позволяющая индивидам
признавать друг друга, признавать наличие друг у друга особых потребностей, предпочтений и целей.
Другой базовый тезис коммунитаризма указывает на то, что индивиды способны развивать свои способности только внутри общества, жизнь в обществе - это необходимое условие обретения индивидом рациональности, позволяющей ему быть моральным агентом, быть автономным и ответственным индивидом.
При коммунитаристском подходе социально-политическая справедливость заключается в утверждении и сохранении совокупного общего социального блага. Такое благо находит воплощение в той или иной форме совместной жизни, связанной с соответствующей морально-культурной традицией. Индивид воспринимает и признает других как принадлежащих к такой форме жизни и морально-культурной традиции.
Как считают коммунитаристы, абстрактную идеологическую конструкцию представляет собой и понятие беспристрастности, лежащее в основе либерального универсализма. В действительности это понятие воплощает совершенно определенное, соответственно, партикуляристское понимание блага (это, кстати, признает и поздний Дж. Ролс).
Политическая философия как нормативная политическая теория наиболее общего плана должна базироваться на основаниях, которые как таковые будут приемлемы для всех без исключения рациональных индивидов. Речь идет о том, что посылки фило-софско-политической теории будут представлять собой универсально признаваемые, причем рационально очевидные истины. Понятно, что в таком случае мы имеем дело с исторической антропологией универсалистского характера, утверждающей, что при всех формах социально-исторической жизни перед нами человек, обладающий одной и той же природой. В этом случае фило-софско-политическая теория вправе притязать на универсальную применимость и научную объективность.
Подобный подход не мог не вызвать критику. Так, Дж. Ролса обвиняли в том, что те индивиды, которые, в соответствии с его первоначальной концепцией должны вступать в договорные отношения, - это конкретные в социальном и культурном плане социальные агенты, а именно жители западного мира с либеральными установками и воззрениями, а не социальные агенты как таковые.
С одной стороны, провозглашение ценности сообщества, утверждение о том, что члены политического сообщества приемлют общее представление о благе. Одним словом, у них общая идентичность и общие цели. Это воспринимается не только как философско-политическая и философско-этическая позиция, которую следует отстаивать философско-теоретическими средствами, а как некая данность социально-политического существования.
С другой стороны, либералами утверждается ценность автономии индивида, достоинство которого связывается с его способностью и свободой формировать, пересматривать и реализовывать свои идеи о благой жизни в рамках «хорошо организованного общества», в котором правит справедливость, понимаемая как беспристрастность, прежде всего, со стороны государства.
В свою очередь либералы отмечают, что критика универсалистского подхода у коммунитаристов порождает подход, сосредоточивающий внимание философско-политической теории на конкретных обществах. В качестве полемического возражения либералы развертывают следующую аргументацию. Подобного рода конкретизация означает на деле признание всех обществ не подлежащими критике, поскольку никакое общество не может подвергаться критике извне, его следует оценивать только в соответствии с его собственными стандартами. И каким бы несправедливым и неблагополучным оно ни представлялось внешним наблюдателям, внешняя критика не является, как утверждается, надежно и правомерно фундированной. Практики того или иного конкретного общества предстают как оправданные. А в условиях отсутствия внутренней критики торжествует консерватизм. В общем фило-софско-политическая теория, если следовать коммунитаристской логике, ограничивается экспликацией социальных и культурных смыслов, разделяемых членами того или иного конкретного общества, заявляют либералы.
Коммунитаристы указывают, что понятие справедливости у Дж. Ролса вовсе не является столь нейтральным или более нейтральным, чем другие, как он заявляет. Его позиция выражает идею личности, которая ценит автономию. Он придерживается такого идеала отношений между людьми, в котором на переднем плане находятся беспристрастность и неукоснительное уважение к правам индивида.
Коммунитаристы отвергают либеральные позиции, в соответствии с которыми государство обязано соблюдать нейтралитет в отношении различных воззрений индивидов на благую жизнь. Кроме того, они требуют от политической философии отказаться от соотнесения с какими-либо идеалами совершенства.
Коммунитаристы требуют от политической философии, чтобы она отказалась от концентрации на гражданских правах и сконцентрировалась на идее общего блага, понимаемого как цель существования политического сообщества, которая определяет обязанности членов этого сообщества.
В крайнем варианте такой установки следует отказ от дискурса относительно гражданских и политических индивидуальных прав. Такой дискурс должен быть заменен дискурсом, ориентированным на благо сообществ или права тех или иных групп.
В мягком варианте признаются гражданские и политические права граждан, однако отрицается, что единственным законным основанием посягновения на права какого-то гражданина является необходимость гарантировать права какого-то другого гражданина.
Коммунитаризм утверждает метаэтический релятивизм в том плане, что отвергает возможность обретения метода рассуждения, который позволил бы преодолеть разногласия и различия между индивидами и моральными сообществами. Не признается возможность какого-то надкультурного канона, способного решить подобную задачу.
Полемика между либералами и коммунитаристами давно вышла за рамки сугубо философской дискуссии и фактически превратилась в спор политико-идеологических позиций и ценностей. При таком подходе представления о благой жизни, создаваемые индивидами, по мнению коммунитаристов, сводятся к выражению произвольных предпочтений, в основе которых на деле лежат только собственные интересы. А ценностный нейтралитет, требуемый от государства, следует понимать как скептическое по своей природе признание того, что философское познание оказывается неспособным постичь подлинное благо.
Философско-политическая критика коммунитаризма в адрес либерализма реализуется в общем и целом в контексте сходных базовых установок и ценностей. Другими словами, полемика ком-
мунитаризма с либерализмом не выходит за пределы базовой рациональности модерна, если говорить коротко.
Список литературы
1. Кимелев Ю.А. Современная испанская философия. - М. : РАН. ИНИОН, 2010. - 91 с.
2. Кимелев Ю.А. Философия социальных наук на рубеже XX-XXI вв. - М. : РАН. ИНИОН, 2013. - 85 с.
3. Кимелев Ю.А. Западная философия истории конца ХХ - начала XXI века. -М. : РАН. ИНИОН, 2014. - 95 с.
4. Кимелев Ю.А. Современная философская онтология. - М. : РАН. ИНИОН, 2015. - 99 с.
5. Кимелев Ю.А. Философия и социологическая теория. Сферы взаимодействия / РАН. ИНИОН. - М., 2016. - 98 с.
6. Кимелев Ю.А., Полякова Н.Л. Модерн и процесс индивидуализации: исторические судьбы индивида модерна. - М. : Праксис, 2017. - 491 с.
7. Кимелев Ю.А. Итальянская философия на рубеже XX-XXI вв. - М. : РАН. ИНИОН, 2020. - 98 с.
8. Нозик Р. Анархия, государство и утопия / пер. с англ. Б. Пинскер. - М. : ИРИСЭН : Социум. 2019. - 424 с.
9. Amartya Sen The Idea of Justice. - London : Penguin, 2010. - 468 p.
10. D'Alessandro R. L'uomo neoliberale. - Verona : Ombre corte, 2016. - 141 p.
11. Dortier J. Les Sciences politiques // Les Sciences Humaines. - Paris : Sciences Humaines Edition, 2009. - P. 377-401.
12. Frank G. Mentaler Kapitalismus. - München : Carl Hanser, 2017. - 287 S.
13. Galli C. Filosofia politica // Problemi d'oggi / A cura di G. Cambiano, L. Fonnesu, M. Mori. - Bologna : il Milano, 2015. - P. 75-99.
14. Cari P. La societa vulnerabile. - Roma ; Bari : Laterza, 2003. - 107 p.
15. Croce M., Salvatore A. Filosofia politica. Le nuove frontiere. - Roma ; Bari : Laterza, 2012. - 184 p.
16. Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns. - Frankfurt am Main : Suhr-kamp, 1997. - Bd. 1 : Handlungsrationalität und gesellschaftliche Rationalisierung. - 534 S.
17. Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns. - Frankfurt am Main : Suhr-kamp, 1997. - Bd. 2 : Zur Kritik der funktionalistischen Vernunft. - 641 S.
18. Habermas J. Nachmetaphysisches Denken. - Frankfurt am Main : Suhrkamp, 1992. - 286 S.
19. Mordacci R. La condizione Neomoderno. - Terino : Einaudi, 2017. - XIII, 130 p.
20. Petrucciani S. Modelli di filosofia politica. - Torinno : Einaudi, 2003. - 282 p.
21. Rawls I. A Theory of Justice. - Cambridge, Ms. : Harvard univ. press, 1971. -607 p.
22. Rorty R. Philosophy and the Mirror of Nature. - Princeton : Princeton univ. press, 1979. - 401 p.
23. Rorty R. Contingency, Irony and Solidarity. - Cambridge : Cambr. univ. press, 1982. - 310 p.
24. Rory R. Solidarity or Objectivity? // Relativism / Ed. M. Krausz. - Notre Dame, Ind : univ of Notre Dame press, 1989. - P. 35-50.
25. Veca S. La filosofía politica. - Roma ; Bari : Laterza, 2005. - 135 p.
26. Walzer M. Spheres of Justice. - N.Y. : Books, 1983. - 345 p.
