CC BY
18Библиографический список
Головченко H.H., Кузнецова Е.А. Археологическая разведка в Крутихин-ском районе Алтайского края // Полевые исследования в Прииртышье, Верхнем Приобье и на Алтае. 2013 г.: археология, этнография, устная история. Павлодар, 2014. Вып. 9. С. 25-32.
Телегин А.Н. Некоторые особенности планиграфии курганной группы Объездное-1 // Вопросы археологии и истории Сибири. Памяти профессора А.П. Уманского. Барнаул, 2008. С. 37-46.
в.в. горбунов, о.С. лихачева
Алтайский государственный университет, Барнаул, Россия
кинжал редкого типа с алтая
Работа выполнена при поддержке гранта Министерства образования и науки РФ (постановление N220), полученного ФГБОУ ВПО «Алтайский государственный университет» проект№2013-220-04-129 «Древнейшее заселение Сибири: формирование и динамика культур на территории Северной Азии»
Одной из важных тенденций в развитии военного дела народов, населявших степные пространства Евразии в раннем железном веке, являлось увеличение роли клинкового оружия [Смирнов, 1961, с. 9; Мелюкова, 1964, с. 46]. На территории Алтая наибольшее распространение получило короткоклинковое оружие, представленное кинжалами. Основные находки кинжалов сделаны в погребальных комплексах, но в железном материале они имеют плохую сохранность. Намного лучше сохраняется такое оружие из числа случайных находок. Именно по ним можно судить о конструкции и параметрах изделий в первоначальном виде. Поэтому введение в научный оборот случайных находок весьма актуально. Это позволяет путем сравнительного анализа более обоснованно атрибутировать вещи плохой сохранности, что повышает качество классификационных и типологических схем. Настоящая публикация вводит в научный оборот случайную находку кинжала достаточно редкого для территории Алтая типа. Данное изделие хранится в музее «Мир Времени» города Барнаула под инвентарным номером МВ-К.П.1513. Авторы статьи смогли подробно изучить эту находку благодаря разрешению директора музея Сергея Валерьевича Корепанова, за что выражают ему искреннюю благодарность. По имеющейся информации ранее кинжал хранился у жителя с. Кош-Агач (Кош-Агачский район, Республика Алтай). Точное место и обстоятельства его находки, к сожалению, не известны.
Первоначально остановимся на морфологическом описании и параметрах рассматриваемого кинжала (рис. 1).
Клинковое оружие раннего железного века включает следующие конструктивные элементы: поражающая часть - клинок, удерживаю-
щая - черен. Кроме этого выделяется навершие, венчающее черен, и перекрестие, расположенное в месте перехода черена в клинок. Обе эти детали способствуют более надежному удержанию оружия в руке [Лихачева, 2012, с. 167-168, рис. 1].
Общая длина изделия - 28 см; клинок: длина - 18 см, ширина в основании - 3,7 см, ширина в середине полотна - 3,3 см, толщина в середине полотна - 0,7 см; черен: длина - 7,5 см, ширина - до 1,5 см, толщина - до 1,2 см; перекрестие: длина - 5,5 см, ширина в средней части - 1 см, толщина в средней части - 1,4 см, диаметр окончаний -0,8-1 см; навершие - длина - 5,5 см, высота - 2, 4 см, ширина в средней части - 0,6 см, диаметр окончаний - 1 см, толщина - 0,9 см.
Клинок кинжала имеет вытянуто-пятиугольный абрис, с поджатием сторон от основания до середины полотна. Общая его форма на ассоциативном уровне напоминает вытянутый пятиугольник, обращенный вершиной вниз. Стороны, идущие параллельно от основания, немного прогнуты вовнутрь. В месте своего максимального расширения они соединяются со сторонами, которые, сходясь, образуют вершину - окончание клинка. Сечение клинка ромбовидное. По центру него проходит нервюра, которая представляет собой небольшой выпуклый валик. Черен имеет трапециевидный абрис со слегка выпуклыми боковыми сторонами. Широким основанием он соединяется с клинком, а более узким -с навершием. В верхней его части, в месте соединения с навершием, находится шайбовое утолщение, прямоугольное в фас и трапециевидное в профиль. Перекрестие рассматриваемого экземпляра формально может быть отнесено к так называемым «бабочковидным». В тоже время, оно имеет целый ряд особенностей, отличающих его от классических изделий с таким признаком. Так, его общий абрис ассоциативно напоминает коромысло, с дугообразной основной частью и загнутыми наружу округлыми окончаниями. Навершие кинжала может быть отнесено к волютообразным. Основная его часть дуговидна, а округлые окончания загнуты вовнутрь, отдаленно напоминая небольшие волюты.
Согласно классификации, разработанной для кинжалов раннего железного века, публикуемый экземпляр относится к группе железных, разделу вытянуто-пятиугольных с поджатием, отделу коромысловид-ных, типу волютообразных и варианту с шайбовым утолщением на че-рене [Лихачева, 2012, с. 174-176, рис. 6].
Железные кинжалы в виде отдельных находок известны с XIV в. до н.э., а их постоянное производство начинается с УШ в. до н.э. [Лит-винский, 2001, с. 215, 220; Горелик, 2003, табл. У.-18, VI]. Именно с этого времени они широко распространяются на Кавказе и в Восточной Европе [Тереножкин, 1976, рис. 75.-19-20]. В Средней и Центральной Азии железные кинжалы известны с VII в. до н.э. [Толстов, Итина, 1966, с. 152; Чугунов, 2004, с. 16; Яблонский, 2007, рис. 4.-1-2]. На территории Лесостепного Алтая ранее всего они фиксируются в материалах
староалейской культуры [Кунгуров, 1999, с. 93, рис. 1.-1]. В Горном Алтае железные кинжалы датируются не ранее VI в. до н.э. [Суразаков, 1988, рис. 16.-1, 5; Кочеев, 1999, рис. 5].
Кинжалы с клинком пятиугольной формы не характерны для вооружения евразийских степей, зато хорошо известны в Южной Европе, среди оружия 2-й половины I тыс. до н.э. - первых веков I тыс. н.э. Такая деталь, как поджатие сторон клинка от основания к середине, встречается у греческих мечей и кинжалов V-II вв. до н.э., известна у иберских IV-II вв. до н.э. и римских кинжалов II в. до н.э. - III в. н.э. [Конноли, 2000, с. 131, 150, 227, 232, 261; Секунда, 2004, с. 13, 52; Campbell, 2012, р. 31].
«Коромысловидное» перекрестие также характерно для европейской оружейной традиции, а именно - для кельтских мечей и кинжалов 2-й половины V-II вв. до н.э. [Конноли, 2000, с. 116; Peschel, 2006, abb. 8.-6; 10]. Немного напоминают эту форму и перекрестия отдельных савроматских кинжалов V-IV вв. до н.э. [Смирнов, 1961, с. 14-15, рис. 1.-11-12]. Полностью идентичная форма перекрестия есть у кинжалов каменской культуры IV-III вв. до н.э. [Шульга, Уманский, Могильников, 2009, рис. 57.-2, 63.-5].
Волютообразное навершие является достаточно распространенным и встречается у скифских, савроматских, а впоследствии у сарматских и бактрийских образцов, бытуя таким образом с VI в. до н.э. до рубежа эр [Смирнов, 1961, рис. 3.-3; Мелюкова, 1964, табл. 20.-12; Лит-винский, 2001, табл. 58.-1-3; Симоненко, 2010, рис. 13]. Фиксируется оно и у изделий из Горного Алтая, относящихся к пазырыкской и булан-кобинской культурам, и бытует на данной территории со 2-й половины V в. до н.э. до I в. н.э. [Тишкин, Горбунов, 2006, с. 32-33, рис. 1.-14-15; Кубарев, Шульга, 2007, рис. 63.-10; 65.-5]. Стоит отметить, что у рассматриваемого экземпляра, оно представляет некую переходную форму между волютообразными и так называемыми антенновидными образцами, которые хорошо известны по сарматским материалам III - начала II в. до н.э. [Клепиков, 2007, рис. 2.-1-3, 6]. Это отражается в незначительной выраженности волют. наиболее близкое по оформлению навер-шие известно у изделия каменской культуры IV-III вв. до н.э. [Шульга, Уманский, Могильников, 2009, рис. 57.-2].
Аналогичную форму черена и его схожее декоративное оформление имеют два кинжала из лесостепного Алтая, относящиеся к каменской культуре: это случайная находка у села Новообинцево и изделие из могильника Новотроицкий-2, который датируется IV-III вв. до н.э. [Могильников, 1997, с. 47, рис. 40.-8; Шульга, Уманский, Могильников, 2009, рис. 57.-2].
В целом, публикуемый кинжал представляет редкий тип, который предварительно можно датировать IV-III вв. до н.э. К нему с большой долей вероятности относятся еще два кинжала из памятника каменской
культуры Новотроицкий-2. Это экземпляры из кургана №5 (могила-3) и кургана №7 (могила-7) [Шульга, Уманский, Могильников, 2009, с. 181, рис. 57.-2, 63.-5]. У них не ясна форма поражающей части, поскольку клинок первого покрыт остатками деревянных ножен, а у второго сохранился во фрагментах и разрушено навершие. Реставрация кинжала №5 могла бы ответить на вопрос о подлинной форме его клинка.
Представляется маловероятным, что публикуемый кинжал был найден в Горном Алтае. Скорее всего, он происходит из ареала каменской культуры, поскольку его признаки находят наиболее полные аналогии лишь среди каменских материалов. Происхождение рассмотренного кинжала по форме клинка связано с греческой традицией, по форме перекрестия с кельтской традицией, а по форме навершия с савромато-сарматской традицией. Их влияние могло осуществляться по коридору евразийских степей, но греко-кельтские черты могли проникнуть на Алтай и из Средней Азии, особенно после похода Александра Македонского в Бактрию и Согдиану (329-327 гг. до н.э.) и создания там эллинистических государств.
Библиографический список
Горелик М.В. Оружие древнего Востока (IV тысячелетие - IV в. до н.э.). СПб., 2003. 336 с.
Клепиков В.М. Раннесарматские мечи в Нижнем Поволжье // Вооружение сарматов: региональная типология и хронология. Челябинск, 2007. С. 51-57.
Кочеев В.А. Боевое оружие пазырыкцев // Древности Алтая. Известия лаборатории археологии. Горно-Алтайск, 1999. №4. С. 74-82.
Кубарев В.Д., Шульга П.И. Пазырыкская культура (курганы Чуи и Урсула). Барнаул, 2007. 282 с.
Коннолли П. Греция и Рим. Энциклопедия военной истории. М., 2000. 320 с.
Кунгуров А.Л. Погребальный комплекс раннескифского времени МГК-! в Приобье // Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий. Барнаул, 1999. С. 92-98.
Литвинский Б.А. Храм Окса в Бактрии (Южный Таджикистна). Т. 2. Бак-трийское вооружение в древневосточном и греческом контексте. М., 2001. 528 с.
Лихачева О.С. Клинковое оружие раннего железного века из Лесостепного Алтая: проблема морфологического разграничения // Война и оружие. Новые исследования и материалы. СПб., 2012. С. 165-181.
Мелюкова А.И. Вооружение скифов. М., 1964. 64 с.
Могильников В.А. Население Верхнего Приобья в середине - второй половине I тысячелетия до н.э. М., 1997. 195 с.
Секунда Н. Армия Спарты. М., 2004. 70 с.
Симоненко А.В. Сарматские всадники Северного Причерноморья. СПб., 2010. 328 с.
Смирнов К.Ф. Вооружение савроматов. М., 1961. 168 с. (МИА. №101).
Суразаков А.С. Горный Алтай и его северные предгорья в эпоху раннего железа. Проблемы хронологии и культурного разграничения. Горно-Алтайск, 1988. 216 с.
Тереножкин А.И. Киммерийцы. Киев, 1976. 223 с.
Тишкин А.А., Горбунов В.В. Горный Алтай в хуннское время: культурно-хронологический анализ археологических материалов // Российская археология. 2006. №3. С. 31-40.
Толстов С.П., Итина М.А. Саки низовьев Сыр-Дарьи. (По материалам Та-гискена) // Советская археология. 1966. №2. С. 151-175.
Чугунов К.В. Аржан. Источник в долине царей // Археологические открытия в Туве. СПб., 2004. С. 10-37.
Шульга П.И., Уманский А.П., Могильников В.А. Новотроицкий некрополь. Барнаул, 2009. 329 с.
Яблонский Л.Т. Оружие ранних саков Приаралья // Вооружение сарматов: региональная типология и хронология. Челябинск, 2007. С. 134-156.
Campbell D. Spartan warrior 735-331 BC. Oxford, 2012. 64 p.
Peschel K. Fruhe germanische Kriegerordnung und keltische militarische Gemeinschaftsformen // Studien zur Lebenswelt der Eiseneit. Berlin; New York, 2006. S. 149-191.
в.в. горбунов, A.A. тишкин, н.н. Серегин
Алтайский государственный университет, Барнаул, Россия
основные итоги и дальнейшие перспективы изучения раннесредневекового памятника сростки-i
Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта «Этнокультурные процессы
на юге Западной Сибири в раннем средневековье», №14-01-00463а
Курганный могильник Сростки-I является базовым комплексом периода раннего средневековья на юге Западной Сибири и одним из крупных некрополей на территории Алтайского края. Он находится в 25 км к юго-востоку от г. Бийска, на окраине с. Сростки Бийского района, на южном покатом склоне горы Пикет (другое название этого места -Крутой Солонец), расположенной на правом берегу Катуни. Первооткрывателем памятника считается сотрудник Бийского музея - краевед М.Д. Копытов, вскрывший в 1925 г. 39 объектов. В том же году раскопки были продолжены отрядом Алтайской экспедиции Этнографического отдела Русского музея под руководством М.Н. Комаровой (начальник -С.И. Руденко). В результате оказались исследованы еще 11 курганов. Дальнейшие работы на археологическом комплексе проводила экспедиция Общества изучения Сибири под руководством С.М. Сергеева, которая в 1930 г. раскопала шесть курганов. Тогда же был составлен глазомерный план могильника, на котором отмечена 61 земляная насыпь. Всего за два полевых сезона на памятнике Сростки-I были вскрыты 56 курганов, т.е. большая часть обозначенных объектов. Важно отметить, что исследования под руководством М.Н. Комаровой и С.М. Сер-
