CC BY
9
Научная статья
УДК 745/749(571.54):7(510)
DOI: 10.32340/2414-9101-2022-2-17-23
КИТАЙСКИЕ МОТИВЫ В ДЕКОРАТИВНО-ПРИКЛАДНОМ ИСКУССТВЕ БУРЯТИИ
Туяна Иннокентьевна Жамбаева
Восточно-Сибирский государственный институт культуры, Улан-Удэ, Россия tuyana.zhambaeva@gmail.com, ORCID: 0000-0001-5316-6467
Аннотация. Представлен авторский анализ влияния китайских художественных традиций на декоративно-прикладное искусство бурят в части осознанных прямых или опосредованных заимствований крупнейшим коренным народом Южной Сибири сюжетных конструкций, композиционного строя, художественных мотивов и образов, популярных форм и техник традиционных видов искусства Поднебесной. Изложены результаты сравнительно-исторического исследования качественных характеристик китайской и бурятской художественных традиций, позволяющие выявить степень самобытности декоративно-прикладного творчества последней. Аргументирована точка зрения, согласно которой подражание образцам китайского искусства носит ограниченный характер: декоративно-прикладное искусство бурят, этнический ареал которых исторически и географически «привязан» к зоне активных межцивилизационных контактов, сохраняет художественное своеобразие, проявляющееся в символическом выражении суммы ценностных предпочтений народа Прибайкалья и Забайкалья.
Ключевые слова: Бурятия, Китай, Евразия, культура кочевых народов, китайская материальная культура, декоративно-прикладное искусство бурят, художественный мотив, художественный образ, художественная символика, традиционное искусство
Для цитирования: Жамбаева Т. B. Китайские мотивы в декоративно-прикладном искусстве Бурятии // Учёные записки (Алтайская государственная академия культуры и искусств). 2022. № 2. С. 17-23. DOI: 10.32340/2414-9101-2022-2-17-23.
Original article
CHINESE MOTIFS IN THE APPLIED ART OF BURYATIA Tuiana I. Zhambaeva
East-Siberian State Institute of Culture, Ulan-Ude, Russia tuyana.zhambaeva@gmail.com, ORCID: 0000-0001-5316-6467
Abstract. The article gives the author's analysis of influence Chinese artistic traditions over arts and crafts of Buryats with regard to conscious direct and mediate borrowing made by the major indigenous people of the Southern Siberia in subjects, compositions, artistic motifs and images, popular forms and techniques from the Celestial Empire's traditional types of art. The paper outlines results of comparative historical study of quality attributes of Chinese and Buryat artistic traditions that let to reveal a level of originality of Buryat's art and craft. The author argues her viewpoint whereby imitation of examples of Chinese of art has the limited character: arts and crafts of Buryats whose ethnic area is historically and geographically tied to a zone of dynamic
inter-civilizational contacts still keeps its artistic uniqueness appearing in symbolic expression of sum of the Baikal region people's axiological orientations.
Keywords: Buryatia, China, Eurasia, nomadic peoples' culture, Chinese tangible culture, Buryats' arts and crafts, an artistic motif, an artistic image, artistic symbolism, traditional culture
For citation: Zhambaeva T. I. Chinese Motifs in the Applied Art of Buryatia. Proceedings of Altai State Academy of Culture and Arts. 2022;(2):17-23. (In Russ.). DOI: 10.32340/2414-9101-2022-2-17-23.
Декоративно-прикладное искусство бурят - одного из коренных этносов Байкальского региона - наиболее ярко отражает самобытный уклад жизни, несет отпечаток исторических событий края. Корни бурятского искусства уходят в глубь веков, время бытования палеолитических стоянок Мальта и Буреть, распространения неолитической керамики, петроглифов бронзового века, предметов культуры плиточных могил, скифо-сибирского стиля и культуры хунну. В древних артефактах отражена мировоззренческая картина мира, наполненная верованиями в духов природы, местности, сложением культа гор, воды, огня. Суровые погодные условия жизни с резким континентальным климатом - затяжной, холодной и ветреной зимой и коротким жарким летом; просторы степей и гор, малочисленность населения определили первенство кочевого образа жизни бурятских племен, в то же время богатые таежные леса и многоводные реки повлияли на распространение сезонной охоты и рыболовства. Формирование жизненного уклада протобурятских племен в период средневековья повлияло на выдвижение на первый план обработки металла, дерева, войлока и конского волоса.
На современном этапе бурятское декоративно-прикладное искусство представлено произведениями в русле народных традиций, реалистического искусства, опирающегося на достижения советской эпохи, современного этнического и актуального искусства. При этом можно отметить, что основной круг тем и сюжетов связан с историей и культурой родного края. В этом направлении прослеживается создание наиболее ярких и значительных произведений в истории бурятского декоративно-прикладного искусства. В ХХ в. в ходе приобщения к академическому профессиональному искусству, к традиционным видам бурятского искусства присоединились: художественная обработка стекла, керамика, гобелен. В этих областях также нашли отражение природа края, быт людей, живущих на этой земле. В материалах, образах, цвете - все свидетельствовало о самобытности Бурятии. Многие авторы в своем творчестве, опираясь на мифологию, эпос, бурятский язык, привносят собственное видение форм, новаторские сочетания материалов и техник, содержания и формы, создавая тем самым современное этническое искусство. К этническим мотивам и образам тяготеют произведения актуального искусства: инсталляции, ви-деоарты, медиа и др. В современном мозаичном пространстве художественных направлений и тем, в эпоху информационного насыщения, все большую актуальность приобретает грамотная интерпретация художественного наследия. Гармоничное применение выразительных средств декоративно-прикладного искусства, их верный контекст, семантика, понимание не только значения, но и происхождения мотивов и образов, являются основой развития современного искусства.
Опираясь на исследования ряда ученых - историков, археологов, этнографов, искусствоведов, непосредственно занимающихся вопросами кочевых культур, исторических процессов в пространстве Евразии, археологических данных и искусствоведческих описаний, атрибуцией памятников буддийского искусства, в данной статье формулируется вопрос о степени влияния китайской культуры на бурятское декоративно-прикладное
искусство. Относительно близкое географическое расположение территории Байкальского региона и древнейшей цивилизации, предполагает вовлечение бурят в сферу контактов, связанных с культурой Китая. Надо отметить, что рассмотрение такого рода вопросов в историко-сравнительном ключе, позволяет выявить характер заимствований, их глубину, поднимает вопросы генезиса декоративных мотивов и образов, форм и техник, а также пути их сохранения и трансформации, тем самым выявляя самобытность собственной культуры.
В период ранних кочевых культур на территории Байкальского региона (культуры плиточных могил, культуры хунну) были заложены основы материально-духовной жизни. Великий шелковый путь стал мощным импульсом в политической стабилизации и экономическом развитии народов Евразии. Для народов Восточной Сибири сведения, поступающие из Азии через Тибет и Монголию до освоения Россией, Л. Н. Гумилев называет «главной культурной артерией» [1, с. 1]. Отношения кочевых народов с китайской империей чередовались торговлей и военными столкновениями; «... войны с кочевниками происходили потому, что последние не входили в систему конфуцианской культуры и не признавали верховенство Китая» - высказывает предположение Хон Вонтак в своей монографии «Восточно-азиатская история: тройственный подход» [2, с. 359]. Исследуя ранние появления предметов из Китая на территории степной Евразии, И. В. Филиппова отмечает, что анализ предметов китайского импорта из памятников гунно-сарматского времени на территории Западного Забайкалья, Южной и Западной Сибири показал, что основная часть находок сконцентрирована в материалах трех культур: хун-ну, саргатской и таштыкской, каждая из которых доминировала на своей территории в гунно-сарматское время [3, с. 18]. В комплексе Иволгинского городища оказались китайские предметы, прибывшие в ходе торговли и выплаты дани и, предметы, со следами переработки - это керамика, имеющая специфические элементы китайской посуды. В то же время известно, что декоративно-прикладное искусство в Китае насчитывало к этому времени несколько тысячелетий в производстве шелка, керамики, бронзового литья, резьбы по камню и др., обладало отточенными технологиями, сложившимися мастерскими, огромным диапазоном природных материалов, красителей. Уже в период неолитической керамики Яншао и Луньшань, проявляются такие черты как фантазийность и фантастичность художественных мотивов, свободное перетекание форм, их трансформация и многообразие комбинаций. Богатство природных ресурсов, яркая флора и фауна наполнили декоративное искусство Китая удивительной эффектностью. В истории формирования бурятского декоративно-прикладного искусства не упоминаются сведения о непосредственной преемственности художественных традиций из Китая, тем не менее близость столь развитой древнейшей цивилизации не могла не оказывать влияние на ближайшие народы.
Надо отметить, что основной круг произведений бурятского дореволюционного искусства датируется XVШ-XIX вв. и составляет основу музейных коллекций. Особое место занимает художественный металл бурят: комплексы женских украшений, мужские гарнитуры, украшения головных уборов и традиционного костюма. Относительно такого предмета, как курительная трубка, вошедшая в мужской гарнитур наряду с ножом и огнивом, приведем заключение из статьи Е. Ю. Мятлевой и Б. Б. Дашибалова: «Рассматривая вопрос о бурятских курительных трубках и времени их появления, мы придерживаемся версии А. В. Харинского. На это указывают как археологические, так и этнографические данные. <...> исследования формы курительных трубок, их орнаментация и лингвистические данные позволяют сделать вывод о том, что трубки ганза ввозились из Китая или изготавлива-
лись бурятскими умельцами по китайским прототипам» [4, с. 190]. Описывая орнаментацию серебряной филиграни, И. И. Соктоева пишет, что «под воздействием китайской орнаментики в узорную вязь органично вплетены контуры рыбок, реже летучих мышей. <.. .> ...четко прорисовываются силуэты парных рыб, симметрично расположенных головами друг к другу, их чешуйки напоминают водную рябь, всплески волн, переливаются бликами тонко зазубренной серебряной нити. <...> Порою в оправе ножен и рукоятки ножа воплощено представление о вселенной в китайском варианте: у основания видны стилизованные скалы, над ними дракон, извивающаяся грива и языки пламени из его пасти превращены в облачный узор, хвост же распускается цветочным побегом. Анималистический, растительный и природные мотивы переплетены и как бы сплавлены в едином обобщенно-космологическом мотиве» [5, с. 14-16]. Можно отметить, что и в ХХ в. многими бурятскими чеканщиками и ювелирами использовались китайские мотивы: знак шоу, инь-ян, изображение дракона, парные рыбки и чешуйчатый орнамент. Например, в женских гарнитурах народного художника Республики Бурятия Булата Жамбалова (1952-2016).
Одним из важных факторов появления китайских товаров стало введение русско-китайской торговли, проведения ежегодных ярмарок в Кяхте и Верхнеудинске после подписания в 1689 г. Нерчинского договора. Из Китая привозили шелк и чай вместе с сопутствующими предметами чаепития, сервировки стола. Многие предметы вошли в коллекции Кяхтинского краеведческого музея и Национального музея Республики Бурятия. Одним из запрашиваемых материалов был коралл, которым инкрустировали женские и мужские украшения, в том числе верхушку головного убора дэнзэ. Как отмечает И. И. Соктоева, «своим происхождением оно, вероятнее всего, связано с Китаем, где тот или иной цвет камня соответствовал определенному рангу государственного чиновника. В Забайкалье этот вид украшения получил иную трактовку. <...> .показательнее всего орнаментация дэнзэ с мотивом извивающихся двух драконов, с пылающей жемчужиной между ними.» [5, с. 20]. В XIX в. появились гарнитуры бурятских ножей, огнива, трубки, а также палочек для еды. Эта нехарактерная для бурятской материальной культуры деталь появилась, скорее всего, как эффектное дополнение, нежели функциональная принадлежность. Ножны иногда объединяли сразу два ножа: большой и малый, иногда эти же ножны соединялись с отделением для палочек для еды. Поступление китайских товаров повлияло на расширение цветовой гаммы в одежде, появление ярких оттенков: фиолетового, оранжевого, голубого, а также парчи с вышивкой.
Известно, что в XVШ-XIX вв. бурятское искусство обогащается художественным наследием буддийского искусства. Из Монголии и Тибета завозятся образцы ритуальной атрибутики, танка и скульптура. В дальнейшем комплекс буддийских предметов декоративно-прикладного искусства: ритуальные предметы, тканые оклады танка, украшения для храмового экстерьера и интерьера создавались артелями бурятских мастеров под руководством дацанских художников. Постепенно складывалась региональная школа буддийского бурятского искусства. Во второй половине XIX в. в Забайкалье начался процесс реконструкции бурятских храмов в двух-, трехэтажные, построенные в сочетании камня и дерева, потому возросла потребность в их украшении. Формируется система декора бурятских буддийских храмов, в которой сочетаются бурятские, тибето-монгольские и китайские элементы. Отличительной чертой храмов второй половины XIX в. стала китайская форма крыши с загнутыми вверх углами типа доу-гун (кит.). Облик первого трехэтажного Тамчин-ского цокчина, перестроенного в середине XIX в. имеет загнутые вверх углы крыши и декоративные кронштейны в системе ордера. В системе бурятского ордера применяли консоль, имеющую сходство с кронштейнами системы доу-гун. К абакам с двух сторон при-
мыкают парные кронштейны - ном (бур. книга). Торцевые концы крыши имитировали стропильные бамбуковые балки, которые в Китае закрывали терракотовыми декоративными медальонами. В бурятских храмах концы стропильных балок играли два-три ряда брусков уняа (бур.). Можно согласиться с высказыванием исследователя бурятской культовой архитектуры Л. К. Минертом, что «.повсеместное применение китайской формы крыши должно было вызвать у бурят убежденность, что она является непременным компонентом буддийского храма» [6, с. 61]. Также можно предположить, что не только крыша, но и внутренняя планировка монастыря с выделением южной оси, которая ведет к высоким ярусным воротам, создавалась с этой же целью.
«Китайские символы первоначально стали изображаться на иконах в виде ритуального подношения божеству. Это облако счастья, свитки книг или картин, медная монета с квадратным отверстием посредине (чох), символ серебряного слитка (юаньбао или дин), жуи (букв. согласно желанию) - жезл изогнутой формы, который преподносили как знак счастья, благополучия, исполнения всех желаний. Кроме того, китайские элементы на бурятских иконах появляются как второстепенные детали: элементы одеяния, атрибуты, орнаменты и т. д.», - пишет исследователь А. Ж. Бальжурова [7, с. 23]. Также в данный период благопожелательная символика появляется на шелке и парче для обрамления икон, особенно знак шоу. Китайские ткани стали широко использоваться в качестве обрамления икон, тканных подвесных шёлковых храмовых украшений баданов (тиб.), одежды как для духовенства, так и для мирян. Наряду с тканями появляются привозные краски, поэтому в произведениях бурятского искусства появляются новые цветовые оттенки: фиолетовый, оранжевый, салатовый и др.
Необходимо отметить тот факт, что в Забайкалье отношения бурятского духовенства с другими буддийскими центрами были иными, чем в Монголии. После присоединения бурятских племен к России и определения русско-китайской границы, в 1728 г. вошла в силу «Инструкция пограничным дозорщикам», среди пунктов инструкции значилось учреждение автокефалии буддийской церкви от центров буддизма в Тибете, Монголии и Китае. Таким образом, в бурятском буддийском искусстве влияние китайской культуры ограничивалось рядом декоративных элементов и строительно-планировочных приемов, направленных на внешнюю эффектность храмового искусства, что являлось немаловажным для бурятского духовенства в процессе развития, становления и укрепления, а также при наличии духа соперничества с Православной Церковью.
Процессы взаимодействия культур продолжаются и сегодня. Забайкалье является зоной трансграничья России, Северного Китая и Монголии. Основной круг элементов китайского происхождения, присутствующий в декоративно-прикладном искусстве Бурятии, имеет поверхностный характер, связан со стремлением создать внешний яркий эффект, отдать дань в целом современному мировому увлечению ориентализмом, подчеркнуть приобщенность к Востоку.
Мы можем увидеть, как уже профессиональные художники, авторы произведений декоративно-прикладного искусства ХХ в. обращаются к китайским мотивам, но, как правило, очень выборочно, в виде некой импровизации. Таким примером является гобелен заслуженного художника Республики Бурятия Баярмы Дамбиевой (1948-2022). Гобелен «У старого дерева» (2012) выполнен в технике ручного ткачества из конского волоса. Экзотичные птицы с пестрыми крылышками, изогнутые ветки над водой, колышущиеся камыши - напоминают основные мотивы пейзажа жанра «цветы и птицы». Мастер, соткав из грубого конского волоса мельчайшие детали, сумела наполнить полотно легкостью и поэ-
тичностью, небольшой гаммой естественных оттенков наполнила сюжет звуками и настроением природы.
В керамике заслуженного художника Российской Федерации Валентина Базарова (1943-2016) мы можем почувствовать дальневосточные веяния в росписи по фаянсу и фарфору. Его индивидуальная манера сложилась в лаконичном и лиричном восприятии образов природы, которые он воплощает тонких цветовых растяжках. Нередко его напольные вазы напоминают о традициях китайской керамики и классического пейзажа. В его творческой биографии известен период увлечения живописью Цзянь Шилуня, работы которого вдохновили Валентина Базарова в московские студенческие годы. В зрелых работах он обрел удивительное равновесие в воспевании родного края, лаконичного философского пейзажа и поэтичной лирики авторского настроения.
В 1990-х гг. в связи с процессами восстановления буддийских ценностей возрождаются в искусстве буддийские символы и орнаменты. В ювелирном искусстве, в украшениях, бурятских ножах, в мелкой пластике и предметах интерьера можно встретить изображение дракона, макар, символа инь-ян. Популярным в бурятской деревянной скульптуре остается образ Белого старца, с элементами китайского пейзажа в виде персикового дерева, например, панно «Белый старец» (2015), выполненное в технике резьбы по кедру, скульптором Анатолием Цыденовым (1960 г. р.), заслуженным работником культуры Республики Бурятия. Скульптура выполнена в лаконичной манере, близкой народному творчеству, в условно-символичной манере передано окружение Белого Старца: дерево, четки, лани, птицы.
Таким образом, рассматривая некоторые примеры бурятского декоративно-прикладного искусства можно отметить, что заимствования появлялись в различных сферах бурятского декоративно-прикладного искусства, не затрагивая основ или традиций, не повлияли на менталитет и духовные ценности народа. Одним из источников рассмотрения взаимокультурных процессов является лексический фон, так как фонетическое, морфологическое прочтение слова раскрывает его происхождение, «. на развитие бурятского орнамента оказало исключительное влияние буддийское искусство. Рассматривая термины буддийского периода, мы обнаружили довольно большое количество заимствований из тибетского языка и санскрита» [8, с. 71]. Заимствований из китайского языка Д. Д. Дондокова не обнаруживает, что еще раз подтверждает мысль о том, что обращение художников Бурятии к китайским мотивам и образам носит скорее обобщенный характер, связанный со стремлением придать определенную эффектность произведениям, тем самым подчеркнуть свою приобщенность к искусству Востока.
Список литературы
1. Гумилёв Л. Н. Старобурятская живопись. Исторические сюжеты в иконографии Агинского дацана. М. : Искусство, 1975. 156 с.
2. Забровская Л. В. Современная историография о традициях китайской внешней политики: поиски общего и особенного // Общество и государство в Китае. 2016. Т. 46, № 1. С. 355-362.
3. Филиппова И. В. Культурные контакты населения западного Забайкалья, Западной Сибири и Северной Монголии с ханьским Китаем в скифское и гунно-сарматское время (по археологическим материалам) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Новосибирск, 2005. 26 с.
4. Мятлева Е. Ю., Дашибалов Б. Б. Китайские влияния в культуре бурят XVII-XIX вв. (на примере курительных трубок ганза) // Вестник Бурятского государственного университета. 2011. № 8. С.186-191.
5. Белый волосок серебряный до луны дотяни... (Серебро Бурятии) / И. И. Соктоева, Н. Д. Болсохоева, Т. Е. Алексеева [и др.]. Улан-Удэ : Изд-во Бурят. науч. центра СО РАН, 2002. 118 с.
6. Минерт Л. К. Бурятская архитектура второй половины XIX века // Известия вузов. Строительство и архитектура. 1981. № 4. С. 55-63.
7. Бальжурова А. Ж. Канонические и лубочные традиции в бурятской буддийской иконописи (на материалах Национального музея Республики Бурятия // Известия Алтайского государственного университета. 2014. № 4-2. С. 21-26.
8. Дондокова Д. Д. Лексика духовной культуры бурят. Улан-Удэ : Изд-во Бурят. науч. центра СО РАН, 2003. 136 c.
References
1. Gumilyov L. N. Old-Buryat Painting. Historical Subjects in Iconography of the Aginskoye La-maistic Temple. Moscow: The Arts; 1975. (In Russ.).
2. Zabrovskaya L. V. Modern Historiography on the Traditions of Chinese Foreign Policy: Looking for Similarities and Differencies. Obshchestvo I gosudarstvo v Kitae = Society and State in China. 2016;46(1):355-362 (In Russ.).
3. Filippova I. V. Cultural Contacts between Population of Transbaikal, West Siberia, North Mongolia, and Han China in Scythian and Hun-Sarmatian Epoch (Instigation of Archaeological Materials) [dissertation]. Novosibirsk; 2005. (In Russ.).
4. Myatleva E. Iu., Dashibalov B. B. The Chinese Influence over the Buryat Culture of the 17th and 19th Centuries (a Case of the Smoking Pipes Ganza). Vestnik Buryatskogo gosudarstvennogo universi-teta = Bulletin of Buryat State University. 2011;(8):186-191. (In Russ.).
5. Soktoeva I. I., Bolsokhoeva N. D., Alekseeva T. E., et al. Reach Up with White Little Silver Thread to the Moon... (Silver of Buryatia). Ulan Ude : Buryatia Scientific Center of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences; 2002. (In Russ.).
6. Minert L. K. Buryat Architecture of the Second Half of the 19th Century. Izvestiia vuzov stroitelstvo i arkhitektura = News of Higher Educational Institutions. Construction и Architecture. 1981;(4):55-63. (In Russ.).
7. Balzhurova A. Zh. Canons and Popular Prints Traditions in the Buryat Buddhist Icon Painting (Using the Materials of the Republic of Buryatia National Museum). Izvestiya Altaiskogo gosudarstvenno-vo universiteta = Izvestiya of Altai State University. 2014;(4-2):21-26. (In Russ.).
8. Dondokova D. D. Lexicon of Buryats' Spiritual Culture. Ulan-Ude : Buryatia Scientific Center of the Siberian Branch of the Russian Academy of Sciences; 2003. (In Russ).
Статья поступила в редакцию 24.05.2022; одобрена после рецензирования 22.07.2022; принята к публикации 27.09.2022.
The article was submitted 24.05.2022; approved after reviewing 22.07.2022; accepted for publication 27.09.2022.
