CC BY
25
■ Перед началом сессии председатель оргкомитета совещания Я. Л. Горчаковский сообщил, что 16 ноября 1979 г. скончался основатель комиссии по изучению растительности высокогорий Всесоюзного ботанического общества профессор Александр Иннокентьевич Толмачев, который в течение 20 лет успешно руководил ее деятельностью, а также всеми издаваемыми ею трудами. В настоящее время эту комиссию возглавил доктор биологических наук Рудольф Владимирович Камелин.
В 1985 г. на Камчатке состоялось девятое Всесоюзное совещание по флоре и растительности высокогорий. Десятое Всесоюзное совещание было запланировано на 1992 г. в г. Новосибирске, были изданы тезисы, но совещание не состоялось.
' ^ Л. И. Иванина,
канд. биол. наук, ученый секретарь Высокогорной комиссии
Память об учителе жива........... < .
Первое знакомство с Александром Иннокентьевичем было заочным в мои студенческие годы. В 1953 г. я учился в Московском государственном университете на третьем курсе и писал курсовую работу по флоре юго-востока высокогорного Памира, где в этом же году проходил производственную практику. В своей работе я использовал богатую литературу по высокогорьям и ее флоре. И здесь меня поразили интересные подходы и глубина суждений работ А. И. Толмачева о происхождении высокогорных флор и их особенностях. Я мечтал увидеть автора и услышать хотя бы один его доклад.
И вот в 1954-1956 гг., находясь в командировках в Ленинграде, я смог неоднократно слышать доклады Александра Иннокентьевича в зале Ученого совета Ботанического института им. В. Л. Комарова АН СССР, так как в это время обрабатывал памирский гербарий, готовясь к защите кандидатской диссертации.
•В начале 1958 г. в Ленинграде проходило первое Всесоюзное высокогорное совещание, организованное Всесоюзным ботаническим обществом. Сотрудники Памирской биостанции (Г. М. Ладыгина, М. Б. Кривоногова, Л. Ф. Сидоров, С. С. Иконников) выступили с докладами по флоре и растительности высокогорного Памира. После одного из заседаний директор Памирской биостанции Кирилл Владимирович Станюкович познакомил нас с Александром Иннокентьевичем, который был председателем высокогорной комиссии. Он был душой высокогорных совещаний и помогал с публикацией докладов. Был создан редакционный совет, занимавшийся подготовкой текстов докладов к печати, во главе с Толмачевым.
Александр Иннокентьевич привлекал меня своей энергичностью и благожелательным отношением к молодым памирским ботаникам. Следует заметить, что и К.В. Станюкович очень уважал его за громадные ботанические познания и умение ясно формулировать самые, казалось бы, трудные идеи.
Вспоминается и как всегда четкое выступление Александра Иннокентьевича на моей кандидатской защите по флоре Памира.
В последующие годы я неоднократно встречался с А. И. Толмачевым в Гербарии БИНа и на высокогорных совещаниях, а также в ботанических путешествиях после них. .
У него было особенное свойство: привлекать к себе людей, благожелательно беседуя с ними и помогая решать им иной раз трудные вопросы. Его темные, небольшие, но очень внимательные глаза подбадривали собеседника и создавали теплую атмосферу беседы.
Я очень благодарен Александру Иннокентьевичу за неоднократную поддержку в решении ряда вопросов, касающихся флоры Памира.
Вспоминаются и грустные минуты прощания с Александром Иннокентьевичем в кре-
матории, и мысли у его могилы на Волновом кладбище Санкт-Петербурга, рядом с могилой Александра Альфонсовича Гроссгейма, другого известного ботаника.
С.С. Иконников, докт. биол. наук
Каждая встреча с Толмачевым была событием;..
Прежде всего, хочу сказать, что в отличие от ленинградцев мы, провинциалы, не были избалованы возможностями контактировать с Александром Иннокентьевичем. Бывать в Ленинграде приходилось нечасто, но каждая встреча с ним для нас являлась событием, которое запоминалось на всю жизнь.
После окончания Красноярского государственного пединститута в 1952 г. я приехал на работу учителем в среднюю школу небольшого поселка лесозаготовителей, что расположен в Восточном Саяне, в верховьях знаменитой р. Маны.
До сих пор я видел горы только на картинах и в кинофильмах. Вы спросите: «А по телевизору?» Телевизоры тогда еще не вошли в наш быт.
Горы захватили меня. И, хотя в поселке жили в основном люди, не по своей воле прибывшие айда, мне казалось, что лучшего и более красивого места в мире нет. Белогорье было в восьми километрах от нас, так что в любое солнечное воскресенье, с такими же спутниками, как и я (некоторые из них закончили Ленинградские пединституты), мы вместе с учениками отправлялись туда.
А затем аспирантура, работа с литературой. С публикациями А. И. Толмачева я познакомился благодаря книге тогда уже покойного Б. А. Мишкина «Флора Хибинских гор». Она одной из первых попалась мне, когда я серьезно занялся флористикой. Используемый им метод конкретных флор, разработанный А. И. Толмачевым, настолько запал мне в душу, что я постоянно пользуюсь им и советую своим аспирантам осваивать его. Затем на моем столе появились публикации Александра Иннокентьевича, которые в Красноярске не так-то легко было достать. В то время в Красноярске было много научных работников и преподавателей, которые в свое время работали в Москве, Ленинграде. Они знали многих ботаников из центральных городов. Я расспрашивал их о заинтересовавших меня людях, в первую очередь, конечно, об А. И. Толмачеве, и получал о нем самую лестную характеристику. Мне говорили, что Александр Иннокентьевич — очень серьезный исследователь и крепкий мужик, он не поступится своими убеждениями и будет отстаивать их всегда. Будучи на Сахалине, он даже подрался с М. Г. Поповым, который был там в это же время. Так и говорили «подрался». Что это была за драка, словесная или на кулаках, я как-то не старался выяснить ни у него, ни у окружающих его близких людей. Лично же я познакомился с Александром Иннокентьевичем только в 1961 г. на втором Всесоюзном совещании по флоре и растительности высокогорий, которое проходило в Тбилиси.
Совещание вел А. И. Толмачев и другие известные ботаники. Мы же (нас было несколько начинающих) очень волновались перед первым в жизни публичным докладом о результатах наших исследований высокогорий.
. Сам Александр Иннокентьевич не был великаном (по своему росту), но его способность видеть прекрасное, его энергия, солидный и в то же время очень звучный голос, его манеры и внимание к людям могли заворожить коКгугодно. У него была удивительная способность объединять людей. После Тбилиси и экскурсии по Военно-Грузинской дороге мы, участники совещания, стали близкими людьми. У меня появилось много друзей почти из всех горных республик СССР.
Время доклада, как обычно, было ограничено. Я со своими многочисленными фотографиями высокогорий Восточного Саяна перебрал время, но Александр Иннокентьевич позволил мне показать все и еще задал несколько вопросов. Для меня это было высшей оценкой проделанной мною работы.
