CC BY
68© Иванов А.Б., Леканова Е.Е.
DOI: 10.24412/2309-1592-2022-2-85-97 УДК 347.631.1
КОДИФИКАЦИЯ РОССИЙСКОГО СЕМЕЙНОГО ПРАВА И ПРЕЗУМПЦИЯ ОТЦОВСТВА: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
Иванов Артем Борисович, кандидат юридических наук, кандидат исторических наук, доцент,
Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова
e-mail: [email protected]
Леканова Екатерина Евгеньевна, аспирант,
Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова e-mail: lekanova. katya@yandex. ru
Аннотация. В статье в ретроспективном аспекте исследуются проблемы эволюции презумпции отцовства супруга матери и ее законодательного нормирования в российской практике. Механизму установления происхождения ребенка уделялось внимание во всех отечественных актах кодификации семейного права, начиная с КЗАГС 1918 г., при этом в начале законодатель неоправданно отказался от известной еще дореволюционному праву презумпции отцовства, ориентируясь на обесценивавшую значение брака презумпцию истинности заявления матери. Первые семейно-брачные кодексы весьма лаконичны в вопросе об установлении отцовства, во многом оставляли его решение подзаконным актам. Первоначальное законодательное закрепление презумпция отцовства получила в 1944 г. в Указе Президиума Верховного Совета СССР, однако не нашла отражения в редакциях действовавшего в то время КЗоБСО 1926 г. Наиболее полно в советский период содержание презумпции отцовства было раскрыто в актах третьей кодификации семейного права - в общесоюзных Основах 1968 г. и в КоБС 1969 г. Делается вывод о значительном влиянии на содержание презумпции отцовства в Семейном кодексе РФ советского правового опыта второй половины XX века и о важности сохранения данной презумпции в правовом поле. Текстуальное изложение презумпции отцовства в отраслевом кодексе в целом не требует редактирования, однако законодателю необходимо вернуть в кодекс право на преодоление этой презумпции в административном порядке в формулировках, закреплявшихся в 1984-1991 гг. на ведомственном уровне.
Ключевые слова: кодификация семейного права; происхождение ребенка; презумпция отцовства; семейно-брачные кодексы; подзаконное регулирование; органы ЗАГС; преодоление презумпции отцовства; совершенствование законодательства.
В системе отраслевых источников, как правило, выделяется основной законодательный акт, положения которого отражают как общий вектор правового регулирования общественных отношений, относящихся к предмету отрасли, закрепляют цели, задачи, принципы такого регулирования, так и детально нормируют соответствующие отношения. Наличие подобного акта зачастую служит одним из индикаторов обособленности определенного
79
массива норм в отдельную отрасль права. Среди источников семейного права таковым в настоящее время является Семейный кодекс Российской Федерации (далее - СК РФ)1, действующий с последующими изменениями и дополнениями более 26 лет.
Принятие в 1995 г. СК РФ рассматривалось доктриной и практикой в целом как прогрессивный шаг в развитии законодательства в сфере семьи и брака, хотя, конечно, оценка кодекса не была лишена и критических стрел. В дальнейшем в связи с изменением социально-экономических и политико-правовых условий СК РФ стал подвергаться более существенным «нападкам». Наиболее резкая критика сопровождалась суждениями о том, что кодекс «не работает как регулятор семейных отношений», что он является «самым слабым звеном в системе законодательства»2. В связи с этим в научной литературе даже поднимался вопрос о новой отраслевой кодификации. На наш взгляд, подобные предложения все же являются преждевременными. Разрешая многие вопросы, действующий кодекс в настоящее время продолжает оставаться основным актом семейного законодательства и не нуждается в радикальном пересмотре по причине отсутствия для этого объективных предпосылок. В свою очередь, «скороспелая кодификация может нарушить естественное развитие преждевременно кодифицированных правовых норм и рискует обернуться неудачей»3.
По словам Л.Ю. Михеевой, «отдельные нормы и институты семейного законодательства в разной степени нуждаются в дальнейшем развитии и совершенствовании <...> Однако необходимо иметь в виду, что основные позиции СК РФ вряд ли требуют пересмотра»4. Более правильным поэтому видится подход, направленный на совершенствование действующего кодекса для поддержания его на должном уровне правовой активности. В настоящее время ученые справедливо пишут об актуальности разработки упорядоченной концепции изменения российского семейного законодательства, отмечая при этом, что «вызревание» концепции происходит в «замедленном темпе. неровно, противоречиво, а иногда даже в парадоксальных формах»5.
1 Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 № 223-Ф3 (ред. от 02.07.2021) //
СЗ РФ. 1996. № 1. Ст. 16.
2 „
Концепция совершенствования семейного законодательства // Временная рабочая группа
при Координационном совете при Президенте РФ по реализации Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012-2017 годы по совершенствованию семейного законодательства РФ. М.: б/и, 2014. С. 5; Манакова Р.П. Пояснительная записка к концепции проекта нового Семейного кодекса Российской Федерации // Семейное и жилищное право. 2012. № 4. С. 26.
3 Кабрияк Р. Кодификации. М., 2007. С. 391.
4 Михеева Л.Ю. Развитие кодификации российского семейного права // Кодификация российского частного права / под ред. Д.А. Медведева. М., 2008. С. 206, 233.
5 Тарусина Н.Н. Семейное законодательство - парадоксов друг // Социально-юридическая тетрадь. 2019. № 9. С. 97.
При создании концепции и последующем редактировании СК РФ крайне важно в числе прочего учитывать исторический опыт правового регулирования, имеющееся юридическое наследие. Анализ этого опыта, в частности, необходим для реализации возвратной преемственности. Так, одни законодательные положения могли утратить свою значение в конкретных исторических условиях, но вновь стать актуальными и «восстать из пепла» в изменившейся социальной обстановке. Например, в 1918-1926 гг. законом предусматривался минимальный «порог» алиментов в размере половины прожиточного минимума, однако на практике эти нормы были мало востребованы, так как в 1920-1930 гг. алименты весьма часто взыскивались в натуральной форме без привязки к прожиточному минимуму исходя из фактических возможностей плательщика. В настоящее же время, в условиях глобализации процессов денежного обращения, в связи с потребностью в эффективной защите прав получателей алиментных платежей установление их минимального размера могло бы стать одним из средств такой защиты . Другие нормы в определенный период времени могли неоправданно, ошибочно «устраняться» законодателем из правового поля, хотя их регулятивный потенциал оставался и продолжает оставаться высоким. В данном случае примером может служить механизм преодоления презумпции отцовства супруга матери в административном порядке, который в разных вариантах закреплялся в советских подзаконных актах, а затем - в первоначальной редакции СК РФ. В связи с совершенствованием семейного законодательства актуальным является комплексное исследование указанной презумпции в ретроспективном аспекте, что будет способствовать оптимальному ее конструированию в отраслевом акте кодификации.
Презумпция отцовства супруга матери в семейном праве является одним из элементов института родительства, способствует эффективному разрешению вопроса о происхождении ребенка, родившегося у состоящей в браке женщины. Данная презумпция относится к числу классических: будучи «изобретенной» римскими юристами, в той или иной форме она представлена в современном законодательстве большинства государств2. Важное практическое значение презумпции отцовства предопределяет ее включение в действующий отраслевой кодекс (п. 2 ст. 48 СК РФ), а ранее - в Кодекс о браке и семье 1969 г. (далее - КоБС 1969 г.)3. Вместе с тем, в более ранних советских брачно-семейных кодексах эта презумпция не закреплялась.
В дореволюционный период семейно-правовые правовые нормы являлись составной частью гражданского законодательства. Хотя это законодательство не было кодифицировано (в начале XX столетия
1 Тычинин С.В. Определение размера алиментов на несовершеннолетних детей в судебном порядке // Актуальные проблемы российского права. 2017. №5. С. 63.
2 Тарусина Н.Н. Семейное право: Очерки из классики и модерна. Ярославль, 2009. С. 252.
о
Кодекс о браке и семье РСФСР (утв. Верховным Советом РСФСР от 30.07.1969) // Ведомости ВС РСФСР. 1969. № 32, ст. 1397.
подготовленный проект Гражданского уложения Российской империи не удалось утвердить), оно, прямо не закрепляя презумпцию отцовства, предполагало ее практическое применение. «В обществах, где брак и законность рождения служат основами важнейших сторон гражданского порядка и социальных отношений, - отмечалось в авторитетном отечественном издании рубежа XIX-XX вв., - невозможно оставлять неурегулированными условия законного родства с отцом и допускать в каждом отдельном случае расследование, действительно ли ребенок зачат от мужа его матери. Отсюда презумпция, что муж матери есть законный отец ребенка (pater est quem nuptiae demonstrant)»1.
В советский период именно в России впервые в мире была создана «целая отрасль семейного законодательства» и «от Кодекса... 1918 г. к Семейному кодексу РФ 1995 г. <...> продолжается кодификация семейно-правовых норм [4, с. 196]. Если до Октября 1917 г. семейные правоотношения основывались на браке родителей, то после Октябрьской революции - на факте совместного прижития, удостоверенного в книге записей рождений2. При этом первый акт кодификации - Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном семейном и опекунском праве 1918 г. (далее - КЗАГС 1918 г.)3, отказавшись от большинства анахронизмов прежнего законодательства (церковный брак, неравенство прав супругов и детей, ограничение развода и др.) не воспринял и презумпцию отцовства, тем самым «выплеснув с водой и ребенка».
В соответствии с нормами КЗАГС 1918 г. для установления отцовства в административном порядке требовалось волеизъявление потенциального отца ребенка, даже если регистрируемым отцом был муж матери. Согласно ст. 23 кодекса к заявлению прилагалась подписка каждого из родителей о том, что ребенок действительно происходил от них. При отсутствии признания ребенка со стороны отца установление отцовства могло состояться в административном порядке при следующих условиях. По смыслу ст. 140 при отсутствии признания ребенка со стороны его отца женщина не позднее как за 3 месяца до «разрешения от бремени» подавала заявление в местный Отдел ЗАГС по своему месту жительства, указывая «время зачатия, имя и место жительства отца». О поступившем заявлении Отдел ЗАГС извещал лицо, названное в заявлении отцом. Если мужчина, указанный женщиной в качестве отца ребенка, не предъявлял иск против матери ребенка о неправильности ее заявления в двухнедельный срок со дня получения извещения, то он регистрировался в качестве отца ребенка.
1 Дети // Энциклопедический словарь изд. Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон. Т. XI. СПб., 1893. С. 337.
Полянский П.Л. Кодекс законов о браке, семье и опеке РСФСР 1926 г. История и характеристика. Текст. Постатейные материалы. М., 2022. С. 62.
3 „
Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве (принят ВЦИК 16.09.1918) // СУ РСФСР. 1918. № 76-77. Ст. 818.
Считая брак буржуазным, «отжившим свой век» институтом, законодатель пытался найти новые, «передовые» формы семейных отношений (известно, что и государственная регистрация брака первоначально рассматривалась как лишь вынужденная мера, направленная на вытеснение из правового поля церковного брака). По этой же логике законодатель весьма вольно подходил и к установлению действительного отцовства, по большому счету вверяя решение этого вопроса усмотрению матери ребенка. Даже обязанность содержать ребенка, возлагавшаяся на мужчину, записанного в качестве его отца, считалась временной заменой обеспечения со стороны государства в условиях отсутствия у последнего соответствующих возможностей1.
В соответствии с принятым в 1926 г. Кодексом законов о браке семье и опеке (далее - КЗоБСО 1926 г.)2 и конретизировавшей кодекс инструкцией 1927 г. установление отцовства в административном порядке по общему правилу осуществлялось путем предъявления родителями совместного заявления, либо предъявления заявления матерью или родственниками, или ближайшими соседями, или администрацией родовспомогательного учреждения, вместе с документом, удостоверявшим личность отца, и подпиской отца о том, что данный ребенок происходил от него (ст. 119 КЗоБСО 1926 г., п. 5 и 6 Инструкции НКВД РСФСР «О порядке регистрации актов рождений и смертей»3). Если отец не предоставлял подписку о признании ребенка, то по ст. 28 КЗоБСО 1926 г. в целях защиты интересов ребенка мать была вправе в период беременности или после родов подать заявление об отце ребенка в местный орган ЗАГС по своему местожительству, указав имя, отчество, фамилию и местожительство отца ребенка. О поступившем заявлении орган ЗАГС извещал лицо, названное в заявлении отцом. Если от потенциального отца в течение месячного срока со дня получения им извещения не поступало возражения, то он записывался отцом ребенка.
В 1933 г. законодатель сделал еще один решительный шаг, отдаливший его от искомой презумпции - с этого времени отцовство ребенка стало определяться лишь со слов матери независимо от ее состояния в браке. Согласно измененной ст. 29 КЗоБСО 1926 г. (в ред. от 20.07.1933) установленное таким образом отцовство могло быть оспорено зарегистрированным в качестве отца лицом только в судебном порядке. При этом мать ребенка была вправе указать отцом мужчину, не являвшегося ее мужем, без согласия мужа и лица, указывавшегося в качестве отца4. Можно
1 Полянский П.Л. Указ. соч. С. 62.
о
Кодекс законов о браке, семье и опеке (утв. постановлением ВЦИК от 19.11.1926) // СУ РСФСР. 1926. № 82. Ст. 612.
Инструкция НКВД РСФСР от 24.02.1927 № 76 «О порядке регистрации актов рождений и смертей» // Бюллетень НКВД. 1927. № 6.
4 См. также гл. IX Инструкция о порядке регистрации (записи) актов гражданского состояния (утв. НКВД СССР 09.12.1934) // СПС КонсультантПлюс; п.п. 8-12 Инструкции
сказать, что в период с 1933 по 1944 гг. вместо презумпции отцовства мужа матери действовала презумпция истинности заявления матери. «Запись о рождении ребенка, - отмечалось в одном из разъяснений Верховного Суда РСФСР, - не есть бесспорное доказательство отцовства; она создает лишь предположение в пользу отцовства того лица, которое зарегистрировано в записи отцом ребенка, но в дальнейшем это предположение может быть оспорено и опровергнуто»1.
Как известно, в соответствии с правилами КЗоБСО 1926 г. (в ред. до 16.04.1945) установление происхождения ребенка от отца совершенно не зависело от того, состояли ли его родители в зарегистрированном браке или нет. По всей видимости, правило об установлении отца ребенка по одностороннему волеизъявлению матери было призвано защитить интересы женщины и ребенка, как более слабых субъектов отношений по установлению происхождения ребенка в условиях крайне либеральной государственной политики в сфере семьи при отсутствии в арсенале судебной медицины того времени генетической экспертизы. Однако в этом случае явно нарушались интересы мужчины, который признавался отцом даже в случае своего несогласия с этим фактом, и был вынужден оспаривать его в судебном порядке. Так или иначе, закреплявшиеся в первом, и особенно во втором брачно-семейном кодексе нормы об установлении отцовства ребенка, родившегося у состоявшей в браке женщины, нельзя считать оптимальными для своего времени. Они в большей степени негативно влияли на социальную практику, не способствовали укреплению семейных уз, влекли легкомысленно отношение к браку и его последствиям, обесценивали значение этого института.
С середины 1930-х гг. либеральный вектор в нормировании семейных отношений стал меняться на консервативный, законодателем был взят курс на возрождение традиционных ценностей в данной сфере. Начало было положено изданием в 1936 г. постановления ЦИК и СНК СССР, усложнившего процедуру разводов, упорядочившего взыскание алиментов и др.2 Здесь важно отметить, что с указанного постановления правовое регулирование семейных отношений стало осуществляться посредством издания актов общесоюзного значения, хотя Конституция СССР 1924 г., а затем и 1936 г. относили данный вопрос к ведению союзных республик (после внесения в 1947 г. поправок в «сталинскую» Конституцию он стал
0 порядке регистрации актов рождения (утв. постановлением Президиума ВЦИК РСФСР от 20.03.1933) // СУ РСФСР. 1933. № 22, ст. 74.
1 Постатейные материалы к ст. 30 КЗоБСО 1926 г. // Кодекс законов о браке семье и опеке. Официальный текст с изм. на 1 июля 1942 г. и с приложением постатейно-систематизированных материалов. М., 1942. С. 53.
2 Постановление ЦИК СССР № 65, СНК СССР № 1134 от 27.06.1936 «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских яслей и детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и о некоторых изменениях в законодательстве о разводах» // СЗ СССР. 1936. № 34, ст. 309.
84
предметом союзно-республиканского ведения). При этом, долгое время, вплоть до 1968 г. общесоюзное законодательство о браке и семье не было кодифицировано. Основными источниками являлись кодексы союзных республик, они «несколько десятилетий не подвергались общему пересмотру», в связи чем «в этой отрасли законодательства образовалось много несогласованностей, наслоений и даже противоречий»1. Впрочем, отмеченная проблема относилась к рассматриваемому в работе вопросу в меньшей степени.
8 июля 1944 г. Президиумом Верховного Совета СССР был принят указ (далее - Указ 1944 г.), повлекший внесение кардинальных изменений в КЗоБСО 1926 г.2 Его пунктом 20 предписывалось «отменить существующее право обращения матери в суд иском об установлении отцовства и о взыскании алиментов на содержание ребенка, родившегося от лица, с которым она не состоит в зарегистрированном браке». Согласно измененной с учетом Указа 1944 г. ст. 27 КЗоБСО (в ред. от 16.04.1945) внебрачный ребенок в органах ЗАГС должен был записываться по фамилии матери с присвоением ему отчества по ее указанию.
Несмотря на суровость Указа 1944 г. по отношению к не состоявшим в браке матерям и их детям3, именно в нем нашел отражение прообраз классической презумпции отцовства, который вытекал из запрета на установление внебрачного отцовства. «Рождение ребенка замужней женщиной, - отмечал В.А. Рясенцев, - создает презумпцию, что ее муж -отец ребенка. Поэтому она, имея на руках брачное свидетельство, не должна в ЗАГСе доказывать, что отцом ребенка является ее муж. Это явствует из факта рождения ребенка в зарегистрированном браке»4. Согласно правилу ст. 25 КЗоБСО 1926 г. (в ред. от 16.04.1945) отцовство мужа матери могло быть оспорено только в судебном порядке.
Следует подчеркнуть, что Указ 1944 г. и отредактированный в связи с его изданием КЗоБСО 1926 г. содержали усеченный вариант презумпции отцовства. При буквальном толковании этот вариант презумпции не распространялся на случаи рождения ребенка в недействительном браке, после расторжения брака, а также смерти мужа до рождения ребенка.
1 Свердлов Г.М. К вопросу о кодификации брачно-семейного законодательства // Вопросы кодификации: Сборник научных статей / отв. ред. В.М. Чхиквадзе, А.Н. Иодковский. М., 1957. С. 80.
о
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 08.07.1944 «Об увеличении государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, усилении охраны материнства и детства, об установлении высшей степени отличия -звания «Мать-героиня» и учреждении ордена «Материнская слава» и медали «Медаль материнства» // Ведомости ВС СССР. 1944. № 37.
3 Черкашина М.И. Правовое регулирование оспаривания отцовства и материнства // Вопросы российской юстиции. 2021. С. 367; Замараева З.П., Новоселов В.М. Особенности трансформации института отцовства в советский период // Теория и практика общественного развития. 2012. № 6. С. 54.
4 Рясенцев В.А. Семейное право: учебник. М., 1967. С. 131.
85
Позднее доработка презумпции происходила посредством руководящих разъяснений судебных органов и на ведомственном уровне. Так, согласно позиции, сформулированной в 1949 г. в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР, в случае если ребенок рождался в недействительном браке установление отцовства допускалось . В изданной в 1958 г. Минюстом РСФСР Инструкции2 указывалось, что при рождении ребенка после смерти мужа матери в актовую запись и свидетельство о рождении умерший мог быть записан отцом ребенка при условии, если со дня смерти указанного лица прошло не более 10 месяцев (п. 17). Пунктом 20 этой инструкции презумпция отцовства распространялась на случаи установления отцовства в отношении детей, рожденных в недействительном браке и в течении 10 месяцев после признания брака недействительным. Вместе с тем презумпция не распространялась на детей, появившихся на свет в течение 10 месяцев после расторжения брака.
По смыслу правила, закрепленного в п. 19 указанной Инструкции, мать ребенка путем подачи заявления при его регистрации могла преодолеть презумпцию отцовства. Такой способ преодоления презумпции отцовства был недостаточно удачен, так как не учитывал мнение мужа матери ребенка, что создавало условия для «саботажа» матерью регистрации ребенка, зачатого от мужа (например, в случае намерения матери записать ребенка на другого мужчину, с которым она познакомилась после зачатия ребенка; в случае желания матери ребенка развестись с мужем и единолично воспитывать ребенка).
К сожалению, рассмотренная выше практика совершенствования усеченной презумпции отцовства не находила отражения в действовавшем в тот период акте кодификации (КЗоБСО 1926 г.), что встречало обоснованную критику со стороны доктрины. «Нам представляется необходимым, - писал в 1957 г. Г.М. Свердлов, - чтобы в общесоюзные Основы была включена норма, подсказанная нашей судебной практикой, что дети, рожденные в браке, признанном недействительным, пользуются теми же правами и несут те же обязанности, что и дети, рожденные в действительном браке»3.
В ходе третьей отраслевой кодификации, завершившейся принятием в 1968 г. Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье (далее - Основы 1968 г.4) и республиканских кодексов (в частности, КоБС РСФСР 1969 г.) законодатель придал презумпции отцовства мужа матери более завершенный вид. В связи началом действия Основ 1968 г. отменялся запрет на установление отцовства внебрачных детей, поэтому
1 Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16.09.1949 № 12/8/у «О судебной практике по делам о расторжении брака» // Вестник Верховного Суда СССР. 1949. № 18.
2 Инструкция «О порядке регистрации актов гражданского состояния» (утв. Министерством юстиции РСФСР 20.01.1958) // СПС «КонсультантПлюс».
Свердлов Г.М. Указ соч. С. 103.
4 Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье (утв. законом СССР от 27.06.1968 № 2834-УП) // Ведомости ВС СССР. 1968. № 27, ст. 241.
86
презумпция отцовства уже не вытекала из указанного запрета, и должна была выйти из тени Указа 1944 г., найдя отражение напрямую в акте кодификации.
Так, исходя из ч. 1 ст. 49 КоБС 1969 г. отец и мать, состоящие в браке между собой, записывались родителями ребенка в книге записей рождений по заявлению любого из них. Впервые на уровне кодекса презумпция отцовства стала распространяться на случаи рождения ребенка после смерти мужа матери, после расторжения или признания брака матери недействительным (ч. 3 и 4 ст. 149 КоБС 1969 г.). Позднее, в 1984 г. был усовершенствован административный механизм преодоления презумпции отцовства (действовал до 1991 г.). Однако, как и ранее, он закреплялся не в действовавшем кодексе, а на подзаконном уровне. Согласно правилу п. 7 утвержденных Минюстом СССР Инструктивных указаний по вопросам регистрации рождения 1984 г. «если мать ребенка, состоящая в зарегистрированном браке, при регистрации рождения заявляет, что ее муж не является отцом ребенка и просит не указывать его отцом в записи акта о рождении ребенка, ее просьба может быть удовлетворена только при наличии письменного заявления об этом самой матери и ее мужа, если иное не установлено законодательством союзной республики»1.
В принятом в 1995 г. СК РФ законодатель сохранил закреплявшуюся в КоБС 1969 г. презумпцию отцовства, внеся в соответствующие положения лишь некоторые изменения в основном редакционного характера. В первоначальной редакции нового кодекса, кроме того, было закреплено и отсутствовавшее в прежнем законе правило об административном преодолении презумпции отцовства (п. 3 ст. 48). Презумпция преодолевалась по инициативе матери ребенка путем подачи совместного заявления с его
л
биологическим отцом. Однако уже в 1997 г. эта норма была отменена . В настоящее время даже в бесспорных случаях СК РФ не позволяет опровергнуть во внесудебном порядке презумпцию отцовства мужа матери ребенка3.
Через двадцать лет после отмены Государственным Советом Удмуртской Республики была предпринята попытка вернуть административное преодоление презумпции отцовства в СК РФ4. Обоснованием выступало то, что указание в актовых записях о рождении сведений об отце лица, не являющегося таковым, «влечет ряд негативных
1 Инструктивные указания по вопросам регистрации рождения (утв. Министерством юстиции СССР 28.03.1984) // Регистрация актов гражданского состояния. Сборник официальных документов. 1985.
2 Федеральный закон от 15.11.1997 № 140-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в СК РФ» // СЗ РФ. 1997. № 46, ст. 5243.
3 „
Шелютто М.Л. Концепция развития семейного законодательства // Концепции развития российского законодательства / под ред. Т.Я. Хабриевой, Ю.А. Тихомирова. М., 2010. С. 567.
4 Проект ФЗ № 27698-7 «О внесении изменений в ст. 48 СК РФ и ст. 17 ФЗ «Об актах гражданского состояния»» (ред., принятая в I чтении 14.04.2017) // СПС КонсультантПлюс.
правовых последствий как для ребенка, поскольку родители являются его законными представителями, так и для бывшего супруга матери ребенка, не являющегося биологическим отцом ребенка, в части несения алиментных обязательств»1. Кроме того, если между мужем (бывшим мужем) и женой отсутствует спор об отцовстве ребенка, то есть если оба не желают указывать отцом ребенка мужа (бывшего мужа) матери, то одно только судебное обжалование отцовства нарушает принцип процессуальной экономии2. После приятия законопроекта в первом чтении законодательному органу Удмуртской Республики было предложено внести в него ряд исправлений и передать отредактированный текст для второго чтения3. Однако субъект законодательной инициативы по непонятным причинам не сделал этого, вследствие чего через два года законопроект был отклонен.
В связи с осуществляемым в настоящее время поиском перспективных направлений совершенствования российского семейного законодательства, важно обратить внимание на важность сохранения в правовом поле презумпции отцовства супруга матери. Текстуальное изложение данной презумпции в СК РФ в целом является корректным и не нуждается в редактировании. Однако законодателю необходимо рассмотреть вопрос о восстановлении в кодексе права на административное преодоление презумпции отцовства. Хотя среди ученых данный вопрос является дискуссионным4, все же аргументы его сторонников являются более весомыми. Административное преодоление презумпции отцовства отвечает принципу процессуальной экономии, защищает мужчин от несправедливого несения ими родительских обязанностей в отношении неродного ребенка с момента его регистрации до начала оспаривания отцовства, предотвращает длительное негативное общение матери, ее мужа и биологического отца ребенка в рамках судебного процесса по оспариванию отцовства. Следует допустить возможность не записывать мужа матери в качестве отца ребенка на основании совместного заявления супругов, а в случаях, когда муж матери ребенка признан безвестно отсутствующим или недееспособным либо брак прекращен или признан недействительным, - на основании индивидуального заявления матери5.
1 Пояснительная записка «К проекту ФЗ «О внесении изменений в ст. 48 СК РФ и ст. 17 ФЗ «Об актах гражданского состояния»» // СПС КонсультантПлюс.
2 Леканова Е.Е. Презумпция отцовства в советском праве // Вестник Ярославского государственного университета. Серия Гуманитарные науки. 2022. № 1. С. 107.
3 Постановление ГД ФС РФ от 14.04.2017 № 1388-7 ГД «О проекте ФЗ № 27698-7 «О внесении изменений в статью 48 СК РФ и статью 17 ФЗ «Об актах гражданского состояния»» // СЗ РФ. 2017. № 17, ст. 2479.
4 Кулакова А.А., Ломакина А.Н., Павлова Ю.А. Проблемы вынужденного отцовства // Вестник ВЮИ. 2021. № 2. С. 82; Черепанин Е.Ю. Презумпция отцовства: постановка проблемы // Вопросы науки и образования. 2018. №13 (25). С. 59; Тарусина Н.Н. Отцовство: технологии юридической фиксации // Вестник тверского государственного университета. Серия: право. 2020. №1. С. 39.
Шелютто М.Л. Указ соч. С. 567.
Таким образом, презумпция отцовства супруга матери не является новеллой действующего СК РФ. Играя важную роль в регулировании семейных отношений, она обоснованно была выведена на уровень отраслевого кодекса еще в советский период. Механизму установления происхождения ребенка уделялось внимание во всех отечественных актах кодификации семейного права, начиная с КЗАГС 1918 г. При этом первоначально советский законодатель неоправданно отказался опираться на известную еще дореволюционному праву презумпцию отцовства мужа матери. Первые семейно-брачные кодексы были чрезмерно лаконичны в вопросе об установлении отцовства, во многом оставляли его решение подзаконным, в том числе, ведомственным актам. Фактически в довоенный период вместо презумпции отцовства мужа матери действовала презумпция истинности заявления матери. Такой подход явно не способствовал укреплению брака как важного правового института, обесценивал его значимость, негативно влиял на морально-нравственное состояние социума.
Первоначальное законодательное закрепление презумпция отцовства получила не в кодексе, а в Указе Президиума Верховного Совета СССР в 1944 г. Введение презумпции являлось верным решением законодателя, хотя сам Указ в большей степени был «драконовским», запретив установление отцовства в отношении внебрачных детей. На первых порах по своему содержанию презумпция отцовства носила усеченный характер (например, четко не решала вопрос об отцовстве супруга, умершего до рождения ребенка), что создавало противоречия в правоприменении. Позднее пробелы восполнялись судебной практикой и на подзаконном уровне. Однако важное значение этих правил настоятельно требовало их отражения в действовавшем тогда семейном кодексе (КЗоБСО 1926 г.). Наиболее полно в советский период содержание презумпции отцовства было раскрыто в актах третьей кодификации семейного права - в Основах 1968 г. и КоБС 1969 г. С определенными редакционными изменениями соответствующие положения этих актов были восприняты Семейным кодексом РФ. Вместе с тем, в советскую эпоху за «скобками» кодификации остался социально и юридически значимый механизм административного преодоления презумпции отцовства, который регулировался ведомственными актами. Важность этого механизма побудила законодателя отразить его в тексте принятого в 1995 г. СК РФ. Однако в содержательном плане, закрепленная в кодексе процедура административного преодоления презумпции отцовства, уступала советскому «аналогу», имевшему место в 1984-1991 гг., так как она не учитывала мнение мужа матери ребенка. А это, в свою очередь, создавало условия для «саботажа» матерью регистрации ребенка, зачатого от мужа (например, в случае намерения матери записать ребенка на другого мужчину, с которым она познакомилась после зачатия ребенка; в случае желания матери ребенка развестись с мужем и единолично воспитывать ребенка). С 1997 г. возможность административного преодоления презумпции отцовства перестала допускаться законом. Остается надеяться, что в ближайшей
перспективе эти нормы вернутся в отраслевой акт кодификации в действовавших в 1984-1991 гг. формулировках.
Библиографический список
1. Концепция совершенствования семейного законодательства // Временная рабочая группа при Координационном совете при Президенте РФ по реализации Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012-2017 годы по совершенствованию семейного законодательства РФ. М.: б/и, 2014. - 151 с.
2. Манакова Р.П. Пояснительная записка к концепции проекта нового Семейного кодекса Российской Федерации // Семейное и жилищное право. 2012. № 4. С. 25-32.
3. Кабрияк Р. Кодификации. М.: Статут, 2007. - 476 с.
4. Михеева Л.Ю. Развитие кодификации российского семейного права // Кодификация российского частного права / под ред. Д.А. Медведева. М.: Статут, 2008. С. 196-234.
5. Тарусина Н.Н. Семейное законодательство - парадоксов друг // Социально-юридическая тетрадь. 2019. № 9. С. 97-110.
6. Тычинин С.В. Определение размера алиментов на несовершеннолетних детей в судебном порядке // Актуальные проблемы российского права. 2017. №5. С. 61-66.
7. Тарусина Н.Н. Семейное право: Очерки из классики и модерна. Ярославль: ЯрГУ, 2009. - 616 с.
8. Дети // Энциклопедический словарь изд. Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон. Т. XI. СПб.: Типо-Литография И.А. Ефрона, 1893. С. 336-342.
9. Полянский П.Л. Кодекс законов о браке, семье и опеке РСФСР 1926 г. История и характеристика. Текст. Постатейные материалы. М.: Норма-ИНФРА-М, 2022. - 240 с.
10. Постатейные материалы к ст. 30 КЗоБСО 1926 г. // Кодекс законов о браке семье и опеке. Официальный текст с изм. на 1 июля 1942 г. и с приложением постатейно-систематизированных материалов. М.: НКЮ, 1942. С. 48-55.
11. Свердлов Г.М. К вопросу о кодификации брачно-семейного законодательства // Вопросы кодификации: Сборник научных статей / отв. ред. В.М. Чхиквадзе, А.Н. Иодковский. М.: Госюриздат, 1957. С. 80-112.
12. Черкашина М.И. Правовое регулирование оспаривания отцовства и материнства // Вопросы российской юстиции. 2021. С. 363-384.
13. Замараева З.П., Новоселов В.М. Особенности трансформации института отцовства в советский период // Теория и практика общественного развития. 2012. № 6. С. 53-57.
14. Рясенцев В.А. Семейное право: учебник. М.: Юрид. лит., 1967. - 224 с.
15. Шелютто М.Л. Концепция развития семейного законодательства // Концепции развития российского законодательства / под ред. Т.Я. Хабриевой, Ю.А. Тихомирова. М.: Эксмо, 2010. С. 555-570.
16. Леканова Е.Е. Презумпция отцовства в советском праве // Вестник Ярославского государственного университета. Серия Гуманитарные науки. 2022. № 1. С. 100-109.
17. Кулакова А.А., Ломакина А.Н., Павлова Ю.А. Проблемы вынужденного отцовства // Вестник ВЮИ. 2021. № 2. С. 81-83.
18. Черепанин Е.Ю. Презумпция отцовства: постановка проблемы // Вопросы науки и образования. 2018. №13 (25). С. 58-60.
19. Тарусина Н.Н. Отцовство: технологии юридической фиксации // Вестник тверского государственного университета. Серия: право. 2020. №1. С. 37-47.
