CC BY
162
КОЛЫБЕЛЬНЫЕ ТРАДИЦИИ Н. А. НЕКРАСОВА
В ДАГЕСТАНСКОЙ ПОЭЗИИ
®2011 Гасанов И.А., Акавов З.Н.
Дагестанский государственный педагогический университет
В статье анализируется влияние колыбельных поэтических традиций Н. А. Некрасова на дагестанскую поэзию. Особое внимание обращено на творческое освоение дагестанскими поэтами идей и образов колыбельных песен Н. А. Некрасова.
The authors of the article analyze the influence of N. A. Nekrasov’s lullaby poetic traditions upon the Dagestan poetry. The special attention is paid to the creative development of ideas and images of N. A. Nekrasov’s lullabies by Dagestan poets.
Ключевые слова: колыбельные традиции, жанр, общий мотив, социальный, переосмысление, поэтика.
Keywords: lullaby traditions, genre, general motive, social, reconsideration, poetics.
Колыбельные песни широко распространены в устном народном творчестве многих народов мира. Они зародились еще на раннем этапе развития человечества и, кроме своей основной функции, - успокоения
ребенка - отразили мечты, чаяния,
эстетические и жизненные
представления народов. Одна из таких песен дошла до нас из литературы Древнего Вавилона и называется
«Колыбельная песенка из Ашшура». В ней сказано:
Что же оно (т.е. дитя) осерчало так, что мать его плачет,
В небесах у богини струятся слезы?
[5. С. 221]. Широко представлены колыбельные песни и в русском фольклоре. Их в разных поэтических целях
использовали и Пушкин, и Лермонтов, но чаще и шире - Некрасов, который, творчески переосмыслив традиции русских колыбельных песен, превратил их в одно из сильных художественноэстетических средств социальной и нравственной характеристики
персонажей, философских оценок и обобщений явлений действительности. Эти «колыбельные» традиции Некрасова, несомненно, повлияли на лирику многих дагестанских поэтов,
таких, как Р. Гамзатов, С. Абдуллаев, Богатыр Магомедов и других, но этот вопрос не освещался в науке и не входил в круг значимых проблем литературоведческой науки.
Актуальность исследуемой нами проблемы заключается в том, что она позволяет лучше и глубже анализировать особенности процесса взаимопонимания, взаимообогащения литератур народов России, в том числе влияния поэзии Некрасова на дагестанскую литературу. Кроме того, изучение данного вопроса позволит нам определить степень и закономерность актуализации такого фольклорного жанра, как колыбельные песни, в которые как Некрасов, так и дагестанские поэты вносят новое содержание, поднимая важные для человека и общества проблемы.
Колыбельных песен у Некрасова несколько, не все они названы самим автором колыбельными. Самая известная песня данного жанра - это пример пародического использования содержания «Казачьей колыбельной песни» М. Ю. Лермонтова. Она доставила Некрасову много
неприятностей, поскольку ее содержание показалось шефу
жандармов Орлову крамольным, и Санкт-Петербургский цензурный
комитет потребовал изъять
«Колыбельную песню», усмотрев в ней едкую пародию на чиновников.
Под пером Некрасова мирный и сентиментальный жанр колыбельной песни получил небывалую социальную остроту и нацеленность. Поэт расширил возможности жанра, использовав его как предмет скорбных раздумий о жизни, о судьбе, родине, матери («Баюшки-баю»). Стихотворение «Баюшки-баю» вызвало всеобщее восхищение и было оценено современниками как значительные явления в русской поэзии. Оба стихотворения Некрасова -«Колыбельная» и «Баюшки-баю» -оказали большое влияние на поэзию народов Кавказа (например, «Колыбельная песня» грузинского поэта - шестидесятника Анакия Церетели написана под воздействием
колыбельных песен Некрасова»),
Колыбельные песни народов Дагестана, представленные в Антологии дагестанской поэзии [1], выполняют разные ритуальные цели: заговорить ребенка от злых духов, убаюкать, они полны пожеланий и мечтаний о будущем, но в них редко отражен социальный элемент.
Во многом влияние поэтических традиций Некрасова объясняется обращением многих дагестанских поэтов к жанру колыбельных песен. Сохраняя формальную поэтическую структуру и композиционные элементы традиционных колыбельных песен, они вносят в них новое социальное содержание.
Влияние некрасовских поэтических традиций ощутимо, например, в стихотворении даргинского поэта Сагита Абдуллаева «Колыбельная песня муллы». Он хорошо знал русскую литературу, переводил русских классиков на даргинский язык. Действуя в русле антирелигиозной поэзии, модной в советское время, С. Абдуллаев использует жанр колыбельной песни в сатирических целях - развенчания лицемерной деятельности представителей
мусульманского духовенства. Такая направленность его поэзии в некотором смысле и по духу близка некрасовскому мироощущению: известно, что русский поэт весьма сдержанно и скептически относился ко многим представителям православного духовенства, уважая, однако, суть Христова учения.
Некрасовская художественная
аргументация от обратного явно ощущается в стихотворении С. Абдуллаева: утверждение само несет в себя отрицание. Мулла говорит: Ошибаются очень те,
Кто живет, темноте противясь. Сущность веры ведь в темноте,
К свету рвется ведь нечестивец
[1. С. 100]. Рефрен стихотворения призван убедить горцев, что свет и учение сеют только семена сомнения в вере и поэтому вредны:
Баю-баю! Уснуть старайся, Баю-баю! Не просыпайся [1. С. 100]. Стихотворение С. Абдуллаева «Колыбельная песня муллы» и Некрасова «Баюшки-баю» сближаются не только социальной и нравственной заостренностью изображаемых
проблем, но совпадением элементов поэтики:
прямым обращением к объекту повествования, рефренами,
дидактизмом.
У Некрасова:
Не бойся молнии и грома,
Не бойся цепи и меча [4. С. 232].
У Абдуллаева:
Говорят, что ученье - свет, Говорят: без наук - все ложно
[1. С. 100]. Стихотворение другого дагестанского поэта, Богатыра Магомедова, «Колыбельная» по своей поэтической структуре, интонации и содержанию восходит к «Колыбельной песне» Некрасова. Разумеется, в
стихотворении Б. Магомедова и Некрасова отражены разные грани и типы реальностей, что естественно: ведь поэты жили в разные эпохи.
Начало стихотворений Некрасова и Б. Магомедова традиционно фольклорное - обращения к малышу:
Некрасов:
Спи, пострел, пока безвредный!
Баюшки-баю. [4. С. 232].
Б. Магомедов:
Спи, малыш, в старинной колыбели
[1. С. 105].
Основное содержание стихотворения Б. Магомедова - обличение дореволюционной действительности с князьями и муллами и восхваление новой реальности, мечты о будущей счастливой жизни. Оба стихотворения сближаются по самому принципу поэтического изложения материала, композиции, элементам: сначала идет обращение к малышу, к его невинному естественному состоянию, затем следуют картины его будущей жизни как виртуальной реальности.
У Некрасова - это изображение обыкновенной лизоблюдской карьеры будущего чиновника: как в
биологической метаморфозе, из куклы вырастает взрослая особь, так из малыша выйдет холоп-чиновник.
У Б. Магомедова - счастливая идиллия, в которую превратится жизнь малыша, отражает наивные представления людей о жизни при социализме.
В обоих стихотворениях
композиционный поворот от жизни малыша к мечтам о его будущности по интонации и синтаксической структуре одинаков:
Некрасов:
Подрастешь - и мир крещенный Скоро сам поймешь... [4. С. 22].
Б. Магомедов:
Подрастешь и по тропинке в школу Ты с гурьбою веселою пойдешь
[1. С. 106].
Что содержание обоих
стихотворений, кроме нескольких моментов, контрастно, вполне объяснимо: весьма странно было бы требовать от советских поэтов критики коммунистических чиновников, что было небезопасно, поэтому в текст стихотворения втиснут идеологический элемент.
К жанру колыбельной песни обращался и Расул Гамзатов, к примеру в «Колыбельной себе». О
влиянии поэтических традиций Некрасова на лирику Р. Гамзатова мы уже писали (Известия ДГПУ. 2010. № 2), но в этой статье стихотворение «Колыбельная себе» рассматривалось в ином аспекте: в смысле отразившихся в нем духовных исканий и метаний Р. Гамзатова последнего периода жизни и влиянии на этот духовный и эстетический процесс творчества Некрасова.
Стихотворение Р. Гамзатова «Колыбельная себе» лишь внешне сохраняет особенности жанра, и возникает творческая перекличка с некрасовскими колыбельными песнями. Она насыщена философскими идеями, скорбными сомнениями в правильности пути, горькой тоской по друзьям, которых «он не уберег». Эти мотивы были характерны и для «Последних песен» Некрасова. Р. Гамзатов смело ломает рамки жанра, как это сделал в свое время и Некрасов, и объектом риторических обращений изобразил не ребенка, (как было принято в колыбельных), а себя:
Спи, Расул Гамзатов, баюшки, Расул.
Далеко остался твой родной аул
[3. С. 353].
Стихотворение Р. Гамзатова - это своеобразная дума о своем поколении, размышления о духовных и нравственных проблемах. Искать в нем буквального следования некрасовским традициям было бы неверно. Вопрос о традициях - сложный вопрос. Зачастую влияние поэтических идей и образов происходит то на уровне типологическом, то на формальнопоэтическом, не всегда влияние и заметно, хотя оно и есть.
Исследователь некрасовского
творчества Н. Степанов замечает: «Вопрос о традициях отнюдь не равнозначен вопросу о влиянии. Традиция - это не только следование за образцами, но и развитие, продолжение их на новой основе, в условиях новой эпохи» [6. С. 166].
Р. Гамзатов расширяет
традиционные рамки жанра
колыбельных песен, умело пользуется
ее возможностями для широких обобщений, философских
размышлений над проблемами бытия, вынесения горьких и суровых оценок переломной эпохе 90-х годов. Зловещий отсвет падает и на самого поэта, жестоко осуждающего себя. Традиционные слова-субстраты
колыбельных песен «спи» и «баюшки» приобретают значения символов беспечности и духовного прозябания личности.
Спи, цадинский мальчик, спи, аварски сын.
В домике отцовском уже остыл камин [3. С. 353].
Сам Некрасов в отличие от своей первой колыбельной песни, вторую -«Баюшки-баю» - написал в жанре элегии, где затрагивает острые и трагичные для него (стихотворение писалось на смертном одре) экзистенциальные проблемы -человеческого страдания, конечности жизни, вины перед матерью (этот момент затронут и в «Колыбельной себе» Р. Гамзатова), проблему вечной памяти. В этом смысле можно утверждать, что Р. Гамзатов, творчески усвоив некрасовские традиции, развил их на новой основе.
Авторами колыбельных песен являются и другие дагестанские поэты, но во всех их стихотворениях усматривать следы влияния поэзии Некрасова нет оснований, хотя в некоторых все же чувствуется влияние поэтики Некрасова. Оно обозначается в интонации, лексике, в других средствах художественной изобразительности, в элементах композиции. Например, «Колыбельная песня» Ибрагима Гусейнова сближается с некрасовскими общими мотивами - размышлениями о будущем ребенка, пейзажной увертюрой:
У Некрасова - «Тускло смотрит месяц медный». У Гусейнова - «За окном лег туман» [2. С. 211].
Композиционное начало обоих стихотворений тоже схоже:
Некрасов:
Ты же дремли, закрывши глаза,
Баюшки-баю [4. С. 22].
Гусейнов:
Спи, мой сынок, глазки закрой
Ты себя прославишь в бою [2. С. 211].
Влияние традиций Некрасова на дагестанскую поэзию на формальнопоэтическом уровне не менее значимо, чем на содержательном. Но в любом случае, мы должны помнить, что следование традициям - вовсе не подражание. Как отметил Н. Л. Степанов, «это не возвращение к прежней системе, а включение ее элементов в новую» [6. С. 167].
Таким образом, влияние
«колыбельных» традиций Некрасова на дагестанскую поэзию ощущается на разном уровне: художественноэстетическом, социальном,
нравственном, однако преобладающим является влияние социальной направленности его колыбельных песен.
Дагестанские поэты, каждый по-своему творчески освоив поэтическую, идеологическую и композиционную структуру колыбельных стихотворений Некрасова, наполняли их новым содержанием.
Идеи и образы колыбельных песен Некрасова оказали влияние и на лирику Р. Гамзатова, однако дагестанский поэт радикально расширил традиционные рамки колыбельных песен: его
стихотворения, посвященные
колыбельной тематике, полны философских раздумий о человеке, бытии, добре и зле, что позволяют нам говорить о совершенно новом, творческом осмыслении поэтом некрасовских традиций.
Примечания
1. Антология дагестанской поэзии в 4-х томах. Т. 3. Махачкала.: Дагкнигоиздат, 1981. 352 с. 2. Антология дагестанской поэзии в 4-х томах. Т. 3. Махачкала : Дагкнигоиздат, 1983. 367 с. 3. Гамзатов Расул. Молитва. Махачкала : Изд. дом «Эпоха», 2006. 416с.4. НекрасовН.А. Избранные сочинения. М.
: Художественная литература, 1989. 591 с. 5. Поэзия и проза Древнего Востока. М. : Художественная литература, 1973. 735 с. 6. Степанов Н. Л. Некрасов и советская поэзия. М. : Наука, 1966. 238 с.
Статья поступила в редакцию 26.03.2011 г.
