CC BY
74
А.Ю. МЕЛЬВИЛЬ, И.Н. ТИМОФЕЕВ
КЛАССИФИКАЦИЯ СТРАН МИРА С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ МЕТОДОВ МНОГОМЕРНОГО СТАТИСТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
Классификация стран с помощью рейтингов.
Рейтинг стран по индексу государственности
В этом рейтинге прежде всего четко выделяются «лидеры государственности» и «неудачники» в деле государственного строительства. Последние - не обязательно «неудавшиеся государственности» (failed states), но те, у кого серьезные проблемы и трудности с выбором и осуществлением самостоятельной стратегии национального развития. Это в значительной мере зависимые и управляемые извне государства. Показательно, что за редкими исключениями (например, Китай, Египет, Иран и др.) «лидеры государственности» - это страны демократического выбора, относительно высокого качества жизни, низких угроз. В современном мире «степень государственности», как правило, прямо пропорциональна качеству жизни и обратно пропорциональна уровню внешних и внутренних угроз.
Большинство государств не являются ни «лидерами», ни «неудачниками». Их спектр чрезвычайно широк: от Монако на одном «полюсе» до Ирака - на другом. Здесь представлены чрезвычайно разнородные страны: и четко выраженные автократии (КНДР, Бахрейн, Зимбабве, Оман, ОАЭ и др.), и своего рода зависимые или не полностью самостоятельные страны демократического выбора (Сент-Китс и Невис, Панама, Фиджи, Словакия, Словения, Албания
и др.), и просто слабые или несамостоятельные государства (Барбадос, Белиз, Сент-Люсия, Антигуа и Барбуда и др.).
Россия в рейтинге государственности занимает 27-е место и располагается в зоне высокой государственности. Это достаточно высокая позиция, свидетельство самостоятельности, независимости, суверенности. Основания - минимум внешней экономической помощи, относительная политическая стабильность, длительность государственности и др. Все другие постсоветские страны по рейтингу государственности намного ниже России.
Рейтинг стран по индексу внешних и внутренних угроз
В этом рейтинге в первую очередь обращает на себя внимание группа стран, испытывающих очень серьезные и комплексные вызовы и угрозы, - Эфиопия, Мьянма, Гаити, Ирак, Эритрея, Афганистан и др. У «лидеров угроз» низкое качество жизни и, как правило, слабая государственность. За небольшими исключениями (например, Индия) это страны авторитарного правления.
На противоположном «полюсе» - обширная и очень пестрая группа стран с минимальными угрозами. Здесь и вполне успешные государства, обеспечивающие своим гражданам высокое качество жизни и демократическое развития, - Канада, Франция, Нидерланды и др., и своего рода «безопасные автократии» (впрочем, их не так уж много) - Катар, Бахрейн, Кувейт и др. Отсутствие или минимальный уровень внешних и внутренних угроз лишь отчасти коррелируют с международным влиянием, зато напрямую, как уже говорилось выше, связаны с уровнем государственности. Между этими двумя «полюсами» располагаются такие очень разные по уровню государственности и международному влиянию страны, как Китай, Россия, США, с одной стороны, и Тувалу, Монголия, Микронезия - с другой.
Иными словами (и с учетом неизбежных исключений), успешные государства, обеспечивающие своим гражданам достаточно высокий уровень жизни и основы демократического развития, подвержены меньшим внешним и внутренним угрозам. Напротив, проблемные с точки зрения собственной безопасности страны характеризуются, скорее, низкой государственностью, низким качеством жизни и невысоким уровнем демократии.
Россия в этом рейтинге занимает 81-е место, у Китая угрозы выше, у США - ниже. Россия сталкивается с разнообразными, но не чрезмерными угрозами (терроризм, территориальные споры, несбалансированный экспорт, уменьшение населения, эпидемия ВИЧ/СПИД и др.). При этом Россия окружена зоной стран с высоким уровнем внешних и внутренних угроз (КНДР, Афганистан, Индия, Ирак, Иран и др.)
«Постсоветский рейтинг угроз» ранжирует страны в следующем порядке: высокие угрозы - Таджикистан, Кыргызстан, Азербайджан, Грузия; далее - Россия, Узбекистан, Туркменистан, Армения; невысокие угрозы (конечно, с учетом разных «угрожающих измерений» индекса) - Молдова, Украина, Казахстан, Эстония, Белоруссия, Латвия, Литва.
Рейтинг стран по индексу потенциала международного влияния
Лидеры данного рейтинга вполне самоочевидны - это США с гигантским отрывом от всех других стран и большинство стран «большой восьмерки» (только вместо Канады и Италии - Китай и Индия). Далее следуют мировые лидеры регионального и, если угодно, «отраслевого» (например, финансового, политического и/или идеологического) влияния - Саудовская Аравия, КНДР, Турция, Республика Корея, Бразилия, Пакистан, Иран, Мексика, Египет, Индонезия и др., с одной стороны, и Нидерланды, Бельгия, Швейцария и др. - с другой.
Зона минимального потенциала международного влияния (да и реального влияния вообще) не менее очевидна, ее «лидеры» -Тувалу, Науру, Монако, Лихтенштейн, Андорра, Палау, Микронезия, Маршалловы Острова, Кирибати, Тонга и т.д. «Лилипуты влияния» составляют явное большинство стран мира. Вход в «клуб мирового влияния» очень ограничен, поэтому у абсолютного большинства стран мира возможности для этого минимальны. Существенно влияют на ход мировых дел всего лишь ограниченное число стран, остальные могут оказывать на них частичное - региональное или «отраслевое» - воздействие.
Анализ (в том числе корреляции между индексами) показывает, что потенциал международного влияния связан, прежде всего, с уровнем государственности. Это типологическая характеристика
«стран влияния», хотя, конечно, есть страны с высокой государственностью, но не обладающие существенным потенциалом международного влияния. При этом принадлежность к группе «стран влияния» достаточно трудно соотнести с типом их политического устройства: среди них и демократии, и автократии. Здесь представлены также страны с разным качеством жизни. Таким образом, «полюс» стран со значительным потенциалом международного влияния - это совершенно особый и малочисленный кластер стран, которые отличны друг от друга во многих других отношениях.
Россия занимает 7-е место в рейтинге потенциала международного влияния (после США с их гигантским отрывом, Китая, Японии, Германии, Франции и Великобритании). Таким образом, Россия находится в компактном и малочисленном «ядре» стран -лидеров мирового влияния. Основания: военный потенциал (размер вооруженных сил, ядерное оружие, высокотехнологичные вооружения), статус постоянного члена Совета Безопасности ООН, экономический потенциал и др. Что касается постсоветских стран, то в данном рейтинге за Россией следует Украина (29-е место), а затем с огромным и вполне понятным отрывом - Белоруссия, Казахстан, Узбекистан, Азербайджан, Армения, Грузия, Туркменистан, Литва, Молдова, Латвия, Кыргызстан, Таджикистан и Эстония.
Обращает на себя внимание и следующее обстоятельство. Многие привыкли принимать как данность распространенный аргумент, что международная роль России не соответствует ее наличным внутренним ресурсам. Между тем наши данные свидетельствуют об ином: у России имеется совокупный потенциал, который превышает ее сегодняшнее международное влияние и, быть может, используется далеко не полностью.
Рейтинг стран по индексу качества жизни
Неудивительно, что в рейтинге качества жизни первенство принадлежит успешным и демократичным странам - Люксембургу («аномальный» лидер), Ирландии, Норвегии, Сан-Марино, США, Швейцарии, Исландии, Великобритании, Австралии, Бельгии и др. На противоположном полюсе - ЦАР, Афганистан, Демократическая Республика Конго, Замбия, Бурунди, Чад, Эфиопия, Кения, Руанда, Гвинея-Бисау и др.
Показательно, что среди лидеров рейтинга нет автократий, -даже в случае обеспечения относительно высокого качества жизни они тем не менее смещены ниже (Катар, Бахрейн, Кувейт, ОАЭ и др.). Напротив, «неудачники качества жизни» - совершенно явные недемократии. Качество жизни в значительной степени связано также с эффективной и состоятельной государственностью.
Предварительный вывод: качество жизни в значительной мере зависит (хотя и не гарантированно) от степени успешной и самостоятельной государственности. Впрочем, и здесь возможны исключения - Сан-Марино, Монако, Андорра и др. Высокие внешние и внутренние угрозы являются самым серьезным препятствием на пути обеспечения качества жизни. Наконец, несмотря на очень редкие исключения, качество жизни выше в демократиях.
Россия в этом рейтинге на 73-м месте, что отражает достаточно низкий уровень (но, по-видимому, соответствует реальному положению дел). Основания: низкая продолжительность жизни, высокая смертность, низкие расходы на здравоохранение. Из постсоветских стран выше России - Эстония, Литва, Латвия; ниже -Белоруссия, Украина, Армения, Казахстан, Грузия, Кыргызстан, Азербайджан, Туркменистан, Узбекистан, Молдова и Таджикистан.
Рейтинг стран по индексу институциональных основ демократии
Лидеры рейтинга - устоявшиеся демократии с долгими традициями парламентаризма и представительного правления -Швейцария, Канада, Нидерланды, Дания, Норвегия, Финляндия, Новая Зеландия, Швеция, Австрия, Бельгия и др. Их вполне логичный «противополюс» - Мьянма, Мавритания, Сомали, Судан, Ангола, Туркменистан, Эритрея, Джибути, Демократическая Республика Конго, Саудовская Аравия и др. Параметры данного индекса дают (в соответствии с современной политологической традицией) некоторые преимущества системам с высокой парламентской конкуренцией. Поэтому президентские демократии (например, США) в рейтинге располагаются несколько ниже, хотя их место сбалансировано другими параметрами индекса.
Страны, не относящиеся к «полюсам» рейтинга, внутренне очень разнородны - от Румынии, Литвы и Люксембурга до Узбекистана, Кон-
го и Сирии. Среди них, с одной стороны, страны, четко склоняющиеся к авторитарному «полюсу», которые в существующих режимных рамках все же начинают приобретать институциональный опыт хотя бы минимальной конкуренции и представительства групп и интересов, а с другой стороны, страны демократического выбора, но со своими специфическими в плане демократического развития проблемами.
Эти особенности, так же как и соответствующие корреляции между индексами, свидетельствуют, в частности, о том, что демократические основания национального развития историчны, они складываются из отдельных органичных «кирпичиковразвития», а не конструируются в произвольном институциональном дизайне. Демократия не приживается в ситуации высоких угроз, она практически не связана с потенциалом международного влияния страны, но если демократические основы получают развитие, одним из конкретных результатов является высокое качество жизни.
Россия - на относительно низком 93-м месте, располагаясь в середине рейтинга (5,2 балла из 10). Основания: непродолжительная демократическая традиция, невысокая конкуренция на президентских выборах, периоды нестабильности в недавнем прошлом, попытки неконституционной смены власти и др. По большинству параметров Россия уступает западным демократиям (от 10 до 6,85 баллов), но в принципе несопоставима и с любыми из недемократических режимов - от Грузии (1,8) и Ирана (1,8) до Сомали (0,02) и Мьянмы (0,0). Из постсоветских стран выше России в рейтинге - Литва, Украина, Латвия, Эстония, Армения, Молдова; ниже - Азербайджан, Белоруссия, Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан, Грузия, Таджикистан и Туркменистан.
Важно, однако, подчеркнуть, что Россия располагается в середине рейтинга, а это - широкий спектр очень разных государств, политических систем и режимов, которые, конечно, не принадлежат к демократическим «образцам», но тем не менее обладают определенными институциональными основами демократии и ищут свои модели развития.
Корреляции между индексами
Рассматривая положение государств в рейтингах, мы сделали ряд предварительных выводов о характерных особенностях этих
стран. Так, например, мы констатировали, что среди стран - лидеров рейтинга внешних и внутренних угроз преобладают автократии с низким качеством жизни. Эти предположения были подтверждены посредством корреляционного1 анализа, который выявляет значительные взаимосвязи между рядом индексов проекта «Политический атлас современности». Можно отметить, например, что индекс государственности отрицательно коррелирован с индексом внешних и внутренних угроз и положительно - с индексами качества жизни и потенциала международного влияния. Индекс институциональных основ демократии положительно коррелирован с индексом качества жизни.
Учитывая тот факт, что компоненты индексов отражают различные аспекты «жизни» государств - политические, экономические, социальные и др., - наличие корреляций между пятью индексами указывает на взаимосвязь этих аспектов, подтвержденную эмпирически на материале 192 стран мира. Изучение таких взаимосвязей может стать самостоятельным и весьма перспективным направлением исследований. Характер этих взаимосвязей отражен в табл. 1, а также - на графиках 1, 2, 3, 4, 5 (см. Приложения).
Таблица 1
Корреляции между индексами_
Индекс государственности Индекс внешних и внутренних угроз Индекс институциональных основ демократии Индекс качества жизни Индекс потенциала международного влияния
Индекс государственности 1,000 -0,627 0,465 0,761 0,581
Индекс внешних и внутренних угроз -0,627 1,000 -0,534 -0,813 -0,166
Индекс институциональных основ демократии 0,465 -0,534 1,000 0,570 0,156
Индекс качества жизни 0,761 -0,813 0,570 1,000 0,321
Индекс потенциала международного влияния 0,581 -0,166 0,156 0,321 1,000
1 Существует несколько коэффициентов корреляции. Нами используется коэффициент Спирмэна.
Классификация стран с помощью метода главных компонент Четыре главные компоненты
Полученная в рамках проекта система пяти комплексных рейтингов всех стран мира дает ценный и сбалансированный материал, поддающийся нетривиальной интерпретации. Мы видим, в частности, что комплексные рейтинги позволяют сформулировать более многомерное и адекватное представление о реальном - противоречивом и неоднозначном, сочетающем сильные и слабые стороны, - месте России в мире в сравнении с другими странами и преодолеть некоторые упрощенные оценки и стереотипы.
Вместе с тем, как уже говорилось выше, рейтинги сами по себе для нас не самоцель, а один из инструментов классификационного анализа. В конечном счете научная задача заключается не просто в рейтинговании стран по некоторым заданным индексам, но в выявлении внутренней структуры взаимосвязей между различными странами и группами стран с целью их последующей многомерной классификации. Осуществление такой классификации предполагает редукцию, сокращение числа переменных, что достигается с помощью метода главных компонент. Этот метод позволяет установить такие комбинации показателей, выражающих сущностные стороны изучаемых объектов, по которым они в наибольшей степени сходны или отличны друг от друга.
Еще раз повторим, что метод главных компонент может применяться ко всему набору показателей, характеризующих максимально возможный (в рамках поставленной исследовательской задачи) объем параметров, которые отражают особенности политического существования и развития стран мира. Однако в силу чрезвычайной разнородности таких показателей, в которых преломляются экономические, социальные, демографические, политические и иные особенности конкретных стран, метод использовался нами по отношению к уже выявленным комплексам индексов. Подобный двухуровневый подход (первый уровень редукции - индексы, второй - главные компоненты) позволяет решить двоякую зада-
чу: решить проблему коррелированности индексов1 и избавиться от части «статистического шума», что крайне важно для эффективного применения математических методов, а также упростить политологическую трактовку полученных результатов. Междисциплинарный синтез математики и политологии требует методологии, которая бы учитывала специфические особенности каждой из составляющих.
В результате проведенного анализа пять используемых нами индексов оказались «свернутыми» в четыре главные компоненты, каждая из которых представляет, если угодно, специфическую проекцию мировой политической реальности. Эти главные компоненты устанавливают (в порядке убывания) наибольший процент сходств и различий между странами в рамках определенных сочетаний индексов. Первая компонента объясняет 55,4% дисперсии значений индексов, вторая - 26,4, третья - 11,2, четвертая - 7%. Столь высокий объяснительный потенциал первой компоненты косвенно подтверждает правильность выбора сгруппированных в индексы показателей. Сочетание первой и второй компонент дает объяснение почти 82% сходств и различий между странами, добавление третьей повышает эту долю до 93%, а четвертой - до 100%.
Таблица 2
Процент дисперсии (отличий индексов стран), объясняемой главными компонентами
Компонента Процент объяснения Кумулятивный процент
1 55,4 55,4
2 26,4 81,8
3 11,2 93,0
4 7,0 100
Первая компонента хорошо описывает более чем половину всех страновых отличий (55,4% дисперсии значений индексов, описывающих все страны). Однако необходимо учитывать, что это
1 Мы уже отмечали, что наличие корреляций между индексами имеет как положительную, так и отрицательную стороны. Положительная сторона заключается в возможности верификации целого ряда гипотез относительно взаимосвязи между различными сторонами функционирования государств. С другой стороны, такие корреляции затрудняют корректную классификацию стран.
страны далеко не «первого эшелона». Здесь представлена проекция мира, в которой внешние и внутренние угрозы противопоставлены качеству жизни (а также государственности и демократии), причем фактор международного влияния близок к нулю. Это своего рода проекция национального выживания и его качества. Для большого числа стран, у которых судьба сложилась неудачно, главными задачами становятся обеспечение собственного существования, отражение интенсивного напора внешних и внутренних угроз. Напротив, для «удачливых» стран главным приоритетом становится высокое качество безопасного существования, ради которого они готовы поступиться очень многим, в том числе амбициями международного влияния.
Учитывая высокий объяснительный потенциал первой главной компоненты, можно сделать предварительный вывод о том, что место большинства стран в мире и структура их взаимосвязей напрямую зависят от степени угроз и вызовов, на которые они так или иначе вынуждены отвечать. При этом успешность ответов в значительной мере определяет как уровень достигаемого этими странами качества жизни, так и уровни их государственной состоятельности и институциональных основ демократии. Высокий уровень угроз (один «полюс» первой компоненты) может объяснять низкое качество жизни, но в принципе возможно, что и низкое качество жизни (другой «полюс» первой компоненты), в свою очередь, является угрозой для демократии и/или государственности. Противодействие внешним и внутренним угрозам -приоритет любой национальной политики, от успешности реализации которого зависит слишком многое - и качество жизни, и государственность, и уровень демократии.
Вторая компонента, с помощью которой поддается описанию более четверти всех отличий современных стран (26,4% дисперсии значений индексов), дает другую проекцию нашего мира - это мир, в котором противопоставлены государственность и демократия. Фактор «внешних и внутренних угроз» сведен здесь к нулю, значения «качества жизни» и «потенциала международного влияния» минимальны. Это проекция государственного базиса демократии. Она имеет отношение к тем странам, для которых при прочих равных условиях наибольшее значение имеет выбор между приоритетами строительства и поддержания независимой и успешной (состоятель-
ной) суверенной государственности, с одной стороны, и развития своего демократического потенциала - с другой.
Повторим: речь идет не о противоречии между этими приоритетами, а об их соотношении, распределении в совокупной траектории национального развития. Есть страны, для которых состоятельность собственной государственности (рассматривается ее «уровень», но никак не «качества» - высокая степень государственности может быть присуща, например, как демократиям, так и диктатурам, что в свое время показали еще З. Бжезинский и С. Хантингтон в своем сравнительном исследовании политических систем США и СССР1) является определяющим национальным критерием, тогда как для других стран наиболее приоритетен именно демократический вектор, независимо от того, насколько данное государство самостоятельно в определении своей внутренней и внешней политики. В этой проекции, прежде всего, выявляются зависимые страны-«карлики», жертвующие своей государственностью, самостоятельностью, суверенитетом ради приверженности демократическим процедурам; и диктатуры, для которых демократия - пустой звук, а сильная государственная власть - главный приоритет.
Третья компонента объясняет отличия лишь одной из десяти стран (11,2% дисперсии значений индексов). Данная компонента важна для понимания тех стран, которые в своей национальной стратегии осуществляют следующий выбор: либо самостоятельная государственность во что бы то ни было, даже в ущерб качеству жизни собственного населения, либо, напротив, качество жизни во главе угла, независимо от степени самостоятельной и суверенной государственности. При этом факторы угроз, демократии и потенциала влияния являются менее значимыми. В данной компоненте отражена другая (применимая к небольшому числу стран) проекция мира - проекция «человеческой цены» государственности.
Наконец, четвертая компонента имеет отношение к совсем ограниченному числу стран (по всем странам в целом она описывает 7% дисперсии, но для описания некоторых из них она очень актуальна), составляющих своего рода «ядро» современной мировой системы. Это проекция максимизации международного влияния в современном мире. Существует очень мало стран, действительно
1 Brzezinski Z., Huntington S. Political power: USA/USSR. - N.Y.: Viking, 1963.
способных оказывать реальное воздействие на судьбы мира. Этот уникальный ресурс объединяет их в особый привилегированный международный «клуб».
Показательно, что эта компонента имеет лишь один ярко выраженный «полюс» - полюс мирового влияния. «Противополюса» у него нет, потому что все другие страны, не принадлежащие к этому «клубу», объясняются в совсем других измерениях. Для большинства (более 50%) это проблематика угроз и качества жизни, для четверти - дилемма самостоятельной государственности или подчиненной внешним силам демократии, для десятка (чуть более 10%) - выбор между укреплением государственности и качеством жизни собственного населения.
«Клуб» мирового влияния внутренне неоднороден. Одни его члены (например, Индия) вынуждены отвечать на достаточно широкий спектр внешних и внутренних угроз. Другим (Великобритания, Франция, Германия) удается достичь баланса международного влияния и качества жизни, демократии и государственности. Некоторые (Россия, Китай, Индия) тяготеют к полюсу государственности в ущерб качеству жизни. Наконец, внутри этого «клуба» есть свое «ядро» (наличие которого, кстати, подтверждается и результатами кластерного анализа). Это США, Россия и Китай. Они и вовсе «другие», т.е. необъяснимы в логике других стран мира.
Каждая страна объясняется каждой главной компонентой в разных соотношениях (см. табл. 6 Приложений). Например, первая компонента («национальное выживание и его качество») почти исчерпывающе объясняет страны-«неудачницы» (Руанда - 99,1%, Ирак - 97,5, Конго - 94,7% и т.д.) и благополучные, «успокоившиеся» страны (Австралия - 98,4%, Бельгия - 96,5, Лихтенштейн -91,0% и т.д.). Вторая компонента («государственный базис демократии») хорошо объясняет многие авторитарные режимы (Ливия -94,7%, Вьетнам - 90,7, Куба - 90,1% и др.) и совсем небольшое число полностью зависимых демократических «клонов» (Тувалу -90,5%, Сан-Томе и Принсипи - 80,1, Фиджи - 63,0% и др.), а также Молдову (81,0%) и Монголию (78,4%). Третья компонента («человеческая цена государственности») объясняет ряд «закрытых» режимов, которые почти совсем «забыли» о своем собственном населении (Гватемала - 84,8%, Колумбия - 81,8, Тонга - 69,4% и др.). Наконец, четвертая компонента («мировое влияние») четко выявляет
группу лидеров (США - 78,5%, Россия - 75,6, Индия - 73,5, Китай -41,2, Германия - 41,1, Япония - 40,5% и др.) и отделяет их от всех других стран мира.
Классификация стран в пространстве главных компонент
Каждая их выделенных компонент определяет важные (прежде всего по степени статистического возрастания / убывания) комплексные характеристики, раскрывающие сходства и различия между современными государствами. Сочетание этих компонент позволяет установить, как и по каким параметрам страны соотносятся между собой. Однако образуемое данными компонентами четырехмерное пространство является аналитически неоперабельной абстракцией. Поэтому в дальнейшем исследовании используются проекции в отдельных двумерных плоскостях.
Графики значимости индексов в осях рассматриваемых компонент помогают наглядно представить вклад индексов в каждую компоненту, что необходимо для интерпретации результатов. Эти графики показывают, в какой логике та или иная компонента определяет структуру взаимосвязей между странами. Если значение индекса в пространстве компоненты приближается к нулевому, его «вес» в данной системе компонентных координат минимален. И напротив, наиболее «весомы» те индексы (и их сочетания), которые смещены к «полюсам» компонент (см. рис. 1 Приложений).
Анализ расположения стран в условном четырехмерном пространстве главных компонент дает важный материал для их классификации. Первая и вторая компоненты наиболее информативны для объяснения сходств и различий стран (в совокупности почти 82%). При удалении стран с объяснением менее 40% они дают структуру мира в форме четкого эллипса: по оси первой компоненты справа - «дуга угроз» (Эфиопия, Мозамбик, Таджикистан, Афганистан, Руанда, Чад, Нигерия, Камерун и др.), слева - «полюс качества жизни» (Австрия, Швеция, Бельгия, Нидерланды, Чехия, Люксембург, Сан-Марино и др.), по оси второй компоненты наверху - «демократия без государственности» (Тувалу, Доминика, Кабо-Верде, Фиджи, Самоа и др.), внизу - «государственность без демократии» (Саудовская Аравия, Ливия, Тунис, Иран, Туркменистан, Кувейт, Египет и др.). Сколько-нибудь самостоятельные, су-
веренные и состоятельные демократические государства здесь не представлены (см. рис. 2 Приложений).
Это, в частности, говорит об относительности самого противопоставления государственности и демократии. Демократические институты и практики не существуют в некоем «внегосу-дарственном» пространстве, демократия реализуется через особые конструкции государственного устройства и их партнерское взаимодействие со структурами гражданского общества.
Далее, в «дуге угроз» располагаются страны, живущие в постоянном состоянии стресса, главное для них - физическое выживание, за что они расплачиваются низким качеством жизни, слабой государственностью, отсутствием каких бы то ни было основ демократии. Противоположная группа более компактна, в нее входят страны, для которых основным приоритетом является высокое качество жизни. В основном это страны демократического выбора и умеренной государственности.
Особого внимания заслуживают страны, которые по оси второй компоненты замыкают эллипс снизу и сверху. Это страны, как бы уходящие от «полюса» угроз и движущиеся в сторону более высокого качества жизни, но делающие это по двум разнонаправленным траекториям национального развития. В одном случае они стремятся преодолеть состояние угроз, акцентируя основы демократического развития, во втором - государственность.
Напомним, что первая и вторая главные компоненты не могут объяснить специфику почти 20% стран, у которых свои особенности и приоритеты. Введение в анализ четвертой компоненты (в частности, ее наложение на первую) дает ценные результаты, поскольку при объяснительном потенциале всего в 7% она раскрывает некоторые особенности стран, принадлежащих к узкому «клубу» мирового влияния (см. рис. 3 Приложений).
На рисунке 4 (см. Приложения) мы наблюдаем, на первый взгляд, менее структурированное расположение стран, хотя по-прежнему выделяются две группы по оси первой компоненты: справа - страны, подверженные значительным угрозам, живущие в постоянном стрессе; слева - страны относительно высокого качества жизни. Но наиболее информативна группа стран, локализованных внизу квадрата по оси четвертой компоненты.
Это совершенно особая группа стран, для которых потенциал международного влияния перевешивает все иные факторы и которые фактически образуют пространство мирового влияния, - прежде всего, США, Россия, Китай, Япония, Индия, Германия, Франция, Великобритания. При этом некоторые из них (например, Индия) смещены вправо по оси первой компоненты, т.е. вынуждены одновременно отвечать на значительные внешние и внутренние угрозы. Другие (например, Франция, Великобритания, Германия) смещены влево, т.е. им удается добиться баланса международного влияния, с одной стороны, и качества жизни, государственности и демократии - с другой. Показательно, что США и Россия образуют относительно самостоятельную группу, что соответствует самому высокому объяснительному потенциалу четвертой компоненты (78,5 и 75,6% соответственно).
При введении в анализ третьей компоненты («качество жизни» У8. «государственность») картина, однако, заметно видоизменяется (см. рис. 5 Приложений).
Сочетание четвертой и третьей компонент в полной мере сохраняет «сегмент влияния» внизу квадрата. Вместе с тем обнаруживается, что в одних случаях лидеры влияния тяготеют к «полюсу» государственности в ущерб качеству жизни (Россия, Индия, Турция), а в других - добиваются баланса влияния и качества жизни (Великобритания, Франция, Германия, Япония и др.) (см. рис. 6 Приложений).
Еще одна группа стран, не получивших объяснения при сочетании первой и второй компонент (Перу, Гватемала, Сальвадор, Колумбия, Гондурас и др.), лучше интерпретируется при наложении первой и третьей (см. рис. 7 Приложений).
По оси первой компоненты четко выделяются те же вытянутые в дуги группы стран, тяготеющих либо к «полюсу» угроз, либо к «полюсу» государственности. Поскольку сочетание первой и третьей компонент объясняет лишь 66% различий между странами (против 82% в случае первой и второй компонент), значительное число стран выпадает из рассмотрения. Однако для некоторых стран именно такое сочетание компонент является наиболее значимым. Страны, вынесенные по оси третьей компоненты к «полюсу» государственности, либо сталкиваются с такими внешними и внутренними угрозами, что вынуждены противодействовать им в ущерб демократии
(Колумбия, Перу, Венесуэла, Сальвадор, Гана и др.), либо не испытывают значительных угроз и стремятся найти свой баланс государственности и демократии. Это еще раз подтверждает выявленную выше закономерность в логике «Realpolitik»: государства, какими бы ни были их политические приоритеты, в своей национальной стратегии вынуждены, в первую очередь, решать задачи, связанные с обеспечением собственного существования, и искать ответы на встающие перед ними вызовы. Все остальное, по сути, вторично (см. рис. 8 Приложений).
Классификация стран с помощью кластерного анализа Опыт классификации стран с помощью кластерного анализа
Для разработки многомерных классификаций стран в проекте «Политический атлас современности» был также использован кластерный анализ. Мы обратились к этому методу, чтобы уточнить и дополнить выводы, полученные при построении комплексных рейтингов стран и использовании метода главных компонент.
Какие новые возможности дает кластерный анализ? Он позволяет разбить совокупность исследуемых явлений на группы (классы, кластеры), обладающие теми или иными сходными характеристиками. Различия между входящими в один кластер объектами меньше, чем между объектами, принадлежащими к разным кластерам. Эти отличия устанавливаются путем обработки результатов описания стран в виде координат в пространстве главных компонент, полученных на предыдущих этапах исследования. Вся информация, характеризующая каждую страну, была «свернута» при выполнении предыдущих этапов исследования в координаты стран по каждой главной компоненте. Расстояние между странами в пространстве главных компонент теперь является мерой близости их характеристик: чем меньше расстояния, тем ближе основные характеристики.
Классификация в кластерном анализе проводится в соответствии с расстояниями между странами, измеряемыми в виде Евклидовой метрики четырехмерного пространства главных компонент. Такой стандартный, формализованный, чисто геометрический подход позволяет очень точно описать выбранное число кластеров, но не отвечает на вопрос, почему конкретная страна попала в данный кла-
стер. Для содержательной интерпретации результатов кластерного анализа в проекте использовались политологические трактовки каждой из главных компонент и информация об объясняющей силе каждой из компонент в описании страны. Объясняющая сила компонент для конкретной страны фактически означает, что свойства этих компонент (видимые исходя из весов индексов в компонентах) являются типологическими особенностями этой страны. Таким образом, в проекте в качестве мостика между формальной кластеризацией и качественным описанием полученных кластеров используются данные об объясняющей силе каждой компоненты для стран, образующих кластер. В нашем случае отличия связывались с объясняющей силой той или иной главной компоненты, а также с сочетаниями объясняющей силы двух и более главных компонент. Тем самым обеспечивались уточнение и обогащение классификаций, уже полученных в ходе универсального сравнения всех государств мира.
Чтобы убедиться в содержательности и эвристическом значении объясняющей силы той или иной главной компоненты, а также сочетаний объясняющей силы двух и более главных компонент, достаточно взглянуть на таблицу, в которой представлены результаты выделения 30 кластеров (см. табл. 7 Приложений). В таблице после каждого кластера даются средние для него значения объясняющей силы главных компонент.
Есть ли недостатки у кластерного анализа? Конечно. Как и прочие использованные нами методы, включая индексирование и построение рейтингов, кластерный анализ в чем-то условен. Считается, например, что исследователь может влиять на получаемые результаты, произвольно «настраивая» различные масштабы кластеризации. Однако на практике избираемый масштаб кластеризации определяется конкретными задачами исследования и значимостью получаемых результатов. Выбор числа кластеров сродни процедуре выбора масштаба географической карты - мы используем разную степень детализации реальной местности в зависимости от конкретных задач. В нашем случае главная задача проекта заключается в определении места отдельных стран и их групп в структуре современного мира. Поскольку каждый последующий шаг кластеризации связан с получением различий путем учета все более малых расстояний между странами в пространстве главных компонент, то увеличение масштаба кластеризации позволяет
учесть более тонкие и поэтому более точные различия между странами.
На первом шаге кластеризации мы получаем один-единственный кластер - генеральную подборку стран. Единственным качеством этого кластера является формальный признак -членство в ООН (исключение - Тайвань).
На втором шаге образуются два кластера. Первый - более объемный (106 казусов), второй - менее объемный (86 казусов). Их можно в самом грубом виде охарактеризовать как кластер «счастливцев» относительно успешного большинства и кластер «несчастливцев» относительно неуспешного большинства, поскольку различия устанавливаются во многом расстояниями по первой главной компоненте, которая, как известно, высвечивает оппозицию угроз и качества жизни. Однако выявленные различия пока дают крайне схематичную картину, поскольку в составе двух полученных групп слишком много промежуточных казусов или «аномалий».
На третьем шаге от первого кластера условных «счастливцев» отделяется третий кластер. В него входят весьма непохожие друг на друга четыре десятка стран, образующих новую группу. Среди них - Алжир, Бахрейн, Белоруссия, Бруней-Даруссалам, Великобритания, Венесуэла, Вьетнам, Габон, Германия, Египет, Иордания, Иран, Италия, Йемен, Казахстан, Катар, Китай, КНДР, Куба, Кувейт, Ливия, Малайзия, Марокко, Мьянма, ОАЭ, Пакистан, Россия, Саудовская Аравия, США, Турция, Франция и др. Эта непохожесть объясняется тем, что расстояния между странами формируются не по одной, а по нескольким компонентам. Поскольку компоненты несут разную смысловую нагрузку, то расстояния по каждой компоненте порождены разными причинами страновых отличий, но возникает эффект, когда эти расстояния по разным компонентам значимы и примерно равны. Поскольку в процедуре кластеризации учитываются Евклидовы метрики расстояния между странами, то это порождает эффект выделения в отдельный кластер разнородных стран. Просто масштаб разбиения всех стран на три группы слишком груб для учета страновых особенностей в этом кластере. На ближайших шагах увеличения числа кластеров этот кластер распадается на гораздо более однородные группы.
На четвертом шаге из второго кластера выделяется четвертый. На пятом шаге от третьего кластера под влиянием четвертой
главной компоненты, отражающей фактор мирового влияния, отделяется пятый. Это кластер крупных держав. Его образуют Великобритания, Германия, Италия, Китай, Россия, США, Франция, Япония. От нынешней «большой восьмерки» эта группа отличается одним членом - Канаду заменяет Китай.
На шестом шаге из второго кластера выделяется компактная и устойчивая группа в составе Колумбии, Перу и Сальвадора.
На седьмом шаге от третьего кластера отделяется седьмой (от Бахрейна и Белоруссии до Сингапура и Туниса).
На восьмом шаге из второго выделяется малый кластер (Гана, Индия, а также Папуа - Новая Гвинея).
На девятом шаге от первого кластера отделяется кластер, включающий в себя страны от Ботсваны и Бразилии до ЮАР и Ямайки.
На десятом шаге из пятого кластера выделяется малый кластер, образуемый всего двумя странами - Иорданией и Тонга.
На одиннадцатом шаге из третьего кластера выделяются Венесуэла, Египет, Марокко, Габон и Турция.
На двенадцатом шаге Монголия и Фиджи отделяются от латиноамериканского кластера, состоящего из Гватемалы, Доминиканской Республики, Парагвая, Суринама, Ямайки и Гренады.
На тринадцатом шаге из восьмерки крупных держав выделяется «супер-клуб» мирового влияния - США, Россия и Китай.
На четырнадцатом шаге из четвертого кластера выделяются Армения, Босния и Герцеговина, Македония, Молдова. Позднее, на 23 шаге, из него выделяются Боливия, Микронезия, Маршалловы Острова, Палау, Вануату, Гайана, Кабо-Верде, Кирибати, Сан-Томе и Принсипи, Соломоновы Острова, Коморские Острова, Тувалу, а также Сербия и Черногория, Украина, Эквадор, которые образуют свой отдельный кластер.
На пятнадцатом шаге Индия образует «кластер в себе», отделившись от восьмого кластера, где остаются Гана и Папуа - Новая Гвинея.
Намеченная в самой общей форме схема разделения кластеров на все более дробные показывает, что образование отдельных кластеров подчиняется логике влияния тех или иных компонент. Однако ничуть не менее интересны и содержательны выводы, ко-
торые позволяет сделать сравнение состава групп стран, полученных при 10-, 30- и 40-кластерном масштабе.
Так, при 10-кластерном сравнении, помимо уже упоминавшейся группы мировых лидеров, выделяется обширная группа более или менее «благополучных и спокойных» преимущественно демократий, при этом лишенных сколько-нибудь глобальных международных амбиций, -всего 53 страны. Все эти страны первоначально вошли в первый кластер и остались в нем после всех дроблений. Вполне естественно, что их различия почти исключительно объясняются первой компонентой, -они все способны сделать выбор в пользу качества жизни своего населения. В этой группе страны разных типов и традиций: 1) европейские «старожилы» (Швеция, Швейцария, Финляндия, Австрия, Дания, Люксембург, Исландия и др.); 2) несамостоятельные заморские «демократические клоны» (Сент-Китс и Невис, Тринидад и Тобаго, Багамские Острова, Коста-Рика и др.); 3) латиноамериканские развивающиеся демократии (Аргентина, Мексика, Чили, Уругвай, Панама и др.); 4) ряд посткоммунистических стран, успешно завершивших демократический транзит (Албания, Болгария, Венгрия, Латвия, Литва, Польша, Румыния, Словакия, Словения, Хорватия, Чехия, Эстония); 5) Израиль, Тайвань и другие, на первый взгляд, «одиночки».
Следующая крупная группа - страны явного авторитарного уклона, лишенные даже эмбриональных демократических основ и традиций, с проблемной государственностью. Это Ангола, Афганистан, Бангладеш, Бурунди, Замбия, Ирак, Мали, Непал, Руанда, Сомали, Таджикистан, ЦАР, Чад и многие другие (всего -58 стран). Они представляют собой остатки второго кластера, полученного в самом начале кластеризации. Для входящих в него стран также первостепенна объясняющая сила первой компоненты, но только тем, что они вынуждены реагировать на высокие внешние и внутренние угрозы.
Отчетливо выделяются также две группы недемократических режимов с относительно крепкой государственностью: Алжир, Венесуэла, Вьетнам, Габон, Египет, Иран, КНДР, Пакистан, Сирия, Туркменистан, Узбекистан и др., с одной стороны, и Бахрейн, Белоруссия, Казахстан, Катар, Куба, Кувейт, ОАЭ, Оман, Саудовская Аравия и др. - с другой. В специфике этих режимных групп еще предстоит разобраться.
Далее следует группа несамостоятельных демократических «клонов» со слабой государственностью и практически без влияния (Армения, Босния и Герцеговина, Вануату, Гренада, Доминика, Палау, Молдова, Самоа, Тувалу и др.). Отдельную группу составляют такие страны, как Бразилия, Гватемала, Гондурас, Доминиканская Республика, Парагвай, Суринам, Фиджи, Южная Африка, Ботсвана, Ямайка и Монголия.
Наконец, обращают на себя внимание еще три самостоятельных кластера: в один входят Гана, Индия и Папуа - Новая Гвинея, в другой - Иордания и Тонга, в третий - Колумбия, Перу и Сальвадор.
Как видно, 10-кластерный масштаб сравнения дает определенный объяснительный результат в отношении ряда групп стран, тогда как в отношении других требуется большее «увеличение» исследовательской оптики.
При 30-кластерном сравнении некоторые тренды получают уточнение. Так, Великобритания, Германия, Италия, Франция и Япония сохраняются в кластере стран высокого (но не «сверхвысокого») потенциала влияния. Причем здесь от них отпочковываются страны «супер-клуба» - США, Россия, Китай.
Происходит дальнейшая дифференциация разновидностей недемократических режимов: 1) Куба, Ливия, Оман, Тунис (средний объяснительный потенциал третьей компоненты - 87,9%; это страны, совершенно сознательно жертвующие качеством жизни своего населения ради государственных амбиций); 2) КНДР и Пакистан (по первой компоненте в целом - 40,8%, по второй - 47,5%; это страны достаточно высоких угроз и при этом тоже отдающие приоритет государственности в ущерб качеству жизни); 3) Бахрейн, Белоруссия, Катар, Кувейт, ОАЭ, Сингапур и др. (47,5% по второй компоненте и 39,7% - по первой); и др.
Гораздо более дробным становится деление при 40-кластер-ном масштабе. На уровне 40 кластеров США и Россия выступают как самостоятельная группа. Мы вовсе не пытаемся возродить безвозвратно умершую биполярную картину мира; но наши данные говорят о том, что в структуре современного мира именно США и Россию можно лучше понять «в призме» их исключительных амбиций и потенциальных ресурсов международного влияния.
При 40-кластерном масштабе дифференциация классифицируемых групп, естественно, возрастает. Помимо остатков первого
кластера - в нем сохранилось 20 стран, все они успешные демократии - выделяются кластеры своего рода «третичных» и периферийных демократий (причем и относительно «старые», и совсем «новые»): Аргентина, Болгария, Греция, Коста-Рика, Маврикий, Мексика, Новая Зеландия, Панама, Польша, Португалия, Республика Корея, Сент-Люсия, Тринидад и Тобаго, Уругвай и Чили. Кластер несамостоятельных (или не полностью самостоятельных) стран демократического вектора распадается на несколько групп: посткоммунистическую (Армения, Босния и Герцеговина, Македония, Молдова), смешанную (Албания, Сент-Винсент и Гренадины), две условно «океанические» (Вануату, Гайана, Кабо-Верде, Кирибати, Сан-Томе и Принсипи, Соломоновы Острова, Тувалу; и Гренада, Доминика, Самоа) и др.
Возникают отдельные небольшие кластеры: 1) Казахстан и Саудовская Аравия; 2) Латвия, Литва, Эстония, Хорватия; 3) Колумбия, Перу, Сальвадор; и др.
Более дробной становится и кластеризация стран «проблемной государственности» и различных разновидностей (и, условно говоря, «интенсивностей») недемократических режимов. В спектре стран с «проблемной государственностью» и «автократий» выделяются, с одной стороны, Азербайджан, Афганистан, Бенин, Буркина-Фасо, Бурунди, Гаити, Гамбия, Гвинея-Бисау, Ирак, Камерун, Мозамбик, Науру, Руанда, Сьерра-Леоне, Тимор-Лешти, Того, ЦАР, Чад и Эфиопия, а с другой - Ангола, Гвинея, Демократическая Республика Конго, Джибути, Конго, Лаос, Мавритания, Непал, Сомали, Судан, Таджикистан, Уганда, Экваториальная Гвинея и Эритрея.
Проявляются специфические группы автократий, каждая из которых нуждается в самостоятельном анализе: 1) Бахрейн, Белоруссия, Бруней-Даруссалам, Катар, Кувейт, Малайзия, ОАЭ, Сингапур и Монако; 2) Йемен, Мьянма и Свазиленд; 3) Казахстан и Саудовская Аравия; 4) КНДР и Пакистан; 5) Куба, Ливия, Оман и Тунис.
Единичные кластеры образуют такие весьма специфичные страны, как Китай, Турция, Индия.
Очевидно, что подходы к анализу выделяемых кластеров могут быть разными. В рамках проекта «Политический атлас современности» мы сочли целесообразным проанализировать влияние тех или иных главных компонент на образование отдельных кластеров. Выше уже отмечалась роль четвертой компоненты в выделении (и
дальнейшем дроблении) кластера стран «мирового влияния». Если же, например, взглянуть на образующуюся при 10-кластерном и сохраняющуюся до 40-кластерного масштаба сравнения «ровную» группу латиноамериканских стран (Колумбия, Перу, Сальвадор), то нетрудно заметить, что сходство между этими странами обусловлено высокой объяснительной силой третьей компоненты при весьма низком объяснительном потенциале первой и второй.
В контексте метода главных компонент это специфическая -условно говоря, латиноамериканская - подгруппа стран, готовых жертвовать качеством жизни своего населения ради решения тех или иных государственных задач.
Другая примечательная и компактная группа, образующаяся при 40-кластерном масштабе сравнения, - Казахстан и Саудовская Аравия. При меньшем масштабе эти страны входят в относительно устойчивую группу крепких недемократических режимов (наряду с Кубой, Ливией, Оманом, Тунисом и др.). Для Казахстана и Саудовской Аравии основной объяснительный потенциал заключен во второй главной компоненте. Это страны, тяготеющие к сильной государственности и стремящиеся оказывать влияние в своих регионах. Демократические основания развития для них - на втором плане.
Другой кластер аналогичного типа составляют (при 40-клас-терном масштабе) Куба, Ливия, Оман и Тунис.
Большее значение вторая компонента имеет и для, казалось бы, довольно причудливого по составу кластера Сербии и Черногории (в 2005 г.), Украины и Эквадора, однако - в противоположном значении. Это страны, жертвующие сильной государственностью во имя неопределенных, но, несомненно, демократических по своему вектору оснований национального развития.
Кластерный анализ позволяет выделить организующее ядро «ячеистой» структуры мировой политики. В его основе лежит восьмерка крупных держав. Она, как уже отмечалось, возникает на пятом шаге увеличения масштаба кластеризации, выделившись из первого кластера («удачники»), а потом из третьего кластера, образовавшегося на триадном делении. Она сохраняется вплоть до 12-го шага кластеризации. При 13-кластерном масштабе восьмерка разделяется на «супер-клуб» мирового влияния - США, Россия и Китай, а также кластер крупных держав значительного влияния - Великобритания, Германия, Италия, Франция и Япония.
«Суперклуб» устойчиво сохраняется на протяжении 21-го шага (с 13-го по 34-й) кластеризации. На 35-м шаге «ядро» влияния составляют только США и Россия, а Китай образует кластер в себе. Разделение можно объяснить различением большего влияния США и России в сравнении с относительно меньшим влиянием Китая.
Пара сверхвлиятельных держав сохраняется на протяжении 24 шагов (с 35-го по 49-й) увеличения масштаба кластеризации. Начиная с 50-го шага, и США, и Россия образуют классы в себе.
Кластер крупных держав значительного влияния - Великобритания, Германия, Италия, Франция и Япония - весьма устойчив. Только на 45-м шаге увеличения масштаба кластеризации из него выделяется Япония, а на 84-м шаге - Германия. Основания, вероятно, в превышении данными державами общего уровня влиятельности группы. Тройка Великобритании, Италии и Франции сохраняется вплоть до сотого шага кластеризации, когда средний объем кластера уже меньше двух (1,92).
Вырисовывается примерно следующая структура «ядра» мирового влияния. В центре, безусловно, как ярчайшая «сверхзвезда» находятся США. Ближе всех к ним находится Россия, образуя в определенном масштабе своего рода «двойную звездную систему» большой и малой сверхдержав. Ближе всех к ним - Китай. Вместе эта тройка образует «супер-клуб» мирового влияния. Остальные пять держав восьмерки формируют своего рода периферию «ядра» мирового влияния. Эта периферия, однако, далеко не однородна. В наибольшей мере к лидерам тяготеет Япония и несколько меньше - Германия. Что же касается Великобритании, Италии и Франции, то они образуют самый удаленный, внешний слой «ядра».
Подобная конфигурация во многом объясняется весом (процентной долей объясняющей силы) четвертой компоненты. У США он составляет 78,5%, у России - 75,6, у Китая - 41,4, у Японии -
40.5, у Германии - 41,1, у Франции - 31,4, у Великобритании -
26.6, а у Италии - всего 15,9%. Одновременно вес первой компоненты пропорционален «периферийности» политий. У США он составляет 1,4%, у России и вовсе равен нулю, что, вероятно, «от противного» толкает ее к лидерству, у Китая - 2%, у Японии - 24,5, у Германии - 44,7, у Франции - 63, у Великобритании - 63,3, а у Италии - 78%.
В целом можно предположить, что четвертая компонента отражает потенциал формирования и структурирования мировой системы, а первая - предрасположенность к приспособлению к сформированной лидерами структуре. В связи с этим превышение относительного веса первой компоненты по сравнению с четвертой у таких стран «ядра» мировой системы, как Германия, Франция, Великобритания и Италия, свидетельствует об их «вторичном», приспособляющемся лидерстве относительно ярко выраженного самостоятельного лидерства США, России и Китая.
