CC BY
36
риалы и новейшие данные, приведены литературные данные по региональным флорам, точечные карты превращали «Арктическую флору СССР» в подробно аннотированный атлас ареалов. Повышенное внимание к ботанико-географической и эколого-ценотической характеристике таксонов отличало издание от многих флористических сводок, издававшихся как в СССР, так и за рубежом. «Арктическая флора СССР» не имеет себе равных по детальности и широте характеристик каждого вида. В издании описаны более 170 новых, ранее не известных науке видов и подвидов, а число видов, приводимых для арктической флоры, увеличилось почти вдвое.
Правительство СССР высоко оценило труд ботаников, и постановлением от 30 октября 1989 г. авторскому коллективу во главе с Александром Иннокентьевичем Толмачевым была присуждена Государственная премия СССР.
Литература
1. Арктическая флора СССР. Критический обзор сосудистых растений, встречающихся в арктических районах СССР. Вып. 2. Сем. Graminea/Под ред. А. И. Толмачева. М.; JI., 1964.2. Арктическая флора СССР. Критический обзор сосудистых растений, встречающихся в арктических районах СССР. Вып. 3. Сем. Сурегасеае / Под ред. А. И. Толмачева. М.; JL, 1966.3. Арктическая флора СССР. Критический обзор сосудистых растений, встречающихся в арктических районах СССР.Вып. 5.Сем. Salicaceae — РогШ1асасеае/Подред А. И.Толмачева. М.; J1., 1966. 4. Арктическая флора СССР. Критический обзор сосудистых растений, встречающихся в арктических районах СССР. Вып. 6. Ceto. Caryophyllaceae — Ranunculaceae / Под ред. А. И. Толмачева. Л., 1971. 5. Арктическая флора СССР. Критический обзор сосудистых растений, встречающихся в арктических районах СССР. Вып. 7. Сем. Papaveraceae — Cruciferae / Под ред. А. И. Толмачева. Л., 1975.6. Арктическая флора СССР. Критический обзор сосудистых растений, встречающихся в арктических районах СССР. Вып. 8, ч. 1. Сем. Geraniaceae — Scrophulariaceae / Под ред. А. И. Толмачева и Б. А. Юр-цева. Л., 1980.7. Арктическая флора СССР. Критический обзор сосудистых растений, встречающихся в арктических районах СССР. Вып. 8, ч. 2. Сем. Orobanchaceae — Plantaginaceae / Под ред. А. И. Толмачева и Б. А. Юрцева. Л., 1983. 8. Арктическая флора СССР. Критический обзор сосудистых растений, встречающихся в арктических районах СССР. Вып. 9, ч. 1. Сем. Droseraceae — Rosaceae / Под ред. Б. А. Юрцева. Л., 1984. 9. Арктическая флора СССР. Критический обзор сосудистых растений, встречающихся в арктических районах СССР. Вып.9, ч. 2. Сем: Leguminosae / Под ред. Б. А. Юрцева. Л., 1986. 10. Арктическая флора СССР. Критический обзор сосудистых растений, встречающихся в арктических районах СССР. Вып. 10. Семейства Rubiaceae—Compositae/Подред. Б. А. Юрцева. Л., 1987.11. Толмачев А. И. К изучению арктической флоры // Бот. журн. 1956. Т.41. № 6. С.783-796.12. Толмачев А. И. К истории развития и географического распространения рода Draba // Бот. журн. 1957. Т. 42. № 9. С. 1446-1456.13. Толмачев А. И. О происхождении некоторых основных элементов высокогорных флор северного полушария // Материалы по истории флоры и растительности СССР. 1958. Т. 3. С.316-360.14. Толмачев А. И. О происхождении арктической флоры. Когда, где и как возникла арктическая флора? // Вопросы ботаники. 1960. Вып.З. С.72-74.15. Толмачев А. И. Роль миграций и автохтонного развития в формировании высокогорных флор земного шара // Проблемы ботаники. 1960. Т.5. С. 18-31.16. Толмачев А. И\ Арктическая флора СССР. Критический обзор сосудистых растений, встречающихся в арктических районах СССР. Вып. 1. Сем. Polypodiaceae — Butomaceae. М.; Л., 1960.17. Толмачев А. И. Автохтонное ядро арктической флоры и ее связи с высокогорными флорами Северной и Центральной Азии // Проблемы ботаники. 1962. T.6. С.55-65.18. Толмачев А. И. Арктическая флора СССР. Критический обзор сосудистых растений, встречающихся в арктических районах СССР. Вып. 4. Сем. Lemnaceae — Orchidaceae. М.; Л., 1963.19. Толмачев А. И. Теоретические проблемы изучения флор Арктики // Проблемы Севера. 1964. Вып.8. С. 5-18.20. Юрцев Б. А., Толмачев А. И., Ребристая О. В. Флористическое ограничение и разделение Арктики //Арктическая флористическая область. Л., 1978. С. 9-104. 21. Tolmachev A. I. Progressive Erscheinungen und Konservatismus in der Entwicklung der arctischen Flora //Acta bot Acad. Sci. Hungaricae. 1966.№12.C.175-197.
O.B. Ребристая, канд. биол. наук, старший научный сотрудник Лаборатории растительного покрова Крайнего Севера.
' БИН РАН им. В.Л. Комарова
Слово об Александре Иннокентьевиче
В 1963 г. Б. А. Тихомиров поручил мне подготовить статью о А. И. Толмачеве по поводу предстоящего его 60-летнего юбилея. С тех пор я стал биографом Александра Иннокентьевича. Он называл юбилейные статьи (с юмором) «прижизненным некрологом», однако мои ста-
тьи о нем не вызывали у него протеста. Писать их мне было легко, потому что наши личные и «рабочие» отношения, как мне кажется, могут быть примером гармоничного отношения учителя (mentor — in English) и ученика и в то же время дружбы интеллектов. Александр Иннокентьевич был одного возраста с моей мамой, и когда на банкете по случаю моей докторской защиты во главе стола мама представилась ему: «Я — Борина мама», он с улыбкой ответил: «Ну, а я вроде как посаженный отец!» — и начал застолье тостом «Нашего полку прибыло».
Чтобы избежать невольных повторов (а моих статей об А. И. Толмачеве было 7, и они включали анализ его научных трудов), я построю эти воспоминания — слово о Толмачеве (по поводу его 100-летнего юбилея) — на отдельных ярких моментах его жизни и наших встреч, не претендуя на их хронологическую последовательность.
Предыстория знакомства. Летом 1953 г. я принял участие в экспедиции АН СССР на Центральный Тянь-Шань. Партнером моим был замечательный ученый-биогеограф (и систематик рода Bombus — шмель) Д. В. Панфилов, заразивший меня увлечением «историческим подходом» к объяснению явлений растительного мира. На Тянь-Шане (в районе Тянь-Шанской географической станции АН в ущелье Чон-Кзыл-Су) меня поразило, что в ельниках верхнего лесного пояса, образованных тянь-шанской елкой Picea schrenkiana, на теневых склонах имеется ярус таежных «блестящих мхов» и такие спутники таежных лесов, как Moneses uniflora и Goodyera repens. Так родилась идея горного генезиса темнохвойной тайги — в разрез с гипотезой ее производности от арктотретичного смешанного неморального леса, развитой в трудах М. Г. Попова, под обаянием флорогенетических идей которого я находился на старших курсах МГУ. Неожиданно я нашел поддержку своим построениям в статьях, а затем и в монографии А. И. Толмачева (1954), собравшего необходимый каркас данных о географии и систематических связях характерных компонентов темнохвойной тайги. Несколько позднее (еще будучи студентом кафедры геоботаники МГУ) я узнал о теории происхождения арктической флоры, опубликованной Александром Иннокентьевичем еще в 1932 г. — в год моего рождения.
Знакомство. Летом 1955 г. я участвовал в экспедиции молодой группы «Севера» отдела геоботаники БИН АН СССР в район бухты Тикси, а осенью был принят временным лаборантом с перспективой зачисления в аспирантуру весной-1956 г. В самом конце 1955 г. в БИНе появился А. И. Толмачев, перешедший в штат БИН из Сахалинского филиала АН СССР для издания, по инициативе Б. А. Тихомирова, «Арктической флоры СССР». 29 декабря, придя на свое рабочее место в Гербарий Сибири и Дальнего Востока, я впервые увидел невысокого, плотной комплекции, мужчину, темноволосого (с усиками), со звонким раскатистым басом, резонировавшим во всех закутках («стойлах» — по терминологии Александра Иннокентьевича) Гербария. Речь его изобиловала острыми словечками, которых многие коренные обитатели закутков и кабинетов Гербария побаивались.
В тот же день в зале ученого совета состоялась гражданская панихида по поводу кончины М. Г. Попова. «Он знал растения лучше нас», — причитал Е. Г. Бобров; прочувствованно со слезами в голосе выступал и П. А. Баранов, в то время директор института, соратник М. Г. Попова по работе в Средней Азии. Из короткой речи Толмачева мне запомнилось: «С ним можно было спорить, не соглашаться»,— но он высоко ценил определенность и четкость высказываний М. Г. Попова.
Тогдашний облик А.,И. Толмачева сформировался после болезни сердца (стенокардии), перенесенной им на Сахалине. По словам Андрея А. Федорова, молодой Толмачев был худой «живчик, носившийся по этажам Гербария».
В Гербарии БИН. После Нового года (1956) я был зачислен временно лаборантом (с мая 1956 г. постоянно: аспирантура не могла состояться из-за отсутствия 2-летнего стажа) и передан, вместе с О.В. Ребристой, группе «Арктической флоры» в распоряжение Александра
Иннокентьевича. В наши обязанности входила каталогизация арктических коллекций Гербария БИН; одновременно мне было поручено определение наших сборов 1955 г. из низовий Лены (бобовых, лютиковых и др.) — позднее это переросло в обработку бобовых и розоцветных для «Арктической флоры СССР» (Т. IX. Ч. 1 и 2). Сохранились в памяти содержательные беседы с А. И. Толмачевым на волновавшие нас обоих научные темы. Вспоминаю Программный его доклад о перспективах создания «Арктической флоры СССР», опубликованный Ботаническим журналом в 1956 г. и составивший основу Предисловия к вып.1. Мы горячо поддерживали идеи Толмачева, в том числе революционную (в то время) идею о широком использовании политипического вида (с категорией «Подвид»), что было своего рода вызовом монотипической концепции вида, принятой при издании многотомной «Флоры СССР» (1934-1960). Он провозгласил также критерий «портретного сходства» растений, требовавший наблюдений в природе, серьезного внимания к экологии вида (и пбдвида), и знаменитый принцип— «дайте виду поварьировать». Помимо рабочих встреч в стенах института мы периодически встречали его на концертах классической музыки в Большом зале Ленинградской Филармонии (обычно в первых рядах).
Школа систематической обработки. Обрабатывая род Охуггоргз, я обнаружил, что одно из массовых растений определяется по «Флоре СССР» как О. агсИса Ь., но хорошо отличается от типичных образцов последнего комплексом признаков. Прежние сборы из низовий Лены были давно описаны Траутфеттером как О. $1гоЫ1асеа уаг. ас1атз1апа, но пропущены в обработке И.Т. Васильченко. Как О. айат$1апа (ТгаШлО 'Уэбб. во «Флоре СССР» приводится другое растение из дальневосточной Арктики. Александр Иннокентьевич поддержал мои изыскания и предложил написать совместную статью. Он начинал ее несколько раз своим размашистым почерком (повлиявшим невольно и’‘На мой почерк), излагая суть дела и оставляя просветы для внесения цифровых показателей, перечней изученных образцов и литературных ссылок. По ходу прогресса исследования, уведшего нас в Канадскую Арктику и в нагорья Китая, старые варианты отбрасывались, начинались новые. В конце концов Александр Иннокентьевич предложил мне написать последний вариант «соло». Несколько подробных диагнозов новых видов и подвидов, иллюстрировавших случаи «аркто-альпийской параллельной дифференциации», были переведены на латинский язык Н. Н. Забинковой, и обстоятельная статья увидела свет в Ботанических заметках Гербария БИН в 1959 г. Она получила одобрение моего московского учителя П. А. Смирнова.
Доклады Александр^ Иннокентьевича. Вернувшись в штат БИНа, Александр Иннокентьевич активно выступал в разных областях научной и научно-общественной деятельности. Он, в частности, выступал с докладами на методологическом семинаре института, на сессиях Палеонтологического общества, на ботанических съездах. Толмачев обычно писал доклады - делая отступления в ходе их чтения (для поддержания контакта с аудиторией), часто конструируя обширные фразы «в немецком стиле». Среди тем докладов был и «закон неравномерного развития органического мира». Мне больше нравились его ответы на вопросы и выступления в дискуссиях — точные, меткие выражения, хороший русский язык, — открывавшие в нем мастера импровизации. Однажды, при встрече в городе накануне моего доклада, когда я старался обговорить все свои идеи, Александр Иннокентьевич дал мне мудрый совет: «Не старайтесь изложить в докладе” все, что вы знаете о предмете: пусть у слушателя останется впечатление, что вы знаете кое-что еще, помимо сказанного»,',
А. И.Толмачев-редактор. Александр Иннокентьевич рецензировал и редактировал бесчисленное множество статей и крупных рукописей, в том числе авторов,'дЛя которых русский язык не был родным. Его манера редактирования отличалась большой рёшйтельностью (что отчасти было усвоено и мной): он смело вычеркивал целые фразы и абзацы и излагал суть
предмета точно и метко. Первоначально это могло задевать авторское самолюбие, но всегда можно было отстоять свою точку зрения (если она была передана не совсем точно). Но помню также чувство удовлетворения, даже просто радости, от его одобрения рукописей моих статей; например, статьи о высокогорно-арктической флоре горы Сокуйдах или об американо-азиатских степных связях.
Несколько раз мне приходилось выступать в соавторстве с ним. Наиболее значительным, было выступление в 1968 г. с докладом о происхождении и развитии арктической флоры в связи с историей Северного Ледовитого океана на проведенной нами в рамках Географического общества СССР большом совещании по палеогеографии Арктики. Тема эта — коронная тема Толмачева. Тем знаменателен факт, что он согласился с рядом обоснованных мной положений, существенно изменивших общую концепцию: о том, что Арктика пережила таежную фазу и о существенном вкладе Берингии в арктический флорогенез. Вспоминаю нашу встречу в воскресенье, накануне открытия совещания, на пустынной кафедре ботаники, где были обговорены все эти вопросы. Разговор продолжался на Университетской набережной по пути от кафедры к знаменитому дому с мемориальными досками академиков. Александр Иннокентьевич с огромным интересом относился к нашим флористическим исследованиям в Чукотской тундре, хотя они и задерживали обработку таксонов для «Арктической флоры СССР», зато сами обработки становились более полновесными. Принял он и нашу с О. В. Ребристой версию флористического районирования циркумполярной Арктики, доложенную на XII Международном ботаническом конгрессе в 1975 г. в Ленинграде. Без всякой шумихи регулярно проводились высокогорные совещания ВБО, где генератором идей был А. И. Толмачев, а исполнителем — Л. И. Иванина. Они непременно включали в себя экскурсию в высокогорья: такова была его установка. К сожалению, молодая плеяда «высокогорцев» в разгар летнего сезона предпочитала полевые работы на своей, территории.
В 1956 г. Александр Иннокентьевич участвовал в наших полевых работах в окрестностях Тикси и вдоль Оленекской протоки дельты Лены. Помню 30-километровый маршрут на водораздел Приморского кряжа из Тикси, ночевку на гребне кряжа: его знаменитый железный чайник (костер на трухе лемминга), его сон в позе «по-турецки» (под пледом). Классические обследования конкретных флор на Оленекской протоке, начиная от палатки. Ходьба по тундре в ботинках (не переносил резиновых сапог!).
Перед написанием юбилейной статьи к 60-летию Толмачева летом 1963 г. я проинтервьюировал его по ряду коренных вопросов. Помню его высказывания о том, что он —1 один из последних натуралистов широкого профиля, который соединил экологическую географию растений с исторической; что при изучении новой для него флоры поселялся и проводил на ее территории, по крайней мере, год, что позволяло узнать условия переживания растениями критических для них периодов года; что главное в этике взаимоотношения поколений — не задалбливать всходы.
Сделанная мною тогда широкопленочной камерой «Любитель» фотография Толмачева рядом с гербарной коробкой с материалами арктической флоры — вероятно, лучшая фотография зрелой его поры: она отражает духовную силу, мощь интеллекта. Недостает только густого запаха кубинской сигары и трубочного табака его соседа по кабинету Л. Е. Родина. Помню я и то, как важно было для меня и моих коллег поделиться с Александром Иннокентьевичем впечатлениями от новых мест, рассказать о находках. Он обычно начинал разговор якутским словечком «копсе» (рассказывай). Помню и то, как в 1990 г., попав в северную часть Канадского арктического архипелага (о. Элсмир), я испытывал гордость, граничащую с ликованием, и думал о том, как воспринял бы мой рассказ Александр Иннокентьевич.
Эти воспоминания можно закончить словами о том, что А. И. Толмачев оставил эффективный след в развитии нашей науки: как ученый он создал школу и подготовил несколько поколений учеников, активно развивающих его идеи. Но и как человек он оставил не только детей, но и много друзей, которые бережно хранят память о нем. ,
Маленькая ода (осЫа) на завершение издания «Арктической Флоры СССР»
Итак, вначале было слово, Так. преисполнены отваги,.
И не одно, а был дуэт: N Не тратя попусту минут.
Бас Александра Толмачева Мы штурмовали 8ах1й^’и
И Тихомирова фальцет. И Тагахасит’ов редут.
Мы начинали Арктофлору В бравурной резвости, втроем.
Вела тропинка круто в гору И нам не страшен был подъем!
И вдруг мы стали задыхаться.
Горячку старта охладив,
Тогда и стал формироваться Лауреатский коллектив.
Был брошен клич, и на подмогу Явилась тройка молодцов,
Все систематики от Бога:
Цвелев, Егорова, Скворцов!
Был труден подступ к перевалу И в облаках терялся путь...
Кто - занемог, и рать устала...
Но вспять уже не повернуть!
И мы ряды сомкнули снова,
Лишь дух перевели едва.
Верна заветам Толмачева,
На новый штурм пошла братва!
100-летие А.И. Толмачева
Сонет Ученики и дети Толмачева,
Мы прибыли сюда издалека В столицу Коми - стольный Сыктывкар, Чтобы сказать приветственное слово
Открывшему ширь горизонтов новых Равнин и гор - прекрасных и суровых. Судьба твоя светла, хоть нелегка.
Твою тропу мы продолжать готовы!
Так на дорожу - рюмку коньяка? Присядем. Помолчим минуту. «С Богом!» Еще звучит в ушах прощальный тост. Путь к перевалу тонет в облаках ... Отсюда - разбегаются дороги.
Но верим: ждет нас тропок перекрест!
19-20 июня 2003 г., Сыктывкар
И было всем нам не до лавров Средь обработок маеты.
И правки корректур до дыр,
И арктофлоровских авралов.
... Но вот готов последний выпуск, Подписан свеженький сигнал,
А вскоре и тираж оттиснут!
Гей, разогнись и стар и мал!
Переведем мы дух и вскоре За дело примемся опять -Чтоб Панарктическую флору На новом уровне издать!
И пусть звучат над нами снова Грядущих вестником побед Бас Александра Толмачева И Тихомирова фальцет!
13-14 марта 1990 г. Ленинград
Тост на 93-летие А.И. Толмачева Замкнулся года круг, и снова Наш кворум - в доме Толмачева.
Мы каждый год сюда спешим. Собраться в день его рождения -Как будто чуя притяженье Его ума, его души.
Здесь все витает баса рокот И шутки острый язычок!
Был славный путь его недолог...
За ним открытые дороги - *
Друзья, пригубим коньячок!
21 сентября 1996 г., СПб.
Б. А. Юрцев,
■ действительный член РАЕН, докт. биол. наук, профессор, заведующий Лабораторией растительного покрова Крайнего Севера БИН РАН им. В. Л. Комарора
