CC BY
114С. Х. БИТОКОВА
КОГНИТИВНАЯ КОНЦЕПЦИЯ МЕТАФОРЫ
В современной когнитивистике интерес к метафоре обусловлен познавательными свойствами последней, позволяющими считать ее мощным инструментом концептуализации и категоризации действительности. Продуцирование метафорических значений рассматривается в контексте теорий концептуальной метафоры и «смешанных пространств». Дополняя друг друга, они приближают нас к пониманию сути этого сложного феномена.
Ключевые слова: когнитивная лингвистика, метафора, экспериенциальная база, концептуальная метафора, интегрированное пространство.
По мнению ученых, одним из мощных инструментов познания является метафора, которую безоговорочно можно назвать величайшим творческим триумфом человеческого ума. Ее познавательные свойства, хотя и были подмечены задолго до становления когнитивной лингвистики, только сейчас получают аргументированное и развернутое описание. Программными работами, в которых изложены основные положения когнитивной концепции метафоры, справедливо считаются исследования Дж. Лакоффа и М. Джонсона (1; 2). Благодаря им было «существенно продвинуто понимание моделирующей роли метафоры как когнитивного орудия, уяснен гораздо более регулярный и в значительной мере закономерный характер процессов метафоризации» (3).
Суть когнитивной концепции метафоры заключается в том, что она признается человеком основополагающим инструментом концептуализации реальности. Ключевым тезисом данной теории является утверждение, что сама понятийная система, в рамках которой мы думаем и действуем, фундаментально метафорична по своей природе, и только поэтому, а не наоборот метафора существует в языке, поведении и наших действиях (4).
Известно, что системы понятий, сложившиеся в нашем сознании, играют определяющую роль в упорядочивании воспринимаемой нами реальности. Они формируются в процессе познания мира и отражают информацию о нем в виде концептов, которые имеют как неметафорическую природу, так и метафорическое основание.
Неметафорические концепты коренятся непосредственно в нашем опыте и определяются в терминах тех концептуальных областей, к которым они относятся, посредством буквальных языковых выражений. Формирование неметафорических структур понятий следует рассматривать как последовательный, поэтапный процесс становления концептуальной системы человека в целом. Неметафорические концепты являются результатом осмысления человеком его телесной организации, моторных действий и сенситивного опыта взаимодействия с физическими объектами окружающего мира. В дальнейшем повторяющиеся действия и результаты познавательной деятельности позволяют человеку структурировать пространство на основе физических свойств
и особенностей функционирования его тела: верх - низ, внутри - снаружи, близко - далеко, впереди - сзади. Параллельно с этим формируются онтологические понятия, отражающие общие сведения о категориальных свойствах предметов, на основе которых происходит их идентификация: сущность, объект, вместилище, сила, баланс и т. д. Выделяются и структурные понятия, позволяющие схематизировать логику повседневно совершаемых действий, например: движение, перемещение объектов, принятие пищи (5; 6).
Обозначенные неметафорические репрезентации, мотивированные нашей экспериенциаль-ной базой, служат основой осмысления и упорядочивания все осложняющегося опыта человека. И происходит это посредством концептуальных метафор, увязывающих плохо структурированные области реального мира, а также сущности абстрактного порядка (target domain) с областями опыта, имеющими неметафорическое представление (source domain). При этом прослеживаются определенные закономерности между коррелирующими областями опыта.
Ориентационные метафоры структурируют различные понятийные области в соответствии с базовыми (неметафорическими) линейными ориентациями в пространстве, основанными на нашем моторном опыте. Так, например, в большинстве языков здоровье, счастье, сила, власть, рациональное осмысливается посредством метафоры «верх», в то время как соответствующая им оппозиция - болезнь, печаль, подчинение силе, меньшее количество, бессознательное - передаются метафорой «низ» (7). (Ср.: быть на седьмом небе, чувствовать себя на верху блаженства; feel on the top of the world, be on cloud nine; кабардинский (каб.) - дамэ къытек1эн, пы1э дэдзеин и вешать голову, повесить нос; heart sinks, down in the dumps; каб. - пэр к1ыпыхун, лъэр щ1эхун.) При этом отмечается преферентность тех или иных пространственных метафор, что отражает способ специфического когнитивного картирования окружающей действительности, присущий конкретной лингвокультуре. Так, например, в английском языке наиболее репрезентативны метафоры, объективирующие абстрактные сущности через оппозицию «верх» - «низ» (up - down), далее по численности следуют метафоры «вперед» - «назад» и «вправо» - «влево».
№ 3 (28), 2008 "Культурная жизнь Юга России" ^
Онтологические метафоры представляют собой проецирование свойств, объективно присущих предметам реального мира (хрупкость, твердость, текучесть и т. д.), на такие абстрактные сущности, как ум, эмоции, мораль, право и др. В частности, знание того, что в состоянии гнева у человека повышается температура тела, увеличивается кровяное давление, что проявляется в покраснении лица и шеи, позволяет вербализовать эту эмоцию через горячие или горящие объекты физического мира. Например: кровь кипит, довести до белого каления; англ. - to blow the fuse, to be on fire; каб. - лъыр къэвэн, гур къикъуэлъык1ын.
Структурные метафоры представляют собой концептуализацию абстрактных сущностей через детализированные элементы опыта. На основе высокоструктурированных и поэтому прозрачных элементов опыта, известных человеку, происходит конкретизация и упорядочение других, абстрактных областей. Например, чувство любовь структурируется через конкретную сферу нашего опыта - путешествие со всеми его составляющими. Транспорт концептуализирует отношения, поэтому наши знания о нем могут быть использованы для уяснения любовных отношений. Так, при выходе транспорта из строя мы осуществляем следующие действия: а) покидаем неисправное средство передвижения и пытаемся добраться до места назначения каким-либо другим способом; б) пытаемся устранить неполадки; в) не предпринимаем никаких мер и остаемся в неисправной машине. Если что-то не ладится в любовных отношениях, мы предпринимаем следующие варианты действия: а) прекращаем отношения; б) пытаемся наладить их; в) оставляем все без изменений. Метафора, таким образом, увязывает составляющие целых понятийных областей, что превращает ее в концептуальный феномен нашего мышления. Она задает траекторию концептуализации абстрактных сущностей в терминах чувственно воспринимаемых реалий, вектор которых определяется нашей экспериенциальной базой и сенсорно-моторным опытом.
Концептуальные метафоры моделируют процессы мышления, предоставляя экспериенциаль-ный контекст, в рамках которого новые абстрактные концепты могут быть структурированы и адекватно поняты. Системы метафор, регулирующие процессы мышления, образуют когнитивную карту (cognitive map) концептов, организованную для соотнесения абстрактных понятий и опыта с каждодневной практикой взаимодействия познающего субъекта и внешнего мира.
Метафорическое структурирование абстрактного мира осуществляется не с точки зрения объективных пространственно-физических свойств этого мира, а с точки зрения субъективных, антропоцентрических, по сути, качеств, которые человек приписывает действительности сквозь призму своей когнитивной карты.
Модель концептуальной метафоры, являясь мощным прорывом в исследовании структурирования метафорического значения, тем не менее, существенно ограничена, так как в анализ вовле-
чены только две взаимодействующие концептуальные сферы, что не отражает сложного механизма продуцирования метафоры. В целях совершенствования и развития данной модели Ж. Фо-конье и М. Тернер предложили применить теорию ментальных пространств к исследованию метафорического значения (8; 9).
Модель нескольких ментальных пространств представляет собой соединение методов фреймовой семантики с использованием «смешанных пространств» (blended spaces) для облегчения понимания сложных форм и, по мнению ее разработчиков, объясняет некоторые аспекты метафорического значения, оставшиеся в тени и не получившие в теории Дж. Лакоффа должного внимания.
Важным для теории «смешанных пространств» является понятие сети концептуальной интеграции, состоящей из исходных ментальных пространств (Input Space 1, Input Space 2), общего пространства (generic space) и интегрированного, или «гибридного», пространства (blending). Ментальные пространства, хотя и формируются нашими фоновыми знаниями, не заложены в нашем сознании в виде готовых структур, а возникают каждый раз заново в ходе порождения дискурса. Их слияние, осуществляющееся в процессе развертывания дискурса, приводит к возникновению интегрированных пространств, что оказывается возможным в результате соединения того общего, что есть в каждом из исходных. Проецирование информации из исходных ментальных пространств на интегрированное осуществляется выборочно, причем проецированию подвергаются и структурные особенности, и их содержание. Интегрированное пространство, определяемое в целом исходными ментальными пространствами, содержит одновременно и больше, и меньше, чем последние. С одной стороны, проецированию в общее пространство подвергаются лишь отдельные элементы источника и цели, с другой - интегрированное пространство генерирует новое содержание и структуру, не свойственные ни одному из исходных ментальных пространств.
Несомненным достоинством теории интегрированных пространств является стремление к более детальной репрезентации продуцирования метафорического значения, имеющего место в дискурсе, в режиме on-line. Вместе с тем данная теория несколько расплывчата и не лишена элементов субъективизма, так как ограничена анализом единичных примеров окказионального характера.
Итак, можно констатировать, что, несмотря на успешную разработку глубинных, концептуальных свойств метафоры, ее загадочная природа далеко не исчерпала себя и, более того, далека от завершения. Каждое новое наблюдение приближает исследователей к постижению сути этого феномена и выдвигает перед ними новые вопросы и проблемы. Великий Л. Витгенштейн говорил: «Язык - это лабиринт тропинок. Вы идете с одной стороны, и вы знаете, где вы находитесь; вы приближаетесь к тому же месту с
другой стороны и больше не знаете, куда двигаться дальше» (10).
Литература
1. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М., 2004.
2. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: что категории языка говорят нам о мышлении. М., 2004. С. 99-159, 351-395.
3. НикитинМ. В. Метафора: уподобление vs. Интеграция концептов // С любовью к языку: сб. науч. трудов. Воронеж, 2002. С. 258-259.
4. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем... С. 25.
5. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи... С. 354-365.
6. Kovecses Z. Metaphor in culture: Universality and Variation. Cambridge, 2005. P. 19.
7. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. С. 35-41.
8. Turner M., Fauconnier G. Conceptual integration and formal expression // Metaphor and Symbolic Activity. Norwood, 1995. P. 183-203.
9. Turner M., Fauconnier G. Conceptual integration networks // Cognitive science. Vol. 22. № 2. Norwood, 1998. P. 133-187.
10. Wittgenstein L. Philosophical investigation / trans. by G. E. M. Anscombe. N. Y., 1953. P. 203.
s. CH. BITOKOVA. COGNITIVE CONCEPTION OF METAPHOR
Modern Cognitive Linguistics is known to have great interest for metaphor, which is recognized to be a powerful tool of conceptualization and categorization of reality.
Key words: cognitive linguistics, metaphor, experiential basis, conceptual metaphor, integrated space.
Ю. В. БАКЛАГОВА
КАУЗАТИВ: СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ В РУССКОМ И НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКАХ
В статье рассматриваются средства выражения каузатива в русском и немецком языках - категории глагольных предикатов, отражающие универсальные причинно-следственные отношения между субъектом и объектом. Анализируется семантика каузативных макроситуаций.
Ключевые слова: макроситуация, актантная деривация, лексический / синтаксический каузатив, транзитивность.
Первоочередная значимость причинных отношений в жизни человека обусловливает наличие каузатива в языках практически всех известных языковых семей. Именно поэтому рассмотрение категории каузативности как лингвистического феномена в разных языковых системах является важным вопросом общего и сопоставительно-типологического языкознания.
Категория каузатива (от лат. causa - причина) неизбежно связана с философскими понятиями причинности и причинно-следственных связей. Последние являются одной из ведущих форм взаимосвязи и обусловленности процессов объективной действительности. Причинно-следственные, или каузальные, связи имеют универсальное значение и существуют во всех формах движения материи, отражая объективные отношения, существующие в природе и обществе. Как следствие, они закономерно присущи мышлению и языку.
Исходным в семантике каузатива является понятие каузативной ситуации, или макроситуации, которая включает такие компоненты, как каузиру-ющий субъект, каузирующее действие (процесс, состояние), отношение каузации, субъект ка-узируемого состояния и каузируемое состояние. Данные партиципанты необходимы и достаточны для идентификации обозначаемой глаголом ситуации. Они отображаются диагностическими аргументами пропозиции.
Составляющими каузативной макроситуации являются две микроситуации: каузирующая и ка-узируемая микроситуации. Данную макроситуацию организует каузативный глагол (отношение каузации). Ср.: Твой поступок заставил его уйти, где твой поступок - каузирующая микроситуация, заставил - отношение каузации, его уйти - каузируемая микроситуация.
Условия, при которых отношения между событиями квалифицируются как каузативные, могут быть представлены следующим образом:
1) зависимость между двумя событиями такова, что говорящий полагает: наступление каузирован-ного события происходит во время Т2, которое наступает после Т1 - времени каузирующего события;
2) зависимость между каузирующим и каузи-рованным событиями такова, что говорящий полагает: наступление каузированного события полностью зависит от каузирующего. Зависимость двух событий в данном случае должна быть таковой, чтобы позволить говорящему сделать вывод о том, что каузированное событие не имело бы места в то конкретное время, если не имело бы места каузирующее (1).
В зависимости от средств выражения семантики каузативности различают грамматический и лексический каузативы.
Грамматический каузатив образует морфологический и синтаксический каузативы. Он чаще
