CC BY
22
матории, и мысли у его могилы на Волновом кладбище Санкт-Петербурга, рядом с могилой Александра Альфонсовича Гроссгейма, другого известного ботаника.
С.С. Иконников, докт. биол. наук
Каждая встреча с Толмачевым была событием;..
Прежде всего, хочу сказать, что в отличие от ленинградцев мы, провинциалы, не были избалованы возможностями контактировать с Александром Иннокентьевичем. Бывать в Ленинграде приходилось нечасто, но каждая встреча с ним для нас являлась событием, которое запоминалось на всю жизнь.
После окончания Красноярского государственного пединститута в 1952 г. я приехал на работу учителем в среднюю школу небольшого поселка лесозаготовителей, что расположен в Восточном Саяне, в верховьях знаменитой р. Маны.
До сих пор я видел горы только на картинах и в кинофильмах. Вы спросите: «А по телевизору?» Телевизоры тогда еще не вошли в наш быт.
Горы захватили меня. И, хотя в поселке жили в основном люди, не по своей воле прибывшие айда, мне казалось, что лучшего и более красивого места в мире нет. Белогорье было в восьми километрах от нас, так что в любое солнечное воскресенье, с такими же спутниками, как и я (некоторые из них закончили Ленинградские пединституты), мы вместе с учениками отправлялись туда.
А затем аспирантура, работа с литературой. С публикациями А. И. Толмачева я познакомился благодаря книге тогда уже покойного Б. А. Мишкина «Флора Хибинских гор». Она одной из первых попалась мне, когда я серьезно занялся флористикой. Используемый им метод конкретных флор, разработанный А. И. Толмачевым, настолько запал мне в душу, что я постоянно пользуюсь им и советую своим аспирантам осваивать его. Затем на моем столе появились публикации Александра Иннокентьевича, которые в Красноярске не так-то легко было достать. В то время в Красноярске было много научных работников и преподавателей, которые в свое время работали в Москве, Ленинграде. Они знали многих ботаников из центральных городов. Я расспрашивал их о заинтересовавших меня людях, в первую очередь, конечно, об А. И. Толмачеве, и получал о нем самую лестную характеристику. Мне говорили, что Александр Иннокентьевич — очень серьезный исследователь и крепкий мужик, он не поступится своими убеждениями и будет отстаивать их всегда. Будучи на Сахалине, он даже подрался с М. Г. Поповым, который был там в это же время. Так и говорили «подрался». Что это была за драка, словесная или на кулаках, я как-то не старался выяснить ни у него, ни у окружающих его близких людей. Лично же я познакомился с Александром Иннокентьевичем только в 1961 г. на втором Всесоюзном совещании по флоре и растительности высокогорий, которое проходило в Тбилиси.
Совещание вел А. И. Толмачев и другие известные ботаники. Мы же (нас было несколько начинающих) очень волновались перед первым в жизни публичным докладом о результатах наших исследований высокогорий.
. Сам Александр Иннокентьевич не был великаном (по своему росту), но его способность видеть прекрасное, его энергия, солидный и в то же время очень звучный голос, его манеры и внимание к людям могли заворожить коКгугодно. У него была удивительная способность объединять людей. После Тбилиси и экскурсии по Военно-Грузинской дороге мы, участники совещания, стали близкими людьми. У меня появилось много друзей почти из всех горных республик СССР.
Время доклада, как обычно, было ограничено. Я со своими многочисленными фотографиями высокогорий Восточного Саяна перебрал время, но Александр Иннокентьевич позволил мне показать все и еще задал несколько вопросов. Для меня это было высшей оценкой проделанной мною работы.
В дальнейшем, работая над докторской диссертацией, я неоднократно приезжал в Ленинград, в БИН. Работал там я, естественно, в Сибирском отделе Гербария, где было рабочее место Александра Иннокентьевича. Появлялся он там после лекций в университете. Мы, уткнувшиеся в свои гербарные образцы, сразу же узнавали, что Александр Иннокентьевич приехал. А это означало, что как-то надо было изловчиться, выбрать удобное время и посоветоваться с ним по той или иной проблеме. На первых порах мне в этом помогали работники Гербария Людмила Ивановна Иванина и Екатерина Васильевна Волкова. В дальнейшем организатором моих встреч с Александром Иннокентьевичем постоянно была неизменный секретарь высокогорной комиссии Людмила Ивановна Иванина.
Очередной раз в полевой обстановке я видел Александра Иннокентьевича на Клухорс-ком перевале Кавказа после Ставропольского совещания по вопросам изучения и освоения флоры и растительности высокогорий в 1974 г. Мы разбежались по склонам, рассматривая растительность и отдельные ее виды. Александр Иннокентьевич в горных ботинках, оставаясь где-нибудь у дороги в окружении своих верных друзей, помощников и поклонниц, обсуждал с ними вопросы особенностей растительного покрова Кавказа, его генезиса, районирования, использования и охраны.
Затем мне удалось пообщаться с Александром Иннокентьевичем в конце этого же 1974 г. Я закончил свою книгу «Высокогорная флора Западного Саяна». Анализ флоры и ее сравнение был проведен с привлечением идей А. И. Толмачева. Перечень его публикаций в книге занимает солидное место. Мне, конечно, хотелось, чтобы Александр Иннокентьевич ознакомился с книгой и был бы ее редактором. Радости моей не было конца, когда я получил от него мою рукопись с автографом редактора книги.
В последний раз я видел его зимой 1978 г, когда он уже тяжело болел, был прикован к постели. Мы вместе с Л.И. Иваниной выяснили у родственников, удобно ли нам будет повидать его и, получив согласие самого Александра Иннокентьевича, навестили его в квартире, распблагавшейся в старом, с мощными стенами, петербургском доме. Александр Иннокентьевич лежал у правой стены комнаты недалеко от окна. Светлое, слегка голубое белье, рельефно оттеняло его лицо. Он все так же шутил, глаза его.смеялись, но в заключение он сказал: «Да, я уже не тот».
Больше я его не видел.
Нам, сибирским ботаникам-высокогорникам, хотелось как-то выразить нашу признательность и уважение этому колоссу в ботанической географии. И вот, совместными усилиями сибирских и ленинградских ботаников нам удалось подготовить и издать книгу с подборной ранее опубликованных его работ «Методы сравнительной флористики и проблемы флороге-неза». Это наш скромный вклад в память нашего учителя, нашей путеводной звезды, Александра Иннокентьевича Толмачева.
Светлая ему память.
И. М. Красноборов. докт. биол. наук, профессор ^^Центрального сибирского ботанического сада , СО РАН (г. Новосибирск)
Чье имя ты носишь, растение?
С Александром Иннокентьевичем я впервые познакомился в 1956 г. в Ленинграде. Тогда (1954-1956) я был аспирантом отдела биологии Восточно-Сибирского филиала АН СССР в Иркутске и занимался ботанико-географическим изучением растительности лесного пояса побережий северного Байкала. Первые два года моим научным руководителем был'
