CC BY
88
ФИЛОЛОГИЯ
КОДИФИКАЦИЯ РОССИЙСКИХ СМИ: ДИСКУССИОННЫЕ ПРОБЛЕМЫ (ПО МАТЕРИАЛАМ ФОНДА ЗАЩИТЫ ГЛАСНОСТИ)
© 2007 г.
И.В. Киреева
Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского
zhur-unn@yandex. ги
Пеотупила в редакцию 25.09.2007
Вопрос, который интересует нас в этой статье: нужен ли профессиональный этический кодекс российским журналистам? Если «да», то какой? Скептическое отношение к «писаным нормам», как это ни парадоксально, сочетается у наших журналистов с желанием руководствоваться кодексами чести, учитывающими реалии нашей современной действительности. Доказательством этого является активное участие российских массмедиа в процессе кодификации, создании многочисленных кодексов чести, рассчитанных на разные общественные, профессиональные, региональные СМИ. В формировании журналистского сообщества как гаранта независимости профессии, наряду с кодексами, свою роль призваны сыграть общественные советы и медиакритика.
В 1994 году Российско-американский пресс-центр (РАПЦ), возглавлявшийся Андреем Рихтером, провел широкомасштабную акцию - в пяти крупных региональных центрах России были проведены семинары, мониторинги, целью которых было выявление отношения журналистов к вопросам профессиональной этики. Результаты этой акции свелись к следующему: профессиональный этос, т.е. набор фактически действующих в практике некодифицированных норм, существует; представления об этических и правовых нормах и их реализации у журналистов смешаны; выделение специфических этических проблем затруднено; очень велико сомнение журналистов в действенности каких-либо этических документов без основ правовой базы для их принятия; кодификация этических норм представляется нереалистической; журналистам не хватает стратегии личного профессионального выбора [1].
С тех пор отношение к деонтологическим документам у российских журналистов мало изменилось. Значительная, если не большая часть журналистов, работающих в различных СМИ, скептически относится к кодексам профессиональной этики, в том числе и к общероссийскому деонтологическому документу - «Кодексу профессиональной этики российского журналиста». Неоднозначно отношение к кодификации и, в частности, к российским профессионально-этическим кодексам и у исследователей профессиональной этики журналистов.
Об этом свидетельствуют материалы, изданные Фондом защиты гласности: «Документы и
справочные материалы» (2003); «Саморегулирование журналистского сообщества. Опыт, проблемы, перспективы становления в России» (2004), «Становление духа корпорации: правила честной игры в сообществе журналистов» (1995). В названные выше книги, наряду с российскими и зарубежными кодексами профессиональной этики журналиста, вошли также документы, посвященные саморегулированию журналистского сообщества, проекты «до востребования», деонтологические документы «сопредельных территорий» (кодексы профессионального поведения в области PR, «Российский рекламный кодекс», «Национальный кодекс деятельности в области информатики и телекоммуникаций»).
Значение этих материалов трудно переоценить. Впервые российское журналистское сообщество получило возможность познакомиться с опытом кодификации в странах Европы, Америки, ближнего зарубежья, бывших республик Советского Союза. И, что не менее важно, названные выше издания позволили студентам и преподавателям вузов, как и журналистам-практикам, познакомиться с оценкой ведущими специалистами, отечественными и зарубежными, современного состояния российских СМИ и перспективами их развития. Концептуальный характер в этом плане носит открывающий книгу «Профессиональная этика журналиста» диа-
лог двух редакторов названного издания: «Кодексы, которые мы выбираем: дороги, которые выбирают нас». В этом диалоге обозначились различия между авторами в оценке современного состояния российских СМИ. А. Симонов называет это состояние «трагическим». До 1996 года наша пресса, с точки зрения А. Симонова, находилась в самообольщении относительно собственного значения, собственных функций, в том числе относительно своей этики [2]. Трагическим для самосознания российских СМИ А. Симонов считает 1996 год. Он называет его годом «публичной дефлорации российских СМИ».
В. Бакштановский характеризует позицию своего собеседника и соредактора как позицию «морального катастрофизма». Он находит другое определение для ситуации, в которой сегодня оказались российские СМИ, - «духовнонравственная неопределенность, вызванная одновременным сосуществованием трех типов морали: традиционной, рациональной, посттра-дициональной». «Моральный кризис, переживаемый обществом, - считает В. Бакштанов-ский, - порождает не только деструктивные тенденции, но и ведет «к накоплению контртенденций» [2, 10]. Аналогичную позицию в этом вопросе занимают и авторы «Тюменской конвенции». Мы разделяем эту, пока еще весьма далекую от популярности позицию. Реальным проявлением этой оптимистической концепции является возрастающий интерес российских журналистов к проблеме саморегулирования. Основным механизмом этого непростого и, на наш взгляд, не дающего моментальных результатов процесса, являются, как известно, три важнейшие составляющие: кодификация, общественные органы контроля за работой СМИ (советы, комиссии и т.д.) и медиакритика.
В рамках данной статьи нас в первую очередь интересует вопрос о том, нужны ли российским журналистам кодексы профессиональной этики. Если «да», то какие, способны ли они повысить уровень профессионально-этической культуры работников СМИ, содействовать формированию журналистского сообщества. Опыт показывает, что подавляющее большинство журналистов и сегодня не придают серьезного значения писаным нормам, закрепленным в российских кодексах. Это относится в первую очередь к общероссийскому деонтологическому документу - «Кодексу профессиональной этики российского журналиста». Журналисты-практики отмечают нереалистичность в современных условиях заявленных в этом документе деклараций о несовместимости профессии журнали-
ста с занятием должностей в органах государственной власти, запрет на распространение информации рекламного или коммерческого характера, честный характер конкуренции в условиях рыночных отношений и ряд других пунктов этого документа.
Отношение к проблеме кодификации наших ведущих экспертов также неоднозначно. В этой связи уместно вспомнить историю создания первого общероссийского кодекса. Он был создан по инициативе Совета по профессиональной этике и праву СЖ России в 1994 году (авторы Д.С. Авраамов и М.А. Федотов, первый вариант был принят Первым съездом СЖ СССР на конфедеративной основе 24.04.1992). М.А. Федотов, признавая наличие в нем «небольшой дозы риторики и ритуальной демагогии», отмечает в качестве положительного потенциала этого документа «четко выписанные принципы» (социальная ответственность, добросовестность, честность, уважение чести и достоинства личности, уважение общечеловеческих ценностей, профессиональная солидарность) и составы нарушений этих принципов [3].
Программным тезисом кодекса М.А. Федотов справедливо считает положение о том, что «никакие нормы настоящего кодекса не могут служить основанием для привлечения журналиста к дисциплинарной или иной ответственности». С ним солидарна Э. Шилленгер, чей взгляд «со стороны» представляет особый интерес. «Кодекс профессиональной этики российского журналиста», - считает исследовательница, - сделал существенный и даже исторический вклад в развитие журналистской этики в России... Он может служить основой для создания тысячи подобных кодексов или других документов, регламентирующих этические нормы в отдельных редакциях [4]. С этой позицией соглашаются и авторы «Тюменской конвенции». Любая статья кодекса, с точки зрения
А. Симонова, это «определенное количество людей, которые протянули друг другу руки». Вместе с тем председатель Фонда защиты гласности неоднократно повторяет слова о том, что кодекс не панацея, гарантирующая априори нравственное поведение журналиста, подписавшего его. И это действительно так.
Акцент сегодня подавляющее большинство исследователей, как зарубежных, так и российских, делают на самостоятельный моральный выбор журналиста в любых, особенно сложных ситуациях. «Никакой кодекс, - справедливо подчеркивает Я. Засурский, - не помогает избежать морального выбора» [5]. Учебное пособие Г.В. Лазутиной «Профессиональная этика
журналиста» открывается кратким вступлением, обращенным к читателю - будущему журналисту. «Каждый твой шаг, - предупреждает автор, опытный журналист-практик и вузовский преподаватель, - собственное решение, собственный выбор. Ты делаешь его, ориентируясь на единственного советчика - Внутренний Голос, который в трудную минуту начинает властно звучать в твоей душе». Обращением к Внутреннему Голосу завершается и заключительное раздумье автора под названием «Что делать».
«Что нам делать для того, чтобы в журналистской корпорации сложился достойный нравственный климат? Ответ есть. Строить в стране цивилизованную жизнь. Участвовать в этом по мере сил и возможностей. Пусть ваш Внутренний Голос не даст вам заблудиться в дебрях социальных неурядиц» [6]. Соглашаясь с этим бесспорным утверждением, хотелось бы обратить внимание на то, что внутренний голос, соответствующий высокому нравственному императиву, дан далеко не каждому человеку, работающему в СМИ. Его наличие или отсутствие, соответствие или несоответствие выработанным человечеством понятиям добра и зла, справедливости и несправедливости, долгу и чести зависит от множества факторов: среды, в которой воспитывался человек, семейных традиций, роли коллектива, в котором он работает, данных ему от природы черт характера, темперамента, уровня интеллекта и образованности и т.д. В связи с этим встает проблема «пригодности» или «непригодности» человека для выполнения той высокой миссии, без которой труд журналиста в лучшем случае лишается своего смысла, в худшем - наносит вред обществу. Подступами к решению этой сложной проблемы может стать разработка концепции приемных экзаменов на факультеты или отделения журналистики. Достаточный опыт в этом плане накоплен на факультетах журналистики МГУ, СПбГУ, Ростовского, Уральского, Воронежского и ряда других университетов.
К числу дискуссионных проблем относится дилемма: кодексы или «правила честной игры»? Ярым противником кодексов и поклонником «правил честной игры» является автор широко известного в России учебника «Универсальный журналист» У. Райдаут. Его позицию разделяет значительная часть журналистов-практиков, сторонников чисто технологического подхода к решению этических вопросов. Убедительную позицию в этом вопросе занимает В. Бакшта-новский. На вопрос, возможен ли кодекс без осмысления Миссии и Кредо СМИ, он одно-
значно отвечает: «Нет» [7]. Сравнивая этические кодексы с библейскими десятью заповедями, В. Бакштановский вступает в полемику с теми, кто акцентирует внимание на постоянных нарушениях журналистами норм, записанных в кодексах. Так же, как нарушение библейских заповедей не может быть поводом отказа от них, нарушение этических кодексов, - подчеркивает
В. Бакштановский, - не дает основания для того, чтобы игнорировать соответствующие нормы.
Чрезвычайно важной, с точки зрения прикладной этики, нам представляется та задача, которую ставит В. Бакштановский перед Фондом защиты гласности и Центром прикладной этики, - создание на основе тщательного изучения доступного нам сегодня «веера кодексов» прецедентной профессиональной этики, основанной на всестороннем осмыслении и анализе конкретных ситуаций, с которыми сталкивается сегодня российский журналист. «Правила честной игры» действительно не должны противопоставляться кодексам чести. Их взаимодействие поможет журналисту избежать многих, вольных или невольных, ошибок и промахов.
Еще один дискуссионный вопрос - взаимодействие кодексов профессиональной этики журналиста и законодательства о СМИ. Расхожее мнение, бытующее среди журналистов: совершенствуйте законодательство, и необходимость кодексов отпадет. «В идеальном случае, -считает С.Г. Корконосенко, автор вузовского учебника «Основы творческой деятельности журналиста», - моральные принципы закрепляются в законодательстве, и тогда между этикой и правом не возникает разногласия». Нет необходимости дублировать в этических документах положения государственных нормативных актов - достаточно объявить законопослу-шание базовым принципом поведения. Однако,
- справедливо признает С.Г. Корконосенко, -система законодательства «не способна охватить абсолютно все отношения и предусмотреть все частные случаи» [8].
В повседневной практике, как известно, журналист нередко сталкивается с конкурентной борьбой, далекой в своих проявлениях от толерантности и этической культуры. Кодексы профессиональной этики журналиста призваны защищать идеи товарищеской солидарности в журналистском цехе, содействовать урегулированию возникающих конфликтов внесудебным путем. На законодательной и деонтологической базе принимают соответствующие решения и органы саморегулирования.
Объектом дискуссий стал и вопрос о целесообразности или нецелесообразности заимство-
ваний международного опыта кодификации. «От какого же именно наследства стоило бы отказаться?» - так формулирует названную проблему автор и соавтор многочисленных работ, посвященных профессиональной этике журналиста, В. Бакштановский. Ответ его на этот вопрос однозначен в своей полемической заостренности: необходимо решительно отказаться «от попыток приспособить стандартные западные кодексы к современной российской действительности». Недостатками западных кодексов В. Бакштановский считает их «сверхпрактичность», жесткость практических предписаний, инструкции по поводу поведения журналиста в определенных стандартных ситуациях. «Такую ситуацию, - делает окончательный вывод В. Бакштановский, - нельзя перешить на собственную фигуру отечественному профессиональному сообществу в целом. Необходимо прожить свою собственную ситуацию» [5, с. 196].
Калькирование западных образцов кодификации без учета специфических для России особенностей национальных традиций, менталитета, специфики политических, социальных, межнациональных отношений, конечно, вряд ли продуктивно, однако недооценивать накопленный мировым журналистским сообществом опыт решения профессионально-этических конфликтов в СМИ нельзя. Обращение к собранному Фондом защиты гласности «вееру кодексов» позволяет сделать вывод о том, что типологическое сходство между западными и российскими кодексами проявляется гораздо отчетливее, чем черты различия, и, более того, «заимствования» таких прописанных в западных кодексах норм, как «хороший вкус», «нормы приличия», обязательства прислушиваться к «молчаливому большинству», «избегать любых проявлений высокомерия», с успехом могут быть взяты на вооружение составителями российских деонтологических документов.
Не следует отказываться и от таких традиций, которые складывались на протяжении многих и многих десятилетий в российской журналистике. Небезынтересно, что напоминает нам об этом американская исследовательница Э. Шилленгер. «В России, - справедливо замечает она, - всегда существовали силы, ратовавшие за реформы». Э. Шилленгер напоминает нам, россиянам, что и в советские времена существовали определенные принципы журналистской этики, располагавшиеся в следующем приоритетном порядке: партийность, высокая
идейность, массовость, правдивость, народность, критика и самокритика. И, что не менее
важно, с точки зрения Э. Шилленгер, в доперестроечное время в огромной России существовало единое информационное пространство, разрушение которого пагубно сказалось на постперестроечном этапе функционирования российских СМИ [4, с. 69-70; 11].
Резко отрицательная оценка российских де-онтологических документов прозвучала из уст А. Синеок. «В России, - утверждает А. Синеок,
- утвердился подход к созданию этических кодексов, в основе которых лежит подлог, контрафакция, имитация процессов нравственного регулирования» [9]. Автор не приводит конкретных примеров на этот счет. Разделяя критический пафос высказываний А. Синеок, мы не склонны «стричь под одну гребенку» все созданные и находящиеся в стадии становления российские деонтологические документы. Кстати, и сам автор в конце своей статьи в положительном плане оценивает функционирование таких органов самоуправления, как «Судебная палата по информационным спорам при Призи-денте РФ» (1994-2000 гг.) и Советы по информационным спорам Нижегородской и Ростовской областей. Концептуальный характер имеет тезис автора об опасности, подстерегающей журналистское сообщество в том случае, когда авторы кодексов преследуют в качестве основной цели не содействие саморегулированию коллектива, а закрепление «позитивного имиджа редакции» или, что особенно опасно, превращаются в средство манипулирования общественным сознанием. К сожалению, и такие факты имеют место. Одна из причин «трудной судьбы кодексов» в России, как отмечают многие исследователи, - «отсутствие моральных авторитетов».
Подводя итог сказанному, хотелось бы отметить позитивные начала в процессе кодификации российских СМИ, выразившиеся в ориентации на специализированную аудиторию («Декларация о принципах честной работы в жанрах судебного очерка и репортажа, а также журналистского расследования», «Меморандум Национальной ассоциации телевещателей России» и др.), появление деонтологических документов, ориентированных на тот или иной регион или город («Тюменская этическая медиаконвенция», «Хартия журналистов Алтая об отказе участвовать в манипулировании сознанием и поведением избирателей», «Хартия журналистов и учредителей (издателей) районных СМИ Новосибирской области», «Кодекс журналистской этики газеты «Деловой Петербург»); создаются региональные органы саморегулирования СМИ. Наряду с упомянутыми
выше, следует назвать «Совет по этике Краснодарского краевого отделения Союза журналистов РФ».
Хочется надеяться на то, что стартовавший в России процесс саморегулирования СМИ, призванный отстаивать автономию профессии, свободу и независимость СМИ, создание процедур по разрешению неизбежных конфликтов с целью признания и исправления работниками этой сложной и социально значимой профессии возможных ошибок будет успешно развиваться, несмотря на те трудности, с которыми сегодня сталкивается наше общество на уровне политическом, социальном, нравственном.
Доказательство тому - принятое Международным обществом журналистов решение о проведении XXVI Всемирного конгресса этой организации в столице нашей Родины - Москве, которая 28 мая - 3 июня 2007 года будет принимать журналистов из 116 стран мира, представляющих 160 журналистских организаций. На вопрос, чем был обусловлен выбор Москвы как места проведения конгресса МОЖ, его генеральный секретарь Айден Уайт ответил: «После двадцати лет драматических перемен общество (российское. - И.К.) сфокусировалось на свободе печати и права именно в вашем регионе. Уверен: Москва будет стартовой площадкой для новой фазы в истории журналистики» [10, 12].
Список литературы и примечания
1. Дзялошинский И.М. Журналист в посттотали-тарную эпоху. М., 1996.
2. Профессиональная этика журналиста. Документы и справочные материалы. М., 2003. С. 8.
3. Федотов М. Большое жюри СЖР: точность -наша вежливость // Фонд защиты гласности. Саморегулирование журналистского сообщества. Опыт, проблемы, перспективы становления в России. М.,
2004. С. 172.
4. Шиллингер Э. Проблемы и перспективы развития журналистской этики в России // Актуальные проблемы саморегулирования СМИ. / Под ред. Г.В. Винокурова, А.Г. Рихтера, В.В. Чернышова. М.,
2005. С. 96.
5. Бакштановский В. Этическая экспертиза идеи саморегулирования «медиацеха» // Фонд защиты гласности. Саморегулирование журналистского сообщества. Цит. изд. С. 93.
6. Лазутина Г.В. Профессиональная этика журналиста. М.: Аспект- Пресс, 1999. С. 3, 182.
7. Бакштановский В., Симонов А. Предисловие к первому изданию // Фонд защиты гласности. Профессиональная этика журналиста. Цит. изд. С. 15.
8. Корконосенко С.Г. Основы творческой деятельности журналиста. СПбу, 2000. С. 211.
9. Синеок А. Этические кодексы российских СМИ: декларация и реальность. Актуальные проблемы саморегулирования. Цит. изд. С. 21.
10. Уайт А. Уверен: Москва будет стартовой площадкой для новой фазы в истории журналистики // «Журн.». 2007. № 1. С. 9-11.
11. Говоря о наличии определенных этических норм в журналистике советского периода, нельзя забывать об отсутствии свободы слова и цензурном гнете.
12. Тема конгресса МОЖ - «Журналистика как противодействие разжиганию войн и конфликтов, как средство укрепления доверия».
CODIFICATION OF RUSSIAN MEDIA: PROBLEMS FOR DISCUSSION (BASED ON THE MATERIALS OF THE GLASNOST DEFENSE FOUNDATION)
I. V. Kireeva
The question raised in this article is whether Russian journalists need a professional ethics code. If the answer is positive, then we should know what type of code is required. It may seem to be a paradox, but our journalists combine skeptical attitude to “written norms and regulations” with their wish to be guided in their work by the code of honour, the code that will take into consideration the contemporary realities. Russian mass media’s active participation in codification process, creation of numerous codes of honour targeted at different public, professional and regional media provides evidence for the above statement. Public councils and media criticism have an important role to play in forming the journalists’ community - as a guarantor of their professional independence.
