CC BY
26
УДК 81.373
Воронежский государственный университет Voronezh State University канд. филол. наук, доц. кафедры русского языка PhD,
довузовского этапа обучения иностранных уча- associate professor of chair of Russian
щихся language
Вязовская В.В. Vyazovskaya V.V.
Россия, г. Воронеж, тел. +7(920)428-09-02 Russia, Voronezh, + 7(920)428-09-02
e-mail: v.vyazovskaya@gmai.com e-mail: v.vyazovskaya@gmai.com
В.В. Вязовская
КАЗАНСКИЙ СЛЕД В ИСТОРИИ СЕМЕЙСТВА БАХАРЕВЫХ (К ИМЕНАМ РОМАНА Н.С. ЛЕСКОВА «НЕКУДА»)
В статье рассматриваются имена семейства Бахаревых и их крепостных. Рассмотренные имена тесно связаны между собой и занимают важное место в образной системе романа. Их выбор отражает не только восприятие писателем ключевых событий истории России, но и реалии из его биографии.
Ключевые слова: Лесков, имя персонажа, стиль писателя, анализ художественного текста, ономастика, литература и театр.
V.V. Vyazovskaya
THE MOTIV OF KAZAN IN THE BAKHAREV'S FAMILY HISTORY (ABOUT NAMES OF ROMAN «NOWHERE» BY N. LESKOV)
The article deals with the names of the Bakharev's family and their serfs. These names are closely linked and have important place in the imagery of the novel. Their choice are defined writer's perception of the key events in the history of Russia and the moments of his biography.
Key words: Leskov, character name, the style of the writer, the analysis of a literary text, onomastics, fiction and theater.
Одного из героев романа Н.С. Лескова «Некуда» (1864), главу большого провинциального семейства, зовут Егор Николаевич. Егор Николаевич Бахарев - помещик, «плотный мужчина с огромнейшими седыми усищами, толстым славянским носом, детски веселыми и детски простодушными голубыми глазами» [6; с. 43]. Имя помещика восходит к греч. «Георгиус»: «гергос» 'земледелец', а его отчество Николаевич - к греч. «Николаос»: «никао» 'побеждать' + «лаос» 'народ' [11; с. 154, 252]. Бахарев - типичный представитель уездного дворянства, который ведет размеренный образ жизни провинциального помещика.
Егор Бахарев - экс-гусар, так иронично называет его автор романа. Он носит голубую гусарскую венгерку с довольно полинялыми шнурами и форменную военную фуражку. Ярким напоминанием о былых подвигах гусара служит «широкий белый
© Вязовская В.В., 2015
шрам от сабельного удара» на его левой щеке [6; с. 43]. С помещиком Бахаревым через военный мотив ассоциативно связаны его крепостные: это кучер Никитушка и няня его дочери - Марина Абрамовна.
«Никитушка и Марина Абрамовна были отживающие типы той старой русской прислуги, которая рабски-снисходительно относилась к своим господам и гордилась своею им преданностью» [6; с. 11]. Марина Абрамовна, няня дочери Бахарева, «московская солдатка, давно близкая слуга семьи Бахаревых, с которою не разлучается уже более двадцати лет» [6; с. 43]. Помещик, встречая няню, шутливо, по-доброму, перефразирует ее имя, называя Мариной Мнишек. Фигура Марины Мнишек, русской царицы, ставшей женой Лжедмитрия I, а затем и Лжедмитрия II, связана с политическими событиями, произошедшими в России в период Смутного времени. Марина Мнишек, по словам Н.И. Костомарова, с одной стороны, сыграла видную роль в истории России в начале XVII века, а с другой - стала орудием римско-католической пропаганды [4].
Кучер Никитушка «ходил с барином и барынею по походам, выучился готовить гусарское печенье, чистить сапоги и нянчить барышню Елизавету Егоровну» [6; с. 11]. И у него тоже есть прозвище, данное ему Бахаревым, - Никита Пустосвят. Никита Пустосвят - это раскольник XVII века, суздальский священник Никита Добрынин, который участвовал в исправлении и печатании церковных книг вместе с протопопом Аввакумом при патриархе Никоне. Пустосвятом священника прозвали никонианцы, что означало 'вредный', 'невежественный' [6; с. 727]. Бахарев в шутку называет так своего кучера Никитушку из-за того, что тот заставляет его волноваться и ждать дочь, которую и везет кучер: «В дороге что-нибудь могло случиться скорее <...> лошади и экипаж сделали большую дорогу, а у Никиты Пустосвята ветер в башке ходит, - не осмотрел, наверное» [6; с. 44]. Таким образом, прозвище кучера заставляет вспомнить нас о реальном историческом лице Никите Пустосвяте и о церковном расколе.
Тема церковного раскола весьма значима для самого Н.С. Лескова. Фигура протопопа Аввакума и церковный раскол XVII века глубоко волновали писателя на протяжении всей его жизни. Так, в дальнейшем он напишет роман-хронику «Соборяне» (1872), в которой одним из прототипов для главного героя станет мятежная фигура протопопа Аввакума.
Конечно, во многом для писателя была важна и ситуация, которую «обнажили» протесты против реформы Никона. Историк С.Н. Абакумов, исследуя эволюцию старообрядчества, отмечает, что старообрядчество является не только протестом против церковной реформы, но и во многом формой социального протеста. По мнению С.Н. Абакумова, Лесков «видел в расколе и оппозицию административным изменениям, начавшимся в России со времени первого императора» [5; с. 5].
В 1862 году Н.С. Лесков едет по заданию Министерства Просвещения в Ригу, чтобы изучить вопрос о народном образовании в Гребенщиковской староверческой общине. Итогом становится ряд статей, в которых он выразил свое отношение к раскольникам. А в 1863 году выходит цикл очерков «С людьми древлего благочестия» (1863 г.), в котором Лесков коснулся истории раскола и описал псковскую старообрядческую общину. Таким образом, прозвище Никитушки - Никита Пустосвят - не только обнаруживает глубокую связь с церковным расколом, случившимся в России в XVII веке, но и позволяет понять, как сам Н.С. Лесков воспринимал эти события.
Имя кучера связано с греческой богиней войны Никой: Никита из греч. «никитас» 'победитель'. Как человек военный, готовый к выполнению своего долга, Никитушка полностью лишен и дома, и родных: «Своего у Никитушки ничего не было: ни жены, ни детей, ни кола, ни двора, и он сам о себе говорил, что он человек походный» [6; с. 11].
Кучер везет Лизу Бахареву к отцу, в родовое поместье, на казанском тарантасе, на том самом, на котором когда-то увозил невесту своего помещика Бахарева. Старый кучер уже «не в силах нынче приподнять на дугу укладистый казанский тарантас с тою же молодецкою удалью, с которою оно поднимало его двадцать лет назад, увозя со своим барином соседнюю барышню» [6; с. 7]. Казанский тарантас через мотив похищения ведет ниточку к двум персонажам: Ольге Сергеевне, жене помещика Бахарева, и его легавой Сумбеке.
Мотив похищения невесты весьма распространен в русской литературе, в тех или иных вариациях он часто встречается при реализации любовной линии сюжета. В основе похищения лежит известный параллелизм: «женщина/город», «взятие города/воцарение/свадьба» [8; с. 191].
В романе похищение Бахаревым своей невесты, закончившееся свадьбой, было совершено именно на казанском тарантасе. Вышеупомянутый параллелизм, казанский тарантас и благополучный исход случившегося заставляют вспомнить казанскую царицу Сумбеке (Сююн-Бике) из «Казанской истории», известного литературного памятника XVI века. В его основе лежит исторический факт - взятие Казани Иваном Грозным, история которого глубоко отразилась в русском фольклоре и литературе.
Егор Бахарев крайне не счастлив в семейной жизни с Ольгой Сергеевной. Ольга Сергеевна Бахарева показана неуравновешенной и вздорной женщиной, которая лишь «богу молилась, кошек чесала, иногда раскладывала гранпасьянс и в антрактах ныла» [6; с. 206]. А иногда она «умела доезжать Егора Николаевича истерическими фокусами» [Там же].
На неудачность брака и указывает казанский тарантас, на котором возвращается дочь Бахаревых домой. Как известно, брак царя в «Казанской истории» не имел благополучного завершения: «Шигалей, хоть и женился на царице, но не любил ее красоты, ибо помнил, как она пыталась его отравить» [8; с. 191]. К тому же в фольклорной традиции «Казань» - город змеиный. Как пишет М. Виролайнен, «Казань - змеиное царство, основанное на месте змеиного гнезда. Гнездо извели с помощью волхвования» [2].
На наш взгляд, в романе в семейных отношениях Бахаревых отразилась семейная жизнь самого Лескова. Его собственный брак был сложен и полон драматизма. «Разбился на одно колено» - так скажет впоследствии писатель о крушении своей попытки найти семейное счастье [5; с. 163].
Словно компенсирует семейное неблагополучие Егора Бахарева его любимый и преданный питомец - легавая, которая носит имя казанской царицы Сумбеки. Сумбека - старая легавая, «стоившая будто бы когда-то тысячу рублей, которую Егору Николаевичу несколько раз за нее даже и давали, но ни разу не дали» [6; с. 43]. Породистая собака в помещичьей семье - обыденное явление для российской действительности XVIII-XIX веков. Каждый «состоятельный помещик, подмосковных губерний в осо-
бенности, вменял себе в нравственную обязанность держать борзых и гончих, иногда в значительном количестве - сотнями» [9; с. 67].
Выбор Лесковым клички для легавой Бахарева отражает существующие традиции выбора собачьих кличек русскими помещиками. При имянаречении, как правило, учитывалась порода собаки, ее нрав, имеющийся или «желаемый хозяином», часто использовали имена из греческого или римского пантеона. Над этой помещичьей забавой Лесков иронизировал в своем романе «Соборяне» (1872). Так, авторскую иронию над пристрастием светского общества к иностранной культуре, ее повсеместно распространившимся штампам, реализует зооним Каквас. Оригинальность этой клички щенка, основанная на ее этимологии 'как Вас', противопоставлена типичности и «скуке» таких кличек, как «Милорды», «Барбосы», «Шарлотки», «Шпиц» [3; с. 133].
Итак, кличка легавой Бахарева отсылает нас к имени известной казанской царицы Сумбеке (Сююн-Бике), героине известного сочинения XVI века «Казанская история».
Заметим, что история казанской царицы, женщины-мусульманки, была очень популярна в России, она нашла отклик в произведениях литературы, а также в русском театральном искусстве. В 1814 году Г.Р. Державин создал оперу «Грозный, или Покорение Казани». Поэт написал: «Содержание ее я взял из Казанской истории и тамошнего края татарского баснословия» [7; с. 48]. В 1779 году вышла поэма М.М. Хераскова «Россияда», которая была посвящена взятию Казани русскими войсками в 1552 году. А в 1806 году - трагедия С.Н. Глинки «Сумбека, или Падение Казанского царства», а затем в 1810 году - А.Н. Грузинцова «Покоренная Казань, или Милосердие Царя Иоанна Васильевича, проименованного Грозным». Балет «Сумбека, или Покорение Казанского царства» шел на сцене Александринского театра до 1835 года, попав в ряд наиболее репертуарных спектаклей. В статье В.М. Красовской след балетной постановки «Сумбе-ки» прослеживается в истории русской литературы. В черновой редакции гоголевского «Ревизора» Хлестаков в сцене вранья заявил: «Моих, впрочем, много есть сочинений: Женитьба Фигаро, Сумбека... Вот и Финелла, - тоже мое сочинение, Роберт...». С незначительными поправками этот текст фигурировал и в первом печатном издании комедии Гоголя (1836). В таком виде он звучал и со сцены. В статье «Горе от ума» (1840) Белинский замечал, что в полупьяной голове Хлестакова «все передвоилось, все переместилось - и Смирдин с Брамбеусом, и "Библиотека" с "Сумбекою"» [Там же].
Н.С. Лесков был знатоком театрального искусства, внимательно следил за событиями театральной жизни России, о чем свидетельствуют его опубликованные статьи и заметки. Ему принадлежит цикл статей «Русский драматический театр в Петербурге» («Отечественные записки», 1866-1867 гг., «Литературная библиотека», 1867 г.), были обнаружены его работы и в «Современной летописи» (1871). А в 1867 году Н.С. Лесковым была написана драма «Расточитель».
Таким образом, имена персонажей романа Н.С. Лескова «Некуда» являются ассоциативно связанными не только друг с другом, но и с важными событиями общественно-политической и культурной жизни России XVII-XIX столетий. Имена героев обладают богатым потенциалом, который раскрывается за счет их осознанного выбора писателем. В своей творческой лаборатории Н.С. Лесков искусно преломляет одновременно документальные и биографические факты, причудливо их переплетая, он создает многомерный в смысловом отношении художественный текст.
Библиографический список
1. Абакумов С.Н. Эволюция старообрядчества в Орловской губернии в конце XVIII -начале XX вв. АКД. Орел, 2010. 31 с.
2. Виролайнен М.Н. Сумбека, царица змеиного царства. URL: http://www.folk.ru/Research/Conf_2002/virolainen
3. Вязовская В.В. Ономастика романа Н.С. Лескова «Соборяне». Воронеж: Науч. кн., 2007. 174 с.
4. Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. URL: http://www.spsl.nsc.ru/history/kostom
5. Лесков А.Н. Жизнь Николая Лескова по его личным, семейным и несемейным записям и памятям: в 2 т. М.: Худож. литература, 1984. Т. 1. 479 с.
6. Лесков Н.С. Собрание сочинений: в 11 т. / под общ. ред. В.Г. Базанова [и др.]. М.: Гослитиздат, 1956-1958. Т. 2. 1956. 757 с.
7. Назмеева Ф.К. По следам Сююмбикэ в Петербурге // История Петербурга. 2009. № 4. С. 45-28.
8. Плюханова М.Б. Сюжеты и символы Московского царства. СПб.: Акрополь, 1995. 334 с.
9. Сабанеев Л.П. Собаки охотничьи. М: ТЕРРА, 1992. 571 с.
10. Суперанская А.В. Словарь личных имен. М.: Изд-во Эксмо, 2003. 544 с.
References
1. Abakumov S.N. Evolution of the Old Believers in the Orel province in the XVIII - early XX centuries. AKD. Orel, 2010. 31 p.
2. Virolaynen M.N. Sumbeka, the queen snake kingdom. URL: http://www.folk.ru/Research/Conf_2002/virolainen
3. Vyazovskaya V.V. Onomastics of the novel «Soboryane» by N.S. Leskov. Voronezh: Sci. Proc., 2007. 174 p.
4. Kostomarov N.I. Russian history in the lives of its main figures. URL: http://www.spsl.nsc.ru/history/kostom
5. Leskov A.N. Life Nikolai Leskov in his personal, family and non-family letters and memory: in 2 V. M.: Artist. Literature, 1984. T. 1. 479 p.
6. Leskov N.S. Works: in 11 V. / ed. V.G. Bazanova [et al.]. M.: Goslitizdat, 1956-1958. V. 2. 1956. 757 p.
7. Nazmeeva F.K. In the wake Syuyumbike in St. Petersburg // History of St. Petersburg. 2009. № 4. P. 45-28.
8. Plyuhanova M.B. Plots and characters of Muscovy. SPb.: Acropolis, 1995. 334 p.
9. Sabaneyev L P. Hunting dogs. M: Terra, 1992. 571 p.
10. Superanskaya A.V. Dictionary of personal names. M.: Eksmo, 2003. 544 p.
