CC BY
14№ 3 (28), 2008 "Культурная жизнь Юга России"
B. A. llflAKCMH. TERMINOLOGICAL SPHERE OF «BANK ACTIVITIES» AS THE BASIS OF MARKET-ECONOMIC FIELD: SOCIO-CULTURAL ASPECT
«Bank» language may be characterized as constantly developing and transforming lexico-terminological system, unique for the concrete historical epoch, which serves as the representation of the socio-cultural context as such (as a whole).
Key words: financial globalization, migrated words and word combinations, inter-cultural problem, lexicographical fixation.
В. С. ПУКИШ
КАВКАЗСКИЙ ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ ОНОМАСТИКОН В ЧЕШСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ КОНЦА XIX - НАЧАЛА ХХ ВЕКА
Статья посвящена вариантам передачи некоторых кавказских онимов в чешских литературных источниках и речи чехов Кавказа. Отмечается вариабельность передачи онимов, в частности, адаптация ой-конимов к нормам чешского языка в устной речи и стремление передать их стандартизированную форму на письме.
Ключевые слова: чехи Кавказа, кавказский ономастикон, ойконимы, катойконимы, этнонимы, анемонимы.
Чешские поселенцы, появившиеся на российском Северном Кавказе в конце 1860-х годов, познакомились с кавказским ономастиконом, причем представленные в русской речи кавказские онимы далеко не всегда являлись русскими по происхождению. Естественно, эти онимы сразу же стали использоваться в чешской речи новых поселенцев, которых в российской историографии называют чехами Кавказа или кавказскими чехами (1).
В конце XIX - начале ХХ века соотечественников на Кавказе посещает ряд чешских писателей (А. Гейдук, С. Чех, П. Иилемницкий) и этнографов (К. Хотек, Я. Ауэрган, Я. Сватош), которые в своих художественных, публицистических и этнографических произведениях также используют кавказские имена собственные.
В этой связи неизученным остается вопрос об использовании кавказских имен собственных в чешском языке. Известно, что передача ономастической лексики языка-источника средствами языка, на который осуществляется перевод, остается одной из нерешенных проблем в теории перевода художественных произведений. Одной из главных причин этого является недооценка сложностей отображения онимов близкородственных (в данном случае - славянских) языков (2). Еще одна трудность - различие орфографических систем русского языка, в основу которого легла кириллица, и чешского языка, пользующегося латиницей. Современный украинский исследователь О. Паламарчук указывает, что в данном случае возможны три способа передачи имен собственных: транскрипция, транслитерация и семантическое воспроизведение (3).
В данной статье мы рассмотрим случаи употребления некоторых кавказских онимов разных типов (различных топонимов, катойконимов, этнонимов, анемонимов) в чешской литературе
конца XIX - начала ХХ века (4) и в речи современных чехов Кавказа1.
I. Ойконимы
В таблице представлены варианты передачи на письме названий чешских сел Северо-Западного Кавказа и г. Новороссийска на чешском языке различными авторами, а также примеры их произношения самими кавказскими чехами.
Анализ данных ойконимов позволяет сделать следующие наблюдения.
1. Для наименований, образованных от имен собственных, использованы восточнославянские формы имен: Варвара (а не чешск. Barbora) для наименования села Варваровка, Кирилл (а не Cyril) - для села Кирилловка.
2. В ранних источниках авторы пытаются привести написание ойконимов в соответствие с орфографией чешского языка, в то время как в более поздней литературе они даны в форме, наиболее приближенной к официальной русской (протранскрибированы): Metodäjovka (от чешск. Metodäj) // Mefodijevka (от рус. Мефодий); Kyrilovka (в чешском языке после k пишется только у, но не i) // Kirilovka.
3. Лишь в одном случае - в послереволюционном наименовании села Павловка (Красно-Чеховка) - адъективная часть ойконима переведена на чешский язык: Ruda Cechovka; но также и Krasno-Cechovka.
4. В отличие от современного чешского написания имени, этимологически соответствующего имени Мефодий - Metod[üj], в начале ХХ века в литературном чешском языке написание корня этого антропонима соответствовало его латинскому первоисточнику: Methodßj]. Эта «немая» в латинском, но не в чешском языке буква h сохра-
1 Записано автором от информантов - этнических чехов, жителей г. Анапы (с. Варваровка и Павловка), г. Новороссийска (с. Кирилловка).
120 "Культурная жизнь Юга России"
№ 3 (28), 2008
Русское название топонима К. Хотек (1910) Я. Ауэрган (1914) В. Амброж (1922) Я. Сватош (1927) П. Йилемницкий (1920-е гг.) Произношение топонимов кавказскими чехами
Мефодиевка Metodejovka Metodejovka Metodejovka Mefodijevka Methodejka (с выразительным придыханием после [t])
Кирилловка Kyrilovka Kyrilovka Kyrilovka Kirilovka Cyrilka, Kyrilka
Глебовка Glebovka Glebovka, Chlebovka Chlebovka Gljebovka Glebovka, Chlebovka Chlebovka, Hlebovka
Владимировка Vladimirovka Vladimirovka Vladimirovka Ladimirka
Павловка Pavlovka Pavlovka Pavlovka Pavlovka Pavlovka, Ruda Cechovka, Krasno-Cechovka Pavlovka
Варваровка Varvarovka Varvarovka Varvarovka Varvarovka Varvarovka Varvarovka
Текос Tekos Tekos Tekos Tekos Tikos
Тешебс Tesebs Tesebs Teseps Tesebs Tesebs
Анастасиевка Anastasievka Anastasievka Anastasijevka Anastasievka Anastasijevka
Адербиевка Aderbievsky chutor
Новороссийск Novorossijsk Novorossijsk Novorosijsk Novorossijsk Novorossijsk Novorosyk
Гайдук Gajduk Hejduk (=Heyduk)
нилась в произношении топонима кавказскими чехами доныне.
5. Непривычный для чехов антропотопоним Глебовка часто передается как Chlebovka (ассоциация с хлебом, а не с антропонимом Глеб).
6. Ойконим Гайдук у П. Иилемницкого передается согласно его русскому правописанию -Gajduk, хотя это - отантропонимное образование от фамилии чешского агронома Гейдука (Heyduk). Таким образом, писатель воспользовался здесь транскрипцией русского ойконима, который сам по себе является неточной транскрипцией чешского антропонима (неточность отчасти вынужденная - в русском языке нет фрикативного [И], которое поэтому передано как [¿]).
7. Отметим название маленького хутора возле села Варваровки в романе П. Иилемницкого «Звонкий шаг»: Odfezek (чешск. - обрезок, отрезок). Анапский краевед В. Валиев упоминает этот не существующий ныне топоним как Поселяны (Отрезки) (5). В данном случае речь идет о семантическом воспроизведении топонима (переводе соответствующего ему апеллятива).
Таким образом, из вышеуказанных ойконимов лишь два (Текос, Тешебс) можно считать русской суперстратной формой адыгских субстратных топонимов; один (Гайдук) является русской суперс-тратной формой чешского антропотопонима; еще один (Отрезки / Odfezek) может быть как русским, так и чешским топонимом; остальные являются русскими топонимами, образованными преимущественно с помощью суффикса -ов-к(а), наиболее продуктивного способа образования топонимов на вновь заселяемых землях юга России (6).
Из вышеприведенных примеров можно сделать следующий общий вывод: если в живой речи кавказских чехов вплоть до наших дней сохраняется адаптация многих ойконимов к нормам чешского языка (Cyrilka - потому что Cyril; Ladimirka > Vladimir(ov)ka - диереза начального [v] в беглой речи2; даже - произношение имени Method, вероятно, согласно нормам чешского языка вековой давности), то в художественной литературе в рассматриваемый период наблюдалась тенденция к точной передаче стандартизованной формы ойконима (вплоть до использования нехарактерных для чешского языка буквосочетаний ki в Kirilovka).
II. Иные топонимы
Что касается других кавказских топонимов, использованных указанными авторами, отметим варианты их написания, отличные от русских.
1. Название реки Цемес у А. Гейдука и Я. Ауэр-гана последовательно указывается как Cemes (соответственно Цемесская долина - Cemesska doli-na), хотя у С. Чеха - Cemes.
2. Горный хребет Мархотх (Мархотк // Маркхот), тянущийся между Новороссийском и Геленджиком, записан Гейдуком так: Marchotske hrbety / vrchy (в дословном переводе - Мархотские хребты /вершины).
3. Название перевала Волчьи ворота возле Новороссийска дословно переведено Гейдуком: Vlci vrata.
4. У А. Гейдука гидроним Кубань - мужского рода: Pod Kubanem, хотя в современном чешском языке географические названия на мягкий соглас-
2 Ср. лит. чешск. Ladislav > Vladislav.
№ 3 (28), 2008
жизнь Юга России"
-121
ный относятся к существительным женского рода и склоняются по образцу piseñ (7).
5. Лысую гору, возвышающуюся между Павловкой и берегом моря, П. Иилемницкий, как и жители Павловки и Варваровки, называет Spicák (чешск. - клык, острая скала; адыгское название - Шидис) (8).
III. Катойконимы - названия жителей сел по топониму
1. Я. Сватош называет жителей Мефодиевки metodéjáci (через t, что отвечает чешскому эквиваленту имени Мефодий - Metodéj, хотя название села он же дает через f в соответствии с русским написанием имени), а жителей Глебовки -chlebováci (патронимический суффикс -ák / -áci).
2. У П. Иилемницкого жители Павловки -Pavlovcani, Pavlovstí; Варваровки - Varvarovcani (патронимические суффиксы: -an / -ani для образования существительных и -stí для образования субстантивированных прилагательных).
Отметим, что указанные наименования жителей, производные от русских топонимов, принадлежат уже исключительно чешскому языку как заимствующему и оформляются чешскими суффиксальными средствами (9). При этом в современном чешском языке суффикс -ák / -áci считается нелитературным, или пейоративным; а суффикс -an(i) - нейтральным.
Исследователи указывают, что слова-названия жителей имеют преимущественно форму мн. ч. (10). Именно в такой форме употребляют названия жителей чешских сел Сватош и Иилемницкий.
IV. Этнонимы
В поэме С. Чеха «Черкес» используются следующие этнонимы: Cech, Rus, Rec{ (греки), Armén, Hebrej; Cerkes и женская форма Cerkesenka, а также Sapsuch и Natuchajec.
Лексему kozaci (мн. ч. от kozak) автор, скорее всего, не считает этнонимом, так как пишет ее со строчной буквы, в то время как, согласно правилам чешской орфографии, наименования этносов следует писать с прописной буквы.
V. Анемонимы - наименования ветров, имеющих четкую локативную привязку
У А. Гейдука в стихотворениях цикла «Из путешествия на Кавказ» анемоним Моряк (у жителей Новороссийска - ветер с моря) встречается 9 раз и всегда без перевода и какого-либо объяснения - слово просто транскрибируется и пишется с прописной буквы (преимущественно как Morják, но иногда и Marják). А в стихотворении «Во время штиля» речь идет о том, что Моряк успокаивается вместе с Бураном. Возможно, Бураном (это слово, как имя собственное, поэт тоже использует без перевода, лишь смягчив его звучание чешским звуком [rj: Bufan, хотя в стихотворении «Во время бури» дается прямая транскрипция -Buran) поэт называет новороссийский норд-ост, бора - сильный северо-восточный ветер, который
действительно часто схлестывается с Моряком как раз над городом. Кроме того, в современном чешском языке слово buran означает «невоспитанный человек, грубиян», а авторский окказионализм Bufan этимологически соотносится со словом boufka («буря, шторм»)3. Поэтому можно предположить, что А. Гейдук осознанно использует удачную переводческую находку - фонетическое сходство названия ветра бора и чешских слов, обозначающих, с одной стороны, грубого человека, а с другой - бурю на море.
Добавим, что разноплановые кавказские они-мы, используемые чешскими авторами в своих произведениях, повествующих о местах, связанных с чешскими поселенцами на Кавказе, являются для них экзотизмами, и поэтому налицо высокая вариабельность их написания, причем не только у разных авторов, но даже и у одного и того же автора.
Литература
1. См., напр.: Кузнецов И. Чехи Кавказа // Бюллетень Центра содействия развитию и правам расовых, этнических и лингвистических меньшинств. Краснодар, [1999]. С. 116 - 122.
2. Паламарчук О. Л. Чеська ономастична лексика в украшських перекладах художньо1 лггератури // Зютавне до^дження украшсько1, росшсько1 та чесько1 мов: зб. наук. праць. К., 1987. С. 122, 123.
3. Там же. С. 125.
4. Источники: Heyduk A. Z pouti na Kavkaz // Spi-sy Adolfa Heyduka. Svazek XXX. Praha, 1902; Heyduk A. Ptaci motivy 3, 4 // Spisy Adolfa Heyduka. Svazek II. Praha, 1897; Heyduk A. Na vlnach. Praha, 1890; Cech S. Cerkes // Cech, Svatopluk. Nova sbirka versovanych praci. Praha, 1880; Chotek K. Cechové na Kavkaze // Narodopisny Vëstnik. Roc. V. S. 201-205; Auerhan J. Ceské osady na Kavkaze // Agrarni Revue. Praha, 1914; Jan Auerhan. Ceské osady na Volyni, na Krymu a na Kavkaze. Praha, 1920. S. 52-65; Svatos J. Ceskoslovenska emigrace na Kavkaze // Nase zahranici. № VIII. 1927. C. 1. S. 15-21; Jilemnicky P. Dunivy krok. Praha, 1959; Jilemnicky P. Dva roky v zemi Sovëtû. Praha, 1953; Ambroz V. Cesi a Slovaci v Rusku // Nase zahranici. 1922. C. 1. S. 151-155.
5. Валиев В. Топонимический словарь // Санаторно-курортное лечение и отдых в Анапе. 2008. № 10. С. 136.
6. Коваль А. П. Знайомi незнайомщ. Походження назв поселень Украши. К., 2001. С. 256.
7. Даниленко Л. I. Чеська мова: К., 2006. С. 441.
8. Михайлов В. В., Суховольская Н. П. Анапа: природа, история, хозяйство, население. Региональная география Краснодарского края. Ростов н/Д, 2004. С. 265.
9. См.: Городецкая И. Л., Левашов Е. А. Русские названия жителей: словарь-справочник / под ред. Е. А. Левашова. М., 2003. С. 10.
10. Там же. С. 7.
3 Автор благодарит за это замечание магистра Бланку Грунтову (г. Оломоуц, Чешская Республика).
"Культурная жизнь Юга России
№ 3 (28), 2008
V. s. PUKISH. THE CAUCASIAN GEOGRAFICAL ONOMASTICON IN THE CZECH LITERATURE OF THE END OF THE 19th - BEGINNING OF THE 20th CENTURIES
The article is dedicated to variability of some Caucasian proper names rendering in the Czech literature and the speech of the Czech community in the Caucasus. The author stipulates the variants of proper names rendering, he shows the adaptation of oikonyms to the Czech language standards in oral speech and desire to render their standardized form in writing.
Key words: Caucasian Czechs, Caucasian onomasticon, oikonyms, katoikonyms, ethnonyms, anemonyms.
