CC BY
87
Kimov R.S. Metaphor and metonymy in somatic lexicon. The article is a cross-linguistic analysis of the role of two Kabardian body part terms denoting nose and tail and its English and Russian equivalents in conceptualization of space and time. It has been established that both lexemes in Kabardian can be used in a language as metaphoric and
metonymical applications for conceptualization of time. At the same time the lexeme denoting nose unlike tail lexeme can be metaphorically used as a partonym.
Key words: cognitive, conceptualization, conceptual contiguity, space and time, metaphor, metonymy.
КОГНИТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ В ЛИТЕРАТУРНОЙ ПАРОДИИ
Г.И. Лушникова
Две основные функции литературной пародии заключаются в том, чтобы критиковать и веселить. Однако изучение пародийного жанра с позиций когнитивной лингвистики показывает, что пародия не весело критикует определённые факты культуры и\или социально-исторической действительности, а активно участвует в изменении, переформировании суждений, сложившихся представлений об этих фактах, а также к переосмыслению некоторых базовых концептов, существующих в той или иной языковой общности.
Ключевые слова: пародия, когнитивное пространство, когнитивная база, прототекст, прецедентный феномен, ревизия текстов, ирония, юмор, комизм.
Основными категориями когнитивной лингвистики являются концепт, концептуализация, категоризация, концептосфера (или картина мира). Концептуализация есть осмысление новой информации, которое приводит к образованию представлений о предметах и явлениях окружающего мира в виде концептов. Концепт рассматривается как ментальное образование, как квант структурированного знания. Совокупность концептов, существующих в виде мыслительных картинок, схем, понятий, фреймов, сценариев, составляет концептосферу. Ментальные единицы, будучи составляющими концепто-сферы, представляют собой основу образования когнитивных стереотипов - суждений о действительности.
В.В. Красных выделяет ряд когнитивных совокупностей, которые образуют когнитивное пространство:
- индивидуальное когнитивное пространство (ИКП) - определенным образом структурированная совокупность знаний и представлений, которыми обладает любая языковая личность, каждый человек говорящий;
- коллективное когнитивное пространство (ККП) - определенным образом структурированная совокупность знаний и представлений, которыми необходимо обладают все личности, входящие в тот или иной социум;
- когнитивная база (КБ) - определенным образом структурированная совокупность необходимо обязательных знаний и национально-детерминированных и минимизированных представлений того или иного национально-лингвокультурного сообщества, которыми обладают все носители того или иного национально-культурного менталитета [1].
По мнению В. В. Красных, знания - «это некие «информационные», «содержательные» единицы, ... совокупность которых
представляет собой некоторую определенным образом структурированную и иерархи-зованную систему». А представления «включают в себя собственно представления, образы и понятия, а также связанные с ними оценки и коннотации». Знания, как считает автор, по сути своей всегда есть достояние коллективное, тогда как представления могут быть как коллективными, так и индивидуальными [1, с. 52, 53].
Читатель пародии должен обладать необходимыми знаниями, прежде всего для того, чтобы пародия была воспринята им именно как пародия (известны примеры, когда пародии воспринимались как самостоятельные произведения). Он также должен иметь и представления (индивидуальные и/или коллективные) о пародируемом объекте, чтобы увидеть, как они трансформируют-
ся в пародии. Иными словами, пародия должна вписываться и в ИКП, и в ККП, поскольку пародия видоизменяет именно когнитивное пространство прототекста и способствует изменению существующих представлений у читателей. Пародия меняет отношение к прототексту с серьезного на смешное, с положительного на отрицательное, с пиетета на насмешку. Чем более стабильна, устойчива КБ, тем неожиданней и тем самым привлекательней пародия. Не случайно, широко распространены сказки-пародии, поскольку, во-первых, сказки пользуются всеобщей известностью, поэтому принадлежат и ККП, и ИКП. Во-вторых, многие представления прочно сформированы именно на основе сказок, а пародии свойственно посягать на самое, казалось бы, незыблемое.
Например, в сказках-пародиях Дж. Тёр-бера, Дж. Гарнера и некоторых других писателей пародируются некоторые черты социально-политической жизни современного общества. Формой пародии служат широко известные сказки. Но при этом трансформации подвергаются и сами сказки, их язык, характер героев и сказочный сюжет. Так, Красная Шапочка, волк и бабушка у Гарнера объединяются против дровосека, убивают его, а затем начинают вести совместное хозяйство, основанное на принципах взаимного уважения и сотрудничества (They decided to set up an alternative household based on mutual respect and cooperation [2]). Голый король провозглашается вовсе не голым, а человеком, выбравшим «факультативный» стиль одежды (The emperor is merely endorsing a clothing-optional lifestyle! [2, р. 8]). В этих и других сказках в знакомое с детства сказочное повествование (Гарнер сохраняет имена героев, языковые формулы и клише сказок, основные сюжетные линии) вклиниваются языковые формулы и клише современного языка, а герои в конце повествования вдруг начинают вести себя по-другому, по-современному. Например, Поросята из «Трех поросят» учреждают модель социалистической демократии: Then the pigs set up a model socialist democracy with free education, universal health care, and affordable housing for everyone [2, р. 12].
Видоизменяется и мораль старых сказок. Нравоучения современных сказок-пародий
звучат по-новому. Так, мужчины не должны вмешиваться в отношения между женщинами и животными: How dare you assume that womyn and wolves can’t solve their own problems without a man’s help! [2, с. 4]. Каждый человек должен обладать навыками межкультурной коммуникации: Flexibility is just one more benefit of being multicultural [2, р. 42] и др. В сказках Дж. Тёрбера провозглашается, что мечта о несбыточном себя оправдывает и желательно, вопреки старым постулатам, порывать со своими корнями, не сидеть на одном месте всю жизнь: Who flies afar from the sphere of our sorrow is here today and here tomorrow [3]. И не следует слишком рьяно становиться на путь праведный: You might as well fall flat on your face as lean over too far backward [3, р. 293]. На народную мудрость произведений фольклора накладывается новая мудрость, хотя и в комической, пародийной форме.
В пародии происходит своеобразная ревизия текстов предшественников. А.З. Атлас справедливо характеризует литературу постмодерна как отражение «философских тенденций последних десятилетий, связанных с ощущением изжитости «современности», потребностью в аксиологической переориентации» [4]. Представляется, что не только постмодернистская пародия, но и пародия любого времени является реакцией и отражением изжитости тех или иных канонов. В любой пародии происходит ревизия предшествующих взглядов, предлагается новый взгляд на старые истины. Ревизия текстов в пародии демонстрирует односторонность и ограниченность каких-либо ценностей. В связи с этим, вслед за А.З. Атлас считаем, что термин «ревизия» очень удачный, если иметь ввиду его английский аналог revision -«новое зрение».
Учет когнитивной базы, подразумевающей национально-детерминированные и минимизированные представления, очень важен при восприятии и интерпретации пародии. Существует большая вероятность адекватного восприятия пародии, если читатель и автор относятся к одному национально-лингвокультурному сообществу, т. к. пародия очень часто использует прецедентные феномены, которые, как правило, имеют национальную специфику. К прецедентным феноменам относятся имена известных политиков, деяте-
лей культуры и т. д., реплики из знакомых фильмов, цитаты из речей социальнополитических деятелей, фразы из рекламы, телевизионных передач и т. д., которые понятны всем в данном социуме. Сам факт использования прецедентного феномена в пародии говорит, во-первых, о высокой популярности того или иного факта, который стал прецедентным феноменом, а во-вторых, о том, что настало время его низвержения с пика популярности. «Любая апелляция к концепту прецедентного текста в смеховых произведениях, вне зависимости от того, было ли интенцией автора высмеивание этого текста или лишь использование его как средства создания комического эффекта, есть акт карнавальной фамильяризации этого текста» [5].
Г.Г. Слышкин четко сформулировал функции концептов прецедентных текстов в дискурсе, к которым, по его мнению, относятся:
1. Номинативная функция, которая состоит в назывании и вычленении фрагментов действительности и формировании понятий о них. Сюда относится прямое цитирование. которое выступает в виде таких стилистических фигур, как сравнение и перифраз.
2. Персуазивная функция - использование прецедентного текста с целью убеждения коммуникативного партнера в своей точке зрения.
3. Людическая функция, поскольку прямая цитация и квазицитация являются видом языковой игры, несут игровую нагрузку. (При прямом цитировании людическая функция практически неотделима от номинативной). Людическое использование концепта прецедентного текста часто связано с применением скрытых, тщательно замаскированных реминисценций, представляющих собой загадки, разгадать которые предлагается читателю.
4. Парольная функция - употребление текстовой реминисценции с целью доказательства или эмфатизации принадлежности отправителя речи к той же группе (социальной, политической, возрастной и т. д.), что и адресат. Эта функция помогает установить границу между «своими» и «чужими». Употребление текстовых реминисценций подтверждает либо не подтверждает коммуникативную компетенцию участников общения. Элемент парольности всегда присутствует в
таком виде реминисценции, как продолжение популярного литературного произведения [5, с. 85-104].
В пародии прецедентные тексты выполняют аналогичные функции:
1) номинативную, ибо прецедентные тексты именуют, называют, идентифицируют пародируемый объект;
2) людическую, поскольку сама пародия представляет собой литературную игру, игру словами, смыслами;
3) парольную, в том смысле, что автор пародии рассчитывает на «своего», понимающего о чем идет речь, читателя;
4) персуазивную, которую пародия выполняет в несколько своеобразном воплощении - автор пародии использует прецедентный текст не как культурный авторитет для того, чтобы убедить читателя в чем-либо, а как объект развенчания этого авторитета. Автор пародии всем своим произведением убеждает читателя в своей точке зрения -насмешливо-критической - на пародируемый объект, которая отличается от общепризнанных взглядов. Пародия и призвана разрушать устоявшиеся традиционные взгляды.
Когда речь идет об истолковании прецедентных феноменов, следует иметь в виду не только то, что те или иные прецедентные феномены могут быть известны в одном обществе и неизвестны в других, но и то, что в разных странах их трактовки могут не совпадать, потому что представители разных культур могут по-разному относиться к всемирно известным личностям, литературным героям или событиям. Например, для русского человека главное качество Наполеона - наличие больших амбиций, а для француза Наполеон связан, в первую очередь, с подвигами на любовном поприще. Можно представить специфику восприятия этого героя французом и русским при его появлении в пародии.
В некоторых случаях пародии способствуют изменению представлений как индивидуальных, так и (в случае особой распространенности и популярности пародий на какой-либо объект) коллективных.
Изучение пародийного жанра показывает, что роль пародии не сводится к развлекательной функции, что пародия не просто критикует и высмеивает определенные факты культуры или социально-исторической действительности, а активно участвует в из-
менении, переформировании суждений, сложившихся представлений об этих фактах, а также к переосмыслению некоторых общепризнанных постулатов. В. Янкелевич считает, что процесс пародирования практически бесконечен, так как всякое пародирующее сознание может обнаружить за своими пределами некое суперсознание, которое будет пародировать его пародии» [6].
Любая пародия представляет собой оценку пародируемого объекта. Пародия обладает двойственным характером, это осмеяние-восхваление. По словам М.М. Бахтина, «автор не нейтрален в отношении образа: он полемизирует с этим языком, оспаривает его, кое в чем оговорочно соглашается с ним, спрашивает его, прислушивается к нему, но вместе с тем и высмеивает его, пародийно цитирует» [7]. Сходную точку зрения высказывает Р. Фальк: «Удачная пародия удерживает в равновесии два диаметрально противоположных отношения к своему прототипу -ироническое и доброжелательное. Истинная пародия - это тончайшая смесь восхищения и насмешки» [8].
С одной стороны, сам факт пародирования уже говорит о том, что явление широко распространено, известно, пользуется спросом, вызывает симпатии, т. е. выбор какого-то объекта для пародирования - это уже акт признания, уже положительная оценка. С другой стороны, пародия критикует, высмеивает, зачастую издевается, т. е. содержит отрицательную оценку, показывает другую сторону, изнанку пародируемого объекта. Положительное предстает в отрицательном свете, нарушается стереотипное представление об этом объекте.
Пародия критикует и одновременно признает какое-то достоинство пародируемого объекта, хотя иногда и сомнительного характера. Это двусмысленный комплимент, но в нем присутствует признание, ибо получить двусмысленный комплимент - это лучше, чем быть незамеченным. Лучше удостоиться двусмысленного комплимента пародии, чем не получить никакого отклика. Неслучайно самое большое количество пародий написано на выдающиеся произведения культуры, на значимые социальные движения, на выдающихся исторических и политических деятелей. Эстрадных пародий также удостаиваются самые популярные звезды. Если тексты
являются прецедентными, т. е. известными большинству носителей данной культуры, то на них распространяется закон карнавализа-ции ценностей (по М.М. Бахтину), состоящий в том, что сакральное непременно превращается в профанное через осмеяние. «Профанизация сакрального есть подтверждение его значимости. Иначе говоря, если некоторая идея не переживается, то она становится малозначимой, не актуальной для общества. Разумеется, профанизация осуществляется не только через осмеяние, но осмеяние является наиболее естественной формой проверки жизненности той или иной официальной идеи или ценности» [9].
В пародии есть и явная насмешка, пренебрежение, которое заключается в самом факте намеренно комического искажения, и своеобразная уступка, признание. Пародия есть комическое подражание оригиналу, а, как известно, подражание - лучший комплимент. Юмор пародии «агрессивно-примирительный». Это определение, использованное И.А. Каргаполовой по отношению к этническим эпитетам [10], очень точно характеризует специфику пародийного юмора.
Комическое искажение, переделывание предтекста претендует на безобидность пародии. Абсурдные ситуации, алогичные пассажи, характерные для пародии, дают повод не принимать ее всерьез. Она словно принадлежит игре, чему-то ненастоящему, несерьезному. Это своего рода «вежливый жест», который смягчает насмешку, критику. К пародии можно применить эпитеты, которыми Д.С. Лихачев наделяет арготизмы: «незаконные», «ненастоящие», «шуточные»,
«маскарадные» [11].
Пародия высмеивает и разрушает заблуждение. В. Янкелевич, указывая на ироничный характер пародии, отмечал, что «пародия проходит вместе с заблуждением часть пути, чтобы мало-помалу направлять его, отводить в сторону, изменять курс его движения, преследуя все время при этом собственные цели» [6, с. 73]. Пародия убивает не произведение, а устаревшие каноны и традиции для продвижения вперед. Шекспир, Диккенс, Голсуорси и многие другие классики мировой литературы продолжают оставаться классиками, несмотря на большое число написанных на них пародий.
Пародия низвергает пародируемый объект с пьедестала, делает его более близким. Она снимает с пародируемого ореол гениальности, непогрешимости, развенчивает идеал. Благоговейное отношение не становится отрицательным, оно превращается в критическое, но это не злая критика, так как она подается в форме шутки. Автор пародии, по мысли В.И. Карасика, устанавливает с читателем несерьезное (игровое, юмористическое) общение [9, с. 240]. Критика в пародии сопровождается смехом, а смех, по словам М.М. Бахтина, «есть эстетическое отношение к действительности» [12].
1. Красных В.В. «Свой среди чужих»: миф или реальность? М., 2003. С. 61.
2. Garner J. Politically Correct Bedtime Stories. N. Y., 1994. Р. 4.
3. Thurber J. The Little Girl and the Wolf // The Way It Was Not. English and American Writers in Parody. M., 1983. P. 299.
4. Атлас А.З. О ревизии канонических текстов // Язык и межкультурная коммуникация. Санкт-Петербургский Гуманитарный университет профсоюзов: материалы 3-й Межвуз. науч.-практ. конф. СПб., 2006. С. 190-193.
5. Слышкин Г.Г. От текста к символу. Лингвокультурные концепты прецедентных текстов. М., 2000. С. 58.
6. Янкелевич В. Ирония. Прощение / пер. с фр. Послесл. В.В. Большакова. М., 2004. С. 73.
7. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М., 1986. С. 353-392.
8. Falk R. The Antic Muse. American writers in Parody. Westport, Conn. 1955. Р. 15.
9. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М., 2004. С. 310.
10. Каргаполова И.А. Этнические эпитеты: оскорбление или языковая игра? // Studia Ling. 1997. № 4. С. 80-87.
11. Лихачев Д.С. Статьи разных лет. Тверь, 1993.
С. 124.
12. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1972. С. 281.
Поступила в редакцию 4.02.2008 г.
Lushnikova G.I. Cognitive processes in literary parody. Two main functions of literary parody are to entertain and criticize. But cognitive approach of analysis demonstrates that parody does not only comically criticize some facts of culture and\or social and historical events but also contributes to changing our perceptions of these factors, reviewing common attitude to them and reforming some of our basic concepts.
Key words: parody, cognitive area, cognitive basis, prototext, precedent phenomenon, text revision, irony, humour, comicality.
ВЛИЯНИЕ СОЦИАЛЬНОГО ФАКТОРА НА ДЕРИВАЦИЮ КОНЦЕПТА «ИГРА»
С.В. Балакин
В настоящей статье сделана попытка показать влияние изменения социального статуса индивидуума на концептуальную деривацию. На примере тюремного жаргона русского языка наглядно показаны особенности развития концепта «игра» в определенных социальных условиях.
Ключевые слова: социальная деривация, концептуальная деривация, игра, жаргон.
Социальная среда состоит из «ячеек», сформировавшихся под влиянием многочисленных факторов. В течение жизни человек может неоднократно менять свой социальный статус, повышая или понижая его. Новый социальный статус человека принято называть вторичным по отношению к его прошлому (первичному) социальному статусу, а процесс перехода индивидуума в другой социальный пласт называется социальной
деривацией. В ХХ в. сложилась целая концепция социальной деривации, родоначальником которой считается итальянский социолог В. Парето [1].
В соответствии с этой концепцией главными показателями новой социальной среды являются непривычные действия индивидуумов, в том числе, их словесные действия. И. Гофман при изучении различных социальных поведений подчеркивает необходи-
