CC BY
73
ИСТОРИЯ НАРОДОВ ДОНА И СЕВЕРНОГО КАВКАЗА
УДК 94 (5) (470.64)
КНЯЖЕСКАЯ ВЛАСТЬ В КАБАРДЕ XVI - XVIII ВЕКОВ: ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
© 2010 г. Ю.М. Азикова
Кабардино-Балкарский государственный университет, Kabardino-Balkar State University,
ул. Чернышевского, 173, г. Нальчик, КБР, 360000 Chernishevskiy St., 173, Nalchik, KBR, 360000
Рассматриваются основные проблемы изучения властного статуса кабардинских князей. В работе представлены отдельные наработки современной политической антропологии и концепция раннего государства в частности. Исследование затрагивает характеристики данной модели, связанные с позицией правителя раннего государства. Основная мысль статьи заключается в признании того, что политическая власть имеет свои атрибуты и характеристики, в своей сущности не определяемые контекстом, из чего следует плодотворность использования концепции раннего государства, созданной и дорабатываемой в русле новейших достижений политантропологической мысли, в деле изучения системы власти традиционного кабардинского общества.
Ключевые слова: Кабарда, князь, власть, раннее государство, феодализм, легитимация, взаимность, институциона-лизация.
The article considers the main problems of investigation of the power status of the Kabardian princes. Separate elaborations of modern political anthropology and the concept of early state in particular are represented in the work. The research touches characteristics of this model connected with position of the ruler of early state. The basic thought of the article consists in recognition of that the political power has the attributes and characteristics, in the essence, not defined by a context. The given position defines fruitfulness of use of the concept of the early state created and finished in the tideway of advanced achievements ofpolitical anthropological thought, in business of studying of system of the power of a traditional Kabardian society.
Keywords: Kabarda, prince, power, early state, feudalism, legitimation, reciprocity, institutionalization.
Любые рассуждения о форме институционализа-ции власти в традиционном кабардинском обществе (XVI - XVIII вв.) невозможны без рассмотрения вопроса о статусе «пши» - кабардинского князя. Кто он такой и каков диапазон его властных полномочий? Свидетельствуют ли права и обязанности пши, перечисляемые в разнообразных источниках и работах исследователей разных времён, о том, что он является хранителем и исполнителем властных функций, правителем? Эти и другие вопросы возникают, когда заходит речь о статусе кабардинского князя.
Многие дореволюционные и советские авторы, признававшие наличие феодальных отношений в Ка-барде, определяли статус князя, отталкиваясь от того, какое место он занимал в феодальной иерархии [1]. Одни исследователи демонстрируют сословный статус пши, другие - стремятся описать именно его властные полномочия. У первых пши предстаёт как «феодал высшего разряда» [2]. Это и не удивительно, так как имеющиеся в нашем распоряжении нормы обычного права, определявшие жизнь кабардинского общества, свидетельствуют однозначно лишь о сословном статусе пши. Поэтому на его основе очень трудно вычленить диапазон именно властных полномочий кабардинского князя. Исследователи исполь-
зуют также архивные материалы, свидетельства иностранных и русских путешественников, офицеров, чиновников и проч. Все эти данные дополняют картину, заполняют пробелы. Но нельзя отрицать того, что между характеристикой сословного статуса пши, чьи отношения с представителями других сословий регулируются нормами обычного права, и характеристикой его монархического статуса как полновластного феодального государя имеется определённое противоречие, которое до сих пор не подвергнуто специальному анализу.
Какие материалы можно почерпнуть из источников относительно статуса князя? В первую очередь это всевозможные упоминания об инородном или божественном происхождении его власти. Такого рода положения подтверждали право пши на власть и вообще на высокий статус.
В адатах обозначены разнообразные знаки уважения и почитания, которые должны выказываться по отношению к князю. Однако возникает вопрос: эти знаки свидетельствуют о том, что пши является правителем или просто «старшим», которого нужно почитать и уважать?
Обозначаются и некоторые обязанности князя, заключающиеся в том, чтобы «оберегать и защищать»
свой удел, свой аул и т.д. Князь должен также примирять враждующие стороны на управляемой им территории и «сохранять целостность оного» [3, с. 132]. Кому можно приписать такого рода обязанности -вождю племени, вождю вождества с консенсуальной властью или полновластному государю раннегосудар-ственного образования?
Нормы обычного права достаточно полно и многосторонне описывают права и обязанности пши по отношению к дворянам, свободным и несвободным крестьянам [3, с. 132]. Является ли достаточным такого рода описание для характеристики властных функций пши?
Необходимо также разъяснить вопросы, связанные с имущественным положением кабардинского князя, с его правами на свою и чужую собственность. С помощью подобных аргументов различные авторы пытались проиллюстрировать диапазон властных полномочий кабардинских князей. Проблема имущественного положения пши вызывала противоречивые суждения. Мнения варьировались от полного отрицания наличия у князя какой-либо собственности до преувеличения его прав на имущество подданных. Зачастую один и тот же автор был непоследователен в своих высказываниях [4]. Тут важно разобраться в наличии связи между имущественным положением и правами князя, с одной стороны, и прерогативами его как правителя - с другой.
Значимым моментом в определении статуса кабардинского князя является то, какой именно князь имеется в виду. Когда мы говорим «пши», то должны учитывать, что в Кабарде они были различны по своему статусу, который определялся компетенцией князя, связанной с управлением конкретной территориальной единицей. К.Ф. Сталь отмечает, что «когда говорится о князе как о владельце деревни (куодж), то он называется куодже-пши, когда говорится об этом же князе как начальнике, владельце народа (чилле), то он называется чилле-пши. Государя императора черкесы называют Пши-шху - Князь Великий» [5]. В «Описании кабардинского народа» 1748 г. отмечается, что «у кабардинских владельцов вошло во обычай так, что после каждого владельца всеми подданными владеет один старший по нему брат, а ежели братьев нет, то большей его сын, а протчие умершего отца дети должны жить при том их большем брате и содержание своё получать от него, и для того быть у него в послушании» [6]. Приведённый отрывок свидетельствует не только о порядке наследования княжеского титула, но и о существовании в Кабарде различных по своему статусу пши. Звание «пши» передавалось от отца всем детям, рождённым в равных браках [3, с. 99, 131]. В упомянутом фрагменте определяются две категории пши. С одной стороны, это «владелец», который «всеми подданными владеет», а с другой - это братья, сыновья и племянники владельца. Более того, термин «пши» применялся и по отношению к дворянам различных степеней, владевшим каким-либо аулом (къуажэпши; къуажэ переводится как селение, аул).
В рамках данной статьи не ставится задача дать исчерпывающие ответы на все вопросы. Мы попытались лишь обозначить некоторые сложные моменты и представить своё видение их. Решение же проблемы статуса кабардинского пши требует серьёзного изучения содержания источников на иных теоретических основаниях, чем это было проделано ранее. При этом не следует вырывать образ кабардинского пши из того контекста, в котором он существовал (феодальные отношения). Но в данном случае целесообразно осознавать, что политическая власть имеет свои атрибуты и характеристики, в своей сущности не определяемые контекстом.
Современные наработки в политической антропологии могут облегчить осуществление подобного исследования, поскольку данная дисциплина изучает «совокупность институтов контроля и власти в доин-дустриальных обществах, структуру данных институтов и их сравнительную типологию, анализ причин и факторов преобразования одних форм в другие, проблемы адаптации, инкорпорации и трансформации традиционных механизмов контроля в современных политических институтах. Исходя из этого, политическую антропологию можно определить как антропологическую дисциплину, изучающую народы мира с целью выявления особенностей политической организации в исторической динамике» [7].
Постулирование положения о том, что механизмы социального контроля присутствуют в любом человеческом обществе, определяет поле деятельности политической антропологии, которая занимается изучением этих механизмов. Политика и власть являются ключевыми понятиями политической антропологии, претендующими на универсальную значимость в анализе всех типов обществ. Такое положение вещей определило, что политическая антропология стала центром изучения государства, так как понимание генезиса государства было недостижимо без анализа предшествующих стадий эволюции общества и при всех различиях между эпохами управляющие структуры общностей имели нечто общее, а именно - феномен власти [8].
Таким образом, в рамках политической антропологии зародилась концепция раннего государства, которое включено в неоэволюционистскую схему уровней социальной интеграции: община (локальная группа) - вождество (сложное вождество) - раннее государство - зрелое государство. Наиболее чётко данная схема была изложена Х.Дж. Классеном, а ее основы заложены Э. Сервисом. Такая схема -идеальный тип, и её наличие не отменяет многоли-нейности эволюции, о чём и свидетельствуют создатели концепции раннего государства. Но оно не относится к какой-либо определенной эпохе всемирной истории, так как его можно обнаружить в разных исторических эпохах. И в изучении политического компонента обществ разных эпох репрезентативен один общий набор «необходимых условий» политогенеза, который также является идеальным типом и не исключает особенностей [9].
Под ранним государством подразумевается определенный этап социополитической эволюции - стадия государствообразования между вождеством и государством. Его можно представить как централизованную трёхъярусную (общегосударственный, региональный, местный уровни) организацию по регулированию социальных отношений в сложном стратифицированном обществе с единой принимаемой всеми стратами идеологией реципрокации. Отнесение той или иной общности к ранним государствам осуществляется по следующим критериям: 1) достаточно большая численность населения, создающая основу для стратификации и социализации; 2) гражданство, или принадлежность к раннему государству; 3) наличие центральной власти, способной поддерживать закон и порядок благодаря своему авторитету или же угрозой применения силы; 4) способность предотвращать распад общности и отражать внешнюю угрозу; 5) способность производить прибавочный продукт, достаточный для содержания государственной организации; 6) наличие идеологии, узаконивающей существование правящей элиты; и т.д. [10].
Личность правителя имеет особое значение в определении формы институционализации власти. В концепции раннего государства выделяются характеристики правителя, позволяющие определить, является ли рассматриваемая персона правителем раннего государства, либо какой-нибудь другой общности. В стремлении осуществить исследование традиционной политической системы Кабарды первостепенное значение имеет определение статуса кабардинского пши. Как было уже сказано, в источниках явственно проглядывает сословный статус пши и менее ясен статус пши-правителя. Это обусловлено феодальными отношениями, когда в лице кабардинского князя наблюдается одновременно и сюзерен, и правитель, символ политического суверенитета, при доминировании первого аспекта.
Обращаясь к тем характеристикам князя, которые свидетельствуют о его сословном и политическом статусе, отметим, что источники дают информацию о княжеском роде, который управляет Кабардой. Представители этого рода являются потомками одного предка - Инала и все носят один титул - «пши». Личность Инала сакрализирована и его качества передаются, естественно, потомкам. Таким образом, изначально постулируется отличие князей от всех остальных категорий населения (даже между дворянами различных степеней и пши - огромная пропасть). Недосягаемый статус князя фиксируется внешними знаками уважения и почитания, узаконением бесценности его крови, установлением дифференцированного штрафа за одни и те же преступления, наличием самой высокой суммы калыма за княжескую дочь и т.д.
Представители княжеских фамилий являются собственниками земли в Кабарде. Князья и дворяне связаны сюзеренно-вассальными отношениями, которые определяют порядок их общения и взаимодействия. Дворяне (уорки) служат князьям при условии получения ими дворянского подарка, который состоит из
земли и другой недвижимости. Крестьяне (свободные и несвободные) тоже живут на землях князей, как управляемых самими пши, так и управляемых посредством уорков. Такое положение вовлекает и дворян, и крестьян в орбиту власти князя.
Основная же обязанность князя заключается в управлении подвластной территорией и её защите, т.е. в сохранении внутренней и внешней целостности общества. Главный принцип сосуществования князей и всех остальных категорий населения - это принцип взаимности. И уорки, и простое свободное население служат пши. «Повинность» первых заключается в воинской службе, крестьян касаются производства материальных благ. Власти князя подчиняются и те и другие. И она определяется не только и не столько наличием авторитета (хотя он способствует усилению власти пши), а закреплёнными в адатах нормами, которые являются общепризнанными всеми слоями населения. Власть князя осуществляется через определённый аппарат управления, который ещё не имеет чёткого очертания и организационной структуры, но который на необходимом уровне занимается выполнением поставленных задач. Князь обладал легитимной властью принуждать и проводить в жизнь свои решения, в том числе и при помощи аппарата принуждения и насилия (естественно, речь идёт о зачаточных формах).
Верховный князь (пщышхуэ) является формальным источником права и одновременно верховным судьёй. Удельные князья также влияли на правотворчество и осуществляли судебные разбирательства, если этого требовала ситуация. Князья могли делегировать свою власть. Показательным примером является деятельность такой категории населения, как пшекеу (княжеская ограда), занимавшихся выполнением поручений князя «именем князя», и никто не мог безнаказанно им противодействовать. Другим примером делегирования может быть практика предоставления князем дворянину села в управление. Вместе с тем власть самого князя не была ему делегирована каким-либо лицом, она принадлежала ему по праву рождения. Управляющая группа в кабардинском обществе совпадала с «царским родом». Это могло быть связано с изначальным представлением о сакральной природе власти пши, рассматривавшейся как собственность его рода. Тем самым на неё распространялось общее наследственное право, предполагавшее равное наследование всех сонаследников.
Если попытаться сравнить основные характеристики, отличающие вождя племени, главы вождества и правителя раннего государства с чертами, определяющими политический статус кабардинского князя, то с уверенностью можно сказать, что пши нельзя идентифицировать с вождём племени (вождь племени - это не политическая должность, характеризующаяся реальной властью, а просто влиятельный человек). Сомнения возникают при сравнении статуса кабардинского князя и с чертами руководителя вождества. Безусловно, есть много схожих черт, но попытка определения политического статуса князя, в первую
очередь исходя из реализации им властных полномочий, показала, что в отличие от вождя вождества пши обладает правом применения санкций с помощью легитимизированного насилия. Это и есть главное, что отличает правителя раннего государства и позволяет предположить, что кабардинский князь если не правитель раннего государства по своему статусу, то достаточно близок к нему по своим характеристикам.
Таким образом, привлечение теоретического арсенала политической антропологии может облегчить задачу проведения демаркационной линии между сословным и монархическим статусом кабардинского князя. Такого рода исследование в свою очередь облегчит изучение и определение формы институциона-лизации власти в Кабарде XVI - XVIII вв.
В рамках иных исследовательских конструкций глубокое и, несомненно, образцовое изучение общественно-политического строя Кабарды XVI - XVIII вв. было осуществлено Е.Дж. Налоевой и В.Х. Кажаровым [11]. Вместе с тем потенциал новых наработок современной политической антропологии в изучении властных институтов традиционной Кабарды очевиден, и небесполезно им воспользоваться в преодолении отдельных трудностей по рассматриваемому вопросу.
Статья подготовлена в рамках реализации ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009 - 2013 гг.
Литература
1. Налоева Е.Дж. К вопросу о государственно-политическом строе Кабарды первой половины XVIII века // Вестн. КБНИИ. Вып. 6. Нальчик, 1972. С. 69 - 71.
Поступила в редакцию
2. Моков Б.М. Кабарда второй половины XVI - XVII веков. Нальчик, 2001. С. 142.
3. Правовые нормы адыгов и балкаро-карачаевцев в XV -XIX вв. Майкоп, 1997.
4. Ногмов Ш. История адыгейского народа. Нальчик, 1994. С. 74; Сталь К.Ф. Этнографический очерк черкесского народа // Русские авторы XIX века о народах Центрального и Северо-Западного Кавказа: в 2 т. Нальчик, 2001. Т.1. С. 255; Кудашев В.Н. Исторические сведения о кабардинском народе. Нальчик, 1991. С.108.
5. СтальК.Ф. Указ. соч. С. 255.
6. Кабардино-русские отношения в XVI - XVIII вв.: документы и материалы: в 2 т. Нальчик, 2007. Т.2. С. 231.
7. Крадин Н.Н. Политическая антропология: учебник. М., 2004. С. 13 - 14.
8. Годинер Э.С. Политическая антропология о происхождении государства // Этнологическая наука за рубежом: проблемы, поиски, решения. М., 1991. С. 52 - 53.
9. Классен Х.Дж. М. Эволюционизм в развитии // Раннее государство, его альтернативы и аналоги: сб. статей / под ред. Л.Е.Гринина и др. Волгоград, 2006. С. 38; Его же. Было ли неизбежным появление государства? // Там же; Claessen H.J.M. Before The Early State and After: An Introduction // Social evolution and history. Thirty years of Early State research. Special issue / ed. by H.J.M. Claessen, R. Hagesteijn, P. van de Velde. 2008. №1. Р. 4 - 18.
10. Кочакова Н.Б. Двадцатилетие исследовательского проекта «раннее государство» // Восток. 1996. №4.
11. Налоева Е.Дж. Государственно-политический строй и международное положение Кабарды в первой половине XVIII века: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Нальчик, 1973; Кажаров ВХ. Традиционные общественные институты Ка-барды и их кризис в конце XVIII - первой половине XIX века. Нальчик, 1994.
20 января 2010 г.
