CC BY
9�ся в архиве Гуммерта, беседуя с Тальновским, он понял, «что в Сарапуле есть условия, необходимые для развития серьёзной музыки»4. Эти условия определялись прежде всего существованием в городе музыкально-драматического кружка, силами которого устраивались музыкальные вечера, ставились любительские оперные спектакли5. Важно было и то, что в городе значительную роль играло купечество, которое могло оказать финансовую поддержку в культурных начинаниях. Как пишет Д. Пюрияйнен, оно «было передовой частью сарапульского общества, быстро реагирующей на социальные изменения, образованной и далёкой от предрассудков». По её мнению, «новый образ мышления проявлялся в их коммерческой и бытовой деятельности» [4, 16]. Купеческие династии Стахеевых, Шитовых, Смагиных и других постоянно способствовали проведению различных культурных акций. Из этого исходил Гуммерт, когда начал заниматься организацией музыкальных классов в Сарапуле. Показательно, что миссия по открытию нового учебного заведения была возложена на председателя дирекции Казанского отделения ИРМО И.С. Кривоносова, который являлся разносторонне образованным человеком, выходцем из известной купеческой династии. Участие Кривоносова в подготовке
к открытию классов, по мнению дирекции Казанского отделения, должно было повлиять на положительное решение этого вопроса. В результате большой подготовительной работы музыкальные классы были торжественно открыты 8 сентября 1909 года. От дирекции Казанского отделения на открытии присутствовал Кривоносов. Практическую поддержку вновь организованному учебному заведению оказало руководство Сарапульского музыкально-драматического кружка, предоставившее для занятий собственное помещение6.
При организации классов руководство Казанским отделением ИРМО исходило из наличия в городе профессиональных музыкантов. Уже при открытии педагогический состав состоял из весьма квалифицированных преподавателей, что позволило вести обучение по специальным классам, традиционным для академических учебных заведений. Директором классов стал свободный художник Петербургской консерватории А.Я. Тальновский, он же вёл класс скрипки и теории музыки. Класс фортепиано вела также свободный художник Петербургской консерватории Е.С. Игнатьева-Суслова, класс виолончели - Г.Е. Лиманов-ский, класс сольного пения - М.А. Салько. Музыкальные классы сразу же стали востребованными в городе. Уже первый набор, по данным Отчёта Казанского отделения, включал 61 учащегося. В последующие годы состав учащихся постоянно увеличивался, и в 1912 году в музыкальных классах обучалось уже 285 человек.
Организация Сарапульских музыкальных классов была лишь первым шагом в продвижении ИРМО в пространство Волго-Камья7. Следующим событием стало открытие в Сарапуле собственного отделения ИРМО. После двухлетней работы классов в составе Казанского отделения, в 1911 году дирекция Отделения, отметив «жизнеспособность и рациональность постановки дела в них», посчитала возможным ходатайствовать перед Главной дирекцией ИРМО о создании Сарапульского отделения Общества и передаче Сарапульских музыкальных классов в его ведение8. Это преобразование оказалось весьма плодотворным, музыкальные классы продолжали успешную деятельность и стали основой для многих мероприятий Сарапульского отделения ИРМО. Известно, что из учеников классов был создан
симфонический оркестр (как следует из Отчётов Сарапульского отделения ИРМО, с 1912 года были организованы классы духовых инструментов), регулярно устраивались концерты как местных исполнителей, так и гастролёров.
После революционных событий 1917 года и закрытия РМО на некоторое время прервалась и работа музыкальных классов в Сарапуле, но затем по инициативе местных музыкантов на их основе была создана музыкальная школа, которая положила начало линии музыкального образования в Удмуртии. В связи с этим следует пояснить, что в 1921 году Сарапул вошёл в состав вновь образованной Вотской (впоследствии Удмуртской) автономной области и в этом новом государственном образовании стал фактически единственным городом с развитыми академическими музыкальными традициями. Совершенно очевидно, что это явилось прямым следствием деятельности Сарапульского отделения ИРМО, которое было источником музыкальных знаний для любителей музыкального искусства и впоследствии повлияло на становление музыкального профессионализма в Удмуртии.
Другим учебным заведением, организованным Казанским отделением и показывающим активную работу Гуммерта над включением в сферу музыкальной культуры разных слоев населения Волжско-Камского края, были Бесплатные регентский и оркестровый классы. Их открытие состоялось в 1905 году в период первой русской революции и отразило тенденцию к демократизации музыкального образования. При этом классы были предназначены для воспитания квалифицированных регентов и оркестровых музыкантов и давали специальное образование. Сочетание просветительства и профессионализации было главным принципом Р.А. Гуммерта и через него дирекции Казанского отделения ИРМО, положенным в основу при организации классов.
Предметом рассмотрения в данной статье является регентский класс, что связано с рядом обстоятельств. Во-первых, именно он по сравнению с оркестровым классом был более ориентирован на решение проблемы музыкального просвещения народа, и диапазон обучающихся в нём был очень широким (как в плане социального, так и этнического происхождения)9. К тому же регентский класс
был особо привлекательным для поступающих. В Отчёте Казанского отделения за 19051906 учебный год указывается на очень большой «наплыв желающих» именно в регентский класс: «...подано свыше 300 прошений. <...> Дирекция придерживалась такого принципа: в регентский класс принимаются лица безусловно музыкально одарённые и желающие специализироваться в обучении пению»10.
История существования Бесплатных регентского и оркестрового классов также показывает отличия в понимании дирекцией Отделения их важности. Когда в 1911 году встал вопрос о невозможности дальнейшего их функционирования по причине финансовых трудностей (на первых порах обязательство субсидировать содержание классов принял на себя Губернский комитет попечительства о народной трезвости, но в 1911 году он отказался от данного обязательства), дирекция Отделения посчитала целесообразным сохранить только регентский класс, взяв на себя его содержание. При этом оркестровый класс был закрыт. Если учесть, что Отделение постоянно испытывало недостаток денежных средств, это решение является свидетельством осознания его руководством нужности того дела, которое решалось именно в регентском классе.
По материалам ежегодных отчётов Казанского отделения можно проследить количественный и качественный состав обучающихся в регентском классе. Так, из Отчёта за 19071908 учебный год следует, что 75 % учеников были из Казанской губернии, а 25 % - из соседних Симбирской и Вятской губерний. При этом, как значится в Отчёте, 50 % учеников были выходцами из крестьян. Эти данные очень показательны с точки зрения желания руководства Отделения, прежде всего самого Гуммерта, расширить сферу влияния ИРМО и вовлечь широкие круги населения в сферу воздействия академической музыкальной культуры.
Для понимания серьёзности поставленной Гуммертом задачи, необходимо проанализировать основные черты облика этого учебного заведения и рассмотреть, каким образом Бесплатный регентский класс функционировал в среде академического музыкального искусства. Учебный план его в основном соответствовал сложившимся традициям препо-
давания в духовных училищах. Также как, например, в Казанской учительской семинарии, центральными предметами в регентском классе были церковный устав, церковное и светское хоровое пение. Кроме того, преподавалась игра на музыкальных инструментах - скрипке, виолончели, фисгармонии.
Педагогический коллектив регентского класса состоял большей частью из преподавателей музыкального училища. Заведовал классом в 1905-1911 годах Ф.А. Роженко, выпускник Петербургской придворной певческой капеллы, он же вёл церковное пение, элементарную теорию и гармонию. С 1911 года во главе учебного заведения стоял хоровой дирижер и преподаватель музыкально-теоретических предметов в музыкальном училище В.С. Гаврилов. Большой вклад в воспитание регентов внёс руководитель хора, один из крупнейших музыкантов Казани И.С. Морев, а также А.Ф. Бор-мусов и А.М. Васильев, преподававшие игру на скрипке. Связь между двумя учебными заведениями Казанского отделения, несмотря на их принципиальные отличия, выражалась и в том, что будущие регенты регулярно участвовали в концертах, проводимых училищем. Характерно, что Гуммерт, выступая в качестве оперного и симфонического дирижёра, постоянно привлекал хор регентского класса к участию в концертах и оперных постановках. Анализируя казанские концертные афиши тех лет, можно заметить, что хор регентского класса был участником многих премьер, которые вошли в историю музыкальной жизни Казани. Так, хор принимал участие в постановке оперы «Фрейшютц» Вебера, которая была осуществлена силами студентов училища в 1909 году. Также в составе хора музыкального училища он участвовал в концерте Казанского отделения ИРМО, в котором впервые в Казани прозвучал «Реквием» Моцарта (1910). 5 марта 1908 года в концерте Первого симфонического собрания Казанского отделения ИРМО с участием хора учащихся регентского класса прозвучала кантата Мендельсона «Первая Вальпургиева ночь».
Дирекция Казанского отделения ИРМО, открыв бесплатный регентский класс, совершила прорыв в музыкальном образовании коренных народов Поволжья. Представители «инородческого» населения во время учебы в классе не только получали полноценную ре-
гентскую подготовку, но и через включение в городскую среду и сферу воздействия культурно-ценностных установок ИРМО приобщались к достижениям мировой музыкальной культуры. Существенно и то, что регентский класс при отделении ИРМО возник в Казани в те годы, когда, по выражению А. Маклыгина, «важную стимулирующую роль в создании и развитии музыкального профессионализма... выполняла формирующаяся национальная интеллигенция» (выделено автором. - Е.П.) [2, 53]. Неслучайно, среди воспитанников классов мы находим имена основоположников профессиональных музыкальных культур Поволжского региона. Перечислим наиболее известных из них: уже в первом выпуске класса (1907) значится В.М. Васильев - в будущем известный марийский ученый-этнограф и просветитель. В 1909 году класс заканчивает основоположник марийской профессиональной музыкальной культуры И.С. Ключников-Палантай, в 1910 -Я.А. Ишпайкин (Эшпай) - крупнейший марийский композитор первого поколения11. В числе известных учеников регентского класса также один из первых деятелей чувашской профессиональной музыки композитор, фольклорист и педагог С.М. Максимов (год окончания 1914) и композитор, организатор Союза композиторов Чувашии Г.Г. Лисков (1917). Каждый из них затем продолжил образование; интересным представляется процесс дальнейшего совершенствования Я. Эшпая. После завершения обучения в регентском классе он, как подающий надежды в области композиции, был принят в Казанское музыкальное училище. Так как Эшпай, происходивший из бедной крестьянской семьи, не мог платить за обучение, по ходатайству директора училища Р.А. Гуммерта ему была назначена сумма, необходимая для бесплатного обучения12. В училище он учился в классе теории музыки. Если учесть, что Гуммерт в основу образовательной модели положил образование в консерваториях ИРМО, где, как пишет, Е. Полоцкая, учащиеся-теоретики обучались по той же программе, что и композиторы [6], логично предположить, что Эшпай в эти же годы начал своё композиторское образование.
В заключение следует сказать, что в данной статье внимание неслучайно сосредоточено на деятельности учебных заведений,
работавших в составе Казанского отделения ИРМО. Уделяя огромное внимание активизации музыкальной жизни и способствуя таким образом формированию развитой культурной среды, дирекция Отделения свою главную цель
видела в организации музыкальных учебных заведений. Перспективность такой позиции проявилась в будущем при становлении профессиональных музыкальных культур народов Волжско-Камского региона.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 РМО после получения статуса Императорского в 1873 году стало называться ИРМО.
2 Нац. архив РТ. Ф. 1. Оп. 4. Д. 89. Л. 4.
3 О Р.А. Гуммерте и деятельности Казанского отделения ИРМО более подробно см. в монографии Е.В. Порфирьевой «Музыкальное образование в Казани (конец XVIII - начало XX века) [3].
4 Личный архив Р.А. Гуммерта хранится в Научной библиотеке Казанской государственной консерватории им. Н.Г. Жиганова.
5 Наличие любительских объединений в российской провинции часто было стимулирующим фактором для возникновения новых отделений ИРМО. Так, А. Сметанникова пишет о том, что Ростовское музыкальное общество, предшествующее организации Ростовского отделения ИРМО, подготовило условия для его полноценного существования [См.: 5].
6 См.: Отчёт Казанского отделения ИРМО за 1907-1908 и 1908-1909 учебный год и состоящих при нём регентского и оркестрового классов. Казань, 1910.
7 Как свидетельствуют материалы Архива Р. Гуммерта, наряду с музыкальными классами в Сарапуле он планировал открыть аналогичные классы в Елабуге, но этот план не был осуществлён из-за событий Октябрьской революции.
8 Пример Казанского отделения по расширению сферы действия ИРМО путём создания новых региональных отделений Общества не единичен. Аналогичные ответвления существующих отделений возникали неоднократно. Так, А. Крылова пишет об открытии Новочеркасского отделения ИРМО Ростовским отделением «по аналогичному сценарию» [1, 87].
9 Организация оркестрового класса имела более утилитарную цель: так как в первые годы после повторного открытия Казанского отделения ИРМО Гуммерт интенсивно работал над созданием симфонического оркестра Отделения, требовались обученные исполнители на духовых инструментах, которых и должен был готовить оркестровый класс.
10 Отчёт Казанского отделения ИРМО за 1905-1906 учебный год. Казань, 1907. С. 12.
11 В личном деле Я.А. Эшпая указывались его успехи: «Годовой балл о прилежании - 5, Церковный устав -5, Церковное пение - 4, Гармония - 3 (устно), 5 (письменно), Скрипка - 3, Дирижирование хором - 4» (Нац. архив РТ. Ф. 2812. Оп. 1. Д. 55. Л. 5об).
12 См.: Нац. архив РТ. Ф. 2812. Оп. 1. Д. 55. Л. 5.
ЛИТЕРАТУРА
1. Крылова А.В. Роль Императорского русского музыкального общества в формировании музыкальной инфраструктуры Ростова-на-Дону // Проблемы муз. науки. 2016. № 1. С. 83-89.
2. Маклыгин А.Л. Музыкальные культуры Среднего Поволжья: Становление профессионализма. Казань : Казан. консерватория, 2000. 311 с.
3. Порфирьева Е.В. Музыкальное образование в Казани (конец XVIII - начало XX века). Казань : Казан. консерватория, 2014. 248 с.
4. Пюрияйнен Д.М. Население уездного города Сарапула во второй половине XIX- начале XX в. : социокультурный аспект : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Ижевск, 2009. 22 с.
5. Сметанникова А.Ю. Ростовское отделение ИРМО: первое десятилетие работы // Проблемы муз. науки. 2015. № 1. С. 89-94.
6. Polotskaya E.E. Concerning the History of Education of Music Theorists and Composers in the First Russian Conservatories // Проблемы муз. науки. 2017. № 4. С. 100-107.
7. Tobias E.S. Toward convergence: Adapting music education to contemporary society and participatory culture // Music Educators Journal. 2013. Vol. 99, № 4. P. 29-36.
REFERENCES
1. Krylova A.V. Rol' Imperatorskogo russkogo muzykal'nogo obshchestva v formirovanii muzykal'noj infras-truktury Rostova-na-Donu [The Role of Russian Musikal Society in the Formation of the Musical Infrastructure of the Rostov-on-Don]. Problemy muzykalnoy nauki [Music Scholarship]. 2016. No. 1, pp. 83-89.
2. Maklygin A.L. Muzykal'nye kul'tury Srednego Povolzh'ya: Stanovlenie professionalizma [Musical Cultures of the Middle Volga Region: the Becoming of Professionalism]. Kazan: Kazan Conservatory, 2000. 311 p.
3. Porfir'eva E.V. Muzykal'noe obrazovanie v Kazani (konec XVIII - nachalo XX veka) [Musical Education in Kazan (late XVIII - early XX century)]. Kazan: Kazan Conservatory, 2014. 248 p.
4. Pyuriyajnen D.M. Naselenie uezdnogo goroda Sarapula vo vtoroj polovine XIX - nachale XX v.: sociokul'turnyj aspekt: avtoref. dis.... kand. ist. nauk [Population of the Sarapul town in the second half of the XIX - early XX century: abstr. of diss.]. Izhevsk, 2009. 22 p.
5. Smetannikova A. Yu. Rostovskoe otdelenie IRMO: pervoe desyatiletie raboty [The Rostov branch ofthe IRMO: the First Decade ofActivites]. Problemy muzykalnoy nauki [Music Scholarship]. 2015. No. 1, pp. 89-94.
6. Polotskaya E.E. Concerning the History of Education of Music Theorists and Composers in the First Russian Conservatories. Problemy muzykalnoy nauki [Music Scholarship]. 2017. No. 4, pp. 100-107.
7. Tobias E.S. Toward convergence: Adapting music education to contemporary society and participatory culture. Music Educators Journal. 2013. Vol. 99, no. 4, pp. 29-36.
